— Я все это давно преодолела, спасибо тем специалистам, к которым меня возили родители, и специально разработанной программе обучения, — зачастила я, желая побыстрее закрыть неприятную нам обоим тему. — Так что сейчас я нормальный человек.

— Точно? — ехидно прищурился он, бочком подвинувшись ко мне. — То есть однажды ты не бросишься на меня и не натыкаешь сто сорок дырок перочинным ножом?

— Что? — опешила я. Нет, ну мне случалось читать на форумах, что большинство людей не склонны хоть как-то разбираться в любых расстройствах и им легче всех свалить в одну кучу и навесить ярлык психов или придурков, но чтобы…

— Потому что я бы предпочел все же нормальный кухонный тесак такой, ну или бензопилу, — уже откровенно рассмеялся Рик, обрывая поток моих обиженных мыслей. — Люблю ужастики.

— Ну знаешь ли! — только и фыркнула я, когда он сграбастал меня, прижав к кухонному островку.

— Ну на самом деле я чуть разочарован, что эти умники от медицины вылечили твои эти проблемы с вниманием, — продолжил он веселиться, начав притираться ко мне недвусмысленно и принявшись дразнить мой сосок сквозь собственную футболку.

— Разочарован?

— Ну да. Сама подумай, какой нормальный парень не захотел бы девушку с таким неоспоримым достоинством. Вот накосячил ты чего (а не бывает мужиков, которые никогда не косячат), а она такая раз — и пофиг. — Рик опустил голову и стал настойчиво целовать мою шею, вжимаясь в живот выпирающей сквозь полотенце твердостью и запустив руку под футболку. — Внимания на это не обращает, ну или обратила, разок рявкнула тебе, что ты скотина и между вами все кончено, а через пять минут взяла и забыла и такая: «Милый, как насчет потрахаться по-быстрому прямо на кухне?» Это же, мать ее, мечта!

— Сделать это на кухне? — Мое дыхание уже начало сбиваться от настойчивых ласк.

Ладони, как сами собой, притянулись к расписной коже моего восхитительно горячего гостя, пальцы запутались в волосах на его затылке, на что Рик ответил одним из своих так будоражащих меня стонов.

— «Трахнуться». Если ты произнесешь это словечко или любое типа того, то черти не выскочат из одного из шкафчиков, чтобы утянуть тебя немедленно в ад. — Продолжая посмеиваться, Мангуст опустился на колени и деловито закинул себе на плечо одно мое колено, но так и замер, глядя снизу вверх и постукивая кончиком указательного пальца по своим губам. — Ну, давай же, скажи: «Отлижи мне немедленно!»

Его ладонь тискала мои ягодицы, разжигая все сильнее, лицо находилось прямо напротив быстро влажнеющего и бесстыдно открытого его взгляду центра моей чувственности, но Рик явно не собирался приступать ни к каким активным действиям. Он просто выжидательно глядел, не шевеля и пальцем, и лишь слегка посасывал свою же нижнюю губу, будто в предвкушении чего-то заманчивого, а мне дышать было все труднее.

— Господи, я не могу! — пробормотала я, горя от возбуждения и смущения, равных по силе.

— Отчего же? Ты хочешь мой рот? — Я кивнула, но Рик покачал головой, и волоски его челки пощекотали внутреннюю сторону моего бедра, вызвав тягучий спазм в низу живота. — Ты говоришь это вслух, принцесса. Скажи: «Оближи меня снизу доверху и покажи, как ты тащишься от моего вкуса».

— Ох, нет. — Меня тряхнуло от воспоминания, как он делал это недавно.

— Нет?

— То есть да, да, сделай так, пожалуйста! — взмолилась я.

— Ну не-е-ет, так не пойдет, — протянул мой жестокий любовник нарочито разочарованно. — Снова то же самое. Как это «так» мне сделать? Вот так?

Он оставил едва ощутимый поцелуй в самом низу моего живота. Так близко и невыносимо далеко.

— Так, но немного ниже и интенсивнее, если тебе не сложно, — пропищала я окончательно севшим голосом.

— Если мне не сложно… — фыркнул Рик, и от движения воздуха на чувствительной плоти я взвилась на цыпочки, бормоча «мамочки-мамочки-и-и-и». — Ты меня реально когда-нибудь доконаешь этой своей вежливой херней. Вот уж не знал, что она способна в башку бить сильнее всякой пошлятины.

Ну раз так, то я готова более чем постараться.

— Не будешь ли ты настолько бесконечно великодушен, чтобы доставить мне оральное удовлетворение в присущей только тебе абсолютно неповторимой и сногсшибательной манере, пожалуйста, — затараторила я торопливо. — Буду безмерно благодарна и готова потом продемонстрировать всю свою признательность в любой желательной для тебя форме.

Пара секунд тишины, за которые темный огонь в глазах Мангуста стал бешеным пламенем, опалившим меня с головы до ног, и одно короткое «Бля!», прежде чем он буквально набросился ртом на мою промежность, и мне этого оказалось почти достаточно для того, чтобы перешагнуть через край, но все разрушил холодный голос Томаса, ударивший в меня как замораживающая на месте молния.

— Просто ушам своим не верю! — процедил бывший муж, замирая в дверях кухни. — До чего же ты опустилась, Алеена!

Глава 13

Вообще-то, у нормальных людей принято кайфоломщиков бить. Прям больно! Но, оглянувшись через плечо, не спеша подниматься, я понял, что наобум нарек бывшего Али мудатомасом не случайно — он и был самым мудаковатым мудаком, каких мне случалось видеть, с нормальными людьми у них даже не общее ДНК. Вот прям диагноз, который можно поставить при первичном беглом осмотре. Но кто он по жизни — это его личные, ни разу меня не касающиеся проблемы, а вот то, как задергалась моя принцесса, пытаясь ужом проскользнуть между и не думающим отодвигаться мной и кухонным шкафчиком, куда я ее прижимал, очень даже касалось.

— Томас! — вскрикнула она, задохнувшись. — Что ты здесь… Как ты вошел вообще?!

— Меня не волнует, как он вошел или зачем, — недобро заворчал я, вставая-таки на ноги, — но уходить ему точно пора.

Развернулся к незваному гостю, с усилием задвигая куда-то рвущуюся Али себе за спину. Мне вот перед ним многозначительно стояком помахать сквозь полотенце не стремно — это, типа, прямой намек для того, кто косвенных не понимает, а ей не хер ногами голыми перед ним сверкать. И то, что он на них до этого столько лет пялился, никакой роли сейчас не играет. Женщина теперь моя, ноги, что к ней приделаны, — тоже. Все, досвидос, неудачник!

Белобрысый гад, однако, никак не среагировал на меня, продолжая пялиться на принцессу, будто желал ее испепелить на месте.

— Я жду объяснений, хотя не думаю, что услышанному только что из твоих уст есть хоть какое-то оправдание.

Херасе! Он что, типа, предъявляет ей за то, что она просила меня… Да он опух, что ли? Сжав кулаки, я шагнул вперед, но Али вцепилась в мой локоть. Защищает придурка? Старые чувства не затухли? Жалеет смазливую рожу бывшего? Интересно, если я его сейчас тут уроню, утешать к нему кинется? Бабы, они в этих вопросах какие-то, на хрен, непредсказуемые. От успевшей нафантазироваться в долю секунды картинки, как моя леди Удача проливает слезы горькие над этим… аж подпекать стало в груди.

— Я абсолютно ничего тебе не обязана объяснять, Томас, — хоть и подрагивающим, но решительным голосом ответила моя красавица. Фух, ну вроде отпустило меня. — А уж тем более, не собираюсь ни за что оправдываться. И по-прежнему желаю знать, как ты вошел в мой дом.

— Твой дом, дорогая? — не меняясь в лице, спросил козлина. Он точно не робот какой-нибудь? Стоит не шелохнувшись, взгляд как впер в Али, так и не сдвинул, тон ровный, будто какую-то скукотень по бумажке читает, а не застал жену, хоть и бывшую, но явно не забытую, с чужим почти голым мужиком. Да меня бы при таком раскладе так бомбануло — хрен бы кто костей собрал.

— Очевидно, я должен тебе повторить, дорогая, то, что уже упоминалось сегодня ранее, но ты не слишком придала сказанному значение. Официально мы еще женаты, так как последние формальности все еще не улажены.

Что?

— Какая разница, что там официально! — начала, похоже, заводиться принцесса, и я решил чуть погодить с экстренным мордобоем, пусть сама мне «фас» скажет. — Мы разведены, для меня это так и никак иначе! Нужно что-то еще подписать — давай подпишем, и все. И это мой дом, и у тебя нет никакого права являться сюда, не договорившись со мной прежде об уместности этого визита! А уж после этого последнего… сообщения от тебя я в принципе не желаю видеть тебя отныне и впредь.

— Блин, Али, зачем использовать так много слов? — закатил я глаза и схватил ее за руку, поднимая и указывая на отмороженного. — Я тебя сейчас научу, как правильно. Тыкаешь пальчиком в сторону двери и говоришь громко и четко: «Пошел на х*й!»

— Рик, — тихонько прошептала моя предполагаемая ученица с намеком на упрек, и снова взметнулась во мне волна злости.

— Ты не соблаговолишь попросить своего посетителя уйти, чтобы мы могли вести дальше диалог двух людей равной степени интеллектуального развития, к чему я все еще готов, даже учитывая вновь открывшиеся обстоятельства, совсем не свидетельствующие, что ты эту самую нужную степень сохранила. Чрезмерно тесное контактирование с особями… не стану опускаться до нелестной характеристики, не имеющей, на мой взгляд, формулировок, достойных твоего слуха, не принесет тебе никакого положительного опыта. Прямо сейчас я стою тут и стараюсь себя убедить, что все сказанное тобой, как и сам факт… взаимодействия подобного рода — лишь часть периода своего рода бунтарства, о каком меня предупреждал мой терапевт.

Бля. Да он не робот, он какой-то еб*ный удав прям! Змей холоднокровный. Если минуту назад я еще спрашивал себя, что у Али и него могло быть общего, чтобы прожить бок о бок пять лет, то теперь, кажется, начинаю догонять. Он же ее этой своей болтовней, видно, вгонял в гребаный транс постоянно. Вон стоит глазами хлопает и, судя по всему, и правда начинает задумываться, что это с ней что-то там не так. Мне похер на эти его изощренные намеки на то, что я тупое животное, но вот вытворять с моей девочкой такое не позволю!

— Если ты проанализируешь собственное поведение, то поймешь, насколько я прав, и пока ресурс моего терпения и прощения не исчерпан полностью, одумаешься и начнешь искать способы вернуться к адекватности и достойному поведению, не уподабливающему тебя некой примитивной самке, и тем самым добьешься, вполне вероятно, возрождения моего прежнего отношения к тебе. В противном случае я для себя буду вынужден тебя причислить к общей массе прими…

— А ну пасть захлопнул! — рявкнул я, затыкая его и выводя из оцепенения Али, которая подпрыгнула на месте. — Пошел отсюда! Еще раз вломишься в дом моей женщины, и я тебе хребет сломаю и через пасть болтливую вытащу! Али, он несет херь!

— Али? — тонкие губы змея презрительно искривились. Хоть какая-то эмоция наконец-то. — Он тебя зовет какой-то собачьей кличкой, и ты ему позволяешь это? Что дальше?

Он взглянул на сковороду и кастрюлю, которые мы еще не помыли, и рожа стала еще брезгливее.

— Будешь торчать у плиты по полдня, чтобы накормить его, таскать пиво в гостиную из холодильника по первому требованию, пока он смотрит, как десятки других примитивных животных гоняют мяч по полю, изуродуешь себя беременностью, станешь ковыряться в детском дерьме и соплях? Или же позволишь ему попользоваться своим телом, развратив, принудив жить одними похотливыми мыслями, и опять же превратишься в некое подобие животного? И это после всего того, что получала, будучи моей женой?

— Хватит, Томас! — топнула ногой принцесса, опережая потерявшего уже терпение меня. — Будучи твоей женой, я вынуждена была постоянно отказываться от того, чего мне действительно хотелось! Я ведь любила тебя, а значит, испытывала желание и стоять у плиты, чтобы накормить собственноручно, и гладить твои рубашки, хоть иногда, и уж тем более родить от тебя детей. И да, в сексе нам тоже не помешало бы больше… м-хм… живости, между прочим. Но что я получала? Готовить — обязанность поваров, и на кухню ни ногой, для домашних забот есть прислуга, и даже чтобы родить, ты нашел другую женщину, которую выбрал сам по подходящим тебе критериям…

— Не понимаю, это ты сейчас какого-то рода претензии высказываешь? — Харя у отбитоголового стала озадаченной, но я сам, небось, выглядел таким же после последних слов Али. — Тебя не устраивает что? У всего и всегда в этой жизни должно быть свое место, и во всем должен соблюдаться порядок, Алеена! Прислуга следит за домом, повара готовят, суррогатная мать вынашивает и рожает, а ты — моя жена и должна быть сосредоточена исключительно на мне и ни на чем и ни на ком больше. Все просто и логично, что может в этом не устраивать женщину? Да миллионы мечтают о таких отношениях, а я выбрал тебя потому, что видел в тебе задатки безупречности изначально, и они действительно развились под моим руководством, но ты вдруг решила все это променять на что?

Ох-ре-неть! Да тут все так запущено, что, разбираясь, можно самому башкой повредиться! И вот это вот он Али каждый божий день втирал, продыху не давая?