— Отмудохали? Мстить? — влезла не в свое дело Юпик. — Вы же мне сказали, что Дизеля какой-то ревнивый муж так отделал…

— Сказали, что надо было! — огрызнулся я, не отводя глаз от Жала. — Малик бы не полез на брата, если бы его не науськали и добро сверху не дали. Так что мы ни хрена не в расчете!

Меня с трех сторон прижигало женскими гневными взглядами. Некстати они вот так узнали о том, что рано или поздно мы собираемся отплатить Скорпам за Дизеля, некстати. Ну тут уж что поделать, как говорится.

— Вы сдурели? — не преминула высказаться Мари.

— Короче, Мангуст, не оставите все как есть — дураками последними будете! — еще тише сказал Жало, тревожно озираясь. — Там со всем и без вас разберутся, гарантию даю, а сунетесь за справедливостью не вовремя — и вас зацепит. Оно вам надо? Особенно тебе теперь.

Он выразительно глянул на мою жену, резко развернулся и стремительно пошел прочь, скрываясь в боковом проходе.

Я прижал к своему плечу лицо Али, не слыша, что мне тарахтят в оба уха Мари и Юпик. Главное — она в порядке. Холодный пот потек по спине, а руки с ногами затряслись, горло сжало догнавшей с опозданием паникой. «Цела, слава тебе господи, цела», — только и билось в голове, когда я впился голодным поцелуем в губы моей Али.

— Да ты можешь нам хоть что-то объяснить? — пихнула меня в плечо сестра.

— Прекратите, тут, между прочим, приличные люди и с детьми ходят! — скрипела какая-то старушенция, проталкивая нарочно слишком близко мимо нас свою телегу.

— Вы реально собирались мстить этим бандюганам? — наседала драконяша, но я видел только мою жену и ее обеспокоенный ответный взгляд. — Мы же все решили!

— Все хорошо, — прошептал я единственной, кого в это мгновение видел и слышал. — Есть и будет хорошо.

И это чистая правда, и не знаю, откуда взялось знание. Когда она рядом и невредима — всегда хорошо. С остальным мы с братьями разберемся — не женское дело в это нос совать. Не знаю, кто взялся за Скорпов — конкуренты или копы с федералами — но, похоже, нам и правда стоит посидеть на берегу в ожидании, пока мимо поплывут трупы. Время покажет.

— Нет, ну чего вы застряли? — преувеличенно оптимистично громко сказал я. — Вечеринка сама себя не подготовит, дамы!

И, нагло прихватив с собой Али, смылся за моей тележкой, оставляя Мари и Юпик стоять с открытыми от возмущения ртами.

— Я все же однажды прикончу этого бл*дского выхухоля! — донеслось мне в спину.

— Я в деле! — поддержала сестра, а я, не оборачиваясь, предложил им оценить длину и форму моего среднего пальца.

Глава 30

— Али! Али-и-и! Ты готова ехать? — прокричал Рик из коридора, ведущего в гараж.

Все парни еще раньше отбыли из логова к своим приемным родителям — Вестонам, и туда же сейчас собирались и мы с мужем… как раз для того, чтобы вывалить на них новость, что мы внезапно женаты.

Даже Мари все еще немного дулась на меня за то, что я ей и словом не обмолвилась, практически сбежав с моим Мангустом ради быстрого бракосочетания. Сложно представить, как такое может воспринять ма Линда. Наверняка расстроится. Если бы у меня был сын и его взяла и похитила какая-то незнакомая девица и женила на себе… А Рик говорит, что когда расстроена ма Линда, огромный па Джек становится реально опасным.

— Принцесса! Да что же такое! — Рик, хмурясь, показался на захваченной сейчас мною их кухне-гостиной. — Ты меня слышишь?

Я закивала и кинулась к духовке, чью девственность нарушила, решив испечь фруктовый пирог. Ну не идти же знакомиться совсем с пустыми руками, да?

До самого отъезда парни то и дело оказывались рядом, предлагая помощь, а по факту — подворовывая ягоды и нарезанные фрукты, отщипывая сладкое тесто, принюхиваясь и облизываясь. Даже перманентно мрачный и не любящий меня Саваж соизволил подойти поближе и промычать что-то типа «М-м-мм. Персики». Потребовалось вмешательство моего мужа, чтобы разогнать этих «охреневших прилипал» «заведите себе своих женщин и тритесь рядом, а то нюхают тут!».

— Рик, как думаешь, какой возьмем? Персиковый? Черничный? — Духовка у парней была огромная, хотя до этого и не использовалась ни разу. — Яблочный, может? Мари говорит, что у меня яблочный очень удачный всегда, хотя и тыквенный и банановый тоже ничего. Чесночный хлеб неплохо выходит… Или, думаешь, нужно было все же лазанью? Твоя мама любит лазанью?

Я выставила на стол еще три пирога к тем шести, что уже стояли, прикрытые белоснежным полотенцем.

Вместо ответа Рик подошел ко мне сзади, обняв, и накрыл мои подрагивающие суетливо ладони своими, прижимая те к столешнице.

— Принцесса, мы едем знакомиться с ними, а вовсе не для того, чтобы ты прошла какое-то испытание на пригодность, — пробормотал он в то самое местечко чуть пониже уха, от дыхания на которое у меня мгновенно проносились по коже сладко-колкие искры, заставляющие заостриться соски и наполниться теплом низ живота. Впрочем, любое прикосновение моего Мангуста оказывало на меня схожее чудесное действие.

— Дело не в испытании, просто я… — Муж поцеловал в шею, тут же по-хозяйски обхватывая левую грудь, и притерся к моим ягодицам стремительно наливающейся под джинсами плотью, и я что-то потеряла мысль. — То есть… твоя мама наверняка отнесется ко мне более благосклонно, если увидит, что я… ох!

— Что ты офигенна сама по себе, — промурлыкал искуситель, запустив шаловливую руку за пояс моих брюк, отчего в голове сразу поплыло. — Что я смотрю на тебя влюбленными, пьяными глазами и насмотреться никак не могу.

— Ри-и-ик! — простонала я, откидываясь на него спиной. — Мы же торопимся… вроде бы…

— Ты же знаешь, что я могу очень быстро, и от этого качество ни капли не пострадает, — хмыкнул он, торопливо расстегивая молнию и дразня сосок сквозь ткань. Господи, так все ощущалось даже острее, чем если бы он ласкал обнаженную.

— Мы, вообще-то, на общей кухне, — попыталась я воззвать к его благоразумию, про себя прося не прислушиваться к моему призыву. Что он, естественно, и сделал. Ради бога! Это же мой ненасытный, вечно голодный до близости супруг! За что я его и обожаю, помимо прочих качеств.

— И, вообще-то, тут, кроме нас, нет ни души. Надо срочно пользоваться моментом, а то когда еще выпадет возможность оттрахать тебя здесь? — Я лишилась одежды ниже пояса и звонко взвизгнула, заработав нежный укус в ягодицу от присевшего сзади на корточки Рика. — Ну давай, наклонись совсем чуток, Али. Пришло время мне попробовать моего кондитера. Хотя могу поспорить, что на вкус ты будешь куда лучше всех этих пирогов, при всем моем уважении к твоему кулинарному таланту.

Ну разве ему можно отказать? Особенно, не имея ни малейшего желания этого делать.

— Господи! — прошептала я, распластавшись грудью по столу и почувствовав его горячий и, клянусь чем угодно, самый искусный в мире язык на своей быстро увлажняющейся для него плоти. — Ты меня саму в мягкое тесто превращаешь!

— Ну не скажи, родная, — возразил Рик, на секунду оторвавшись от потрясающей работы языком и губами, чтобы только добавить мне ощущений, проскользнув внутрь пальцами. — Я нахожу тебя необычайно тугой и упругой.

Я впилась намертво пальцами в края столешницы, захваченная удовольствием уже полностью, ноги задрожали в преддверии оргазма. Да Рику скоро достаточно будет мысленно приказать мне достигнуть финала, сопровождая это этим своим интенсивно-греховным взглядом и легким вздергиванием проколотой брови, и я буду послушно взрываться, что уж говорить о щедро даримой им мне порочной ласке!

— Твою мать, детка, ты не представляешь, что у меня тут за вид! А вкус! М-мм! — Вибрация последнего звука окончательно добила меня, и я задрожала и выгнулась, сжимаясь до боли вокруг его умелых пальцев, умоляя о вторжении.

— Держись, держись покрепче, принцесса, — прорычал Мангуст, пристраиваясь сзади. — Ты меня так раздразнила, что поскачем мы сейчас быстро и жестко.

Я-то как раз ничего и не делала, но возражения не уместны, потому что люблю с ним и быстро, и жестко, и медленно, растягивая все, доходя до изнеможения. Люблю почти животное рычание, с которым он прокладывает себе путь в мое тело, одним этим вынуждая трястись в шокирующем наслаждении предельной наполненности… Обожаю стоны, что он издает, отступая, будто ему больно покидать меня даже вот так. Люблю, как он открыт в бешено требовательном поглощении меня, умудряясь при этом отдавать и себя без остатка, каждый раз до дна. Я его люблю.

Бедный стол стонал под нашим напором, отчаянно скрипя всеми четырьмя ножками, постепенно проезжаясь вперед, несчастные пироги так и норовили слететь на пол, мои стоны отражались от стен. И-и-и… я больше никогда не смогу выйти на кухню, не вспомнив все и не задохнувшись от смущения и, прости господи, от желания повторить еще не раз. Но как же мне на все плева-а-ать! Только бы Рик не останавливался, никогда-никогда-никогда…

— Еще разок… — прохрипел Рик в мои покорно подставленные губы, врезаясь так глубоко, что у меня уже глаза закатывались и не хватало воздуха. Я или кончу, или умру! — Еще, детка… давай со мной… сожми… чтобы улетел на хер… Вместе…

— Как же это ох*ительно, Али, — еще задыхаясь, пробормотал Мангуст и зашипел, покидая мое тело: — Бля, ну почему он у меня не отстегивается? Я бы его навсегда в тебе так и оставил. Почему нельзя мне торчать в тебе круглые сутки?

Он аккуратно усадил еще не готовую стоять на ногах меня на стул и опустился напротив на колени, зацеловал вдогонку к утихающей внутри буре удовольствия до бесчувствия.

— Ну как, полегчало? — спросил он, как только я немного пришла в себя.

— Мы же опаздываем! — Я бы вскинулась, но сил на панику не осталось. Одна тишина и ленивая сытость. — Вот теперь твои родители еще и подумают, что я не обязательна и тебя таким же делаю.

— Да им достаточно на наши лица будет взглянуть, чтобы понять — ты меня счастливейшим придурком на всем белом свете делаешь. И это то главное, за что тебя полюбят сразу и безоговорочно. Не трусь! Ты вон перед своим бывшим козлом и его поганцем адвокатом не спасовала, а тут всего лишь мои родители.

— Тоже мне сравнил.

Поставив меня на ноги, Рик намочил полотенце и, касаясь нежнее нежного, вытер, пристально глядя на то, что делает, и прикусил губу.

— Я бы повторил. Прямо сейчас, — вздохнул он, натягивая мои трусики и джинсы обратно.

— Кто бы сомневался! — засмеялась я, и мы, обнявшись, пошли в гараж.

— Пироги! — всполошилась я, когда уже изрядно отъехали от логова парней. — Мы их забыли!

— Не волнуйся, принцесса, они не пропадут. Эта прорва в девять голодных ртов подчистит их уже к завтрашнему утру, только вспоминай, что были. И начнут клянчить еще, а ты не вздумай поддаваться этим попрошайкам.

— Но я же хотела… ну, немного произвести впечатление.

— Ты его произвела. На меня. Да такое, что сильнее в принципе невозможно. Большего и не требуется.

Ну… и ладно. Я расслабилась на сидении, умостив ладонь на бедре мужа и погрузившись в созерцание его невозможно красивого лица и смакование пережитых недавно ощущений.

— Ой, ну вы на себя только посмотрите! — с ненастоящим возмущением подколола нас Мари, которую мы подобрали у ее дома. — Да вас скоро за одни эти непристойные выражения лиц начнут арестовывать! Это, знаете ли, незаконно — выглядеть такими счастливыми и удовлетворенными!

— Хм-мм… А кто это тут удовлетворен? — подмигнул мне супруг и нахально облизнулся, заставляя вспыхнуть горячим мои щеки. — Лично я так, чисто пригубил.

— Так, лишние подробности! — отмахнулась подруга, почему-то погрустнев, и уставилась в окно.

— Готова? — тихо спросил Рик, заруливая на подъездную дорожку приличных размеров дома в пригороде.

— Ма-а-а! — завопила с крыльца Юпик, когда муж подал мне руку, помогая покинуть пикап.

— Вот же служба общего оповещения! — ухмыльнулся Мангуст, а я услышала быстрый топот по деревянным полам, будто бы кто-то прямо-таки бежал нам навстречу.

Мы только подошли к ступенькам, а на крыльцо буквально вихрем вылетела невысокая хрупкая женщина, которую я в первый момент могла бы принять за ровесницу, встречающая нас довольной усмешкой. В драных по моде джинсах, ярком цветастом свитшоте и с босыми ступнями, несмотря на прохладу на улице, ма Линда выглядела совсем юной. И только множество крошечных, нисколько не портящих ее облик морщинок вокруг пристально взирающих на нас потрясающе зеленых глаз выдавали ее возраст. Если бы меня в этот момент спросили, кого я увидела, я бы, наверное, в первую очередь вспомнила бы ирландскую богиню Морриган. Да, во многих кельтских легендах ее представляют богиней войны, но мало кто при этом помнит, что сама она никогда не воевала. Она была той прекрасной девой, что вдохновляла на подвиги посвятивших себя ей, божественной, мужчин. В общем, ма Линда была изумительна. Стоило лишь разок взглянуть на нее, чтобы понять, как она смогла навечно похитить сердце огромного рыжего байкера Джека, еще даже не сказав ему ни слова и не назвав своего имени, как и рассказывал мне Рик. А в миллион раз прекрасней ее делало для меня понимание, что благодаря ее доброте и терпению у меня теперь есть мой самый потрясающий на свете муж, а у него — самая преданная в мире семья.