Лорен Блэйкли - Мистер О

На репетиции ужина Харпер поглощена своей семьей, а затем ее подруга Джен реквизирует ее, чтобы вместе выпить. Я играю в бильярд с братом и близок к тому, чтобы разгромить его в пух и прах. Эта победа обозначит конец и самое яркое событие этого вечера для меня.

***

— Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.

Я улыбаюсь, радуясь за счастливую пару, стоя на своем месте рядом с женихом, а Харпер светится, стоя напротив меня. Ее платье простое, атласное, ярко-синего цвета. Длиной оно достигает голени и открывает плечи, отчего ее волосы выглядят еще удивительнее. Они заколоты высоко, а свободные пряди спадают на лицо Харпер.

Когда молодожены идут по проходу мимо гостей в огромный зал с видом на территорию отеля, сестра Шарлотты вытирает слезу и сжимает свой букет. Прошлым вечером на репетиции ужина я пообщался с Натали — она остроумная и веселая. Она блондинка, как и Шарлотта, с большими голубыми глазами и бесконечными ногами.

Думаю, мне стоит узнать ее получше, но после поцелуя жениха и невесты, мы все окунаемся в свадебные фотографии и различные празднества, так что нам некогда разговаривать. Позже, когда начинаются танцы после того, как Спенсер и Шарлотта танцуют свой первый танец, диджей ставит несколько более веселых композиций. Харпер и ее подруга Джен выходят на танцпол, а мы с Уайатом наблюдаем за ними, стоя у открытого бара, затем к девушкам присоединяется Натали. Начинает играть медленная песня, и девушки расходятся. Натали прокладывает свой путь к нам с братом.

Уайат постукивает себя по груди.

— Она меня хочет.

Харпер и Джен отправляются в дамскую комнату, и я не могу устоять перед шансом победить Уайата, поэтому начинаю говорить первым.

— Хочешь потанцевать, Натали?

— Звучит здорово.

Я предлагаю ей свою руку и вывожу на танцпол, а затем приступаю к медленному танцу в самой целомудренной манере с настолько большим расстоянием между нами, которое только могу выдержать.

— Я слышала, что моя сестра хотела нас познакомить, — говорит Натали с насмешкой.

— Да, так и есть.

— У нее сердечки в глазах в эти последние несколько дней, — фыркает она, но в ее тоне нет никакого флирта, только веселье. Я должен быть разочарован. Но это не так.

— Неудивительно, — отвечаю я, пока мы движемся по маленькому кругу, мои руки лежат на ее талии, а ее — на мои плечах, наши тела на расстоянии в нескольких десятках сантиметров друг от друга. Интересно, чувствует ли она то же самое — отсутствие влечения. Это не потому, что она некрасивая. И дело не в том, что она глупая. Это просто одна из тех вещей, которая либо есть, либо ее нет. Между нами нет искры.

В тот момент, когда она раскрывает губы, чтобы что-то сказать, я чувствую, как кто-то стучит по моему плечу.

— Могу я вас потревожить?

Мой пульс учащается, и это похоже на то, будто кто-то схватил пульт дистанционного управления и изменил канал в середине сцены.

— Конечно, — говорит Натали с улыбкой, а затем Харпер, не задумываясь, обнимает меня, и между нами почти не остается пространства. Я кладу руки на ее бедра, а она свои руки мне на плечи. Все искрит. Харпер намного ближе, чем Натали. Еще несколько сантиметров, и ее грудь соприкоснется с моей. Еще немного, и мы будем танцевать, прижавшись щека к щеке. Более того, нас могут арестовать за непристойное поведение в общественном месте.

— Это обязательный танец шафера и подружки невесты? — игриво спрашиваю я.

— Разве танец подружки невесты и шафера не является более обязательным?

Мы раскачиваемся, почти совсем не двигаясь.

— Ты помешала этому случиться, — говорю я, кивая в ту сторону, куда только что ушла Натали. — Ты почувствовала, что мне нужно твое фирменное вмешательство, чтобы спасти меня?

Харпер легко смеется.

— Она, кажется, не твой тип, — шепчет она. — Слишком молода.

— Почему ты продолжаешь это говорить?

Она шикает на меня и наклоняет голову вправо. Уайат уже танцует с Натали.

— Может быть, я просто переживаю за твоего брата. Могу сказать, что он положил на нее глаз, и я бы чувствовала себя ужасно, если бы ты его обыграл. Бедняга Уайат. Всегда второй после своего старшего брата.

Я смеюсь и качаю головой.

— Мы никогда не дрались из-за девушек. Из-за всего остального — да.

Она пожимает плечами, и я плотно прижимаю пальцы к ее бедру так, что чувствую кость. У Харпер перехватывает дыхание, и этот момент превращает мой мир на аттракцион. Я даже не знаю, едем ли мы или только собираемся. Мы врезаемся друг в друга, затем отскакиваем, и снова возвращаемся. Наклон головы, пропущенные вдохи, блестящие глаза. Вот как она выглядит сейчас. В эту секунду ее глаза сияют от желания, как будто она показывает мне, как проворачивает фокус. Как будто раскрывает мне всю правду.

— Кроме того, — говорит она тихо и мягко, — может быть, у меня возникло чувство территориальности[27].

Мои губы изгибаются в улыбке, а сердце бешено колотится. «Территориальность» — мое новое любимое слово.

— Правда? — говорю я, когда мы начинаем медленно танцевать по кругу. Мой лучший друг где-то рядом, и мне плевать. Потому что эта женщина в моих руках. Она все, что я вижу, все, что слышу, и все, что чувствую. Потребность быть ближе к ней поглощает меня, уничтожая все остальное, и, прежде всего, причину, почему я должен держаться от нее подальше.

Ладонью она скользит к моей шее и начинает возиться с воротником моей рубашки.

— Твой смокинг хорошо выглядит, — говорит Харпер, затаив дыхание, и, как бы мне это ни нравилось, я также замечаю, что она не сказала «Ты хорошо выглядишь».

Между этими словами есть разница. Большая разница.

Пятна света играют на деревянном полу, когда песня подходит к концу.

— Так же, как и твое платье, — отвечаю я, блуждая взглядом по ее одежде и возвращаясь обратно к ее лицу. Я покажу ей, как это делается. Она просила меня научить ее. И я могу это сделать искренне — сделать ей комплимент так, как положено. Очарованный ее глазами, я говорю: — Ты выглядишь великолепно, Харпер.

Грудь Харпер поднимается и опускается напротив моей, я смотрю на ее рот, когда ее губы раскрываются, будто она выжидает, прежде чем что-то сказать. А когда она делает это, ее слова обрушиваются нервным беспорядком, но они все равно чертовски прекрасны, ведь она говорит:

— Ты выглядишь так сексуально.

Это все, что я могу понять. Щепка пространства между нами наполнена похотью. Оно туго натянуто от желания, и я уверен, что впервые это взаимно. Ее глаза ясны и сосредоточены на мне, только на мне, и хотя она и не умеет читать мужчин, она должна понимать, что между нами происходит. Я перестал бороться с этим.

Это все, что я понимаю.

Я горю для нее. Везде. Мои руки, грудь, кожа. Я так сильно хочу эту девушку. Пальцами я повожу по ее ключице и пробегаю ими по свободно спадающему локону ее волос. Я приближаюсь, наклоняя голову к ее уху:

— Хочешь уйти отсюда?

Кто-то стучит вилкой по стеклу. Отец Спенсера прочищает горло:

— Спасибо всем, что пришли.

Нас как будто ударяет током, мы отскакиваем друг от друга, и это больно. Абсолютно, безумно больно, тем более, я не уверен, что эта эрекция когда-нибудь пропадет. Но как только я фокусирую взгляд на лице отца женщины, которую хочу увидеть под собой… ага… сделано… все пропало.

Мгновенный убийца эрекции.

Фух.

Он говорит тост, затем я, а затем жених и невеста разрезают торт, который испекла моя мама, и в какой-то момент мой телефон легко жужжит в кармане.

Я ускользаю подальше от толпы, чтобы увидеть одно слово, которое Харпер прислала в ответ, состоящее только из двух прекрасных букв.

Принцесса: Да.

Я вышагиваю по ярко-освещенному вестибюлю у стойки регистрации, ожидая, когда она тоже оттуда ускользнет. Но через две, три, четыре минуты после ее сообщения, все еще нет признаков девушки в синем платье.

Я взвешиваю варианты. Вернуться на прием и посмотреть на нее как Капитан Очевидность. Отправить смс, спрашивая, что случилось как Нахальный Хрен. Или пойти в бар как Крутой и Легкомысленный Парень.

Прежде чем я делаю очевидный выбор в пользу виски, телефон мигает, оповещая о новом сообщении.

Принцесса: Поймана в ловушку очень пьяной Джен. Дай мне пару минут. Встретимся на темной лестнице? У торгового автомата на втором этаже? В библиотеке? Под деревом на территории отеля?

Я улыбаюсь. Так похоже на Харпер.

И сейчас я собираюсь быть похожим на себя.

Я: Номер 302.

Как только оказываюсь в своем номере, я развязываю галстук-бабочку и расстегиваю две верхние пуговицы на рубашке. Бросаю пиджак на кровать, сбрасываю обувь и плюхаюсь на кровать.

Хватаю пульт.

Нет лучше времени, чем сейчас, чтобы узнать, что показывают по телевизору субботним вечером.

Переключившись на меню отеля, высветившееся на экране, узнаю, что могу не только посмотреть тонну повторов множеств кулинарных шоу и множество пошлых фильмов, но и заказать континентальный завтрак, запланировать день спа или отправиться на экскурсию по территории отеля по интерактивной карте.

Вау. Звучит очень увлекательно. Не уверен, что смогу сдержать свой восторг от одного только предложения осмотреть территорию отеля через плоский экран телевизора.

Это убивает десять минут. От Харпер по-прежнему нет ответного сообщения.

Просматривая некоторые приложения, мне удается вырезать еще пять минут из моего вечера, прежде чем я снова смотрю на сообщения.

И вот тут я замечаю, что мое последнее сообщение не отправилось. Вот черт. Я сажусь, пытаясь отправить смс, которое по какой-то причине не прошло.

Но прежде чем я успеваю даже нажать на кнопку, в мою дверь стучат. Когда я прохожу несколько метров, чтобы открыть ее, за дверью я нахожу Харпер в синем платье, с полураспущенными волосами и одной рукой за спиной.

Она не теряла времени.

— Моя «молния» застряла. И ты так и не сказал мне, где бы хотел встретиться, но я вспомнила, что видела номер твоего этажа, когда мы заселялись, и постучала в несколько дверей, рискнув, а кто-то в коридоре спросил, есть ли у меня шоколад и клубника, которую они заказывали, и, очевидно, что нет, но это звучало так хорошо, и вот она я, думаю о клубнике и ищу твой номер в то время, когда моя «молния» застряла.

Улыбка озаряет мое лицо от слов, что она только что сказала, но я обращаю внимание на последние.

— У тебя застряла «молния»?

Она поворачивается и показывает мне этот спутанный искореженный беспорядок из попавших в «молнию» прядей рыжих волос. Я хватаю Харпер за руку, тяну в свой номер и веду ее к кровати. Усаживая Харпер, я осматриваю «молнию».

— Твои волосы попали в «молнию».

— Я знаю, — говорит она, фыркнув. А затем продолжает уже мягче: — Ты можешь это исправить?

— Да.

Она облегченно вздыхает.

— Как все это произошло? — я отбрасываю несколько распущенных прядей с ее спины. На платье есть две тонкие бретельки, а ее плечи открыты. Кожа Харпер бледная, и я хочу поцеловать ее.

— Я была в своем номере, — говорит она, когда я начинаю работать над застежкой-«молнией», аккуратно вытаскивая несколько прядей из зубцов.

— Я думал, Джен загнала тебя в угол.

— Так и есть, но потом я сбежала, и поскольку не получила от тебя ответа, то пошла в свой номер, чтобы переодеться во что-нибудь другое и распустить волосы, а когда начала снимать платье, волосы застряли, вот так все и произошло.

— Мое сообщение не отправилось. Я написал тебе, в какой номер идти, — говорю я, освобождая ее волосы.

— Правда? — спрашивает Харпер, и я слышу улыбку в ее голосе.

— Да. После того, как ты отправила мне свой список мест для встреч.

— Я все равно тебя нашла. Хотела тебя найти, — произносит она заветные слова, и я замираю, мои руки останавливаются на «молнии».

Найти меня.