Оливия Карент - Многоточие

Но Тина не дала ему договорить и с отчаяньем воскликнула:

— Нет!!! Нет, Эдуард! НЕ ДОЛЖЕН!!! — подчеркнула она. — Он давно никому ничего не должен! И мне, в том числе.

Эдуард окинул ее внимательным взглядом и невозмутимо возразил:

— Хорошо. Бог с ними, этими долгами! Валентина, поймите простую вещь. Никто не в праве распоряжаться чужой жизнью. И он тоже вашей жизнью распоряжаться по своему желанию не в праве.

Она отрицательно покачала головой и тихо сказала:

— В том-то и дело, Эдуард, что в праве…

— Но почему?!! — недоумевая, воскликнул он.

Тина вздохнула и печально, с болью, пояснила:

— Потому что я… понимаете?.. я… Я!.. когда-то поступила так же! Я распорядилась его жизнью!!! И теперь я не могу, не имею права поступать так, как хочу. Не учитывая его желания! Это было бы бесчестно с моей стороны! Бесчестно!!!

Эдуард возмущенно всплеснул руками.

— О, Господи!.. Валентина, да о чем вы?.. Ну нельзя же так, в самом деле!.. Я не знаю, что произошло когда-то между вами, не знаю, в чем вы считаете себя виновной… не знаю, да и знать не хочу! Я знаю другое. Нельзя за совершенную ошибку расплачиваться всю жизнь! Я ценю вашу, Валентина, порядочность и честность, но вы излишне строги и беспощадны к себе. Так нельзя! Вы имеете право строить собственную жизнь по своему усмотрению и желанию. Вы должны прожить свою… СВОЮ, Валентина, жизнь!.. СВОЮ!!! Поймите же это, наконец! И ваш друг, если он любит вас, не может не понимать этого. Он не в праве лишать вас свободы выбора. Несмотря ни на что! Не в праве!!!

Эдуард замолчал. Он долго думал, глядя на безмолвную грустную Тину, затем спокойно и решительно сказал:

— Ну что ж!.. Конечно, обидно, что все так сложилось… Ну да делать нечего! Будем принимать все так, как есть. В конце концов, события и без того мчатся с головокружительной скоростью! Не всегда получается мгновенно решить все вопросы, как хочется. Поэтому не стоит торопить события! Давайте поступим разумно, не суетясь и не отчаиваясь. От своего предложения я не отказываюсь. И не откажусь. Я хочу видеть вас своей женой. Если этого надо ждать, я подожду. Сколько бы времени для этого ни потребовалось! Я буду приезжать сюда, к вам, так часто, как только смогу. И ВСЕГДА по первому вашему призыву. Вы ведь не отказываетесь от встреч со мной, Валентина?

— Нет… — прошептала она. — Не отказываюсь…

— Значит, пока так и договоримся! — бодро подвел черту Эдуард. — Будем встречаться и звонить друг другу. И ради Бога, Валентина, не терзайте и не мучайте себя раскаянием за это. Подозреваю, что вы уже повесили на себя космических масштабов чувство вины за встречи со мной! Вы думаете о том, как теперь сможете смотреть в глаза своего друга! Разве я не прав? — усмехнулся он.

— Ну-у… — неопределенно протянула Тина.

— Вот-вот!.. Ваши чувства я вычислил абсолютно точно. Но Валентина… — Эдуард лукаво взглянул на нее. — Вам совершенно не в чем каяться! Увы, увы!.. Как ни горько это признавать, но… Черт возьми! Между нами все так пристойно и невинно, что хоть какое-нибудь безумство мы должны себе позволить! Тем более, я вижу, что вас, Валентина, не оставляет мысль о покаянии. Ну так чтобы вы себя не напрасно изводили, можно я вас поцелую, хотя бы? — озорно сверкнув глазами, спросил он.

Тина засмеялась и весело согласилась:

— Можно!

Эдуард обнял ее и нежно прикоснулся своими теплыми губами к мягким губам Тины. Через мгновение она отпрянула и шутливо объявила:

— Эдуард, вы погубили меня! Этот грех мне теперь не искупить!!!

Он захохотал, не сводя с Тины своего восхищенного любовного взгляда…

Вечером, проводив Эдуарда, Тина вернулась домой довольная, веселая, сияющая. Она прошла на кухню, хотела достать из холодильника сок, но вдруг села у стола и задумалась…

Эдуард… Он предлагал то, что было так необходимо любой женщине и Тине, в том числе: надежную защиту, устроенный быт, материальное благополучие, а главное, любовь, преданность, нежность, заботу. И не будет постоянного гнетущего тоскливого одиночества, что особенно остро чувствовалось в праздники. Все собирались дружными семьями вокруг стола, веселились, поздравляли друг друга. А она, Тина, если не приезжали дети, буднично и безразлично сидела перед телевизором, пока Филипп не находил время и удобный момент, чтобы примчаться к ней. В гости, театр и куда бы то ни было Тина ходила чаще всего одна. ОДНА.

Если бы не любовь Филиппа, не многолетняя привязанность к нему, чувство долга и ответственности, Тина, скорее всего, ответила бы согласием на предложение Эдуарда. Он понравился Тине. Понравился как открытый порядочный человек и серьезный надежный мужчина. Настоящий мужчина. К тому же, мужчина необыкновенно красивый и… сексапильный. И было еще одно. Воздушные разноцветные шары. Тине показалось, что это был знак, который ей посылала Судьба.

Раздумья прервал раздавшийся телефонный звонок. Тина взяла трубку.

— Алло!

— Добрый вечер, любовь моя… — услышала Тина ласковый голос Филиппа.

— Здравствуй, Филипп! Куда ты пропал? — спросила она и шутливо упрекнула: — Почему вчера не позвонил?

Он засмеялся, потом быстро произнес:

— Тина, любимая, я все тебе объясню. Но сначала хочу получить от тебя обещание, что ты выполнишь одну мою просьбу.

— Какую? — сразу насторожилась Тина.

— Нет! Сначала пообещай, что выполнишь ее! — настойчиво попросил Филипп.

— Пока я не узнаю…

— Все понял! Сдаюсь!.. Тина, приезжай ко мне. Завтра же!

Тина вздохнула и уклончиво ответила:

— Филипп, ну что значит «завтра же»?.. Я не могу.

— Почему? — заволновался он. — Почему, Тина?

— Понимаешь, у меня назначена встреча.

— Отмени!

— Нет, Филипп. Не могу. Оба надолго замолчали.

Тина понимала, что Филипп встревожен. Она догадывалась о причине. Между ними всегда была незримая связь. Поэтому Филипп даже на расстоянии почувствовал, что в ее жизни что-то происходит. Хорошо зная каждый нюанс его интонаций, Тина осознавала его беспокойство, которое он тщательно скрывал, деликатно не задавая никаких вопросов.

Тина заговорила первой.

— Филипп, понимаешь, я не могу отменить эту встречу. Я обещала. Человек приедет издалека. Это Макс. Помнишь, я тебе рассказывала о…

— А-а… — с явным облегчением протянул Филипп. — Вот о ком речь!.. Конечно, Тина, помню. Он — довольно известный писатель. Ну что ж! Значит, твой приезд всего лишь откладывается! На один день. Так? И мы проведем здесь выходные, а потом вместе вернемся. Согласна, Тина?

Его голос звучал необычайно ласково. Отказаться Тина не могла.

— Хорошо, Филипп.

— Я встречу тебя! — радостно произнес он. — А теперь о том, почему я не позвонил тебе вчера. Тина, я тут на досуге немного попутешествовал по окрестностям и обнаружил потрясающей красоты озеро! Пейзажи такие, что дух захватывает! Я уже запасся бумагой, карандашами, красками… Я буду рисовать для тебя все, что ты только пожелаешь, любимая. Я нашел здесь, на берегу, дивный домик. Он как игрушечный! Я снял его, чтобы эти дни наслаждаться без помех сказками своей ненаглядной Шахерезады…

Знакомый каждым звуком, каждой интонацией голос Филиппа завораживал и обволакивал Тину, как тончайшая кисея.

— Тебе здесь понравится, любовь моя, — проникновенно продолжил Филипп. — И может быть, этот наш отдых станет для нас незабываемым. Ты, наконец, согласишься…

— Филипп! Опять ты начинаешь! — с упреком воскликнула Тина.

Она догадалась, о чем он говорил. Все последнее время Филиппа не оставляла одна и та же сумасшедшая идея. Противостоять с каждым разом становилось все труднее и труднее, так настойчиво и убедительно добивался он ее согласия.

— Но любимая, пойми и ты, что я безумно хочу иметь от тебя ребенка! — горячо возразил Филипп. Для него согласие Тины решало многое. А главное, исчез бы страх потерять ее. Потерять навсегда. — Поверь, это вполне реально. Лия и Гарри — достаточно взрослые. Мы им все объясним. Они у тебя — очень умные ребята. Они все поймут. А малыша я признаю. Признаю, Тина! В этом нет проблемы. У нас проблема в другом. Во времени. Камилла все чаще заявляет, что так, как мы с ней живем, жить невозможно. Я тоже уверен, что наш брак обречен…

Филипп не закончил фразу, потому что его перебила Тина.

— Филипп, ну что ты говоришь?!! У вас — дети! У них должны быть мать и отец. Семья!

— Здесь нет никаких сложностей, Тина. Сыновья останутся со мной, — возразил Филипп. — И Камиллу никто не лишает права быть матерью. А вот семья… Семья будет к нас с тобой и наших детей. Твоих и моих. И нашей сероглазой светловолосой дочери, которую ты мне родишь. Но ее появление мы не можем откладывать до тех пор, пока разрешатся мои супружеские проблемы! Не можем!!! А я хочу, очень хочу, чтобы ты родила мне дочь! Она будет похожа на тебя, любимая. Мы будем водить ее в «Тин-Тон». Ей ни в чем не будет отказа! Пусть выбирает все, что захочет! Наша дочь будет самой счастливой малышкой на свете! Самой счастливой!!!

— Филипп, прошу тебя, спустись на землю! — усмехнулась Тина. — Какая дочь?!!

— Хорошо. Пусть будет сын, — невозмутимо согласился Филипп. — Главное, что ты, ты, любимая, родишь мне ребенка! Я этого очень хочу!

— Все, Филипп! Ты добился своего! — заявила Тина.

— Ты согласна? Да?

— Я о другом. Ты добился того, что я к тебе не поеду!

— Э-э… нет! Мы уже договорились, что ты приедешь.

— Да-да! Чтобы ты изводил меня…

— Все! Пока оставим эту тему! Ты довольна, любовь моя?

— Да…

— Значит, послезавтра я тебя жду. Я люблю тебя, Тина! — страстно произнес Филипп. — Я целую тебя, моя нежная… моя хорошая… моя единственная… Счастье мое!.. Жизнь моя!.. Любовь моя!..

Филипп говорил с глубоким внутренним чувством и, как всегда, вызвал у Тины мгновенный душевный отклик.

— И я обнимаю и целую тебя, Филипп! До встречи! — тепло попрощалась она.

— До встречи, любимая… — нежно откликнулся он.

Тина положила трубку и долго смотрела на нее, не отводя взгляда. Тина вдруг вспомнила о том, что не так давно она уже размышляла о выборе, который всегда предоставляет человеку Судьба. Но как же порой сложно и нелегко сделать его!!! Наверное, самое разумное и правильное — не торопиться с решением, а довериться естественному ходу событий. Ведь что ждет в будущем каждого, не дано знать никому. Люди — всего лишь игрушки в этом огромном Магазине с названием «Жизнь». Они обязаны пройти до конца предначертанный Путь, отыграть свою Роль, амплуа которой определяет сама Жизнь, выставляя каждого на полки и витрины своего вечного, как Мир, МАГАЗИНА…

А пока в жизни Тины лейтмотивом продолжала звучать, как в подаренной когда-то Филиппу шарманке, только одна мелодия. «Тин-тон… тин-тон… тин-тон…»…

Они сидели и внимательно смотрели друг на друга.

— Я искал вас, чтобы почитать вам то, что я написал, — спокойно сказал Он. — Для меня очень важно, чтобы вы это выслушали.

Она откинулась на спинку кресла, положила на подлокотники руки и прикрыла глаза.

— Хорошо, — коротко согласилась Она.

Он взял рукопись и негромко начал:

— «Она приходила сюда всегда в одно и то же время…»

Он не был уверен, что Она слышит его. Казалось, фразы летели в ПУСТОТУ. Он дочитал, помолчал какое-то время, глядя на ее по-прежнему неподвижный силуэт, и пояснил:

— Здесь обо мне, Зое, Вацлаве, Вере… О вас и Дане… Но это только половина книги. Будет ли продолжение, зависит от вас…

Она долго не отвечала, потом открыла глаза и неожиданно предложила:

— Хотите кофе?

Он согласно кивнул. Она встала и ушла на кухню. Вскоре Она вернулась, поставила перед ним чашку, взяла свою и села в кресло.

Опять воцарилась тишина. Слышен был только мерный ход часов.

Она вздохнула и тихо сказала:

— Мой рассказ будет долгим…

— А нам разве надо спешить?.. — откликнулся Он.

— Наверное, нет… — согласилась Она, немного помолчала и устремила на него задумчивый взгляд своих серых выразительных глаз…

Он знал теперь, что обязательно напишет свою книгу. Но знал и то, что счастливого финала у нее не будет. ЖИЗНЬ так причудливо завязала узелки человеческих судеб, что в рамках романа дать однозначные ответы на многочисленные вопросы оказалось невозможно.

Он знал, что именно поэтому последняя фраза книги завершится неопределенным многоточием…