— Скажите, пожалуйста… какова причина… смерти Алисы?.. От чего она… умерла?

Хозяин махнул рукой и сурово и неприязненно отрезал:

— Тебе-то какая разница?!! Иди с Богом!!!

— Поймите, скрывать причину глупо!!! — закричал Эдуард, хотя он уже знал, знал, знал ответ. Он знал, что произошло. Знал, чей плач слышал только что. — Я все равно все выясню! Да поймите же!!!

— Роды тяжелые… а Алиса… молоденькая совсем… была… А-а!.. — с болью выдохнул хозяин. — Теперь ты все узнал. Уходи!

— Нет. Не все, — упрямо возразил Эдуард. — Я хочу знать, кто родился. Хочу видеть ребенка. Я думаю, вы догадываетесь, почему.

— Уходи! — последовала настойчивая просьба.

— Нет! Кто?..

— девочка. Уходи!

— Нет. Не уйду! Я хочу видеть свою дочь.

— Какую еще дочь?!! Папаша выискался!!! Если ты не уберешься, я вызову полицию. Ты! Ты лишил нас дочери!!! Но эта малышка — наша. Моя и моей жены. Ее ты не увидишь никогда! Убирайся!!!

— Хорошо, я уйду. Но вы не правы. Моей вины в смерти Алисы нет. Моя вина — в другом. Я ее признаю. Но я не лишал вас дочери. А вот вы меня моей дочери хотите лишить! Хотите выставить меня подлецом! Но знайте, я этого не допущу!!!

— Молокосос!!! «Не допущу»!.. «Дочери»!.. Не дочь она тебе! И никогда ею не будет!!! Убирайся вон!!! И чтоб ноги твоей!..

Эдуард резко развернулся и, громко хлопнув дверью, выбежал на улицу. Он сел в машину и, уткнувшись лицом в руки, лежащие на руле, громко, навзрыд, заплакал.

Началась долгая изнурительная борьба за право называться отцом, за право видеть дочь, за право принимать участие в ее воспитании, за право оказывать ей материальную поддержку. Юридическая тяжба, скорее всего, длилась бы бесконечно. К счастью, победил здравый смысл. В серьезности намерений Эдуарда родителей Алисы убедило и то, что он регулярно навещал могилу Алисы, и то, как настойчиво добивался признания своего отцовства, и доводы адвокатов Эдуарда в том, что лишать малышку, потерявшую мать, еще и отца — неразумно. Тем более, отца, который материально готов обеспечивать ребенка абсолютно всем — и необходимым, и излишним. Но главным и решающим в переговорах оказалось то, что Эдуард подтвердил свое полное согласие на то, чтобы малышка постоянно жила с бабушкой и дедушкой, оставив за собой право беспрепятственно, в любое время, встречаться с дочерью, участвовать в ее воспитании. Это мирное соглашение явилось абсолютно правильным. Оно прежде всего отвечало интересам ребенка, а не служило поводом для удовлетворения собственных амбиций, упоения мщением или будированием взаимных обид и претензий.

У своих родителей ни понимания, ни поддержки Эдуард в этом вопросе не нашел. Со временем они всего лишь смирились с непредвиденными обстоятельствами в жизни сына, но признать внучку не захотели. После нескольких попыток изменить взгляды и отношение родителей к своей дочери, Эдуард к этой теме больше не возвращался. Единственным и категоричным его требованием, которое родителям, скрепя сердце, пришлось принять безоговорочно, было требование никогда не вмешиваться в его жизнь и никогда не произносить ни слова о женитьбе.

4

На море установился полный штиль. Предсказывали, что он будет недолгим. Поэтому отдыхающие прямо с утра устремились на побережье, торопясь выбрать место поудобнее.

Эдуард разыскал Веру и Валентину и расположился рядом. Он сразу поинтересовался судьбой урожая. Его заверили, что чай сушится точно по рекомендованной инструкции.

Когда они все вместе возвращались с моря, Эдуард шутливо заявил:

— После вчерашнего промаха я хочу реабилитироваться. Поэтому приглашаю вас сегодня вечером отправиться в ресторан. На этот раз — в настоящий. Пасодобль гарантируется! Мое предложение принимается?

— Конечно! — живо откликнулась Вера.

Эдуард вопросительно посмотрел на молчавшую Тину.

— А вы, Валентина, что скажете?

— Благодарю, — спокойно отозвалась та, — но вечерами я… занята. Извините.

И Тина, и Вера заметили, что Эдуард поменялся в лице. Но он быстро справился с собой и невозмутимо произнес:

— Итак, Вера, жду вас у подъезда. попрошу без опозданий! Хотя, это я лишка хватил! Пунктуальность — не самая сильная черта женщин.

— Ничего подобного! — категорично возразила Вера. — В отличие от Тины, я люблю точность и буду вовремя.

— Тогда, до встречи! — улыбнулся Эдуард и ушел.

Вера тут же набросилась на подругу:

— Ты что?!! Обалдела?!! Это же надо так выступить!!! Она «занята»!!! Чем, интересно знать?!! Хоть бы на секунду задумалась, можно ли так поступать с человеком, который не сделал тебе ничего плохого. Наоборот. Эдуард симпатизирует тебе, старается угодить. Не для меня же он этот… пасодобль чертов устраивает!!! Эх, Тина, Тина!.. — вздохнула она. — Зря ты так! Зря!!!

Тина упрямо качнула головой:

— Нет, Вера. Не зря. Я не могу по-другому. Да и не хочу. Я — на отдыхе. А насколько я помню, мы договаривались…

Вера нетерпеливо перебила ее:

— Да помню я! Помню, о чем мы договаривались! Но кто же знал, что так сложатся обстоятельства, что Эдуард окажется замечательным человеком, что будет так весело! Ну да ладно! Отдыхай, занятая наша! А вот я… ей-Богу!.. оторвусь сегодня на «полную катушку»! Не хватало только «киснуть» и скучать, когда рядом такой красавец-мужчина! Эх, жаль, что не я — предмет его мечтаний, а то прямо сегодня бы в постельку с ним… бух!!! Но мне, увы, предлагается посещение ресторана и созерцание пасодобля, предназначенного тебе!!!

Обе весело рассмеялись. Вера иронично произнесла:

— Впрочем, я не теряю надежды. А вдруг к концу вечера вкусы Эдуарда поменяются?

— Я уверена в этом! — заявила Тина.

— Будешь тогда локти кусать! А уж поздно!!! — хохотала Вера.

— Ох, Вера!.. Ты так это говоришь!.. Я почти готова раскаяться в своем отказе! — с горестным шутливым вздохом произнесла Тина.

— Да… ты раскаешься!.. Жди!!! Эх, Тина, Тина!.. Наверное, к морю побежишь? На ночные посиделки? Соскучилась уже по одиночеству? Целый вечер вчера пропал!!! Какое горе!..

— Можешь насмехаться сколько угодно! А я в ответ заявляю, что дождаться не могу, когда ты отправишься, наконец, в ресторан. Твое присутствие мне смертельно надоело! Поэтому желаю тебе… — угрожающим суровым тоном начала Тина, — … всласть повеселиться!!! Чтобы вечер оказался радостным и счастливым для тебя!

Вера благодарно «чмокнула» Тину в щеку и поспешила к себе. ей хотелось выглядеть сногсшибательно. Как только Тина зашла проводить ее, Вера по глазам подруги поняла, что это удалось.


Тина спала, когда раздался громкий настойчивый стук в дверь. Открыв ее, она на пороге увидела Веру. Та была под изрядным хмельком, но сияющая и довольная. Вера прошла к кровати и упала на нее.

— Тина, ты — безнадежная дура! Упустить такую поездку! Если бы ты знала, в каком шикарном ресторане мы ужинали!.. Главное, ЧТО нам подавали!.. А ЧТО мы пили!!! Ум-м-м!.. Сказка!!! И этот… как его?.. испанская коррида…

— Пасодобль? — смеясь, подсказала Тина.

— Точно! Он! Тоже был! — подтвердила Вера. — Эдуард не обманул. Было все!!! Не было только взаимной любви. Увы!.. Можешь спать спокойно. Я не предала тебя. Эдуард тоже оказался образцом верности. Но мужик он — что надо!!! Точно тебе говорю. И вообще… Я — на его стороне. Брось ты, Тина, ломаться! Чего ты, в самом деле? Жалко ж мужика!!! такой воспитанный — жуть! О тебе расспрашивал только так… между прочим. Ну… чтоб тебя не обидеть!.. Чудак! Это ж обычное дело! Кто-то больше нравится, кто-то меньше!..

— Вера, ты — прелесть! — воскликнула Тина. — Вот бы все были такими!

— «Прелесть»… а счастья нет… — криво усмехнулась Вера. — Ну, я пошла. А ты подумай над своим поведением! — строго заключила она. — Пожалей мужика! Извелся ж по тебе! Иссох!!!

— Когда успел? — засмеялась Тина. — За три дня?

— Так это как сохнуть! Можно и за три! Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, Вера.

5

Утром на завтрак Вера не явилась. После бурного вечера она, конечно, отсыпалась. Не дожидаясь пробуждения подруги, Тина, захватив мольберт и краски, отправилась к морю. Рисовала Тина неважно. Но ей доставлял удовольствие сам процесс. При малейшей возможности… в общем-то, довольно редкой!.. самозабвенно предавалась любимому занятию.

Тина настолько увлеклась работой, что не заметила подошедшего Эдуарда.

Он какое-то время молча стоял рядом, а потом негромко произнес:

— Доброе утро.

Тина повернулась и, улыбнувшись, приветливо отозвалась:

— Доброе утро, Эдуард.

— Честно говоря, на пикнике я решил, что вы — музыкант, исходя из ваших колоссальных познаний классического репертуара. Теперь вижу, что ошибся! — чуть насмешливо произнес он. — Оказывается, вы — художник!

— Исходя из созерцания моего творения, — иронично дополнила Тина, подражая его словам. — Вы мне льстите, Эдуард, самым вызывающим образом. Назвать меня художником может только тот, кто в жизни не видел не то что картины настоящих художников, но даже рисунки двухлетних малышей! по-моему, вас к подобным невежам невозможно отнести. Тем не менее, за ваш комплимент-«ошибку» спасибо!

— Не стоит благодарности! — шутливо отозвался Эдуард. — Для вас, Валентина, мне никаких комплиментов не жалко. Я готов «ошибаться» бесконечно.

Оба, взглянув друг на друга, рассмеялись.

— Вы мне лучше другое скажите. — продолжил Эдуард. — Я совсем растерялся. Любое мое предложение вы отвергаете. Поэтому что посоветуете предпринять для того, чтобы иметь возможность в более подходящей обстановке, чем эта, продолжить изложение своих комплиментов в ваш адрес?

Тине показалось, что его тон изменился. даже стал немного развязным и двусмысленным. Она удивленно взглянула на Эдуарда. Он спокойно выдержал ее взгляд, потом решительно произнес:

— Ну, вот что. Думаю, пора кончать эту нелепую игру в «кошки-мышки». мы, слава Богу, не дети. Вы мне нравитесь, Валентина. Догадываюсь, что вы это знаете. Я хочу предложить вам настоящий шикарный отдых. Не здесь. Впрочем, где угодно. По вашему усмотрению. Поверьте, я готов потратить сумасшедшие деньги на любой ваш каприз, любую прихоть, любое желание. Уверен, вы не пожалеете. Можете прямо сейчас назвать цену вашего согласия. Одного только согласия. Остальное — отдельно.

От изумления Тина на какое-то время потеряла дар речи. Она не верила в то, что слышала. Отказывалась верить.

Обретя, наконец, относительное душевное равновесие, Тина проницательно посмотрела в его лицо и медленно произнесла:

— Эдуард, вы… пьяны?.. Или солнце голову напекло?.. Таких слов я от вас никак не ожидала. С чего это вы вдруг?..

Он, усмехнувшись, перебил ее:

— «Не ожидала»!.. «Вдруг»!.. А главное, «с чего?»!.. Да будет! По-моему, я ничего необычного для ВАС, — выделил он, — не сказал. Повторяю, вы мне нравитесь, Валентина. Я думаю, в нашем с вами случае игры в «невинность» нелепы. поэтому я честно и открыто объявил то, что готов предложить вам в ответ на ваше согласие и последующее расположение. Уверяю вас, уважительное и благородное отношение к вам я гарантирую. Я полагал, что никакого недопонимания, которое почему-то возникло теперь, между нами не будет. А вы отчего-то оскорбились. Хотя, мне кажется, мое предложение женщине, подобной вам, должно быть…

— … и лестным, и выгодным, — закончила Тина его фразу. — Благодарю. Но так же прямо, как вы, я отвечаю «нет». Я категорически отвергаю ваше предложение. Впредь прошу считать, что нашего знакомства не было. Я не знаю вас, а вы — меня. Желаю вам добра и счастья. А еще удачи в финансовых вложениях. Безошибочных! Прощайте!

Тина начала судорожно собирать мольберт, краски, свои вещи. Эдуард задумчиво наблюдал за ней, не двигаясь с места.

Когда Тина отошла на значительное расстояние, он неожиданно прокричал ей вслед:

— У вас еще есть время передумать!!! Буду ждать!!! До завтрашнего утра!!!

Ни он, ни она не заметили, что за ними внимательно наблюдал какой-то мужчина, находившийся неподалеку.


Тина стремительно вошла в комнату, бросила прямо у порога вещи и, будто совсем обессилев, медленно присела на кровать, устремив неподвижный взгляд прямо перед собой.

Не слова Эдуарда поразили ее, а тот факт, почему он решил вот так прямо сделать свое ошеломляющее своей непредсказуемостью предложение. Казалось, ничто не предвещало такого развития событий. Она, Тина, не дала ни малейшего повода ни поведением, ни разговором считать ее доступной женщиной, которой есть вполне определенная цена. Впрочем… Надо признать, что отчасти это так. Но…