строки навсегда останутся в моих глазах и будут резать сердце, оставляя шрамы под

кожей. Все, что я сейчас могу, плакать. Но чтобы никто не слышал и не видел, с каким

надрывом я это делаю.

Быстро собираю вещи и думаю, что спустя наши проведённые совместно месяцы, я так и

не смогла полноценно здесь обжиться со своими чемоданами. Всегда привозила нужные

вещи и отвозила те, которые не потребуются. Лев забирает даже мою дамскую сумочку, не давая нести тяжести. Мне не верится, что человек, с которым у нас была вражда, в

самый тяжёлый момент находится рядом, успокаивая и приободряя меня. Подхожу к

шкафу, открываю дверцу, протягиваю руку к сорочкам Марка, прикрывая глаза, и сжимаю

ткань. Притягиваю, вдыхая глубоко запах моего любимого мужчины. Лёгкие начинают

гореть, наполняясь кровью, а не сводящим когда-то с ума ароматом. В горле начинает

першить и сушить. Меня быстро приводит в чувство подкатывающая тошнота, и я, сломя

голову, бегу в ванную, извергая совсем пустое содержимое желудка противной желтой

жидкостью. Полоскаю рот и смотрю в зеркало на свой внешний вид. Ничего хорошего не

вижу. Разворачиваюсь, вытираю руку и бросаю полотенце. Потом неожиданно решаю его

поднять трясущимися руками. Как бы мне сейчас не хотелось рвать и крушить все вокруг, я не покажу ему своей слабости, своей боли. Пусть все будет, как и было в его жизни до

меня. Безупречно. Закрываю глаза на несколько секунд, вдыхаю глубоко тяжёлый воздух

квартиры, где витает запах ее хозяина, собираясь с мыслями, и покидаю ее. Закрывая не

только металлические двери на ключ, но и свою разбитую любовь.

- Привет, Маш, - прохожу мимо Смирновой, не снимая тёмных солнцезащитных очков, -

Золотарев у себя? - быстро интересуюсь, чтобы не задавала лишних вопросов, зная, что

Лев поделился последними новостями, когда она звонила, узнавая где он и почему вчера

задерживался. Он долго молчал, не зная что ответить, чтобы не обидеть свою девушку.

Лишь поэтому я молча кивнула, разрешая ему озвучить реальную причину.

- Да, только с планёрки освободился.

- Спасибо, - иду, стараясь держать спину ровнее, сжимая файл с заявлением об

увольнении, не показывая истинного состояния.

Секретарша как всегда мило улыбается и говорит, что доложит немедленно о моем визите.

- Ярослава, милая, - удивляется Алексей Александрович моему появлению, - что

случилось? У тебя отпуск до конца, а не середины месяца. Не можешь совсем без работы?

- добрым отеческим голосом интересуется, на что мое сердце сжимается от боли и

разочарования, когда я сообщаю цель своего визита и не озвучиваю правды, прикрываясь

усталостью и плохим здоровьем. Сердце кольнуло от лжи, что срывается с моих губ. Но

он не знает о произошедшем, а я не могу рассказать всей правды, зная, как отец

безгранично любит единственную дочь. Он долго не отпускает меня, просит, уговаривая

остаться. Говорит, что готов дать мне больше времени и даже может отправить в один из

лучших санаториев нашей страны, чтобы я набралась сил и подлечилась. Только он не

знает, насколько глубоки мои раны. Они глубоко-глубоко под венами. Сама не знаю, сколько в этот раз мне понадобится времени, чтобы залатать себя грубыми нитками.

Прощаюсь и захожу в своей кабинет, забрать вещи. Хорошо, что перед отпуском я их

практически все забрала, поэтому мне остается только забрать единственную фотографию

со своего бывшего рабочего стола, где запечатлены я и вся моя семья с искренними

улыбками на лицах и святящимися глазами. Ставлю сумку на поверхность стола, прячу

фоторамку, но дверь неожиданно резко открывается и закрывается. Марк стоит, подпирая

спиной деревянное полотно двери и упираясь в него ногами. Скрещивает руки на груди, в

одной из которых держит золотистую зажигалку, и направляет взор голубых глаз прямо

на меня, заставляя парализованно стоять. Руки замирают, с силой сжимая пластиковую

рамку до боли в костяшках пальцев. Но когда он начинает говорить, напряжение вмиг

сковавшее меня, отпускает, заставляя невыносимо громко грохотать мое располосованное

сердце.

- Успокоилась? - уверенным спокойным голосом заявляет, и я чуть ли не умираю заново, вспоминая картину предательства. Нервно качаю головой, слегка натянуто улыбаюсь, чтобы не расплакаться. Хорошо что на мне тёмные очки, скрывающие боль в глазах и

тоску. Но я переживу это и буду каждый день молиться, чтобы нас с малышом Бог уберег

и укрыл под своим плечом от очередных невзгод, уготованных мне судьбой, - или я в этот

раз дал тебе мало времени для раздумий? - проводит длинными красивыми пальцами по

губам, и я замечаю засохшую кровь в уголках. Всматриваюсь в его родное лицо и

удивляюсь, замечая кровоподтёк на скуле и явную припухлость. Обращаю взгляд на руки, думая, что он мог с кем-то подраться. Но руки целы, костяшки не сбиты. Все идеально, он

идеален. Что же тогда произошло? - начинаю переживать, а потом резко, будто от удара

под рёбра, вспоминаю, что мне теперь не важно! У меня есть о ком заботиться, и это не

он. Это его частичка, на которую я буду смотреть и любить чистой и непорочной

любовью. Может быть... когда-нибудь, когда все уляжется в моей душе, и появится хотя

бы маленький покой, я обязательно расскажу ему о ребёнке. Какой бы он ни был человек, он является его отцом и вправе знать о нашем совместном чуде. Именно чуде. По-другому

не назову. Потому что я осознаю, если бы не этот маленький комочек счастья, я бы

сломалась окончательно. Лишь ради малыша я смогу справиться и бороться, даже идти

против ветра! Как Марк воспримет новость, будет зависть только от него. Захочет ли

проявлять участие в жизни ребёнка или нет, не знаю. Но я сниму с себя этот груз

ответственности. Но не сейчас.

- Ты как всегда будешь молчать и тихо сбегать? - продолжает дальше.

Господи! Неужели он не видит, что каждым произнесённые словом он просто убивает

меня спокойно. Стреляет на поражение, продолжая терзать сердце и душу. Что мои раны

сейчас открыты и кровоточат. Что мне очень больно. Что только и делаю, что думаю как

бы дожить до завтра, пережить уродливую ночь, которая на утро не сменится ярким

дневным светом. Я погрузилась и живу во мраке, где солнце потухло. Где наш маленький

мир на двоих рухнул. Разбился вдребезги.

- Ничего не было, в чем проблема? - произносит Марк.

Снимаю очки. Пусть смотрит, запоминает, что со мной сделал. Как он душит меня этими

словами, зажимает до боли в тисках. Я уже не верю в то, что он понимает меня, как

наивно казалось мне раньше. Бьет прямо в цель на поражение. Хватит. Мне не хочется

быть жалкой, поэтому нельзя больше находиться рядом с ним.

- Уйди, прошу! - голос не дрогнул, чему сама удивлена. Опускаю глаза и чувствую дрожь, как она поднимается от кончиков пальцев вверх. Если я сейчас не уйду, то сорвусь, и он

утонет в бездне моих слез. Осторожные неторопливые шаги заставляют сердце замереть.

Отходит от двери ближе к столу. - Оставь меня.

Больше не смотрела в его сторону, не говоря о том, чтобы встретиться с ним взглядом.

Такие до боли любимые голубые глаза, смотревшие раньше на меня с нежностью и

теплотой, в один миг стали холодными омутами. И пробивали ледяными искрами в самое

сердце.

Я смотрела и не понимала, когда все произошло. Почему раньше не поняла, что что-то

изменилось?

В один миг все мечты разбились, как волны о скалы. Оказались ложными, как и сам

мужчина. В погоне за счастьем упустила реальность. Жила в мире иллюзий, мне было

спокойно и комфортно. Призрачная надежда любви была настолько велика, что, позабыв о

боли предательства прошлого, утопала в настоящем. Эта глубина затягивала все больше

на дно, поглощая в пучине саморазрушения, не оставляя сил выбраться на поверхность.

Теперь я задаюсь вопросом: "А было ли что-то по-настоящему?" Может это всего лишь

плод моего воображения сыграл со мной злую шутку? Порою жизнь преподносит

сюрпризы. Неприятные. И в такие моменты не разделяешь грань между реальностью

происходящего и сном.

Как бы я хотела, чтобы все, сейчас со мной происходящее, было кошмарным сном. Может

я и правда в плену Морфея, и он меня не отпускает? Увы. Сердце бешено отдает ритм, громко. Кажется вот-вот выпрыгнет из груди и разлетится на миллиарды осколков. Стоит

мне повернуться в его сторону и из-под полуопущенных ресниц можно различить едва

уловимое движение его пальцев, сжимающих зажигалку. Казалось бы, что здесь такого.

Обычный жест. Но нет! Я не переношу запах табака. И не раз просила бросить свою

пагубную привычку. На что получала однозначный ответ, что он без этого не может. Что

это неотъемлемая часть его жизни, как и каждое утро пить кофе без сахара и молока.

Теперь я смотрю глубже. Понимаю, что ради любимого человека ты перекраиваешь себя: подстраиваешься, меняются интересы, увлечения, смотришь в одном направлении,

вдыхаешь каждый глоток воздуха - один на двоих. Даже в этой маленькой борьбе с

никотином я проиграла.

Только раньше не замечала такие тревожные, казалось бы, на первый взгляд знаки. А зря.

Таких примеров было много. Сейчас начинаю смотреть на все происходящее другими

глаза.

Когда все маски сняты, чувства обнажены, от собственного бессилия становится тошно.

Поднимаю глаза и понимаю, что не знаю этого человека, которому подарила сердце и

готова была пойти на все ради него. Но это ему не нужно, ему не нужна я со своей глупой

любовью.

А что остаётся мне? Уйти! И уйти я хочу без криков, скандалов, упреков. Хочу быть выше

всего этого. Не хочу опускаться до оскорблений, претензий. Всегда стремилась быть на

его уровне, держать голову выше. Вспоминаю его слова, когда он ласково произносил:

- Котёнок, держи хвост пистолетом. Нос к верху, в глаза противнику. Не робей. Покажи, что страха нет. Ты - неуязвима!

Собираю последнюю каплю самообладания, смотрю ему в глаза. В последний раз.

От того и больно вдвойне. Но я должна собраться, должна быть сильнее, ведь есть ради

кого. И осознание этого придаёт мне уверенности и силы. Я не сломаюсь. Буду сильнее. У

меня есть цель и если надо пойду по головам, но своего добьюсь. Хватит! Больше не буду

безвольной куклой в руках опытного кукловода. Той маленькой девочки больше нет. Он

сам хотел разбудить во мне сильную личность. У него получилось.

А он смотрит надменно. Уголки губ изогнуты в кривом жесте. Не уходит. Словно ждёт от

меня последних действий, когда я взорвусь как вулкан и похороню себя под пеплом

несбывшихся надежд.

Мне ничего не остаётся, как самой просто пройти мимо. Собрала свою волю в кулак, чтобы от такого родного, любимого запаха не остановиться и в последний раз

прикоснуться ладонью к его щеке, обвести пальцами самые вкусные и желанные губы, поцеловать. На прощание. Впитать в себя его дурманящую энергию. Но я не могу, больше

на это не имею право, не моя привилегия. И назад дороги нет. Закрываю дверь, хочется

прислониться и отдышаться. Кажется, с лёгких откачали весь воздух. Голова начинает

кружиться.

Вдох-выдох.

Вдыхаю полной грудью больше кислорода и отхожу от двери. Руки трясутся, мысли

сменяют одна за другой. Я сильная, я справлюсь. Только нужно немного времени, чтобы

все прошло. Время-то, говорят, лечит, но в моем случае меня может исцелить только один

человек. И он остался за этой дверью...

Одеваю очки, пытаюсь унять жгучее дыхание и направляюсь к лифтам, на ходу бросая

всем до свидание. Трясущимися руками нажимаю кнопку вызова и жду мучительно

долгие секунды, кажущиеся бесконечностью. Противный звук сообщает о прибытии.

Наконец-то! Влетаю и сбиваю мужчину, который перехватывает меня под спину и

удерживает на весу одной рукой. Я как заведённая начинаю сыпать извинениями,

оправдываясь своей неуклюжестью. Знакомый мягкий и приятный смех обрывает мою

бессвязную речь, и я смотрю в самые добрые зеленые на свете глаза и обаятельную

улыбку Дементьева.

- Пять минут - полет нормальный! - веселясь произносит и начинает смеяться на всю