Так стали они встречаться каждую ночь. Вечером Тамар разводила огонь на берегу, чтобы возлюбленный видел, куда плыть. И свет пламени служил юноше оберегой от темных вод, что раскрывают ночью ворота в подземные миры, населенные враждебными человеку водяными духами.

Кто помнит теперь, долго или коротко удавалось влюбленным хранить свою тайну?

Но однажды царский слуга увидел юношу утром, возвращающимся с озера. Мокрые волосы его слиплись, и с них стекала вода, а счастливое лицо казалось утомленным. И слуга заподозрил правду.

И в тот же вечер, незадолго до сумерек, слуга затаился за камнем на берегу и стал ждать. И увидел, как зажегся дальний костер на острове, и услышал легкий плеск, с которым вошел в воду пловец.

Все высмотрел слуга и поспешил утром к царю.

Люто разгневался царь Арташез. Разгневался царь, что дочь его посмела полюбить, а еще более разгневался на то, что полюбила она не одного из могущественных царей, что просили ее руки, а бедного азата!

И приказал царь своим слугам быть у берега наготове с быстрой лодкой. И когда тьма начала опускаться, царевы люди поплыли к острову. Когда проплыли они более половины пути, на острове расцвел красный цветок костра. И слуги царя налегли на весла, торопясь.

Выйдя на берег, увидели они красавицу Тамар, облаченную в шитые золотом одежды, умащенную ароматными маслами. Из–под ее разноцветной шапочки–колпачка спадали на плечи черные как агат кудри. Девушка сидела на расстеленном на берегу ковре, и кормила огонь из своих рук веточками волшебного можжевельника. А в ее улыбающихся глазах как в темных водах Вана горели маленькие костры.

Увидев незваных гостей, девушка в испуге вскочила на ноги и воскликнула:

Вы, слуги отцовы! Убейте меня!

Молю об одном – не гасите огня!

И рады были царские слуги пожалеть красавицу, но страшились гнева Арташеза. Грубо схватили они девушку и повлекли прочь от костра, в золотой дворец. Но прежде дали они ей увидеть, как погиб огонь, растоптанный и раскиданный грубыми сапогами.


Горько плакала Тамар, вырываясь из рук стражей, и смерть огня казалась ей смертью любимого.

Так оно и было. На середине пути был юноша, когда манивший его свет погас. И темные воды потянули его в глубину, наполняя душу холодом и страхом. Перед ним лежала тьма и он не знал, куда плыть во тьме.

Долго боролся он с черной волей водных духов. Каждый раз, когда голова обессилевшего пловца показывалась из воды, взгляд его с мольбою искал во тьме красного светлячка. Но не находил, и вновь плыл он наудачу, а водные духи кружили его, сбивая с пути. И наконец юноша выбился из сил.

«Ах, Тамар!» – прошептал он, последний раз показываясь из воды. Что же ты не уберегла огня нашей любви? Неужели выпала мне судьба кануть в темной воде, а не пасть на поле боя, как положено воину!? Ах, Тамар, какая это недобрая смерть! Это хотел сказать он, но уже не смог. Только одно у него хватило силы воскликнуть: «Ах, Тамар!»

«Ах, Тамар!» – подхватило эхо – голос каджи, духов ветра, и понесло над водами Вана. «Ах, Тамар!»

А красавицу Тамар царь велел навек заточить в ее дворце.

В горе и скорби до конца дней оплакивала она своего возлюбленного, не снимая черного платка с распущенных волос.

Много лет прошло с тех пор – все помнят об их горестной любви.

А остров на озере Ван зовется с тех пор Ахтамар.»

Как раз с этим танцем я с Сашей заняла первое место на международном чемпионате по современной хореографии FAME YOUR CHOREO  в номинации BEST DANCE DUET PROFI.

Мы продолжаем смотреть друг на друга и такое чувство, будто Захар видит меня впервые. Смущение, страх, неловкость так и сквозит между нами, а также удивление. Вопросительный знак светится над его головой, выражая полное непонимание ситуации.

– Помнишь, как я тебе в тот раз сказала, что если судьба, то сам ее найдешь! Так вот и нашел! – заливается смехом Машка, а я чувствую себя глупо…

– О чем ты? – смотрю на нее пристально.

– На днях мы готовили номера, – начала Мария. – И я принесла диски с нашими прошлыми концертами. Потом у Кати загорелась идея повторить твой танец…

Мой танец? Катя? Неужели она снова работает у Маши! Гадкая змеюка, которая вечно пыталась рассорить нас с Машей, а также которая спала и видела, как занять мое место! Мария, которая в большей степени хореограф, ведущие партии всегда отдавала мне, но именно Катя считала это незаслуженно. В итоге перед тем, как я ушла, она с позором ушла… Мое порванное платье в клочья перед конкурсом так и стоит перед глазами.

– Что? Она опять здесь?!

– Она очень извинялась, Аль… Да и ты ушла… – Маша насупилась. Все–таки она не смирилась с моим уходом, да оно и понятно. Но это никак ее не оправдывало! Да я эту шмару и на порог даже не пустила бы!

– Да мне начхать на ее извинения! Пусть знаешь, куда их засунет!

– Ну и куда? – за спиной раздался надменный голос Кати.

– В задницу, дорогая, – фальшивая улыбка на лице и мы, как в старые добрые времена, буравим друг друга взглядами.

Глядя на нее, я злилась. Злилась, что она теперь опять танцует. Злилась на то, Что собирается повторять мои номера. Злилась, что именно она теперь танцует главные партии. И злилась на себя. Очень злилась.

– Как раз в заднице ты, дорогая Алия. Все твои партии перешли ко мне. И наблюдай теперь за этим со стороны.

Если честно, то еще бы мгновение, и вцепилась в ее волосы, не смотря на свои травмы. От души протащила через весь клуб и в итоге выпихнула на улицу. Оторвалась на ней за все время, когда я, молча, глотала ее козни исподтишка.

– Заткнись, – раздался голос Захара с ощутимым раздражением и, в кой–то веке, он был направлен не на меня, но на всякий случай притихла. – Чтобы ее больше здесь не было, – он посмотрел на Марию, и по одному взгляду стало понятно, что ни поспорить, ни попытаться уговорить принять иное решение не выйдет.

Прежняя бы Маша, покорно опустив голову, согласилась, но передо мной, как оказалось, уже стояла совсем другая Маша. Эта девушка с вызовом взглянула на Захара и сощурившись ответила ему:

– Значит, через неделю на сцену выйдешь ты!

–Только если с тобой, – открыто улыбнулся Захар. И меня это задело… прям чуточку. Мне он так никогда не улыбался! Но меня это не должно волновать, пусть кому хочет тем и улыбается.

– Маш, как так? – раздался жалобный скулеж Кати, про которую мы все уже забыли.

– Нужно держать язык за зубами, Катя. Зайди вечером, тебя рассчитаю, – жестко отчеканила Маша ей. Больше не обращая внимания на нее, взяв меня за руку, направила вглубь кабинета. Захар последовал за нами.  

 Внутри этого клуба я была впервые, и он поражал меня своим пространством. Не было в этом интерьере ничего вычурного: ни золотых люстр с хрусталем, ни серебряных ложек, но вот то, что в него вложили немалого денег ощущалось отчетливо.

Пройдя лабиринты этого клуба, мы наконец очутились на  пороге кабинета, в котором нас уже ожидал Назар и двое девушек. Моя память услужливо подросило воспоминания, когда я изучала всю подноготную криминальных личностей нашего города. Высокая, статная девушка с прямыми темными волосами – Кира, дочь Мора, главы южной стороны. По другую сторону Назара сидела миниатюрная девушка с копной кудрявых волос и восточной внешностью – Эмира, ее отец Орлов, который являлся правой рукой Льдова, главой северной стороны, пока тот не отдал все своему сыну Марату.

 – Господи, – прикрыла ладошкой свой рот Эмира, когда свет пал на мое лицо. – Ты куда втянул эту девочку?! – набросилась на него чуть ли с кулаками она.


– Эта девочка сама виновата, когда посчитала себя спасительницей мира всего, – едко заметил Назар. – В связи сложившимися событиями действовать будем так, – мимолетно бросил взгляд на Захара, который продолжал стоять рядом со мной. – Тебя Алия исключаем практически из плана, постараемся обыграть другой сценарий, где твоя помощь будет не нужна. Это, безусловно, будет очень сложно, но мы постараемся. На это время ты становишься вторым администратором клуба, мы как раз все равно искали помощница Лидии, оплата будет осуществляться соответственно согласно окладу. В течение двух недель ты будешь «присматриваться» для Мишустина и докладывать то, что мы тебе скажем.  За тобой будет осуществляться присмотр с его стороны однозначно, и дабы «порадовать» и ослабить хватку, Захар станет за тобой ухаживать. По моим расчетам через две недели этот спектакль закончится, а каким будет финал еще под вопросом.

– Я против, – раздался холодный голос Михаила за нашими спинами. Господи, откуда он вообще взялся, да так неожиданно? Сердце пропустило удар и захотелось убежать подальше отсюда.

– Я предполагал, но придется терпеть, Михаил. Иных вариантов я не вижу, – коротко ответил Назар.


– Я не собираюсь терпеть, ясно?

– Михаил, – резко поворачиваюсь к нему. – Что происходит? Мне кажется…

Одним рывком и я оказываюсь уже около его. Его пальцы жестко берут мой подбородок и начинают вертеть в разные стороны. В его глазах горит злость.

– Отпусти, – шепчу ему, но он как завороженный смотрит в мое лицо.

– Тебе сказали отпустить, – Захар оказывается возле меня и хватает Михаила за руку, которой он удерживает.

Я застываю, как статуя, не в силах даже пошевелиться. Эти двое, словно хищники во время присвоении звании «вожак стаи», не уступают, продолжая гипнотизировать друг друга. Мое сердце стучит так, словно пробежала северный забег. Я тону между ними двумя, не понимая, что, черт возьми, здесь происходит! Хватка Михаила не ослабевает ни на грамм, а терпение Захара подходит к концу, это видно по тому, как его ладонь сжимается все сильнее. На моих глазах уже наворачиваются слезы и дыхание становится все более учащенным, будто мне вот–вот перекроют кислород на глубине озера Байкал.

– А ну разошлись в разные стороны, – неожиданно перед нами всплывает фигуры Киры и она довольно жестко отталкивает мужчин в разные стороны. – Если у вас есть какие–то разногласия, то ринг на цокольном этаже вам в помощь!

 – Да! У меня есть! – тут же яростно восклицает Михаил, чеканя каждое слово. – Алия моя женщина! – говорит он, заглядывая каждому в глаза.

Что? Он же не серьезно?

Каждый застыл в немом ступоре, смотря только на меня одну. Жду, когда хоть кто–нибудь что–нибудь произнесет, но все молчат, ожидая от меня реакции. Что по их мнению я должна сделать? Истерично наорать на него или примкнуть к груди, подтвердив его слова? Что? Я знакома с ним недавно, вижу всего лишь третий раз и я не намерена ни с кем встречаться! 

– А Алия об этом знает? – прерывает загробную тишину ироничный голос Захара. А ему вообще что нужно? Зачем лезет туда, куда не просят!

– А ты хочешь усомниться в моих словах?

Я закрыла глаза, пытаясь успокоить свое сердце до того, как оно выпрыгнет из груди. Реакция Захара казалась мне седьмым чудом света.

– Что за ор?

В дверях появляется новое действующее лицо. Мое лицо. Один в один. Только это мужчина. Такие же светлые волосы, цвет глаз. Я знаю это лицо, так как каждый день по утрам смотрюсь в него, чистя зубы. Мы смотрим друг на друга. Изучаем. Кончики пальцев колются из–за желания потрогать его лицо и пощупать, чтобы убедиться в том, что это не сон.

Все в порядке.

Дыши, Алия. Дыши.

 Это совпадение. Просто совпадение. Это ничего не значит. Совершенно ничего.

Нет. Я знаю это лицо. Знаю. Видела… Видела… Маленькая я… Палата… Больница. Врач, воспитательница и он. Только моложе. Намного моложе. Один раз. Помню… Да… Помню. Помню его лицо… Увозили маленькую девочку на операцию… Он за углом стоял…

Черт! Испытание дьявола, которое я должна пройти. Должна! Каждый человек должен пройти свой собственный путь. И путь этот приходится проходить босым, натыкаясь голыми ступнями на острые камни, делая остановки, чтобы зализать, словно дикий зверь, свои раны. Каждому отмерено столько слез и страданий, сколько способно выдержать его сердце. Нельзя мешать человеку проходить его личный путь, он должен сам набить свои шишки, и сам же исправить все свои промахи, сделать выводы, покаяться, отпустить обиды, рассыпаться на тысячу осколочков и снова себя собрать – отточить мастерство.

Он не мой брат. Нет. Мой брат бы меня не бросил. Не бросил…

Убийственное выражение лица Миши и Захара были весьма красноречивы.

– Рома? – произносит Захар, но этот мужчина неотрывно смотрит на меня.

– Алия… – делает шаг ко мне Михаил. Я вижу отчетливо по глазам, что он знает того, кто стоит рядом с ним.

Это не мой брат! Не мой! Не может быть! Ошибка! Ошибка!

Расталкиваю их руками и бегом несусь к выходу. На свежий воздух. Спускаюсь по лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз. На глазах наворачиваются слезы. Я не хотела искать, знать, видеть этого человека. Того, кто оставил меня маленькую на съеденье большому миру. Чувствую, что в моей жизни случилась огромное кораблекрушение, где капитаном судна была не я.