Я не просто видел, я чувствовал, как острие ножа впилось в мою кожу, разрезая ее до кости. Но боли не было. Не было даже отдаленного чувства напоминающего боль. Как и крови.

Ни одной алой бисеринки ангельской крови не выступило на коже, а порез и вовсе исчез.

- Боже, парень я не верю, что спрашиваю об этом. - Сине-зеленые глаза, напоминающие хвойный лес, выглядели устрашающе на фоне ее побелевшей кожи. - Это нормально? У вас ангелов такое в порядке вещей?

Эстер знала о том, кем я был. Она с самого начала знала мою историю, но старательно избегала любых разговорах об ангелах, Эдеме и обо всем остальном.

- Нет. - Твердо ответил я, все еще сжимая и разжимая ладонь. - Это не нормально и я понятия не имею, как хрена, это все значит.

В нескольких шагах от меня на плите закипала кастрюля с почти готовой пастой. Языки огня «облизывали» блестящие, отполированное дно.

Даже не потрудившись одеть перчатку, я снял кастрюлю с огня и провел своей ладонью поверх него. Тепло распространилось по внутренней стороне ладони, окутывая ее мягкой пеленой. Огонь ласкал мою кожу, но не обжигал, боли я тоже не чувствовал.

Эстер, словно завороженная, смотрела на мою нетронутую огнем ладонь. На ее лице читались все испытанные мной эмоции.

Что-то не так. И я должен выяснить что именно.

- Там снег! - Кричала Эмили, сбегая вниз по лестнице. Бледные щеки пылали, а в глазах читалось волнение. Как у ребенка в Рождественскую ночь. - Снег пошел, вы только посмотрите.

Мы синхронно повернули головы в сторону окна, и я ахнул. Восхитительное зрелище. Снег крупными хлопьями-бабочками размеренно опадал на землю. Обычно в конце февраля его и вовсе не дождешься, а сейчас...

За те пять минут, что он идет, земля успела покрыться толстым, пуховым ковром.

То, что типично для России, в этих краях в новинку. Особенно если учесть, что средняя температура зимой десять градусов выше нуля. Нам повезло, что последние несколько недель, градусник показывает минус пять градусов.

- Скорее на улицу! - Она пронеслась мимо нас и распахнула заднюю дверь. Так и выбежала: в джинсах, розовом свитере и летних кедах. Белокурые волосы сразу покрылись россыпью снежинок.

- Эмили, ты рехнулось? - Возмутилась Эстер, выходя во двор. - Ты не одета, заболеешь же.

- Не будь занудой, - Эмс раскинула руки в стороны и подставив лицо снежинкам начала кружиться. - Это и называется весельем.

- Это называется - получить воспаление легких...

Эстер не успела договорить, я вытолкал ее на середину двора и плюхнул ей на голову большую пригоршню снега.

Матерясь, как лесоруб, двигаясь со скоростью ночной фурии, Эстер запрыгнула мне на спину, изо всех сил силясь повалить меня в снег.

Я рассмеялся. Мы оба знаем, что у нее ничего не выйдет, но никто из нас не хочет прекращать борьбу.

Что-то холодное и колкое обожгло мой лоб. Я замер, не понимая, что произошло. Эмили рассмеялась, закрывая лицо покрасневшими от холода ладонями. Эстер рухнула с моей спины, ее смех разносился по все Галлике.

- Любимая, ты же знаешь, что я должен отомстить за это?! - Она зарядила мне в лоб снежком. Боже, с ее то меткостью... Был один шанс из ста, что она попадет с первого раза и она попала. Черт, да я даже горжусь ей.

- Мсти быстрей, - пропищала она, потирая ладони. - Я жутко замерзла.

Изрядно продрогнув и хорошенько повеселившись, мы вернулись в дом. К этому времени ужин уже был готов, осталось только накрыть на стол. Типичное ворчливое настроение Эстер улетучилось, и впервые за долгое время, я увидел ее настоящую: открытую, веселую, задиристую. А это значит, что мы движемся в правильном направлении.

Пока девушки убирали со стола и мыли посуду, я приготовил печенье с корицей и горячий шоколад. Какой же зимний вечер, в хорошей компании и без горячего шоколада?

Эстер и Эмили делились своими воспоминаниями из детства. Рассказывая забавные истории со своим участием. Ладно, я соврал. Эстер старалась рассказать о Эмили самую неловкую и в тоже время смешную историю. Эмс отвечала ей тем же, и через пятнадцать минут все это уже не походило на мирные посиделки, а напоминало словесную войну.

Честно говоря, мое внимание было поглощено огнем в камине, я лишь изредка улавливал отрывки разговора. Но никто из девушек этого не заметил. Они прекрасно уничтожали друг друга и без моего участия.

- Кайл? – Встревожено позвала меня Эмили. – Ты в порядке?

Я непонимающе на нее уставился.

- Я звала тебя несколько раз.

- Прости, я задумался. – Виновато улыбнувшись, я сжал ее руку. Тревога в ее глазах никуда не пропала, еще несколько секунд Эмс изучала мое лицо, а затем, кивнув, повернулась к Эстер.

- Он явно не слышал твой вопрос.

- А что ты спрашивала? – Переспросил я у Эстер. Ее печенье осталось нетронутым, но горячий шоколад она почти допила. Хотя я сомневался, что она вообще к нему притронется. «Ты представляешь, сколько в этом, - указывая на кружку, произнесла Эстер голосом полным отвращения. – Калорий? Мне придется неделю сидеть на капусте, чтобы исправить нанесенный урон». - Это она говорит каждый раз, когда я предлагаю ей горячий шоколад.

- Я спросила, не хочешь ли ты рассказать нам что-то из своего детства. – Ее сине-зеленые глаза искрились любопытством. – Ты же был ребенком, ведь так?

- О нет, я все свое существование был двухсот пятидесятилетним летним созданием. – Съязвил я, Эстер недовольно прыснула. – Конечно же, я был ребенком. Недолго, правда, но все же.

- Как понять недолго? – Поинтересовалась Эмс, играя с пальцами моей правой руки.

- От младенца до ребенка десяти лет, мы вырастаем за четыре года, по вашим меркам. Дальше же наше развитие длится куда дольше.

- Не чего себе, - Эстер выглядела впечатленной. – Да вы везунчики.

- Я бы так не сказал.

Эстер открыла рот, чтобы возразить мне, но Эмили ее опередила.

- Я не хочу говорить об этом. – Нагнувшись вперед, она схватила свою полупустую кружку с шоколадом и поднесла к губам, делая глоток. – Я начинаю думать об отце Кайла и о том, через что он заставил нас пройти.

Послушать ее так мой отец монстр. Но является ли он таким на самом деле? Все мое существование он был в моих глазах кем-то посторонним, величественным и благородным. Я никогда его не любил, но всегда уважал. Несмотря на все безразличие к своей семье, отец делал все для Эдема. Он был хладнокровен и справедлив, смотрел на любую проблему беспристрастно.

Он был…

Я привык думать об отце в прошедшем времени, но ведь сейчас он жив. Сидит себе в своем бледном кресле и решает проблемы мирового масштаба, пока два его старших сына в изгнании разгуливают по земле.

Адам, больше двух столетий я не слышал о нем. С того самого дня, как отец с позором вышиб его из нашей семьи и Эдема. Кто бы мог подумать, что в нашей семье все яблоки получились червивыми?

Типичный старший брат, на которого призывают ровняться. Второй Даниэль. Хотя нет, мой брат был гораздо хуже. Он был не похож ни на кого из нашей семьи: почти черные, вьющиеся волосы, глаза, похожие на изумруды и девяносто килограммов самовлюбленности. И хотя повадки у него были, как у будущего старейшины, выглядел Адам, как падший ангел.

Поняв, что отец и не думает уступать ему свое место, гонимый жаждой власти, он спровоцировал бунт. Когда восстание подавили, брат слинял еще до того, как ему вынесли приговор, и прихватил с собой кое-что из хранилища старейшин. ОНИ были в ярости. С тех пор Адама разыскивают, но он словно сквозь землю провалился.

Допив остатки уже совершенно не горячего шоколада, я поставил кружку на пол и медленно поднялся на ноги.

- Ты куда? – Рука Эмили упала с моих колен, обрывая их разговор с Эстер.

- Пожалуй, я пойду спать. Слишком много мыслей, для одного дня.

- Я скоро присоединюсь, - в свете камина лицо Эмс святилось оранжевым. Из высокого хвоста выпало несколько прядей, которые теперь белоснежными лентами окружали розовые щеки. Я не могу отвести от нее взгляд. Как же я проживу без нее эти две недели? – Только приберусь здесь.

- Хорошо. Доброй ночи, Эстер.

- Доброй ночи, моя любимая заноза в заднице. – Пролепетала Эстер, запихивая в рот печенье.

- Да, я тоже от тебя без ума.

- Кайл! – Я услышал женский голос. – Кайл! Кайл, проснись же.

Я открыл глаза, бледное испуганное лицо Эмили нависало надомной.

- Я слышала какой-то шум с улицы. Кто-то пытается проникнуть в дом.

Глава 6

ЭМИЛИ

Монстр, здоровенного размера, сидит по ту сторону стеклянной двери и смотрит на меня. Его глаза всматриваются в мои, проникая в самую душу. Тонкая струйка слюны вытекает из его черной пасти, приземляясь на каменный пол у его лап. Вот урод. Пускает на меня слюни. Наверное, уже представляет, как его клыки впиваются в мою задницу, отрывая от нее здоровенный кусок.

- Необходимо вызвать полицию! – Серьезным тоном заявила я, не отводя взгляда от сидящего на крыльце зверя. Я знаю, что дверь заперта, но все равно боюсь, что он каким-то образом проберется в дом.

Кайл рассмеялся, своим бархатным грудным смехом и зашагал к стеклянной двери.

- Эмс, не говори ерунды. – Он покачал головой, не веря в то, что я так сильно боюсь обычного пса. – Это всего лишь собака.

- Это самая огромная собака из всех, что я видела.

- Значит, ты видела очень мало собак.

- Что ты делаешь?

Я вскочила с пола и перехватила руку Кайла, поворачивающую дверную ручку. Он что всерьез собирался это сделать?

- Я хочу впустить ее в дом. – Кайл взял меня за плечи. – Хватит бояться, посмотри, какая она милая.

- Да у нее глаза голодные. Она, – я указала на собаку. – Съест нас обоих и даже не подавится.

- Любимая, не выдумывай.

- Нет, Кайл. Скажи, что ты шутишь и на самом деле не собираешься впускать эту псину в дом?! - Я была в недоумении. Он прекрасно видит, что меня трясет от одного вида этого огромного создания. – Кайл! – Но все равно делает то, что делает. Отпирает дверь, запуская немецкую овчарку внутрь.

Радостно завиляв хвостом, псина медленно вошла в дом и села, на пол уставившись на Кайла. Я вжалась в холодильник. Не показывай свой страх Эмили,– мысленно повторяла я. – Собаки чувствуют страх. Держи себя в руках.

На самом деле в собаке и вправду не было ничего угрожающего: темно-карие добрые глаза, плотная черная шерсть (покрывает ее тело, словно большое пятно нефти) красиво переливается в свете фонаря. Собака огромная, я уверена, что встань она на задние лапы, то с легкостью сможет откусить Кайлу нос.

– Ну, привет дружище, – я наблюдаю за тем, как Кайл без опаски приближается к животному. Сев на корточки, он ласково почесывает собаку за ухом. На ошейнике друг об друга ударились два медальона.

Парень нахмурился и взял медальоны в ладонь.

Я понемногу отлипала от холодильника, но колени все еще подрагивали. В случае чего - я готова бежать сломя голову.

– Пальма. – Я взглянула на Кайла, его четко очерченные брови сошлись на переносице.

– Пальма? – Я подошла ближе, рассматривая витую надпись на одном из медальонов. На втором же был рисунок пальмового дерева. – Кто называет собаку в честь дерева? Ее хозяин был психом, а как говорится: «какие сани, такие и сами». Она бешеная наверно. Выпроводи ее за дверь, Кайл.

Пальма заскулила и прижала уши к голове. Я удивленно на нее уставилась.

– Ты это видел? Не нравится ей...

– Любимая, прекрати, когда ты так говоришь, мне хочется вытолкать тебя на улицу и посадить задницей в снег. Он уж точно охладит твой пыл. – Я скривила рожицу, передразнивая его. Терпению Кайла точно подходит конец.

– Там остались спагетти, переложи их в какую-нибудь тарелку, надо покормить нашу гостью.

Закатив глаза и сыпля под нос проклятия, я направилась к холодильнику.

Я не люблю собак. Когда мне было пять, соседская собака Мирко3 (она явно не оправдала свое имя) укусила меня за ногу. Мало того, что я до смерти перепугалась, так еще и в течение месяца мне делали разнообразные уколы. Через год, когда число покусанных достигло семи - Мирко усыпили. Я знаю, что это не правильно, радоваться чужому горю, но я была в восторге от этой новости.

Обычно я отношусь к собакам куда более терпимее, но не в три часа утра после слишком утомительного дня. Да еще и к дому этому я пока не привыкла.

Мы здесь меньше суток, а я уже хочу вернуться в нашу уютную квартирку.

– Не слушай ее, эта женщина не знает что говорит, – ворковал бывший ангел, запуская пальцы в черную шерсть Пальмы. – Бешеная. Если хорошенько подумать, кто из вас двоих бешеный, то тебе, детка не о чем волноваться.

Я повернулась, чтобы понять, кому именно предназначался этот комментарий, надеясь, что Кайл обращался ко мне, но нет, он по-прежнему болтал с собакой.