— Почему она кричала так, как будто ей сделали больно? Робин никогда не причинит ей боли, — запротестовала Велвет.

— Если мужчина делает это с согласия девушки, это не считается больно, дорогая.

— Я не понимаю, — был ее ответ. — Что вы имеете в виду? Не было никакой возможности деликатно объяснить ей суть происходящего, и кроме того, подумал Алекс с раздражением, если кому ей это объяснять, то уж, во всяком случае, не ему, но сейчас выбора у него не было.

— Ваша подруга вскрикнула, когда Робин лишил ее невинности, — проговорил он ровным голосом.

— О Боже, — прошептала она, и он услышал страх в ее голосе. Она опять задрожала.

— Это делается только однажды, Велвет, — пробормотал он, безуспешно пытаясь успокоить ее страхи и прижимая ее к себе крепче.

— Я так боюсь, Алекс, — сказала она. — Я так боюсь этого дикого шотландца, который требует, чтобы я вышла за него замуж. Моя мать никогда не рассказывала, как это происходит между мужчиной и женщиной. О, я видела, как спариваются животные на ферме, но у людей ведь все не так, правда ведь? О, Алекс! Я чувствую себя такой дурочкой!

— Велвет, Велвет, — успокаивающе прошептал он ей в ухо. — Все будет в порядке, дорогая, вы совсем не должны считать себя дурочкой из-за того, что еще не знаете тайн любви. Вы еще девушка, и ваш граф будет только рад этому, прелесть моя.

Велвет взглянула на него снизу вверх. Лицо ее было залито слезами. Она была еще так молода и столь удручена горем, что его сердце чуть не разорвалось от любви к ней, но ее последующие слова повергли его в изумление.

— Займитесь любовью со мной, Алекс, — чуть слышно попросила она.

— Велвет, дорогая!

— Займитесь со мной любовью, — повторила она. — Вы мой друг, Алекс. Вы научили меня целоваться. Сейчас я хочу, чтобы вы занялись со мной любовью, чтобы я знала, чего ждать. — Она говорила вполне серьезно, и он решил воздержаться от смеха, распиравшего его.

— Дорогая, — терпеливо начал он, — будет нечестно с моей стороны взять то, что по праву принадлежит другому мужчине. Невинность можно потерять только раз.

Теперь настал ее черед улыбнуться.

— Я не имела в виду это, — сказала она. — Уверена, что в занятиях любовью есть много чего другого, помимо этого. — Велвет посмотрела на него, требуя подтверждения.

Алекс чувствовал, как от возбуждения сердце его бьется скачками. Каждый раз, оставаясь с ней наедине, он чувствовал, что хочет, хочет большего, чем просто ощутить сладость ее губ.

— Доверяете ли вы мне настолько, Велвет, чтобы поверить тому, что я скажу? Дело и том, что мы прошли достаточно далеко по тропе Эроса.

Она кивнула, лицо ее стало серьезным, а глаза широко распахнулись, как у маленькой совы.

Он подавил бившую и его самого крупную дрожь. Она так дьявольски невинна и вызывала такое непреодолимое желание! Он завидовал Робину, который сейчас занимался любовью со своей супругой. А эта прелестная девушка, сидевшая у него на коленях, — его нареченная жена по всем законам. Ему очень трудно было не сказать ей всей правды и не унести ее в соседнюю спальню, чтобы начать уроки по искусству любви. Каким-то шестым чувством он знал, что она окажется способной ученицей.

— Итак? — Ее голос ворвался в его раздумья. Он заметил, что она смотрит на него с любопытством.

«Ах ты бесстыдная маленькая кокетка», — подумал он, забавляясь, и одним быстрым движением распахнул ее сорочку, спустив ее с шелковистых плеч до самой талии. Велвет удивленно охнула от столь дерзких действий, но тут Алекс наклонился и нашел ее губы. Велвет почувствовала, как внутри нее взорвался огненный клубок и горячими струями разбежался по всему телу. Его губы ласкали, заставляя открыться ее рот, и вдруг одним неуловимым движением его язык коснулся ее язычка. Сердце бешено стучало у нее в ушах, пока теплая нежность его языка ласкала ее изнутри, прикасаясь к чувственной плоти, перебегая по ее зубам. «Он никогда не целовал меня так раньше», — подумала Велвет, но, хотя и слегка испуганная, нашла это ощущение восхитительным.

Потом его большая рука начала гладить ее шелковистые волосы, ласкать округлости плеч, пробежала по руке, перешла на обнаженное тело и обхватила грудь. Ей казалось, что еще мгновение — и она потеряет сознание. Горячее, почти обжигающее тепло волной прокатилось по ее венам. Когда ее грудь трогал Кей Марло, ей хотелось умереть от стыда, невозможности дать выход своему гневу и беспомощности, но сейчас все было по-другому. Рука Алекса была нежной, любящей. И она знала, что, стоит ей в любой момент попросить его остановиться, он тут же выполнит ее просьбу. Однако она совсем не хотела, чтобы он останавливался, и это само по себе приводило ее в замешательство.

— Святые небеса, дорогая, до чего же вы хороши! — услышала она задыхающийся шепот. Ее голова откинулась назад, пока его губы нежно целовали длинную шею; его другая рука зарылась в копну золотисто-каштановых волос, поддерживая ее голову, когда его губы вновь приникли к ее рту. Она чувствовала, что его рука опять ласкает ей грудь, пальцами он нежно гладил ее соски, пока они не набухли и не выдвинулись вперед, трепеща от сладкой муки, которой он их подвергал.

Велвет дрожала от возбуждения. Если любовью занимаются так, это чудесно. Со вздохом восторга она попыталась поплотнее приникнуть к нему. Его рука, поддерживавшая ее голову, спустилась и обхватила ее талию. Другая рука, ласкавшая ее юную грудь, скользнула вниз и нырнула под сорочку. Потом он начал опять медленно двигать ее вверх, легонько поглаживая нежную кожу ее длинных ног. На мгновение она усомнилась в целесообразности этого маневра, но тут жар вновь разлился по ее жилам, бросив ее в то состояние, когда она не могла уже противостоять его желаниям. В ее полуобморочном мозгу порхали тысячи мотыльков, она ощущала счастье, которое он ей дарил. Добравшись до шелковистой мягкости внутри ее бедер, Алекс понял, что пришло время остановиться. Он и так уже был близок к тому, чтобы потерять контроль над самим собой. Все его мужское естество взывало о близости с Велвет, и он уже жалел, что позволил ей вовлечь себя в опасную игру. Лучше подождать до свадьбы, когда такие любовные игры естественно завершились бы тем, чем они и должны завершаться. Он медленно убрал руку из-под сорочки и крепко прижал ее к себе.

— Достаточно, дорогая, — сказал он как можно спокойнее. — Я не могу вынести этого больше и не уверен, что смогу дальше сдержать свое обещание и сохранить вашу честь. Вы созрели, как персик, Велвет, а я достаточно голоден, чтобы сорвать этот плод.

— Пожалуйста, Алекс, любите меня еще немного. У меня все болит от какого-то непонятного желания. Он нежно поцеловал ее.

— Нет, любовь моя. Помните свое обещание. Мы должны остановиться. — Он неторопливо натянул сорочку ей на плечи, запахнул на груди и завязал бантом шелковые ленты.

Она вздохнула:

— Но вы скоро будете любить меня опять, Алекс?

— Да, — прошептал он и, вздохнув, встал, по-прежнему прижимая ее к груди. Не говоря больше ни слова, он отнес ее на постель, укрыл одеялом и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Велвет, как ей казалось, очень долго лежала без сна в темноте, вновь и вновь воскрешая в памяти каждое его прикосновение, каждый поцелуй. Ей хотелось выскочить из постели и броситься назад к нему, но она знала, что ей не следует этого делать. Скоро утро, и она вновь увидит его. «Господи Боже, — думала она. — Неужели я влюбилась в Алекса?»С этой мыслью она и заснула.

Хозяин гостиницы разбудил их рано утром, так как сегодня королева собиралась обратиться с воззванием к войскам и весь двор должен был присутствовать. Будучи фрейлиной, Велвет надлежало быть под рукой у ее величества. Эйнджел, как новой графине Линмутской, предстояло занять место рядом с мужем на почетных местах среди придворных. Они спешили, помогая друг другу одеваться, и та неловкость, которая возникла между ними ночью, была забыта в этой спешке. Ни одна из девушек не смогла даже притронуться к поданному им роскошному завтраку, в то время как Алекс и Робин с огромным аппетитом поглощали все подряд: яйца, сваренные без скорлупы в густых сливках и марсале, толстые ломти розовой ветчины, горячий хлеб, который каждый намазывал свежесбитым маслом и сливовым джемом. Еду они запивали молодым сидром из неспелых яблок.

— Как вы можете есть? — ворчала Велвет на мужчин. — В такую рань еда не может вызвать ничего, кроме отвращения.

— Солнце уже встало, — ответил Робин с улыбкой, — и кроме того, в это утро у меня просто волчий аппетит по известной вам причине. — Он призывно улыбнулся Эйнджел, заставив ее ужасно покраснеть и выбранить его:

— Фи, милорд, нехорошо так шутить над девушкой! — Но голос ее был ласков, как и взгляд, который она бросила на своего супруга.

— А у вас какая причина, Алекс Гордон? — спросила Велвет с легким раздражением. По какой-то самой ей непонятной причине она не разделяла их хорошего настроения.

— Когда кто-то не может насытить одного аппетита, он насыщает другой, — спокойно ответил тот, намазывая маслом очередной кусок хлеба. — Еще сидра, Роб?

Велвет вернулась в свою маленькую спальню и, распахнув крошечное окошко, высунулась из него. На улице стоял прекрасный день, восьмой день августа. Она глубоко вздохнула.

— С тобой все в порядке, Велвет? — В комнату вошла Эйнджел и тихо закрыла за собой дверь.

Велвет оторвалась от созерцания гостиничного сада.

— А у тебя все в порядке? — спросила Велвет с легкой нервозностью.

— Ну конечно! — воскликнула Эйнджел. — Почему ты беспокоишься обо мне?

— Я слышала, как ты… — Велвет залилась краской. — Я имею в виду, что после вчерашней ночи… — У нее опять покраснели шея и лицо. — Я имею в виду, мой брат сделал тебе больно?

В глазах Эйнджел вдруг появилось понимание. Бедная Велвет! Она так невинна, но точно такой же была и Эйнджел до прошлой ночи, когда ее супруг познакомил ее с таким блаженством, которого она раньше не могла и вообразить. Эйнджел обняла подругу за плечи.

— Робин никогда не сделает мне больно Он самый добрый, самый нежный человек на свете!

— Ты влюбилась в него?

— Велвет, еще слишком рано говорить о том, люблю я его или нет, но я верю, что со временем смогу полюбить его. В настоящий момент я уважаю его и возношу хвалу Господу за то, что он ниспослал мне такого хорошего и доброго супруга. — Она улыбнулась Велвет. — Какой чудесной сестрой ты мне будешь, Велвет. У меня никогда не было сестры, и я буду ценить это вдвойне.

— Я очень большая дурочка, Эйнджел?

— Нет, моя дорогая. Я люблю тебя за твою заботу и беспокойство обо мне.

Девушки заканчивали туалет, когда голос Робина из-за закрытой двери спальни призвал их поторопиться. Шедшие рука об руку, они своей красотой привлекли внимание всей гостиницы: Эйнджел в своем бирюзовом платье, а Велвет в элегантном наряде из желтой парчи с нижней юбкой и рукавами, расшитыми черными бабочками. Сегодня королева разрешила фрейлинам надеть их самые роскошные платья вместо обычных девственно-белых.

Во дворе гостиницы они увидели не карету, которую, как ожидала Велвет, наймет для них ее брат, а прекрасных верховых лошадей, на которых им предстояло добраться до Тилбури-Плэйн, где была построена армия, чтобы выслушать обращение королевы. Граф Линмутский заверил свою сестру, что ехать они будут медленно и прекрасные платья не запылятся. Затем Робин посадил свою молодую жену в седло изящной гнедой кобылы, улыбнувшись при этом. Велвет заметила, как они обменялись интимными взглядами.

Алекс же приподнял ее за тонкую талию и тоже усадил в седло. Глаза их встретились на одно, но очень долгое мгновение, и она почувствовала легкую дрожь при его прикосновении. Он не сказал ни слова, но в его глазах промелькнуло нечто, чего она не могла понять. Пока она удобнее усаживалась в седле, он поднял руку и нежно погладил ее по щеке. Неожиданно и безотчетно Велвет почувствовала застенчивость этого человека, которого она считала своим другом, с которым она разделила первый поцелуй и даже нечто большее. Ее брат и его жена, слишком занятые собой, не заметили, однако, ничего.

Мужчины оседлали лошадей, и две пары тронулись в короткий путь к Тилбури-Плэйн. За четверть мили до армейского лагеря они встретились со свитой королевы, и Велвет отстала от своих, чтобы присоединиться к другим фрейлинам. Бесс, в прекрасном расположении духа и чудесно выглядевшая в своем алом платье, весело приветствовала ее.

— Это правда? — спросила она.

— Что правда? — не поняла Велвет.

— Насчет Эйнджел? Что она стала любовницей твоего брата? При дворе только об этом и говорят все утро. Велвет была потрясена.

— Мой брат, граф Линмутский, и Эйнджел Кристман вчера ночью сочетались законным браком!

— Это они сказали? — рассмеялась одна из фрейлин, Леонора Д'Арси, которая отличалась неразборчивостью в связях. — Спаси меня Господи, Велвет, вы остались такой же провинциальной мышкой, какой и были, если поверили этому! Трудно винить госпожу Кристман, ведь ваш брат так богат и красив. Без состояния или громкого имени, как у нас, бедная девушка едва ли могла рассчитывать на выгодный брак! — Она опять рассмеялась.