И все-таки она была его женой только три месяца! А женой Акбара — шестнадцать! Господи! Сможет ли она когда-нибудь полюбить его вновь? Он вдруг понял, что молча молит Бога, чтобы она смогла полюбить его.

Прекрасный ужин, накрытый в столовой графа Ботвеллского, дал повод его кузену пошутить:

— Для человека, объявленного вне закона и осужденного, Фрэнсис, ты питаешься весьма недурно.

— Ты же знаешь мою любовь к хорошей жизни, — смеясь, ответил Ботвелл.

— Ага, — добавила Кэт Лесли, — я страшно за него беспокоилась, пока он сидел в Эдинбургском замке. И вдруг узнаю, что он устроился там лучше, чем сам начальник тюрьмы, мошенник!

Один из людей Ботвелла заиграл на свирели, а другие затянули песню. Алекс и леди Лесли начали исследовать степень своего родства, ведь его мать тоже была Лесли. Ботвелл встал и протянул руку Велвет.

— Пойдемте прогуляемся по замку, дорогая, — сказал он ей, заметив, что она заметно опечалилась при звуках старинной приграничной баллады, повествующей о неразделенной любви. Он увел ее в глубь зала, крепко держа под руку. — Я слушаю, Велвет, дорогая, если вам есть что сказать мне, — спокойно предложил он.

— Очень мало, Фрэнсис. Я вернулась домой к Алексу.

— Но ваше сердце не с ним. Почему?

— О, Фрэнсис, я в таком смятении. Я была уверена, что он мертв. И я полюбила вновь, но потом узнала, что он жив. Мне пришлось вернуться. Я и сейчас люблю Алекса, но не могу, как мне кажется, перестать любить и Акбара. Отдаться другому мужчине, когда я считала себя вдовой, это совсем другое, чем то положение, в котором я очутилась теперь. Я хочу начать с Алексом все заново. Я должна! Но я не могу перестать думать об Акбаре, об Индии, о… — Она замолчала и была полностью сражена, когда он закончил за нее:

— И о вашем ребенке.

— О Боже! — прошептала она. — Откуда вы знаете? — Ее глаза были полны слез.

— Только ребенок может так крепко привязывать вас к другому мужчине, Велвет.

— Алекс ничего не должен знать! Он не переживет, если узнает, что я родила ребенка другому мужчине.

— Значит, надо побыстрее сделать это, Велвет. — Остановившись, он потянул ее в небольшой альков и, достав из камзола шелковый носовой плеток, ласково вытер ей слезы. — Ребенок умер?

— Нет. Девочка осталась в Индии со своим отцом. Он не позволил мне взять ее с собой. Он сказал, что она — это все, что осталось ему от нашей любви. Я не хотела оставлять ее, Фрэнсис! Ей тогда еще не было и года, моей Ясаман! — Она опять начала плакать.

— Велвет! — Серьезность его голоса заставила ее прислушаться. — Велвет, дорогая, вы не должны так убиваться. Алекс увидит ваше лицо и сразу поймет, что вы расстроены. Что мы скажем ему? — Он быстро промокнул слезы своим платком.

И тут присущее ей чувство юмора не оставило ее.

— Я могу сказать, что вы отвергли мои приставания к вам, Фрэнсис, — сказала она, улыбнувшись сквозь слезы. Он тоже улыбнулся с облегчением.

— Дерзкая девчонка! — пошутил он, и Велвет уже открыто рассмеялась. Успокоенный, он убрал мокрый платок в карман камзола и вновь стал серьезным. — Ваш секрет будет со мной как в могиле, Велвет. Но не пренебрегайте моим советом. Как можно скорее подарите Алексу наследника. Вы не забудете своего первого ребенка, но заботы о втором смягчат боль утраты. У вас просто не останется времени на воспоминания.

— Алекс так терпелив, Фрэнсис. Он пообещал не принуждать меня и держит обещание.

— Уж не хотите ли вы сказать, что не занимались любовью с тех пор, как вновь встретились? Господи, Велвет! Так у вас никогда не появится наследника.

— Я не могу, — дрожащим голосом призналась она, и нижняя губка у нее опять задрожала.

— Все вы прекрасно можете и сегодня же ночью сделайте это. Чем дольше вы будете тянуть, тем вам же будет хуже, а мой дорогой кузен проявлял терпение уже достаточно долго.

— Он прекрасно утешался, пока меня здесь не было! — резко проговорила Велвет.

— Вы тоже! — не остался в долгу Ботвелл.

— Да, пожалуй, — согласилась Велвет. — Господи, Фрэнсис, я так окунулась в свое горе, что совсем забыла — жизнь-то продолжается. Алекс и я решили все-таки жить вместе после всех наших злоключений. Никто нас не заставлял. Я так несправедлива к нему, правда?

— Нет, Велвет. Просто вам нужно было время, чтобы разобраться со своими чувствами. Теперь, я думаю, все встало на свои места.

— Большое вам спасибо, милорд! Если у меня родится сын, одним из его имен будет Фрэнсис.

— Господи, дорогая, не надо таких сантиментов по отношению ко мне. Терпеть не могу всех этих телячьих нежностей!

Она закинула руки ему на шею и крепко поцеловала в губы, чем несказанно удивила Ботвелла. Это был чудесный поцелуй, ее губы пахли сладким вином. Отступив на шаг, она посмотрела на него и с вызовом сказала:

— Отведите меня назад к мужу, милорд. Нам пора спать. Ботвелл ухмыльнулся:

— Жаль, что Алекс никогда не узнает, в каком большом долгу он у меня, Велвет. — Он вывел ее из алькова и проводил через главный зал к столу, где Кэт и Алекс по-прежнему были погружены в беседу, не заметив их отсутствия.

— Я ничего не скажу ему, если и вы будете молчать, Фрэнсис, — повторила она дерзко, и он в ответ улыбнулся, заговорщически подмигнув.

Свирель теперь играла какой-то более живой мотив. Некоторые из людей Ботвелла пустились в пляс, другие затеяли игру в кости, встав на колени у одного из каминов. Кэт, к удивлению Алекса, присоединилась к ним. Фрэнсис только улыбнулся:

— Мои ребята ее очень любят. Они готовы отдать за нее жизнь, так же как и я.

— Уверена, что все закончится счастливо для вас двоих, — ободрила его Велвет. Потом повернулась к Алексу и сказала:

— Я устала, милорд. Мы уже пойдем, или ты останешься поиграть в кости?

— Немного задержусь, дорогая, — ответил он, и она, поклонившись, вышла.

Алекс отсутствовал всего несколько минут, распив со своим кузеном еще по чаше вина. Затем приграничный лорд, прикинувшись усталым, ушел, забрав с собой Кэт, и у Алекса больше не было повода оставаться в зале.

Дагалд поджидал своего хозяина и быстро помог ему раздеться, стремясь как можно скорее очутиться в собственной постели в объятиях Пэнси. Алекс выпроводил слугу, как только «гот раздел его, и, ополоснув на ночь лицо, на цыпочках прошел в спальню. В камине горел слабый огонь, в комнате было тепло. Алекс тихо нырнул в большую постель, стараясь не потревожить Велвет, но был очень удивлен, когда она, ароматная, теплая и абсолютно голая, вдруг скользнула к нему. Он был ошеломлен.

— Ты не надела ночную рубашку, — открыл он от удивления рот.

— Нет, Алекс, не надела, — поддразнила она его. Его руки сами собой сомкнулись вокруг нее. Боже, подумал он, какая же у нее мягкая и гладкая кожа.

— Велвет… — Его голос несколько изменился, пока он изо всех сил старался удержать себя в руках.

— Да, Алекс? — ласково и невинно спросила она.

— Чего ты хочешь от меня, Велвет? Господи, дорогая, я ведь обыкновенный человек!..

— Чего я хочу от тебя? — Она мягко рассмеялась. — Боже, Алекс. Я думала, ты поймешь. Я хочу, чтобы ты любил меня. Здесь. Сейчас. Сегодня ночью, мой дорогой.

Она теснее прижалась к нему, упершись своими округлыми грудями в его волосатую грудь, и, нагнувшись, тихонько покусывала ему мочку уха, пока он не застонал. Она просто сводила его с ума, и он подозревал, что она прекрасно сознавала это. Что же такое случилось с ней за эти последние несколько часов.

— Ты лишил меня девственности в этом самом замке почти три года назад, мой дорогой. Мы начинаем нашу супружескую жизнь сначала. И я хочу начать ее здесь, Алекс. Неужели тебе это не понятно?

Он не ожидал от нее такой сентиментальности, но это его не заботило. Важно было, что эта прелестная женщина, его жена, с которой он так долго был разлучен, предлагала себя ему, а он так хотел ее. Притянув ее голову, он нашел губы и поцеловал со всей горячностью, которая копилась в нем все эти два с половиной года. Он целовал ее, пока она совсем не задохнулась и губы у нее не заболели от его пылкости. Пытаясь ослабить напор его губ, она раздвинула губы, и его язык тут же проник глубоко ей в рот, чтобы любить ее с еще большим жаром. Их языки были как два пылающих шелковых флага, сплетавшихся и расплетавшихся раз за разом. Он взял ее лицо в свои руки.

— Посмотри на меня, Велвет! — Она медленно открыла глаза и посмотрела на него. — Я люблю тебя, дорогая. Ты понимаешь это? Я люблю тебя!

— И я никогда не переставала любить тебя, Алекс, — ответила она.

Однако между ними осталось и кое-что невысказанное.» Я никогда не переставала любить тебя, Алекс, но одновременно я любила и другого мужчину «. Она старалась, и со временем, он надеялся, воспоминания об Акбаре уйдут из ее сердца и души, а может быть, и из сознания.

— Ах, дорогая, — прошептал он, гладя ее щеку тыльной стороной руки, а другой поглаживая ее лоб. Потом его рот опять нашел ее губы, на этот раз целуя ее нежно и ласково, вновь привыкая к ее сладким губам. Покрыв поцелуями все ее лицо, он спустился к шее, задержавшись на маленькой ложбинке на ее горле, где крохотная жилка билась под его губами. Его длинные пальцы запутались в ее мягких волосах, а другая рука повернула к себе ее лицо.

Он осторожно укусил ее за подбородок, потом поцеловал уголки ее рта. Велвет высунула свой язычок, чтобы лизнуть его, и, наслаждаясь ее любовной игрой, он вступил в битву. Они дурачились и боролись так несколько минут, заново учась расслабляться в объятиях друг друга. Наконец он потерся носом о ее ухо и провел по нему языком.

— Ты восхитительна, дорогая, — прошептал он. Потом его рука обняла ее грудь, и, перевернувшись, он нашел вторую ее грудь и приник к ней губами. Пока рука мяла и ласкала одну, губы подвергали утонченной пытке другую грудь, ласково посасывая ее сосок. Постепенно он начал втягивать его в рот целиком, нежно покусывая, пронзая всю ее маленькими стрелками желания.

Велвет капризно пошевелилась под ним. Ее так давно никто не любил. На какое-то мгновение она почувствовала себя предательницей, но по отношению к кому? К Акбару, с которым ее связывал брак и ребенок, или к Алексу, который был ее единственным мужем перед Богом и совестью? Это слишком запутанная головоломка, чтобы быстро разобраться в ней, подумала она. Надо наслаждаться тем, что происходит здесь и сейчас, а не в давно минувшем.

Нетерпеливо пошевелившись, она выбралась из-под него и сказала:

— Я хочу любить тебя, мой дорогой.

— Ты и так любишь меня, Велвет, — ответил он, но она рассмеялась:

— Нет, милорд. Пока что ты любишь меня. — Она толкнула его на подушки. — Теперь я буду любить тебя!

Пока он пытался понять, что происходит, Велвет повернулась к нему спиной и, обхватив мужское копье одной рукой, склонила над ним голову и взяла его в рот, продолжая другой нежно гладить мошонку. На секунду Алекс застыл в изумлении. Он никогда не учил ее таким вещам! Где же она научилась этому? Следующим чувством, охватившим его, была волна жгучей ревности. Акбар! Она научилась этому у него! Она зажала его член нежными губами и определенно сводила его с ума, что, видимо, и было ее целью.

— Боже! — Слово с хрипом вырвалось из его горла, его гнев улетучивался, уступая место острому наслаждению, которое росло с каждым моментом.

Ее язык лизал его член на всю длину, дразня его покрасневшую головку. Его руки протянулись вперед, чтобы обхватить ее голову и поощрить к дальнейшим ласкам, а она исступленно сосала, пока в его мозг и во все тело вонзались острые, как ножи, копья желания. Член его затвердел как каменный.

Когда он больше уже не мог терпеть, готовый взорваться от желания, он приказал ей сквозь стиснутые зубы:

— Хватит, дорогая!

Уложив ее на подушки, он опустил свою голову между ее ног. До этого он никогда не пробовал, какая она на вкус там, но подумал, что если она научилась услаждать мужчину так, как она только что сделала, то Акбар наверняка познакомил ее и с другими удовольствиями. Он нашел маленькую жемчужину ее женственности и, дотянувшись до нее языком, начал нежно любить ее. Он был счастлив, когда услышал мягкий стон экстаза, вырвавшийся из ее губ.

— Тебе нравится так, дорогая? — прошептал он, и она смогла только крикнуть» да «, и ничего больше. Его язык продолжал ласкать ее шелковистую розовую плоть, пока она не застонала от желания.

Господи, как же хорошо, подумала она, пока ее страсть росла и росла. Легкие, как перышко, прикосновения его языка и губ к самому сокровенному женскому месту вели ее все дальше и дальше по дороге желания, так далеко, как она никогда еще не заходила. Велвет казалось, что и она не сможет выносить больше этой любви, но одновременно она думала, что не вынесет, если он вдруг остановится. Она чувствовала, что сейчас потеряет сознание, но это ее не волновало. На мгновение она мысленно перенеслась на несколько лет назад, к самому началу их супружеской жизни. Тогда он тоже любил ее страстно и нежно, но совсем не так, как сейчас. Его страсть была так велика, что казалось, испепелит их обоих. Наконец он поднял голову, с мягким смешком подтянулся на руках и лег на нее сверху. Взяв свой пульсирующий член в руку, он направил его в цель и ворвался в нее почти с яростью. Вскрикнув, Велвет подняла ноги, обхватила его спину, а руками шею, и так вместе они раскачивались взад и вперед, как бы танцуя в ритме любви.