— Ники! Ерец! Мать твою!

Я смотрела на мужчину, и до меня не сразу дошло, что это мой бывший муж, Василий Васин.

— Васин?

— Да, твой первый муж.

— И последний.

— Да, ладно. Не может быть? Давай где-нибудь посидим.

— Хорошо, веди.

Он привез меня в какое-то небольшое кафе, но здесь было уютно и аппетитно пахло, и мой желудок, оставленный без обеда, расплылся в радостной улыбке от скорой еды. Я смотрела на этого мужчину и не понимала, что я в нем нашла. Все выскакивали замуж и все окружение требовало от меня того же, так должно, так нужно, так правильно… Я ведь встречалась с ним около месяца, потом заявление в ЗАГС, через месяц свадьба, а через неделю развод. Он был красив, обаятелен, за ним увивались все красавицы академии, мне льстило, что он выбрал меня, любви особой не было, в постели он был хорош, в этом деле он был действительно хорош, и было трудно найти достойную замену, а потом не стало времени, только работа, работа, работа. Только есть вещи, которые прощать нельзя, и забывать нельзя.

— Ну и как ты, Васин?

— Нормально, своя контора, работы много.

— Все как ты хотел.

— Да. Мне тебя не хватало.

— Ничего, заменяющих много нашлось, почти вся академия утешала.

— Все не то. Не понимал я тогда, что такие как ты, один раз в жизни бывают, я ж себя по высокому курсу …

— Вася, я люблю кино «Безотцовщина», и отвечу тебе из него же «А прощать я не умею».

— А может, попробуем? Ну, сделал глупость, молодо-зелено, столько лет прошло.

— Глупость? Через пару дней брака предложить меня для согрева своим дружкам, у меня даже слова подходящего нет для этого.

— Но хоть попытался, права, как всегда права. Почему не замужем?

— А это обязательно? Быть как все? Чтобы было все как у людей? Один раз сделала как должно, больше не хочу. А ты что один, такой видный мужик?

— Все выбираю, после тебя сложно.

— Моей ядовитости не хватает

— Как ни странно, не хватает. После тебя со всеми пресно, а последнее время шушера малообразованная вокруг копошиться, не интересно.

— Ничего мужчины могут выбирать до глубокой старости, это бабий век — сорок лет.

— Ники, Ники, я так рад, что встретился с тобой.

— С кем-нибудь общаешься из старичков?

— Только с Витьком, он сейчас большой начальник в Тюмени, остальные разъехались, скоро десять лет будет, может, кого увижу.

— Приветы передавай.

— А ты не пойдешь?

— Мои десять лет еще не скоро.

— А со мной?

— А зачем?

— Похвастаюсь, красивая женщина рядом.

— Это новая мода, бывшими хвастаться?

— Нет, может, воспоминания нахлынут, может, все же простишь меня, когда-нибудь.

— Это тема закрыта.

Я допила свое кофе, в данном случае оно, и оно подпортило впечатление о ресторане, мож мне случайно чашку с промывки машины подсунули? Пришла пора прощаться.

Я достала кошелек, потом шло долгое препирательство об оплате, я милостиво разрешила себя угостить. Мы стояли на улице, и было как-то неловко. Неловкость двух чужих людей, не знающих стоит ли обмениваться контактами и договариваться о новой встрече. Нет, не хочу я больше с ним встреч, он мне никто, я ему тоже, случайно столкнулись и хватит.

— Номерок оставь?

— А зачем, Вася? Может, встретимся когда-нибудь случайно, перекинемся парой фраз и достаточно.

— Значит, прощай?

— Прощай.

Но Васин не привык так просто сдаваться, он резко притянул меня к себе и впился в мои губы… и ничего, ничего, и он понял, что ничего и никогда уже не будет. «А прощать то я не умею». Такое не умею.

Но, никогда не говори никогда, однажды все же пришлось использовать его по прямому назначению…


Бедные цветы за две недели они сникли, юмор действует благотворно даже на цветочки, что уж говорить про людей. Ковина с утра не было так, что кофе пришлось пить в одиночестве. Екатерина пришла через полчаса, а следом за ней притащилась Фролкина с очередным тортом, радость оттого, что Петруня свалил у Софьи Васильевны била фонтаном. Около девяти прибыла Устинья, именно прибыла, плюхнула сумку на стол, скинула пальто и приказала Екатерине подать кофе. Я выплыла из кабинета посмотреть на этой действо, видимо вид мой внушил опасения Усте, и она быстренько убрала свои манатки в шкаф и без кофе уселась за свое рабочие место. А Кате опять пора устраивать головомойку, ну что ж такое, как она может всякой шушере позволять собой командовать.

Софья Васильевна принесла мне личное дело Усти, и теперь я могла ознакомиться с «офигительным» стажем этого квалифицированного сотрудника. Ничего примечательного в ее биографии не было, да и стаж ее от Екатерининого отличался всего на пару месяцев. Вот уж действительно удружил Ковин и кто ему такой клад подсунул? Хотя, кто знает, может, сработаемся, еще буду радоваться такому сотруднику. Устинья Федоровна Калаш, пару лет проработала помощником директора модельного агентства, потом пару лет в строительной фирме, и вот теперь она нас почтила своим трудоустройством.


Приехал Ковин, вызвал меня и следующий час прошел в отчетах, поручениях и в восхищении от ума собственного начальства, ход его мыслей был интересен, казалось, что он приходит к совершенно парадоксальному выводу, а в итоге стройный логически вывод. Общаться с умным человеком всегда интересно, перед уходом он попросил рассказать анекдоты, а то из-за важных встреч пропустил их утреннее прослушивание. И до чего человека родственники доводят, нужно от них избавиться, только аккуратно, а то опять уволит. Ну как уволит, так и возьмет обратно … наверное.

Я выплыла в приемную, а там мило беседуя с Устей и Катей, меня ожидал Чистин, нарисовался, принесла нелегкая, и очередное геометрическое творение припер, где он их берет.

— Егор, что вы тут делаете?

— К тебе пришел.

— Тогда в кабинет, может кофе?

— Нет.

Мы прошли в кабинет, но краем глаза я успела увидеть недовольную физиономию Устиньи и смущенное лицо Екатерины. Да уж внес сумятицу Егорушка в наши дружные женские ряды.

— И чему обязана?

— Пойдем, пообедаем.

— Мой обед еще не скоро.

— Я тебя у Ковина отпрошу.

— У меня много работы.

— А зачем тебе работать?

— В смысле?

— Не нужно тебе работать, я тебя вполне способен обеспечить.

Об этих словах, наверное, мечтает половина женщин на земле, когда-то мне тоже хотелось их услышать, очень — очень давно, когда не было сил доехать до дома, когда жизнь била и размазывала, и не было сил бороться, но тогда рядом никого сильного не оказалось и пришлось самой стать сильной. Сильной и самостоятельной.

— Егор, в наше время секс не повод для знакомства, а уж тем более из-за него не стоит терять работу.

— Значит, ничего не изменилось.

— Ничего, как все было, так и остается. Что ты себе навыдумывал? Что я перейду на свободную штатную единицу любовницы? Егор?

— Что-то типа того.

— Если хочешь, то можно пообедать через полтора часа, здесь за углом отличный ресторан есть, там и обсудим перемены в наших отношениях.

— Через полтора часа.

Егор задержался в приемной, Екатерина его смущалась, а вот Устинья просто расцвела. Да та кандидатка, что легким движением плеча расстегивала пуговки, по сравнению с ней школьница, казалось, что она того и гляди выпрыгнет голая из делового костюма. При виде этой картины, мои губы растянулись в саркастической улыбке, хватит развлечений, полно работы.

Через полтора часа я сидела в ресторанчике и не знала, как поступить, обрубить концы или продолжить дрейф. Чистин был приятным мужчиной, а я давно не заводила романов, но вот как величина постоянная он мне не был нужен. И что делать? Так до конца обеда мы ничего и не решили.

Но как оказалось, это я не решила.


Егор придумал себе «гениальный» план и собирался его воплотить в жизнь. План был прост — заставить ревновать. Так как большую часть времени Ники (то есть я) проводит на работе, то объект его плана должен работать там же. Екатерину он пожалел, характер у меня не сахар, еще чего сотворю с ревности то с бедной девушкой, а вот эта Устинья в самый раз, мне ее не жалко, да и ему не особо. Гений просто, жаль, что пустого места. Осуществление плана требовало от Егора минимальных усилий — пару знаков внимания объекту и все остальное за него сделает сам объект.

Утро началось с очередного геометрического шедевра, но предназначался он не мне, а Усте. Екатерина негодовала и не понимала моей радости. А я действительно радовалась тому, что Чистин сделал выбор за нас двоих, и мне не пришлось проводить нудную процедуру расставания с выяснением причин. Ох, не умею я красиво расставаться, а тут все само собой устроилось. И я была рада. А Екатерина этого не понимала и очень переживала за меня. Меня это смешило, но с другой стороны и радовало.

Каждый раз, когда Устя гордо шествовала со своим треугольником по приемной, меня разбирал хохот, но приходилось держать себя в руках, а в обед, когда никого не было, я похохотала от души, чем привлекла внимание руководства, пришлось обосновывать безудержное веселье свежими анекдотами.

А еще мне предстояло вести юбилейный вечер в бывшей конторе, это по их «гениальному» плану. Что-то вокруг гениев расплодилось, скоро сирость и убогость редкостью станут. Ну да ладно, по их плану я должна была вести весь вечер, то есть как всегда, все гуляют, пью, веселятся, а на манеже все те же, меня это не устраивало. Я гость и хочу быть как в гостях — десять кусочков сахара и не размешивать, слишком сладкое не люблю. Текст я отредактировала, но обещание приехать не дала, пусть своими силами организуют банкет, а я буду восседать в президиуме и корчить недовольную физию — это не так, это не то. Пусть побудут на моем месте, как сладка месть… в мечтах, на самом деле я буду радоваться как младенец, и все мне будет лучше лучшего. Но вести все это будет Лена или кто-нибудь еще, хоть сам Розин, а я буду отдыхать.


Устю в шесть часов как ветром сдуло, Екатерина еще сидела и переживала за меня.

— Екатерина, что домой не собираешься?

— Как он мог вас на нее променять.

— Ты из-за этого решила до ночи на работе сидеть? Да нет между нами ничего, роман не получился, он мне не нужен и я ему тоже, поиграли и хватит.

— Ну не на нее же?

— А ты предпочла, чтоб он тебя заманил в сети?

— Нет.

— Вот и радуйся, может она нас в скорости покинет, и мы опять начнем перебирать секретарей и найдем свой идеал.

— Вы думаете, она уйдет?

— Уйдет, не знаю только через неделю или две, но уйдет или я ее уйду. Опять буду злыдней, но мне не привыкать. Завтра вечером совещание будет, придется задержаться до ночи, если хочешь, приходи к обеду.

— С утра прибуду, а то Устинья забудет про работу, и будете вы здесь одна.

— Боитесь, что не справлюсь?

— Справитесь, и все решат, что я здесь не нужна.

— Если кто-то так скажет, им придется иметь дело со мной. Собирайся и домой.

Я выпроводила Катю и засела за кучу срочных бумаг, скинутых на меня Ковиным пять минут назад. Разобралась я с ними быстро, еще время осталось на чашку кофе.

— Николь, вы еще здесь?

— А где я должна быть? Еще только полвосьмого. Кофе будете?

— Да, спасибо. Просто Катя и новенькая уже ушли, я думал и вас нет.

— Мне исчезнуть после разлива кофе?

— Если есть дела, работайте.

— Да я уже все сделала, ведь знаю ваше отношение к работе в неурочное время.

— Мне приглашения на юбилей прислали. Вы пойдете?

— Конечно, если получится. Мне тоже прислали.

— Получится, составите мне компанию.

— Приглашение на два лица, можно кого-нибудь взять еще для компании.

— Видно будет.

— Поздравительную речь готовить?

— Приготовьте, хотя я выступать не очень хочу.

Я встала, налила Андрею Владимировичу кофе, и он устроился за моим столом, пришлось распотрошить свой запас пирожных и конфет, а руководство-то мое сладкоежка.

— А мы можем слегка опоздать на юбилей?

— А что так? Хотите, чтоб нас торжественно ожидали?

— Я не хочу, чтоб нас ждали, пусть будет сюрприз. Просто если приедем вовремя, меня все это вести заставят, я терпеть не могу эти публичные выступления, чувствую себя клоуном на манеже.

— Не замечал за вами этого.

— Я хорошо маскируюсь.

— Опоздаем, ведь на мероприятия принято опаздывать.

— Спасибо.

Через полчаса Ковин отправил меня домой, а сам остался в офисе. Хозяин — барин. Вечер был теплый для осени, и я прогулялась до дома пешком. Ладочка и Челе радостно встретили меня дома, котенок стал напоминать шарик, если Лада будет продолжать его кормить так и дальше, то скоро он лопнет. Но в маленьком организме все сгорало как в топке и через некоторое время шарик сдулся. Засыпала я под веселое бурчание Челе. Снилась мне полнейшая галиматья — я все бегала и бегала, все искала и искала, в итоге я оказалась на сцене, а вокруг куча людей, и все чего-то от меня ждут, что ждут я так и не могла понять, потом я с треском провалилась сквозь сцену и долго летела (если верить рекламе я росла), а потом темнота, спокойный сон и звук будильника.