КАА - Мои двенадцать увольнений

— Ты что, девочка, из-за этого козла все выходные прорыдала?

Вошел в приемную, знакомый запах духов, но вот их обладательницы нигде не было видно, хотя охранник сказал, что Николь уже здесь. И где она может быть?

Я пошел к Семену. Дверь бесшумно открылась, Ерец и Шварин сидели ко мне спиной и смотрели видео с камер наблюдения из приемной. Было странно видеть себя со стороны. Вот Николь ушла, и хорошо, что она не стала оправдываться, а то бы он этого Веню на куски порвал при ней. Вот я схватил Веню за шиворот и тряхнул так, что у того из карманов весь скарб повылетал, вот потащил его смотреть записи. Эта сволочь, пока Ерец с кем-то по телефону разговаривала, успел ей в сумку подсунуть свою жалкую подделку. Интересно с кем она разговаривала? Вид у нее взволнованный. А как она ему в лоб дала, этот момент они с Семеном и остальными гостями раз пятьдесят просматривали. Больше этого Веню никто и не вспомнит, его хозяин умный человек, и выгнал шелудивую дворнягу, связей у его отца уже давно не было и ничего плохого Ерец он сделать не может. А еще звонил ей, но она была недоступна.

— Вот девочка, видишь. Ты что думала, мы тебя в обиду дадим? А ты из-за этого сукина сына все выходные проревела.

— Если бы телефон не отключила, то и не ревела бы.

Спина Николь выпрямилась, она медленно встала и повернулась ко мне. Выглядела она плохо, попадись мне сейчас этот Веня, я бы его собственными руками придушил. В ее глазах светилась благодарность. Она что действительно решила, что я поверил в эту ересь? Тогда рыдала, она не из-за Вени, а из-за меня. Надо было его при ней порвать, но не хотелось в очередной раз пугать, ей и так приходится то и дело на себе узнавать не самые приятные стороны моего характера.

— Вы плохо выглядите, поезжайте домой.

— Не могу домой, у меня собеседование.

— Что?! И когда вы успели?! В пятницу ночью или за выходные успели уже себе новую работу найти?!

Николь рассмеялась, смеялась она долго и от души, и мне стало легче, она уже не обижалась на меня. Но вот когда она успела записаться на собеседование? И к кому? У кого ее уводить? Кому давать ужасные рекомендации?

— Сами же разрешили второго человека в приемную взять, я собеседование на сегодня назначила.

— Перенесите, и домой.

— Нет, я в норме, постараюсь из кабинета поменьше высовываться, чтобы людей не пугать, а вот переносить ничего не буду.

— Как хотите. А в лоб вы ему классно дали.

— В прошлый раз ему дыроколом тоже неплохо досталось.

— Когда?

— Давно.

— Рассказываете.

— Да нечего особо рассказывать, работала я секретарем в управлении, что его папаша курировал, привыкли генеральские сынки, что им все можно, вот и полез как-то под юбку.

— К вам?

— Нет. К коллеге, а я чтоб отстал, ему дыроколом в тыкву зарядила, жаль, что не пробила.

— И он вам решил отомстить?

— А кто его знает, не думаю, что он меня узнал. Я сильно видоизменилась за эти годы. А неприятностей у Вас не будет?

— Неприятностей?

— Он же генеральский сынок и какой-то там чиновник.

— Не будет, ему до меня как отсюда до Китая.

— Хорошо. У меня имбирное печенье есть, кто будет?

Никто не изъявил желание, и Ерец ушла к себе.

— Ну что Семен, пора работать.

— Да, Андрей Владимирович. Жаль только, что она не видела, как этого козла со ступенек спустили, может ей запись показать?

Екатерина заставила меня делать какие-то примочки, и к обеду мое лицо было в норме. Обед и сейчас я буду пить свой любимый горячий шоколад, хотя слово «пить» не очень подходит, слишком густой, слегка приторный, есть его придется ложечкой, смешивая с легкостью взбитых сливок. Официант принес мой заказ, еще и корицы добавил на белое облако сливок, длинная ложечка, чтоб добраться до самого дна прозрачного бокала. И вот сейчас я сидела в кафе, ела свой любимый горячий шоколад и жизнь была хороша, у меня самый замечательный шеф, самая замечательная работа и самый замечательный подчиненный. Нужно будет с собой взять шоколад, Екатерину угостить, а Ковину пару эклеров. А через час у меня будет очередное собеседование, но даже это не портило мне настроение. Жизнь прекрасна. А с горячим шоколадом еще прекрасней.

И все же пришлось вернуться из нирваны обратно, шоколад закончился, обед тоже и пора приступать к работе. Я читала анкету, кое-что меня смущало, имя было написано с заглавной А. Девушка протянула мне паспорт.

— Имя написано как в паспорте, это не ошибка.

Алимпиада Савельевна Шарай, тридцать пять лет, несколько лет проработала помощником директора, рекомендации хорошие, внешний вид приятный. Я вернула паспорт, хотя чему я удивляюсь, у нас в издательстве был один рожденный 30 февраля, я сначала думала, что меня разыгрывают, но потом сотрудник принес в подтверждение не только паспорт, но свидетельство о рождении, грамотеев в наших органах регистрации хватает. Я задавала стандартные вопросы, получала такие же стандартные ответы. Минут через пятнадцать разговора «Остапа понесло», я начала нести полную чушь, которой не несла никогда в жизни, даже гаишнику так лапшу на уши не вешала. Девушка внимательно слушала, но видимо тонкая душевная организация ее не выдержала, и она сказала «Простите, вы не правы», а потом объяснила в чем именно. Это был плюс, мне нужны думающие люди, способные отстаивать свою точку зрения. А меня весь разговор так и подмывало назвать Олимпиада Самсоновна, вот Островский удружил.

— Вы много лет работали помощником руководителя, почему сейчас вы согласны на должность секретаря приемной?

— У меня ребенок и это часто становится препятствием для работодателя, поэтому я снизила планку.

Видимо после извещения о наличии ребенка, все ее собеседования прекращались, я почувствовала, как она напряглась после это «признания», но она держала лицо, хотя скорей всего для себя она уже решила, что не пройдет. Мы еще побеседовали и распрощались. Мне предстояло еще две встречи с кандидатами на этой неделе.

Понедельник закончился быстро, Ковин в шесть часов отправил меня домой и сам куда-то уехал.

Я вернулась домой счастливая, меня все еще радовало, что шеф оказался намного лучше, чем я о нем думала. Челе плюхнулся мне на колени, за последнее время котенок стал превращаться в котище и скоро мог догнать и Булгаковского Бегемота. И все равно это самое милое существо в мире. Ладочка вернулась из больницы утром, и сейчас уже спала, рука болела, и приходилось пить обезболивающие, которые обеспечивали ей хороший глубокий сон.

Утром проснулась в хорошем настроении, быстро собралась на работу и бодро и весело до нее добралась. Цветы мои по мне скучали, ведь вчера их не поливала, очередная порция анекдотов подняла им настроение. Ковин пришел позже обычного и не успел на юморную пятиминутку, от всех попыток заставить меня рассказать их еще раз ловко отмазывалась. Но он отомстил вечером — пришлось развлекать его очередную пассию. А еще мне пришлось завести новую табличку «Женщины Ковина», так как эта уже была третья, с которой мне пришлось столкнуться и сомневаюсь что последняя, утруждать себя запоминанием предпочтений каждой я не стала, а просто забила их в табличку, с кратким описанием очередной мадам, а то одна пьет только минеральную воду, другая чай, третья, нынешняя, черный чай с корицей и имбирем. Я час слушала о последних новинках в мире диетологии, и у меня начался уже развиваться комплекс неполноценности, ведь в заветные 90-60-90 я не попадала никогда. Наконец, меня избавили от ее присутствия.

Среда как-то сразу не задалась, с утра я умудрилась растянуться на льду недалеко от конторы, отбила себя пятую точку, потом на работе до обеда была какая-то суета, я даже не помнила, где оставила свою чашку с чаем, как в восемь утра налила себе чайковского и начались звонки, вопросы, так с ней и бегала, и где-то забыла. Мне ее принес Ковин со словами «я вам не официант». Собеседование отменилось, и обед накрылся, Андрей Владимирович потащил меня с собой на встречу, потом на объект, вот так до вечера и носилась за своим неугомонным шефом. Он-то успел поесть, гад этакий. Устроил мне разгрузочный день, наслушался свою мадам и решил уморить. Точно, это его план по моему уничтожению. Сейчас вот в контору возвращаемся, все уже давно ушли, а мы только возвращаемся. Где-то в ящике у меня пачка печенья заныкана, при мысли о еде мой желудок начал побаливать, тоскливо ему было быть пустым. Ой, а у меня же конфета в сумке валялась. Я с победоносным воплем радостно вытащила из сумки трюфель. Ковин забрал из моих рук конфетку, поблагодарил и съел. От возмущения я даже слов не нашла.

— Как вы могли ее съесть, это же моя.

— Да? я решил, что вы меня угостили.

— Угостила? это вся еда, которая побывала за день в моих руках, а желудок так ничего и не увидел.

— Вы же обедали.

— Это вы обедали!!!

Я надулась как ребенок и смотрела в окно, обидно было до слез, я понимала, что это глупо, но ничего с собой поделать не могла. Мне уже было все равно, куда и зачем мы едем, лишь бы уже поскорей домой и к холодильнику, и плевать, что есть на ночь вредно, и плевать на последние новинки диетологии — я хочу есть! Машина остановилась, но это был не наш паркинг. «Он меня еще и дальше собирается таскать? Садист».

— Вылезайте и прекратите дуться, как ребенок, вам это не по возрасту.

— А вам не по возрасту конфеты есть.

А мы все куда-то шли, потом на лифте куда-то ввысь, у меня уже начались обонятельные галлюцинации, мне чудился запах еды.

— Вам нравится японская кухня?

— А вам нравится издеваться над людьми?

— Пытка голодом, это единственное что вас может пронять?

— Нет. Но те, кому удалось меня пронять, были потом этому не рады.

— Так нравится вам японская кухня или нет?

— Смотря, что вы подразумеваете под «японской кухней» — европеизированную кухню или традиционную?

— Традиционную.

— Понравилось многое, но только не то, что на меня смотрело из тарелки, они же там много едят в сыром, иногда в живом виде. Три года назад были на книжной выставке, мне даже удалось в Киото съездить, а еще нас на рыбную биржу водили, и знаете у них там рыбой не пахнет, как у нас в магазинах, а тунцы — это такие громадины. И чай, чай там просто великолепный и разнообразный.

— Значит, палочки вас не напугают.

Нас встретили, забрали верхнюю одежду и провели в комнату, обставленную в японском стиле, я разулась и пристроилась к столу. Ковин сел напротив.

— Сейчас поужинаем.

— Собираетесь на мне фугу испытывать.

— Хорошая мысль, но боюсь, что воскресить я вас не смогу, а без вас иногда бывает скучно.

— Вот почему я всегда слышу одну и ту же фразу: «Без тебя скучно»? Я что, комиком работаю? Что в издательстве, что здесь. Даже обидно. Вот проведу аттестацию и пусть мне профессионалы скажут, что я не тем работаю, еще тесты на профориентацию пройду, а то может без меня шапито загибаются.

— Обижаться не нужно. По вам скучают, а о многих никто не вспоминает.

— Разница есть между — по вам скучают и без тебя скучно.

— Мы будем спорить или есть?

— И то и другое. Аттестацию вы когда-нибудь проводили?

— Секретарей — нет.

— Когда-то все бывает в первый раз, и до секретарей очередь дошла.

— Может быть, не о работе поговорим?

Я ловко орудовала палочками, мой желудок радовался и настроение улучшалось.

— А о чем еще? Вы — работодатель, я — подчиненная. Можно еще о грибах, подосиновиках, подберезовиках, о ягодах, в виде варенья.

— А потом вы меня Пастернаком добьете?

— Нет, танцем и пением доконаю.

— Саке будете?

— Точно, Новосельцев же сначала коктейль на грудь принял, а я думаю, что никак не могу с вами тему общую найти, и на поэзию меня не тянет.

— Горячее или холодное?

— Первый вариант.

Ковин сделал заказ и через пару минут небольшой графинчик и стопки разнообразили наш стол.

— Как ваш кот поживает?

— Челе? Замечательно! Становится огромным котярой, хулиган. У нас коридор длинный, так этот разгонится, с разбегу на коврик прыгнет и едет на нем через весь коридор пока головой во входную дверь не врежется, потом обратно. Ладочку развлекает.

— Лада — это ваша мама?

— Нет, Лада — соседка по коммуналке. Я прописана в области, надоело тратить свою жизнь на пробки.

— Вы что в коммуналке обитаете?

Даже палочки отложил, так его удивил этот факт.