КАА - Мои двенадцать увольнений

А вечером меня ожидала встреча с очередной пассией Ковина. Девушка с розоватыми волосами, зашла ко мне в кабинет и стала расспрашивать меня о том, что любит шеф. Меня сразил наповал ее вопрос о сексуальных предпочтениях Ковина, чуть челюсть не отвисла, но я взяла себя в руки, напустила на себя вид всезнающей и умудренной опытом. Окинула девушку оценивающим взглядом, и зацепилась за журнал в ее руки. Утром в метро я как раз успела прочитать статейку из этого глянца. Я знаю, что читать через плечо неприлично, но не могла устоять, для меня эти статьи являются постоянным тренажером острословия. Я дословно пересказала девушке содержание статьи, о том, как соблазнить мужчину, как надо натереться клубникой и покрыть себя взбитыми сливками, а потом в порыве гастрономического удовольствия ваш партнер и вы вознесетесь на вершину блаженства. Девушка слушала и даже что-то конспектировала.

— Вы любите этот журнал?

— Да. Обожаю, он только вчера вышел, а я уже прочитала его от корки до корки.

«Ну, если учесть, что там от силы страницы три текста, а ты и их не запомнила, то расстояние от корки до корки для тебя нереально, информация между рекламами потерялась. И где их только Ковин находит».

— Спасибо, вы мне так помогли. Я так хочу, чтобы Андрюшечке было хорошо.

Девица со своими благодарственными речами все же меня покинула. Чтоб мой хохот не перепугал людей, я залезла в одежный шкаф. Сколько времени там провела, не знаю, но от моей хандры и следа не осталось, как и от туши на ресницах.

Последний рабочий день в этом году, как хорошо. Все дела подшиты, описи сделаны, все срочные дела к всеобщему удивлению выполнены. Да еще Ковина с утра нет. Просто удачное завершение дня.

Мы пили чай, когда в офис влетел Ковин, выглядел он странно, словно с перепоя, отекший какой-то.

— Добрый день, Андрей Владимирович.

— Вы уволены!

— Чего?

Он прошел к себе, и через несколько минут к нему уже бежала Софья с приказом и моей трудовой книжкой.

— Что случилось, а Николь?

— Сама не знаю. Прилетел злой как черт и опять меня уволил, даже не знаю за что.

Мы вместе с Софьей зашли к Ковину, Везувий не затух, а бурлил еще сильней. Приказ подписал он и я, поставили нужные подписи в трудовой, Фролкина тут же испарилась из кабинета, я же выходила медленно и достоинством. Перед самой дверью я решила спросить.

— Мне как? После праздников выходить?

Ковин схватил что-то со стола и швырнул в меня, но не попал, мазила. Я вышла и закрыла за собой дверь. Но мой мерзкий характер не давал просто так уйти, и я опять открыла дверь.

— Я зайду как-нибудь, и вы мне расскажите, за что меня уволили. И ноги на курорте не сломайте.

Я успела закрыть дверь, прежде чем чашка до меня долетела. Я распрощалась с девочками, которые прибывали в состоянии легкого шока, и пошла домой. Мне еще чемодан забрать надо и в аэропорт ехать. А за что уволили, узнаю уже в следующем году.

После того, как я все же перешла таможню и оказалась в Абхазии, все было нормально. Никаких приключений и неожиданностей, наверное, кто-то там наверху решил, что с меня хватит и этого трудного пересечения границ. И как летом бедные отпускники это выносят? Никаких условий. Лезешь через какие-то насыпи, ничто не оборудовано для наплыва людей, а сопровождающий мне ободряюще рассказывал, как люди теряли сознание, или получали солнечные удары.

Меня ждал небольшой отель в горах, открылся он пару лет назад, был еще новым и не истерзан отдыхающими, меня встречали так, словно я самый дорогой для них человек, это было так приятно, так колоритно, так красиво, что стразу стало ясно, что я сюда еще вернусь. Сейчас в несезон, постояльцев было мало, человек десять. Когда добралась до номера, на распаковку вещей меня не хватило, сразу завалилась спать. А утром меня разбудил запах Нового года, целая корзина мандаринов — подарок от гостиницы, как оказалось каждодневный. Я позавтракала, немного поплавала в бассейне и пошла гулять.

Какая красота вокруг, какая природа, море, горы, лес. Сейчас все это было немного печальным, но бесконечно прекрасным. Жаль только, что темнеет быстро.

Для нас организовали Новогодний банкет, я веселилась всю ночь. Остальную часть отпуска провела в прогулках и поездках. Отдохнула замечательно, и даже обратная дорога не испортила мне ощущения праздника.

Ромка вытащил меня в театр по совету Лады и попробовал опять сделать предложение о работе, заманчивое предложение, и будь я менее твердой, то уже согласилась бы. Но… Не хочу терять друга, а работа дело такое, нервное, орательное.

— Твое «подумаю» уже слышал неоднократно, — подвел итог разговора в антракте Бизон, — ну, если вдруг ничего не найдешь, то знаешь где тебя ждут.

«И почему у нас с ним не случилось романа? Роман с Романом, а? Классный же мужик». Не только я считала его классным, пара дам уж очень упорно то и дело проходили мимо нас, как бы случайно останавливались вдохнуть полной грудью. Груди были окинуты одобрительным Ромкиным взглядом неоднократно, но раз он меня сопровождает в «храме искусств», то бросить меня и устраивать свою личную жизнь он не мог. А мне что-то никто примечательный на глаза так и не попался, даже ничьей грудью полюбоваться не смогла, а Ромкину я и так уже видела, даже без рубашки.

Ладочка опять посокрушалась, что не вижу своего счастья, такого мужчину не ценю. Но тут она не права, ценю и даже очень, поэтому и не хочу потерять.

Каникулы мои затянулись, Ковин все еще был на горнолыжном курорте, и я тратила время на всякие масочки, массажики, маникюрчики — педикюрчики и походы в барчики.

Вернее в бары меня отправлял Чистин. И что все окружающие меня мужики стараются меня к кому-нибудь пристроить? Им мое холостое положение прям покоя не дает. Но, то ли меня не в те бары отправляли, то ли я дефектная, но, ни с кем из знакомцев меня больше чем на коктейль не хватило. Эх, такая красота пропадала…

Я Ковину не звонила, он мне тоже, состояние безработной меня пока не особо напрягало, наконец-то смогла походить по магазинам, прочесть книги, купленные бог знает когда, в общем, когда в одном из баров натолкнулась на Андрея Владимировича о работе не вспоминала. Катю и Чистина тут же как ветром сдуло и я осталась наедине с великим и ужасным, но в очередной раз не моим начальством.

— Добрый вечер, Николь Александровна.

— Здравствуйте, Андрей Владимирович. Что с рукой?

— Упал, очнулся гипс.

— Опять я виновата?

— Нет, сам. Могу вас угостить?

— Конечно. Пина-калада.

Ковин сделал заказ, я откинулась в кресле и стала ждать продолжения разговора, но так и не дождалась. Придется самой узнавать, за что же меня в очередной раз уволили.

— Вы мне расскажите?

— Что?

— Как что? Из-за чего я в очередной раз была уволена.

— Это неинтересно.

— Вам возможно, а мне очень интересно, так из-за чего?

— Из-за ваших дурацких советов.

— Из-за советов?

— Но это вы же насоветовали натереться клубникой и покрыть все это взбитыми сливками.

— Ну, не совсем я, и что?

— У меня аллергия на клубнику.

— И что?

И тут до меня дошло… Эта картина тут же встала у меня пред глазами — натертая и обмазанная девушка готова к употреблению, потребитель готов употребить, а тут аллергия, вместо розововолосой дивы медсестра с уколами и бригада врачей. Первые минут пять я еще пыталась сдерживать смех, потом мой хохот заглушил даже шум бара, к моему гоготу присоединился и смех Ковина, на нас уже смотрели все, кто-то с любопытством, кто-то с осуждением, а мы все ржали как табун коней.

— Откуда я могла знать, что у вас аллергия на клубнику, вы мне такие интимные подробности не рассказывали.

— Нужно рассказать, — подмигнул Ковин и попросил повторить напитки.

— Нужно, — достала привычный блокнот и ручку, чтоб уж точно не пропустить важное о здоровье шефа, пока вторую Пина-каладу несли.

— И? — заговорщески спросила я, поддавшись вперед, шепотом, чтоб враги ничего не узнали.

— Клубника, — так же шепотом ответил Андрео мне на ухо.

— И все? — продолжила я шепотливый допрос.

— Об остальном лучше не рассказывать, а то точно угробите. И с чего вы вообще ей это насоветовали?

— Я?! — с возмущением удивилась, выпила коктейль почти залпом, — да, я ей статью из журнала процитировала, который у нее в руках был, а до нее это даже не дошло. И надо быть осторожней при поедании продуктов с такой-то пищевой аллергией, не кидаться на что попало.

Фыркнула и опять удобней устроилась в кресле.

— Так не я кидался, — хохотнул шеф, сейчас-то уже весело, а вот тогда ему было не до шуток, — это она на меня накинулась. Они обычно все накидываются, считают это обязательным.

Еще по бокальчику.

— Так, значит, не нравится, когда накидываются. Угу, так и запишем. Ага. А что в сексе предпочитаете? Какие позы?

Хорошо, что виски из моего недошефа вылетел не в мою сторону, какой-то дамочке проходящей очень не повезло.

— Это вам зачем? — все же пришел в себя Ковин после интимного вопроса.

— Так у очередной вашей пассии вдруг опять хватит ума у МЕНЯ спрашивать, что вы предпочитаете в постели, так я в грязь лицом не ударю, все как надо расскажу, чтоб вы удовольствие получили и в больницу не попали.

— А что уже спрашивали?

— Так ваша розоволосая и спрашивала, у меня нет привычки цитировать статьи о соблазнении для поддержания разговора.

— Так давайте договоримся, что вы больше советовать ничего не будете.

— Что, совсем?

— Консультируйте и советуйте только по вашим непосредственным обязанностям.

— Договорились. Так в рассказах и расспросах прошел вечер и половина ночи, после десятой Пина-калады я пообещала, что вернусь на работу, а Ковин после бутылки виски клятвенно заверил, что возьмет меня обратно. Как оказалась в его вывихе я все же виновата, Ковин гулял по парку возле дома, ему пришла в голову здравая мысль позвонить мне и позвать обратно, вот когда выуживал телефон, он и поскользнулся на припорошенной снегом льдинке, упал неудачно — вывих и несколько сильных ушибов. Потом мы еще кажется, потащились в клуб, но эту часть ночи я уже помнила смутно, а возвращение домой так и осталось загадкой. Сегодня точно на работу не пойду, и что выходить в конце недели, триумфально вернусь в понедельник, а сейчас спать…

Охранник обрадовался моему появлению, я поделилась с ним свежими анекдотами, он со мной свежими сплетнями. Ничего хорошего я из них не узнала, скоро мне придется опять искать новых сотрудников, так как согласно агентурным данным Екатерина чуть ли не на сносях, а Алимпиада скоро выйдет замуж и уедет за границу. Совсем мои девочки про работу забыли все в лямурах и тужурах, но сейчас придет старая змея подколодная и заставит работать. Хотя, если честно, пусть уж лучше влюбляются, женятся, работа это не самое главное в жизни, есть много другого и пусть их жизнь будет насыщена. А вот я бракованный товар, только работа и все, что с ней связано. Пакетики с сувенирами были расставлены по столам, кофе булькал в кофеварке, а я как прежде поливала свои цветы и травила анекдоты. То ли я рано, то ли они поздно, но я уже и кофе успела выпить и расписание проверить и план на день составить для всех, и никого вокруг, только я с папками из угла в угол хожу и тишина.

Уже девять часов, а их все нет. В расписании ничего странного не было. Телефоны ожили, и мне пришлось отвечать на многочисленные звонки. На резонный вопрос: «А где начальство?», я отвечала привычным «Андрея Владимировича сейчас нет в офисе. Будьте любезны, оставьте информацию и номер телефона, по которому он мог бы с вами связаться». Уже полчаса как рабочий день, а никого нет, я начала нервничать. Новости в интернете ничего плохого не выдавали. Все пора обзванивать, Ковин, Бог с ним, а вот девочки… Нужно выяснить.

Как только я достала телефон, в приемную влетела Екатерина, вся в мыле, растрепанная и взволнованная, паника на лице и ужас в глазах.

— Николь Александровна?

— Доброе утро. Иди в туалет, приведи себя в порядок, успокойся, потом все объяснишь.

Катя послушно кивнула и пошла в дамскую комнату, как только она исчезла из приемной, влетела Липа, точно в таком же состоянии, я ее отправила по следам Кати.

Дурдом. Еще через полчаса финны приедут и куда их? И где, черт возьми, Ковин.

— Николь Александровна, как хорошо, что вы вернулись!

— Распустились здесь без меня.

— Я проспала, — Екатерина покраснела, — я так больше не буду.