КАА - Мои двенадцать увольнений

Вернулась на свет божий, зеркало особых изменений в моей внешности не отразило. Впервые моя встреча с отделкой прошла почти мирно. Что не скажешь о встрече с кралей, и вот зачем меня тогда сюда притащил, если было с кем? Нажаловалась мадамка на мою инструкцию для тупых. Что не хочет она в Прагу, хочет сразу в постельку с видом на Елисейские Поля. Шеф сказал переделать, переделаю, мне-то что, его бабло.

Через час попрощалась с Ковиным, кралей и даже успешно отбилась от Славы, дома меня ждал Челе, хоккей и крепкий сон.

Утром наслаждалась прибалтийским акцентом и мужчиной, Андрис Буш оправдал мои ожидания — высокий, стройный, галантный, с теплой улыбкой, красивыми руками, которым можно было доверить почти все. Пришел лично поблагодарить за гостиницу и трансфер, даже коробочку конфет принес, но лучше бы бальзамчика притаранил. Эх, жаль, что он всего лишь проездом, дальше его «наш коршун» (финансовый директор) брал в оборот и увозил куда-то за Урал. Но пока мы пили кофе до прихода руководства, и я таяла от акцента. Есть в нем что-то притягательное — искры янтаря, шум волн, блики солнца на воде, шепот песчаных дюн, даже некая опрятность присутствовала. Но хорошее не может длиться вечно, пришел Ковин и увел гостя к себе.

А потом и мне пришла пора покидать офис.

— Сама, все сама, — сетовала я Линдт, отправляя очередной кусочек в рот.

— Так обычно и бывает, — поддакнула Лотта. Ресторан выбрали, осталось определиться с меню, этим я сейчас увлеченно и занималась. Куча закусок на выбор, мы еще даже ко вторым блюдам не приступили.

— Как же вкусно, ммммм.

— Вкусно, но опасно.

— Это еще почему?

— Плюс десять килограмм за первые два месяца работы.

— У каждой работы свои издержки. И как избавилась?

— Просто уже не пробую все вместе с клиентами, это пришло с опытом.

Перспектива десяти килограммов меня не сильно испугала, все было таким вкусным, что остановиться не могла. А шоколадный торт просто волшебный. От дегустации вин благоразумно отказалась, а то бы меня на приключения еще бы потянуло. Меню было составлено с нанесением урона моей фигуре. Хорошо, что завтра уже выходные, буду голодать.

— Сама, все сама, — пыхтела, перетаскивая диван из одной части комнаты в другую, перестановки захотелось с утра, больше света, ближе к окну, дальше от холодильника. Не помогло, запрятанные профитроли сразу же стали приятным дополнением к чаю.

Телефон дребезжал с самого утра, но я его упорно игнорировала, выходной, не шеф, могу и не отвечать. Шефу тоже отвечать не стала… Может после того, как его кралю не пустили на землю, почти обетованную, для кувырканий с видом на Елисейские Поля, он с меня обустройство личной жизни снимет?

Или уволит?

Достала припрятанные эклеры. Нервы, они такие прожорливые.

В понедельник утром выбрала трапециевидное платье, мучное не покидало меня все воскресенье, и умятый «Наполеон» мог сказаться на застегивании юбок. Мне все казалось, что анонсированные килограммы уже ко мне пришли. Я даже с расстройства вписалась в стол в приемной.

— Вот уже бока отрастила, и мебель задеваю, — пожаловалась цветам, старательно поливая растительность. Шефа еще не было, а нервоз уже присутствовал. Пачка печенья ушла на ура. Даже уже бутерброд с сыром, что мне Липа презентовала, ухрямкан с треском за ушами, а шефа все еще нет. Казнь откладывается, это ли не повод сходить на обед и съесть чего-нибудь вкусного.

— Обедали? — шеф подкрался незаметно.

— Нет, — сказала почти правду, ведь из планов на обед после многочисленных перекусов, в меня влез только салат. Я пыталась разглядеть в профиле начальника, что пялился в мой монитор, вычитывая очередной регламент, предстоящую грозу, но пока туч видно не было. Не появились они и позже.

К вечеру уже места не находила от нервоза, хотя почему я должна переживать-то, не мой косяк? Но очередная пачка печенья исчезла во мне.

— Как Париж? — решила зайти я издалека за чашкой вечернего чая, на которую меня позвал сам Великий и Ужасный.

— Нормально, — отчитался Биг Босс.

— Не скучали? — попробовал я опять.

— Нет. Иногда приятно побродить по городу в одиночестве, еще конфет?

Ой, ты черт, умяла уже коробочку конфет и без чая.

Шеф ухмылялся. Вот скотина, я тут извожусь вся, увольнения жду, а он ухмыляется!

— Вы же ей предлагали путь через Прагу, она решила по-другому, ее выбор, — смилостивился все же Ковин, распаковав еще одну маленькую коробочку с шоколадными шедеврами ручной работы.

Уф, значит в этот раз без увольнения. Чем не повод для конфетки?

Пережили день рождения Ковина, пришлось потратить много миллионов и нервов на организацию праздника, все состоялось. Только в одиннадцать вечера выслушала от шефа за то, что не присутствую на этом торжестве опыта и духа. Так меня не было в списках приглашенных, а для контроля есть Линдт, зачем профессионалу мешать в его работе. Мы прекрасно провели этот вечер и без шефа — шашлыки, вино, пледы, дача, мама и Иваныч.

Собрание акционеров тоже провели, и обошлось без долгих споров и выяснений «кто тут круче и умней». Нас даже поблагодарили за хорошую организацию, встречу и заверили, что в следующем году с удовольствием прибудут еще раз. По мне лучше бы не приезжали, за три дня совещания я осталась без сил, пока все проконтролируешь, вспотеешь.

Достойно встретили делегацию из Ближнего Востока: меня пообещали украсть, но так и не умыкнули, наверное, вид Ковина испугал. На всякий случай визиточки остались и обещания шикарной встречи, может, и воспользуюсь когда-нибудь, когда захочется шика Объединенных Арабских Эмиратов и лимонного золота.

У Марии закончилась практика, юристы составили для нее характеристику, я тоже внесла свою лепту. Рассказывать о грандиозных планах дяди на ее будущность не стала, дела семейные не требуют вмешательства со стороны. Пусть Ковин сам рассказывает перспективы обучения заграницей и работы в международной корпорации по защите интеллектуальной собственности. Выпили чай с тортиком в ближайшей кафешке за последний день практики, посиделки получились очень милыми, когда тебя искренне благодарят, очень приятно. Странно, что из юристов к нашему биваку никого не прибило. Мария собралась и преддипломную практику под крышей дяди проходить, но я надеюсь, что будет она в следующем году где-нибудь в другом месте интеллектуальной собственностью заниматься. Мария девочка хорошая, но предчувствие тоже вещь коварная, и впервые за все время ее присутствия в конторе, я позволила себе расслабиться. Сегодня одной проблемой в моей жизни стало меньше.

В общем, через недельку практически успокоилась и решила, что предчувствие меня в коем-то веке подвело. Три месяца нормальной работы, без увольнений и дрязг — это рекорд. Я почти каждое утро рассказывала анекдоты, поливала цветы и поила начальство кофе. Может наконец-то все устаканилось, и впереди, меня ждет обычная рабочая рутина?

Я шла по дороге на работу и напевала песню Евгения Мартынова «Верую в тебя», настроение было хорошим, хоть и День дурака. Весеннее солнце уже отвоевало пространство у зимних сугробов и вокруг все сверкало, зеленело и пело.

Букеты тюльпанов украсили стол в приемной и мой кабинет. Я привычно поливала цветы, когда в зимний сад влетела Софья.

— Ники, что случилось?

— А что случилось?

— Ковин звонил, приказал документы на твое увольнение готовить.

— Не может быть?

— Может, я не вру.

— Хорошо, разберусь.

— Я приказ сделала и трудовая готова, на столе у него лежат.

— Хорошо.

Софья ушла. «Ничего умней не могла придумать? Это так банально и даже уже не смешно». Я вернулась в свой кабинет и, напевая «Никому не верю первого апреля», стала делать очередной отчет. От этого увлекательного занятия меня оторвала Екатерина, вид у девочки был взволнованный.

— Николь Александровна, там Андрей Владимирович Вас зовет. Он опять в ярости, как бы опять вас не уволил.

— Сейчас приду.

— Может, не пойдете, скажу, что вы уехали по работе.

— Не надо. Я сейчас к нему приду.

«Они что сговорились? Тоже мне Элочки-людоедочки, одна шутка на двоих». Я закончила отчет и потащилась к начальству.

Вид начальства ничего хорошего не предвещал, Ковин опять напоминал кипящий чайник. «Они что все сговорились и решили меня добить шуткой про очередное увольнение?»

— Я когда вас брал, сказал чтоб вы советы свои при себе оставили? — просвистел Андрео.

— Да, Андрей Владимирович, но я давала советы только по работе, а это вы разрешили.

— Я не помню, чтоб разрешал вам советовать моей племяннице как ей жить?!

— Я ей и не советовала.

— Не советовали?! Не советовали?! А это что?! — Ковин сунул мне под нос записку, в которой Мария извещала, что собирается «жить сама, как Николь».

— Я-то тут причем?

— Причем?!

— Решила девочка самостоятельно жить и что в этом?

— Что в этом?! Она ушла из дома и теперь работает в какой-то благотворительной лавочке!

— Марии двадцать лет.

— Вы же прекрасно знали, что я уже обо всем договорился! Я отвечаю за нее, и что я должен сказать Светлане — «Прости, она решила стать как Николь, без перспектив и будущего»!

«Что?!»

— Значит, это я без перспектив и будущего?! А я вот вижу прекрасную перспективу, не видеть вас и не работать с таким сатрапом как вы!

— Это кто сатрап? Я?!

— Вы!

— Я?!

— Да!

— Пошла вон отсюда!

— И пойду, трудовую отдай!

Он быстро все подписал и швырнул мне, в долгу не осталась и кинула в него отчет по госзакупкам, пусть поперхнется. Из кабинета вылетела, громко хлопнув дверью. Через десять минут уже ехала в вагоне метро, и мне хотелось кого-нибудь убить. «Значит я без перспектив и будущего? А вот и не угадал, гад, у меня прекрасное перспективное будущее, будущее без тебя Подковин, Туповин, Козловин».

Ночь на танцполе не уменьшила злости, я даже усталая все еще была в ярости. Челе смотрел, как я шагаю из угла в угол и ничего не понимал. Желание придушить Ковина все не проходило. Нужно успокоиться, но как?

К десяти часам я остыла и решила искать себе работу. Я написала в Клуб секретарей, членом которого была уже несколько лет, и попросила выслать вакансии, если такие есть. Решение найти новую работу немного успокоило, и я наконец-то легла спать, обрадованный Челе тут же лег рядом.

В обед меня разбудил звонок из Клуба, у них были интересные вакансии для меня. Я быстро собралась и побежала в гостеприимное учреждение. «Чем быстрей найду работу, тем лучше. И забуду его как страшный сон с шестью увольнениями». Наивная, не знала, что это только середина. А пока я еще не знала, что Ковин это надолго, и радовалась возможности найти новую работу так быстро. Даже быстрей чем думала, уже в понедельник первое собеседование и фирма известная и зарплата хорошая.

В четверг я сходила в издательство, узнала много интересного, получила в подарок множество книг, так что на следующий больничный чтиво у меня было. Пятницу и субботу я провела с мамой и Иванычем, «а шашлычок под коньячок вкусно очень». В воскресение вернулась в Москву, чтоб привести себя в порядок и подготовиться к собеседованию.

Утро понедельника застало меня во всеоружии — костюм, макияж, маникюр, к собеседованию готова. До офиса я добралась быстро, меня проводили сразу к начальнику Глебу Юрьевичу.

— Доброе утро, Николь Александровна.

— Здравствуйте, Глеб Юрьевич.

— Хочу извиниться, но в свете последних событий… — потенциальный работодатель как-то стушевался.

— Каких событий?

— Ну, вы пришли … не могу я вам взять… вот…

— Не можете взять?

— Не могу.

— А почему?

— Не могу и все.

— А Андрей Владимирович Ковин к этому «не могу» имеет отношение?

— Ну, он наш крупный заказчик… в общем, если я вас возьму я могу потерять заказы.

— Понятно, тогда не буду больше угрожать вашему благополучию, до свидания.

— До свидания.

История повторилась и на втором и на третьем собеседовании. К концу недели я уже кипела как вулкан Эйяфьятлайокудль, угрожая засыпать пеплом окружающих. Я-то понимала, каким образом Софья умудряется вычислять моих потенциальных работодателей; хороших вакансий не так уж и много, а с моими запросами вообще единицы, но вот почему бывший руководитель вставляет мне палки в колеса, не понимала, сам же выгнал. Ему же бесперспективные в активе не нужны!