КАА - Мои двенадцать увольнений

— Привет, Ники, тут мне принесли радостную весть.

— Даже не буду спрашивать какую. Спрошу другое.

— И что же?

— Ты почему работаешь в воскресенье?

— Директора работают круглосуточно. Так ты не хочешь знать, что за радостную весть получил я?

— Мое резюме.

— И как?

— Просто, просмотры видно, кто, когда и сколько раз. Название твоей компании знаю.

— И?

— Ответ ты знаешь. Хотя… если через неделю не устроюсь, то может, быть попрошусь.

— Понятно, не ушла. В барной компании-то не откажешь?

— Не откажу. Через два часа.

— Машина заберет.

— Как будет тебе угодно, мил друг Бизон.

Не, с друзьями работать нельзя, еще потеряешь, а я женщина вредная, местами дотошная, точно потеряю, если что не по мне будет. И с кем тогда по модным барам в поисках судьбы ходить буду?

Судьба что ль у меня малолетняя, одни сосунки пристают, и что их так на взрослых тетенек тянет? И главное считают, что счастье ко мне великое подвалило в штанцах в облипочку с хвостиком на макушке. Одного пошлешь на танцполе, так тут же еще два нарисуются, пришлось призывать на помощь Бизончика, его авторитетный разворот плеч сразу очистил пространство вокруг меня, и разные распущенные конечности мне не мешали танцевать почти до утра.

В понедельник весь день потратила на изучение возможностей обновленных версий офисных программ; вторник — изменение законодательства и сроки хранения, установленные всевозможными министерствами, ведомствами и агентствами; среда — зарубежный опыт, стандарты, это был самый интересный день и мы засиделись допоздна, обсуждая новости, их было много. Четверг: мало того что трудно выступать последней, так еще и после перерыва на обед. Но доклад прошел на ура, были вопросы, и я вроде бы в грязь лицом не ударила, однако, удостовериться в этом смогу после просмотра записи. Материалы конференции было решено разместить в видеозаписи, а не только в виде презентаций и основных тезисов, с согласия выступающего, конечно. А вечерами с надеждой на избавление проверяла почту и заходила в СЭД. Но надеждам не суждено было оправдаться, только слегка от завалов избавилась. Замена выбирала самые легкие задания, и, к сожалению, совсем не срочные. В понедельник вечером написала ей письмо с расстановкой приоритетов, но его проигнорировали; во вторник вечером сама рассылала запросы, назначала встречи, переносила совещания, передала ценные указания Липе и Кате; в среду шеф выдернул меня на встречу с партнерами, столкнулась там с Липой, радостно сбежала, прям сразу; четверг прошел тихо, я просто тихо материлась, принося извинения за не вовремя направленную информацию, за накладки по встречам и в целом за мое отсутствие на работе, как можно было снести часть расписания? Если бы не дурная привычка распечатывать план на день, то вообще ничего бы не восстановили. Снесли одну встречу — случайность, две — уже профнепригодность. Еще и запрос отправила в службу айти, чтоб проверили кто и когда снес, она оправила, святая простота-то, решила меня подставить, с моими же регистрационными данными заходит в СЭД, только вот не учла, что с айти мы спелись и сдружились, так что ответ ей не понравился.

В пятницу пробежалась с утра по магазинам и привела в порядок свои вещи, после обеда заехала на работу на часик, узнать, как обстоят дела в моем королевстве, узнала все от Веры, чтоб не светиться пред Ковиным свет Владимировичем, а то еще радостно припашет к чему покруче отчетов за месяц. К концу недели и.о. не очень-то была рада своему положению, Ковин был крут (с ее слов, со слов Липы и Кати был в обычном расположении духа, а значит, был почти приятен и нежен) и угодить ему она никак не могла. Значит, в понедельник я вернусь на работу, эх, не судьба спихнуть Андрео на другую шею.

Суббота и воскресенье прошли в попытке объять необъятное, бегала от одной секции к другой, разнообразие тем радовало, но вот разорваться на пару десятков Николь у меня никак не получалось, а жаль.

В понедельник в очередной раз устраивалась на эту работу, радовали предстоящие майские праздники, так что работать придется мало.

Как всегда мои планы на праздники были вероломно разбиты начальством, все дни я носилась со своим неугомонным шефом. Мы слетали в Лондон. Потом рванули в Сочи, но море я увидела только из окна номера. Потом навестили Екатеринбург, оттуда умчались в Питер. Находясь в нескольких сотнях метров от Исаакиевского Собора, я так и не оказалась на колоннаде. Вернулась домой поздно ночью и просто рухнула. Ноги болели, многочисленные перелеты сказались на моих конечностях. А рано утром предстояло опять куда-то мчаться. Куда-то, где я должна быть к вечеру в подобающем виде. Утром я с трудом выбрала «этот подобающий вид», а мысль о шпильках причиняла физические страдания.

Мы опять летели, в этот раз я даже не стала притворяться, что все хорошо, ноги продолжали болеть, и риск получить варикоз меня не радовал. Сейчас бы массаж или просто полежать, задрав ноги повыше. Представив себя в виде Клеопатры сложившей ноги на спину послушного раба, моя фантазия пошла дальше: вот уже верный раб нежно ласкает мои измученные ступни, потом его руки поднимаются все выше, ласки становятся все настойчивей, раб посмотрел на меня… и бокал с водой я вылила на шефа.

— Вы что? Рехнулись?

— Почти. Вместо выходных прыгаю как блоха из одного федерального округа в другой. Уже руки, ноги, голова не слушаются.

— Прилетим, отдохнете.

— Не люблю летать.

— Боитесь?

— Немного, я же не знаю, кто за штурвалом, а вдруг он меня знает, а расстаюсь я с мужиками плохо, вот и решит меня в свободный полет методом катапультирования отправить.

— Вы испытываете слабость к летчикам?

— Был в моей жизни период, когда вокруг меня было много летчиков, они кружили голову мне, я им, и было все прекрасно, пока мне не исполнилось одиннадцать, и мы не перебрались в другую военную часть.

— Я буду держать вас за руку и в случае катапультирования обещаю вас спасти.

Что шеф и сделал, вот его рука, держащая мою, была страшней катапультирования, особенно после ненужных фантазий о рабе.

Самолет наконец-то сел, я освободила свою ладонь из цепких пальцев Ковина. Аэропортик был небольшим, нас встречали у трапа, Андрео быстро запихнул меня в джип и залез сам.

— Нас, что собираются пристрелить?

— С чего вы взяли?

— Да все это напоминает эпизод боевика.

— Зачем терять время на разглядывание полосы? Уверяю, нет на ней ничего интересного.

— Куда мы мчимся?

— На вечеринку.

— А без меня нельзя было обойтись?

— Нет, какое веселье без вас.

— Я что опять шутом буду?

— Небольшой отдых перед началом работы.

— Я бы пару дней провалялась дома, и был бы мне отдых.

— Ничего пару дней проваляетесь в обществе мне подобных и своего обожаемого Чистина.

— Егор здесь?

— А что вас удивляет?

— Ничего.

Почти ничего, если не считать того, что он должен был полететь с Катей в Париж, я сама им номер и билеты бронировала. Что случилось?

Мы приехали к огромному дому, но туда не пошли, Ковин удержал меня от желания взбежать по ступеням, нас проводили к двухэтажному коттеджику. Моя комната располагалась на первом этаже, владения Ковина я не пошла осматривать, что расстраиваться, там уж точно не только кровать и платяной шкаф. Мечта о ванной была неосуществима, к моему чулану не прилагались удобства.

«Отдыхайте Николь Александровна».

— Чтоб ты сдох! Праздники, мать вашу!

Я прошла на кухню, прихватив запасенную в поездку бутылку вина, она мне явно пригодится.

— Не рано для спиртного?

— В самый раз.

— Что опять не так?

— А что так?

От перечислений «чего не так» меня освободил хозяин дома, он ввалился в коттедж и начал обниматься с шефом, а я откупорила бутылку и попивала вино из хрустального бокала.

— Николь Александровна, позвольте представить вам хозяина этого дома — Самсонова Игоря Львовича.

— Очень приятно.

— Как вы разместились?

— Я? Замечательно.

Что-то в моем ответе насторожило Ковина, а Игоря Львовича удручило.

— У нас накладка получилась. Ты же сказал, что не один приедешь, ну я и решил, что с дамой сердца, выделил тебе коттеджик отдельный, чтоб никто не беспокоил.

— Я тебе за это благодарен, отдых мне нужен.

— Только вот потом выяснилось, что это не дама сердца, а твоя помощница, а коттедж рассчитан на удобство одного человека.

— Мне удобно.

— Николь Александровна, мне жаль, но я слишком поздно узнал, просто нет других вариантов. Простите.

— Да, ничего, спать там можно.

— Так, я ничего не понял, — шеф явно не видел чуланчик, может не слишком на него злиться на унижение моего достоинства, — что у вас не так?

— Все нормально.

— Знаю я ваше «нормально», потом опять уволитесь.

— Ну, это вы меня то и дело увольняете, даже не знаю за что.

Андрей Владимирович и Игорь Львович пошли инспектировать мои покои, я налила себе еще бокал вина.

— Не, ну это не комната, это конура, — возмущался мой шеф.

— Прости, Андрей, если бы я знал все раньше, ну, что она не твоя…

— Господа, все успокоились. Все нормально, Игорь Львович, кровать есть, остальное неважно, — я решила великодушно всех простить, — а по территории можно гулять?

— Конечно, гостям можно все.

— И посмотреть дом?

— Я вам его сам покажу.

— Как только отдохну, воспользуюсь вашим предложением.

— Тогда я вас оставлю.

Вот понятливый хозяин, Самсонов исчез.

— Николь, я не знал.

— Это я уже поняла, а ванная здесь есть?

— Есть, на втором этаже.

— Тогда я ей воспользуюсь, с вашего разрешения.

Проблема была в том, что попасть в ванную комнату можно было только через хозяйскую спальню, выходя из нее мне было жутко неловко, но природная вредность заставила меня отвесить благодарственный поклон Ковину. Прогулка отложилась на потом, как только легла, сразу уснула. Проспала до обеда, я бы и его с удовольствием проспала, если бы шеф не разбудил? Кто его просил? Мне такой хороший сон снился. Кто-нибудь представляет себе прическу «а-ля сон»? Могу описать, мокрые волосы высыхают, в зеркале отражается медуза-Горгона, то есть я с торчащими дыбом волосами. Хорошо, что мы обедали в коттедже, Андрео большую часть трапезы комментировал мою прическу. Пришлось еще раз мыть голову…

К пяти часам нас ожидали в большом доме для знакомства с остальными. Я, как мне казалось, соответствовала окружающим — темно-фиолетовое коктейльное платье, черный клатч и черные туфли, волосы были распущены. Из присутствующих меня интересовал Чистин, но Егор не искал со мной встреч, а я была пока прикована к Ковину. Но я и так могла видеть, сколько Егор уже выпил, да и вид у него был явно непраздничный. Что стряслось? Через полтора часа ненужных мне знакомств, Ковин меня отпустил. Я быстро пробралась к Чистину.

— Егор, ты много пьешь.

— Я собираюсь напиться, не мешай.

— Что случилось?

— А-то ты не знаешь?!

— Не знаю, мне не нравится твое состояние. Почему ты здесь? Ты должен быть с Катей.

— Она меня бросила.

— Что?!

— Ты, что, правда, не в курсе? А я думал это у вас конкурс, кто меня лучше кинет.

— Ну, это чушь. Не может быть.

— Я тоже так думал, но она меня бросила.

— И ты не выяснил почему?

— А зачем? Просто она меня не любит. Поиграла и хватит.

— Да не может этого быть!

— Может, — Егор опрокинул очередную порцию виски.

— И ты не нашел ничего лучше, чем напиться?

— Ага, не мешай.

— Пошли отсюда, поговорим, ты мне все нормально расскажешь.

— Только вискарь прихвачу.

Со слов Егора получалось, что Екатерина его вероломно бросила в аэропорту, просто оставила там для него записку, что все кончено. На его звонки она не отвечала, дома ее не было. Белиберда полная, не могла его Катя бросить. Но он здесь и пьет. Я оттащила Егора в свою конуру. Где он обитал, не знала, а состояние его располагало к отрубанию и валянию в кустах, пришлось разместить его в моем чуланчике. Я переоделась, длинное черное платье больше подходило к вечеру, волосы заколола. К моему возвращению официальная часть уже прошла, некоторые дамы также преобразились. Ковин стоял рядом с Самсоновым, я, расточая улыбки, пробиралась к нему.

— Как вам дом?

— Он чудесен, Игорь Львович.