— Николь, могу я с Вами поговорить?

— Конечно, Екатерина.

— Вы точно за него замуж хотите?

— А что в этом такого?

— Это как-то глупо что ли. Ну, он Вам совсем не подходит. И вообще он слизняк какой-то.

— А может это моя судьба и я с ним счастлива?

— Не похожи Вы на счастливую.

— А ты была похожа на счастливую и влюбленную, но в итоге Чистина бортанула.

— Это другое.

— Знаю, связывать сизого голубя не хочешь, а вот по мне он должен знать. И если человек сам не хочет, никакие путы его не удержат. Ты говоришь с Чистиным, я пересматриваю свои отношения с Мишаней. Договорились?

Катя на мгновение замялась. Потом утвердительно кивнула.

— Скорее всего на следующей неделе меня не будет, потом я буду работать по вечерам. К нам стажер на практику придет, девочка хорошая, будет помогать, Липе я часть своей работы уже передала, завтра пригружу и тебя.

— Хорошо. А почему не будет?

— Опять возможно уволят. Мне нужны дни свободные, потом расскажу причину.

Остаток недели Ковин со мной практически не разговаривал, просто холодно и сухо отдавал приказания. Фролкина «обрадовала», что Андрео отдал распоряжение к понедельнику подготовить все для увольнения. Ну, что ж, оно мне сейчас действительно нужно, но вот причина меня не устраивала совершено.


В субботу поехала на работу, остались незавершенные дела, да и не хотелось мне сидеть в коммуналке, а к маме приехали ее старинные подруги, и я была там лишней. Странно, но такой трудовой порыв был не только у меня, Катя тоже была здесь, кто больше удивился встрече — я или она, не знаю.

А еще больше меня удивило присутствие Ковина, но на этом сюрпризы субботы не закончились. Я прошла в зимний сад, а обратно решила вернуться через кабинет Ковина, заодно проверить его комнату отдыха, а то давно я туда не заглядывала, может быть нужно, что-то прикупить. Памятуя о попавшем в меня портфеле, теперь с террасы я выходила медленно, вот только поднять руки и крикнуть «выхожу», не успела. В кабинет влетела Катя, известила, что прибыл Михаил Озорский (мой жених), а также известила, что я на работе. Матерную фразу Егора, я расшифровала как «а на кой ляд Ерец здесь», на что Ковин сказал, что позже со мной разберется. Я так и застыла на своем подслушивательно-подглядывательном посту, а любопытство меня просто разъедало, еще бы Чистин в кабинете Ковина, да и Катя в придачу, не считая женишка, было от чего заинтересоваться.


Михай как-то вальяжно поздоровался с присутствующими, приказал Кате приготовить кофе. К моему удивлению, Екатерина огрызнулась, сказала, что у кофе-леди выходной, а она не обслуга. Ох, не прошло даром общение с такой хабалкой как я. Ух, я ей гордилась. Жаль, что я не могла обозначить свое присутствие, а то бы поаплодировала ей.

— Ну, и что вам надо? — начал Ковин, без предисловий, так что из-за чего здесь собрались я так и не узнала из уст начальства (ну и так понятно, клуб защиты Ники образовался).

— Я вас не понимаю, — сказал Миша, почти невинным голосом, в том то и дело, что почти.

— Все ты прекрасно понимаешь, — прогремел Чистин.

— Что вам надо от Николь? — уточнил Андрей Владимирович.

— Ничего, она моя невеста.

— И долго она ей пробудет, если я расскажу, что вы на нее поспорили?

Подслушивать, конечно, неприлично, но так интересно.

— Я бы хотел увидеть, что она с вами сделает, — веселым голосом добавил Егор, видимо картина жестокой расправы уже нарисовалась в его фантазиях. А Катя ему поддакнула, вот уж не ожидала от нее такой кровожадности.

— Ничего она не сделает, она слишком любит свою мамочку и расстраивать ее не будет, тем более, что ей недолго осталось. Я выиграю спор и сам ее брошу.

— Сколько? — спросил ледяным тоном Андрео, знала я этот тон, когда Ковин так говорит, надо драпать как можно дальше.

— Что сколько? — решил поломаться Мишаня.

— Ребер тебе сломать?

Но дальше мне было уже неинтересно слушать, не стоит он того, чтоб об него руки пачкать, хотя мысль немного нарушить целостность его скелета, не так и плоха, но не сегодня, а то Бизончику развлечение не достанется.

Бесшумно, через зимний сад я вернулась в приемную, и зашла в кабинет как положено через дверь, правда, сначала пришлось отодвинуть подслушивающую Катю (плохо я на нее влияю). Я изобразила небывалое удивление от наличия в кабинете Ковина, Егора, а как я удивилась наличию Миши.


Воскресенье — последний день спора, дожидаться пяти недель я не стала. Сегодня не будет больше в моей жизни Мишани и его друзей, хотя со Стасом можно было бы позабавиться разок, на большее его не хвати. С другой стороны, зачем мне малолетка? Но он-то и сообщил мне о причинах внезапно вспыхнувшей любви. Как выяснилось, за последние полгода я каждого из дружной пятерки послала в своей обычной «дружелюбной» манере, окинула холодным взглядом и сказала «отвали, мальчик». Ну, есть у меня такая привычка — посылать сосунков далеко и надолго, даже не запоминая их физиономии, сразу в топку. Вот и поспорила золотая молодежь, кто ж старушку охмурит, и последние два месяца активно меня совращали, так активно, что я этого даже и не заметила. «Свезло» Мишане, оказался рядом, когда не в себе была.

Им вот реально делать нечего что ли?

Стасу просто не хотелось, чтоб приз получил Мишаня, хотя он и пытался напирать на человеколюбие и хорошее отношение ко мне (даже предлагал себя отшлепать в наказание, но кнуты палача в секс-шопе не продавали, так что пришлось отказаться от такого заманчивого предложения). Вот и сговорились, что турну Мишаню за день до финала спора. Не за так естественно, за пятьдесят процентов кассы. Должно же мое терпение оплачиваться, хотя оно у меня закончилось раньше договоренностей.

И да, теперь надо хоть на личико смотреть объекта, прежде чем послать, чтоб повторения не было. С другой стороны не в себе я бываю редко, и в основном после общения с Ковиным при очередном увольнении. Может и не засорять память ненужными физиономиями?

Я шла под руку с Бизоном, во всяком случае, Роме эта кликуха очень подходила. Мой давний знакомец, бывший тяжелоатлет, сейчас один из директоров судоходной компании. Он мог сам как бурлак таскать пароходы вдоль Волги. Как поговаривали, однажды так и поступил. Я этого не видела, так что подтвердить не могу. Милейшей души человек, правда, окружающие почему-то так не считали. Вот и сейчас люди в клубе расступались, пропуская нас к нужному столику.

— Добрый вечер, — я лучезарно улыбалась пятерке молодчиков. — Это мой родственник, Роман. Роман, а это Витя, Игорь, Лев, Стас и мой жених Михаил.

Молодчики как-то невыразительно поздоровались.

— А вы с Романом Борисовичем родственники? — сглотнув, уточнил Игорь. Струхнул мальчонка, еще бы, его папа с Зубровым давно знакомы. Остальные тоже, судя по всему, с репутацией Бизончика были знакомы, расправляется быстро, компромиссов не любит, на уступки не идет. В общем, настроение было подпорчено, а это еще только представление друг другу. Что же будет когда они узнают его поближе?

— Ага, жених значит, — посильней сжал «родственник» протянутую ладонь для приветствия, — Это, значит, тебя проверять надо?

— Чего меня? — как-то пискляво уточнил Михай.

— Проверять, Мишутка, это такая наша давняя семейная традиция. Моя родня должна проверить стойкость жениха.

— Ведь не могу такое сокровище отдать слабаку, — подтвердил Бизончик.

Я по-идиотски улыбнулась «родственнику» как бы растаяв на сокровище, Ромка ответил мне такой же идиотской улыбкой. Мальчики сглотнули.

— Это как?

— Очень просто. Как на деревне проверяли, мы ж чтим традиции. Ромочка тебе врежет, если устоишь, так и быть поженимся.

— А если я не хочу?

— Чего не хочешь?

— Проверку.

— Без проверки никак. Ты же должен быть крепок перед ударами судьбы, а она лупить любит. Или ты не хочешь на мне жениться?

— Не хочу, — пискнул Жених.

— Не хочешь, — всхлипнула я.

— Не хочешь! — прорычал Рома.

Боже, такого прыжка в высоту с места мировой спорт еще не знал, но Бизон был и сам не промах, во всяком случае, полет он успел скорректировать и добавил ускорения телу Мишани, тот отлетел к барной стойке, потом благоразумно заполз на нее.

— Рома, ну что такое, только я настроилась замуж выходить, так какой-то хлюпик достался. А вот эти еще трое в любви клялись, может, их проверишь?

Витя, Игорь, Лев переглянулись и дружно драпанули к выходу, но от Бизончика еще никто не уходил, метко кинутые тарелки догнали их в разной удаленности от дверей, когда-то Рома увлекался метанием дисков. Что за мужчина, сплошные достоинства и все такое нужно для жизни со мной.

— Ну, что Стас, где мой выигрыш?

Он протянул мне пачку зеленых, все по-честному мне ровно половина от суммы спора.

— На будущее, не стоит приставать к старым женщинам.

— А если очень хочется?

— Проверка через Рому. Можем прямо сейчас и провести.

— Нет, уж, спасибо.

— Нам пора.

Мы чинно и благородно покинули этот клуб, охрана облегченно выдохнула. Остаток вечера провела в доме Романа за запеченной в соли рыбой и белым вином, в очередной раз рассказывала свою эпопею с увольнениями.


Что ж на фоне моего спасения Чистин и Катя опять воссоединились, меня это радовало, вот только через четыре месяца придется искать нового секретаря, а может уже и не мне придется его искать.

— Ерец!

Крик Ковина разнесся по всему этажу, значит, документы об увольнении он уже увидел.

Бокал холодной воды и вкуснейший инжир прихватила с собой в кабинет разъяренного шефа.

— Что это?!

— Заявление об увольнении.

— Я его не подпишу!

— Подпишите. В среду мою мать будут оперировать, собираюсь быть с ней. Давайте честно, я не знаю в каком состоянии она будет после операции, сколько времени потребуется на восстановление и как долго пробуду с ней рядом. Поэтому давайте пойдем традиционным путем, Вы меня уволите.

— Возьмите отпуск.

— У отпуска есть одна плохая особенность, он конечен, а вот увольнение такой особенностью не обладает. Подпишите заявление, и завтра к нам стажер придет на месяц практики.

— Это еще зачем?

— Пообещала в институте, что пристрою пару студентов, им отчеты по практике нужны, их работа бесплатна. Одного в издательство, второго к нам. Да и архив оцифровать бы не мешало, все руки не доходят.

— Зачем?

— Берем из человеколюбия, архивы для истории и освобождения места.

Говорить о том, что Катя скоро уйдет в декрет, не стала. Документы он все же подписал.

— А это резюме кандидатов на мое место, вдруг не вернусь. Собеседования в календарь внесла. Копии если что есть у Липы.

— Николь!

— Давайте исходить из плохого, вдруг меня не будет несколько месяцев, вы же не можете остаться без поддержки.

— Давайте, вдруг мы все же найдем вам замену, Николь Александровна.

— Очень на это надеюсь, Андрей Владимирович.

— И думаю большая часть компании то же.

— О, вы слишком хорошего мнения обо мне, я еще не успела испортить нервы большей части компании, только топ-менеджменту.

— Так тем более надо вернуться и допортить остальным. Пойдем на обед, Николь.

— А не рано ли? Еще время завтрака.

— Так после общения с вами надо нервы восстанавливать, самое время.

— Как скажите.

— И потом в Питер.

— Что?

— Поедете со мной, завтра вечером вернетесь и сразу в увольнительную.

— Так мы же решили, что без меня обойдетесь в этой поездке.

— Не обойдусь, вдруг это наше последняя командировка, так хоть останутся приятные воспоминания о совместно проведенных переговорах.

— Так на меня билет не куплен.

— Это разве проблема? Купите. Сейчас купите, при мне.

«Вот ты ж мать твою, а я-то хотела сказать, что мест нету». Как назло были.

— И мне заодно, вон рядом два места.

— Это для пассажиров с животными.

— Если мы их займем, то животных там уже точно не будет. Покупайте, Николь, как раз в восемь будем на встрече.

— Мы в городе будем в три дня, — пропыхтела я, надеясь оставить все как и прежде, шеф на самолет, я все же в Москве, но…

— А погулять? Быть в Питере не пройтись по Невскому. Покупайте, и на обед.

По Невскому, так по Невскому, будет кому меня из книжного вытаскивать, а то вечно там с большей частью наличности расстаюсь.

Променад был приятным, мы никуда не спешили, просто гуляли, без цели, без беготни, без постоянных заглядываний в путеводитель, чтоб узнать, что же за шедевр прошли. Просто гуляли.