— Отдохнули бы, Николь, вы же так устали, что уснули в бассейне.

— Постараюсь. Надеюсь, я не доставила каких-нибудь серьезных неудобств?

— Никаких неудобств.

— До понедельника, Андрей Владимирович.

— Нет, сначала завтрак.

— Тогда не успею на поезд.

— Успеете. Завтрак уже готов.

— Куплю что-нибудь в поезде. Я действительно опаздываю. Может в другой раз?

— Сейчас.

Проще согласиться, чем дальше упираться. Дверь взломать не смогу, а пароль для снятия блокировки замков мне Андрео так и не выдал.

Айран и тост с сыром, от остального отказалась. Запихнула в себя все быстро. Ковину не очень-то понравился мой вариант «позавтракала».

— Кстати, всю следующую неделю будете меня сопровождать, — решил «порадовать» перед уходом Биг Босс.

Радость от того, что натворить ничего не успела приугасла после сообщения о сопровождении. Дверь щелкнула.

— До свидания.

Ответа не дождалась и пулей вылетела в лифтовый холл. Уф, отделалась легким испугом. Хотя смущение оттого, что шеф в очередной раз меня раздевал, присутствовало, но спать всю дорогу до Владимира оно мне не мешало. И вообще, я ж его в плавках видела, это же почти то же самое, ну почти, главное себя в этом убедить.

Эх, давно тут не была. Частички Древней Руси, я к Вам в гости. Поездку запланировала давно, решила так бороться со своим домоседством, только в мои планы не входило, что и Андрео решит разнообразить мои выходные. Золотые ворота приветливо скрипнули дверью, и высоченные ступени позволили подняться наверх. Немного походив по бывшей старообрядческой церкви, а теперь музею хрусталя и лакокрасочной шкатулки, прикупила в подарок несколько шкатулок. Потом прогулялась до водонапорной башни, бывшей разумеется, там был музей быта. Ох, и хохотала я над брачными объявлениями начала двадцатого века, ничего за столько лет не поменялось, молодые девушки ищут степенных и богатых, молодые юноши готовы скрасить досуг обеспеченных женщин, если все серьезно пишите на адрес.

Успенский собор был великолепен, но моему сердцу был ближе Дмитриевский Собор, жаль, что я без фотоаппарата с хорошим зуммом, столько интересного можно обнаружить в резьбе при хорошем увеличении. Прошла мимо Планетария, бывшей Николо-Кремлевской церкви. Умудрилась найти женский Княгинин монастырь. Прогулка удалась на славу, так не хотелось возвращаться в Москву, но пришлось, Владимирский централ увижу в другой раз, а может в Суздаль заверну или еще куда, главное, чтоб в следующий раз не надо было утром на работу. Всю дорогу я традиционно проспала.

А ночью в очередной раз посмотрела «Агенты А.Н.К.Л». Утром проснулась с настроением шестидесятых, так захотелось черных стрелок на глазах, трапециевидного платья и ярких пластмассовых украшений.


Со мной в лифт зашла какая-то пигалица, короткое платье, дурацкие гольфы, туфли на низком каблуке, пластмассовые украшения красного цвета, большие очки также в красной оправе и пластмассовая квадратная сумка с широкими ручками. Девица пританцовывала в такт рок-н-роллу, звучащему из плеера, и вышла со мной на этаже.

— Николь Александровна, доброе утро!

— Доброе утро, Липа.

«Николь? Это Николь?!».

— Андрей Владимирович, кофе будете?

— Да.

— Хорошо, цветы полью и принесу.

Анекдоты, которые я рассказывала цветочкам, соответствовали моему настроению и отдавали нафталином, хотя «долго нам так раскорякой стоять» наше вечное, да и «про красную икру расскажут» в свете происходящих экономических катаклизмов все реальней.

Через полчаса я вплыла в кабинет Ковина с подносом, к кофе ему даже пару эклеров презентовала. Андрео меня долго и подозрительно разглядывал, словно так и не решил наказывать за несоответствие дресс-коду или подождать пока я еще чего-нибудь не отмочу. Шеф отдал распоряжения и милостиво позволил мне удалиться в свой кабинет. Настроение требовало музыки, я включила радио, кто-то его трогал, звучало «Детское радио». Мне удалось поймать волну, где звучала музыка 50 и 60 годов. Работа делалась быстро, и никаких накладок не было, только в рекламные паузы в эфире приходилось переключаться на поступающие сообщения от Шефа, пока во всех заданиях я стояла для кучности, ну и контроля исполнения, разумеется.

— Николь, пойдешь с нами на обед.

— О, Егор, привет! Уже обед! Пойду.

Чистин относился к Кате как к хрустальной, опекал и всячески ее оберегал. Весь обед он за ней заботливо ухаживал. Меня это умиляло. Глядя на Чистина с Катей, я вдруг осознала, что давно у меня никого не было, в самом, что ни на есть интимном плане, решила я озаботиться мужчинкой для профилактических встреч. Как раз на этой неделе и начну поиски, раз Андрео решил меня таскать везде с собой.


Сегодня вечером я была единственной и неповторимой, остальные дамы были в вечерних туалетах и бриллиантах. Приставальцев хватало, я пользовалась успехом. Мне в очередной раз обещали на ушко стать Греем. И как это я пропустила полную романтизацию наших мужчин?

Все вечера я проводила в достойных компаниях достойнейших людей, вот очередной претендент шептал мне на ушко «Я буду твоим Греем». Снова и снова я слушала это заманчивое предложение, жаль, что моря рядом не было, да и корабля подходящего тоже. Но я плавилась от этих предложений, представляя себе романтический вечер на яхте в объятиях мужчины, правда, в мечтах лицо мужчины было малоразличимым, я так и не смогла пока выбрать, кого осчастливить покупкой алого атласа.

В воскресенье в ателье Миры я делилась своими впечатлениями.

— Знаешь, Мирка, мужчина стали такими романтичными, все хотят быть Греями, так и вижу, как уплываю в закат на яхте с Алыми Парусами.

— Господи, Ники, ты отстала от жизни, это они хотят над тобой доминировать.

— Чего?

— Связать тебя и заставить выполнять все их прихоти. А еще лупить ремнем по мягкому месту.

— Меня? Это же опасно для их жизни. Пусть сначала страховку оформят.

— Так, щас, все я тебе на почту отправила все оттенки серого.

— Чего?

— Книги такие, от них многие прутся. Там и узнаешь кто такой Грей.

— Ох, что-то мне Гриновский вариант как-то больше по душе.

— Прочтешь, узнаешь.

Ну и платье мне сшила Мира в этот раз, мне казалось, что оно сплетено из ремней и хлыстов, а бретели просто тонкие канаты и петли вместо манжет, казалось, что меня связали. Такой же тонкий канат перевязывал мои щиколотки на босоножках.

— И ты предлагаешь мне в таком виде появиться на открытие выставки?

— А что?

— Оно слишком…

— Слишком?

— Просто слишком.

— Оно слишком возбуждающее. Да, ладно, Ники, хватит уже париться, смирись, ты — секси.

— Нет, я к такому не готова. Надену красное, там как раз будет фотка в нем.

— Трусиха.


Краем глаза я читала сводки из мест введения нового документооборота, и успевала читать присланные Мирой книги, чудовище такое со стороны, один глаз в монитор, второй в планшетник. Книга читалась по косой, пока не поняла, что такого в ней замечательно. Прорвало меня на моменте, где он вытащил из нее тампон. Мое воображение тут же нарисовало эту картину — Грей выдергивает из Анастейши тампон с характерным звуком открывающейся бутылки шампанского и тонет в потоках бурлящей пенящейся крови героини. Дальше я решила не читать, боюсь с моей фантазией такие кровавые ужасы не для моей слабой психики. Основную мысль я уловила. Эх, а мне мои Гриновские заблуждения нравились больше.


Утром во вторник пришлось тащиться в Ковиным в Плехановку, его пригласили выступить для студентов, и я, как верный оруженосец (а как же Липа и Игорь?), сопровождала великого лектора. Тут дверь придержать, там лифт отловить, проектор проверить, стул пододвинуть, воду найти и смыться подальше. Я сидела вместе со студентами и слушала своего Великого и Ужасного Руководителя. Хоть иногда можно побыть сторонним наблюдателем его активности, а не подопытным кроликом. «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстояньи». Вот и сейчас со стороны, можно было увидеть не только шефа. Вот пригласил бы он меня тогда в ресторан, а не на работу был бы красивый краткосрочный роман и никаких увольнений. Но… теперь все только согласно штатного расписания.

— Ох, какой мужчина! — выдохнула девушка рядом и прикусила в исступлении свою нижнюю губу, пришлось остановить свое воображение от дорисовывания движений ее руки под столом.

— Я бы с таким перепихнулась прям тут, — прошептала другая за моей спиной.

То и дело до моего уха долетали охи и ахи.

— А вы же с ним работаете. И как он? — решила уточнить прикусывающая губы.

— Как он? — не совсем поняла я.

— В жизни.

— Садист. Жестокий и беспощадный.

— Как Грей?

— Грей ему в подметки не годится. Маркиз де Сад его извращенной и больной фантазии позавидует.

Хотела припугнуть девушек, но вместо этого разожгла их интерес еще сильней. Что-то я пропустила, и когда это истязания на дыбе стали сексуальны и вожделенны? Но сидящая рядом прикусывающая девушка явно была уже готова приковаться к чему угодно, лишь бы ее отхлестал Андрео. Отдаться властному пусть делает что хочет, но… Вся правда заключается в том, что в таких отношениях вся власть совсем не у доминанта, если «раб» не захочет, то властный товарищ ничего и не получит. Игра для двоих и по взаимному желанию, а если не так, то регулируется совсем другой книжкой, Уголовный кодекс называется, статьи со сто тридцать первой по сто тридцать третью, или еще парочку можно прихватить про вред здровью. Кажется, проблем с любовницами у шефа теперь не предвидится, желающих полкафедры, и он перестанет таскать меня на все эти слеты извращенцев.

— Как я выступил?

— Великолепно, Андрей Владимирович, вся женская аудитория готова пасть ниц перед вами с предложение вкусить их прелести.

— Что?

— Все девушки в восхищении от Вас, и готовы позволить Вам себя отхлестать вожжами.

— Вы бредите, Николь?

— Нет. Андрей Владимирович, я беспокоюсь о Вашем драгоценном здоровье, можете прямо здесь выбрать себе любовницу, любая согласна.

— Я детьми не увлекаюсь.

— Какие дети, им уже по двадцать.

— Николь Александровна, мне кажется, что у вас временное помешательство или психоз перед выставкой, поэтому так и быть я сделаю вид, что слов ваших не слышал.

Прикусывающая губы преградила нам дорогу, с восхищением и вожделением смотрела на Ковина, но вот беда, он это даже не заметил. Он уже привычно положил руку мне на талию и повел к выходу из аудитории. Я спиной чувствовала ненависть, опять в мою сторону полетят проклятья, а ведь даже ничего не сделала.


День пролетел как одно мгновение и вот наступили очередной тягомотный вечер, я уже не велась на Греев, одаривая подходящих презрением или рассказывая, как люблю в экстазе загонять под кожу любовников иглы.

Бизон утащил меня с этого тухлого праздника в ближайший паб и отпаивал темным чешским пиво.

— Вот объясни мне, Рома, что я не так делаю, что ко мне все извращенцы пристают?

— А тебе и не надо ничего делать. Дело не в тебе. Верней и в тебе.

— Понятно очень, — фыркнула я в бокал, и на стол полетела пышная пена.

— Ники, ты очень притягательная женщина.

Я поперхнулась.

— Просто умные понимают, что им нечего ловить, а глупые не видят, что ты их давно отсортировала.

— Отсортировала?

— Ага, друг, коллега, пошелнафиг. И невозможно из этой категории выбраться и доказать, что возможно другое.

— Неправда.

— А ты думаешь, я просто так приезжал на все совещания?

— Проект был интересный.

— Я вот только через три месяца понял, что из категории друзей я не вылезу и смирился.

— Чудовище прямо какое-то.

— Ты просто знаешь совершенно точно, что тебе не нужно.

— А что мне нужно?

— Только ты сама это и знаешь.

— Не знаю. А вдруг я уже свою судьбу отсортировала? А? — я всхлипнула, расстроившись.

— Нет, Ники. Когда ты поймешь, что это твое, ты не отпустишь.

— А может это был ты?

— Нет, с годами тоже понял, что ты права, для тебя я слишком слаб.

— Я - дура, — всхлипы перешли в рев.

Сама не знаю, с чего меня вдруг так прорвало, может из-за выпитого пива, а может из-за разочарования в Греях.

— Пойдешь со мной на выставку?

— Конечно. Буду отгонять поклонников. А теперь, дорогуша, отвезу-ка я тебя домой.

Меня отволокли к машине, довезли до дома и сдали на руки Ладе. Челе слушал мои причитания и завывания. Уснула я поздно, и как итог на работу проспала капитально, проще было уже даже туда не ехать. Но вредность заставила меня собраться и поехать в офис за люлями.