В Шарм-эль-Шейх мы приехали ранним утром следующего дня едва живые от усталости. Но, поспав у себя в номере пару часов, я оставила отключившуюся подругу и побежала на море.

Красное море меня очаровало. Я не ожидала, что разноцветный коралловый мир начинается прямо у самого берега. Раньше мне казалось, что для того, чтобы увидеть переливающихсярадуги обитателей морских глубин, необходимо плыть куда-то вдаль как минимум много часов. Но как я была не права! Здоровенные бирюзовые рыбины попугаистыми клювами так сновали у ног купальщиков и, судя по периодическим взвизгам, даже кусали кое-кого за пятки, я залезла в воду, что было очень приятно после всех мучительных переездов. Однако без маски я не могла любоваться даже тем, что видела, стоя на берегу. Неподалеку от места моего купаниянебольшая деревянная кибитка, обклеенная со всех сторон фотографиями рыб и красочными плакатами, изображавшими людей в подводном снаряжении. Решив, что там, может быть, выдают напрокат маски и ласты, я накинула на плечи полотенце и подошла переговорить со стоявшей за стойкой белобрысой девчушкой.

Девчушка оказалась немкой. Английский был паршивым и у меня, и у нее, поэтому только через несколько минут разговора я поняла, что она на полном серьезе предлагает мне пройти курс обучения подводному плаванию. В далеком детстве я засматривалась фильмами Жак-Ива Кусто и не могла поверить, что опуститься под воду с эквалангом под силу простому смертному и что это чудо может быть доступно имне. Теперь уже, наверное, в каждой египетской дайвинг-скул есть русскоязычные инструкторы и мастера тогда, много лет назад, мне предстояло учиться и сдавать экзамен на английском. При этом яна была уложиться в пять дней своего пребывания на Красном море, так как в последний день перед вылетом погружение запрещается вожание кессонной болезни. Риск мой был не так уж мал, двести пятьдесят долларов — больше половины от того, что я смогла взять с собой в поездку. Не сдам экзамен — деньги, считай просто пропадут! Но я рискнула! Уже с самых первых погружений в глубины Красного моря поняла, что нисколько не ошиблась в своем решении, и наслаждалась роскошным и прекрасным миром кораллового безмолвия.

Молодежная часть группы во главе с Катькой загорала на пляже. Другие, преимущественно богобоязненные старухи, обливаясь потом, торговались с арабами из-за всевозможных безделушек — от бус до кусочков поддельного папируса. Весь этот хлам они планировалив Россию и там с выгодой продать, что им наверняка и удалось впоследствии сделать. Монашки, не дожидаясь общей экскурсии, убыли в монастырь Святой Екатерины, а священники бесследно исчезали куда-то каждый день после завтрака и появлялись уже поздно вечером, выпившие и очень довЯ же каждый день первой приходила завтрак, после чего убегала в дайвинг-скул.

Катька к моему увлечению отнеслась спокойно,желания обучаться дайвингу не проявила.день она проводила на пляжном топчане, забез лифчика и читала какой-то детектив.нее увивались наши программисты. Когда ребята отходили поплавать, на соседние топподсаживались незнакомые арабы. Иногдапытались заговорить с Катькой. Чаще всего представлялись врачами. Они страдальчески пялились на соблазнительные округлостиподруги и на ломаном английском уговариее надеть лифчик, чтобы уберечь грудь от жесткого солнечного излучения. Она не удостаисексуально озабоченных смуглых «медидаже взглядом, продолжала читать и тресо своими ухажерами-программистами.

Мой инструктор немец Ханс Бош был очень симпатичным парнем, старательным и хорошим, но как мужчина был мне совершенно неинтересен. При этом я чувствовала, что вызываю у него вполне естественное желание. Когда он надевал на меня оборудование, помогал облачаться в резиновый «мокрый» костюм, его руки не упускали возможности пройтись помоему телу. Мне это не мешало, было даже забавно. Я делала вид, что ничего не замечаю. В свете предстоявшего экзамена возмущаться было глупо и недальновидно а переводить наши отношения в разряд интимных было бы очень странно. Я весьма уставала от того, что все мое обучение и общение проходило на английском языке, а при мысли о том, что во время вечернего отдыха и неизбежного ночного секса мое лингвистическое напряжение продолжится, мне становилось смешно и тошно одновременно.

Вечером я присоединялась к Катькиной компании, которая немного разрослась. Наиболее активный и болтливый из программистов, Димка, познакомился на пляже с молодой семейной парой из Израиля — Ирой и Витей. Пять лет назад они уехали с родителями из Питера еще совсем юными. Витя успел отслужить в Армии обороны Израиля и поступить в Технион в Хайфе, а Ира, хоть и была на два года младше его, уже оконуниверситетский курс по психологии. В армию ее не забрали, так как она очень рано вышлаВитю замуж. Редкий случай — они знали друг друга с детства. Родители дружили много лет, а отцы даже состояли друг с другом в какочень дальнем родстве. Постоянной распециальности Ира пока не нашла исекретаршей в какой-то фармакомпании, производящей одноразовыетестеры для определения беременности, во таких тестиках в то время еще малопоэтому мы с Катькой с удовольствызвались провести маркетинг этого волтовара в Москве. Иру везде заставлялисобой образцы, и мы получили от неедесять картонных полосочек, способных верчеловеческие судьбы.

наши новые знакомые в соседнем отегде было полно молодых израильтян, приена экскурсию не только на автобусах, нособственных автомобилях. Многие из ниха некоторые только курили травку, наместные полицейские власти взирали с полравнодушием.

Антон нашел с Витей каких-то общих знакомых по ленинградскому КСП, а Эдик, как выяснилось, готовился получить то же образование, что и Ира (он учился на психфаке МГУ). Вечером после ужина мы регулярно отправлялись прогуляться по набережной и покурить кальян в какой-нибудь кофейне. Одно из таких заведений находилось в самом конце прогулочной зоны возле старого порта. Оно было довольно необычным — каждый столик располагался на отдельной площадке. Кафе занимало почти весь склон небольшого холма. Кроме кофе и кальяна, там подавали еще очень вкусные соки и молочные коктейли.

Однажды, вернувшись после очередных погружений в морском заповеднике Рас Мухаммед, я, увидев Катьку с Антоном и Эдиком на самой верхней террасе этого кафе, поднялась к ним и заказала себе большую кружку мангового сока. От Катькиного кальяна несло отнюдь не только яблочным табаком, и это меня опять разозлило. Внезапно ребята подскочили со своих мест и энергично замахали руками. Я бросила взгляд вниз и увидела, что к нам со стороны городского базара спешат Димка и Витька с Ирой. Они подошли к кафе и начали карабкаться по ступенькам наверх. На втором марше лестницы наши израильтяне столкнулись с парочкой, которая уже рассчиталась и направлялась вниз к выходу. Девушку я видела хорошо, так как она, хотя и крепко держала своего спутника за левую руку, но непрерывно с любопытством вертела головой во все стороны. Это была очень молоденькая необыкновенно красивая блондинка с точеными чертами лица, осиной талией и ногами, что называется, растущими «от коренных зубов». Лица молодого человека я вначале не разглядела. Стоянам спиной, он обменялся рукопожатием с Виктором, рассмеялся в ответ на какие-то Ирины слова, и они разошлись. Вдруг он повернулся вполоборота, чтобы посмотреть на опускавшееся в далекую горную гряду огромное красное солнце. И тут я узнала его: это был Леня Ильин, мой Леня!

Первым моим порывом было скатиться вниз по лестнице мимо всех этих дурацких столиков и отупевших от пляжного отдыха туристов. Как мне хотелось в этот миг броситься к нему на шею! Но, едва вскочив, я тут же опустилась на свой стул. Я увидела, как Ленина спутница поднялась на носки, что-то прошептала ему на ухо исекунд прижалась лбом к его плечу Она, как мне тогда показалось, так льнула к нему, что даже стала сама похожа на моего любимого. Он нежно посмотрел на прижавшуюся к нему девушку и улыбнулся. Мне незачем было бежать к нему! Я поверила клевете, я не удосужилась написать ему письмо, когда ему было плохо, когда он был одинок. На что же мне рассчитывать сегодня?! Максимум, чего я добьюсь, — это того, что испорчу вечер и ему, и его красавице подружке.

Объявив веселой компании, что за день меня укачало и теперь тошнит, я пошла в гостиницу. Ввалившись в наш с Катькой номер, я вытащила «неприкосновенную» бутылку водки, привезенную в Египет для возможного обмена на местные реликвии, затем зашла в ванную и, вытряхнув из единственного на весь номер стеклянного стакана наши зубные щетки, наполнила его водкой до краев. Опрокинула в себя целых два стакана дрянной водяры, запила противной водопроводной водой и, ошарашенная, рухнула в кровать.

Проснулась я уже ночью от криков и стонов. Комната была тускло освещена желтоватым светом ночника. Обкуренная вусмерть Катька накровати трахалась одновременно с Димкой и Антоном. Она стояла вполоборота ко мне на квыпятив свой маленький упругий зад. Антон лежал на спине со спущенными штанами. Катька склонилась к нему головой. СовершенноДимка пристроился к ней сзади. Парни тобыли явно под воздействием дури. Они оба повизгивали и стонали. Катькин рот был занят, и она могла только исступленно мычать.

Такого я еще никогда не видела. В голове мобыло пусто, к тому же в ней изрядно шумело от выпитого. Я осознавала, что вчера в моей жизни случилось что-то очень скверное, но категорически не могла вспомнить, что именно.

Видимо, почувствовав, что я проснулась, Катька, не переставая дрыгать задом, повернулась в мою сторону:

- Ты зачем столько водки выжрала, дурищща?!

Вопрос, судя по всему, был риторическим.

Она энергично подергала Антона за член и сварливо рявкнула:

- Ты будешь кончать или нет?! А то у меня уже все гланды стерлись!

- Я не могу… — канючил парень. — Я не могу, у меня не получается!

В этот момент в номер ввалился Эдик с огромным дымящимся кальяном в руках. Он был еще больше моего потрясен происходящим.

Вытирая лицо простыней, Катька ткнула пальцем в меня и Эдика и хихикнула:

- Ну что, молодые люди, не сачкуйте — присоединяйтесь к коллективу!

Наутро за завтраком нам всем было неудобно смотреть друг на друга. Хорошо держалась только Катька. Несколько раз без всякого смущения она намекнула на имевшие место ночные события и выказала радость по тому поводу, что попа ее пострадала от анального секса намного меньше, чем она боялась. Парни ели молча, не глядя друг на друга и не реагируя на Катькины шутки по поводу их мужских достоинств. Я же мучилась похмельем и, не прекращая, прокручивала в своей голове вчерашнюю сцену с Леней и его девушкой возле кафе. Ночная групповуха, в которой я непонятно зачем приняла участие, почти не оставила следа в сознании. Ни восторга, ни просто возбуждения не было. Голова кружилась исключительно от алкоголя, все движения былидаже вымученными, и до безураздражал чей-то постоянно выпадавший из меня член. Мне даже лень было повернуться, чтопределить, кому именно он принадлежал. Иззапомнившихся ощущений превалировало— гадкий кислый водочный вкус во рту.отвратительно было то, что из нашей скомнаты никак не выветривалась вонь прогоревшего, опрокинутогозалитого водой