Еще минуту назад я злилась на Исаева, что он вообще приволок меня сюда и заставил устраивать этот цирк перед его родителями, а сейчас мне вдруг стало жаль, что он вынужден терпеть такое их к себе отношение.

— Они о каком-то званом вечере говорили, — наконец-то промолвила я. — Или ужине… Наверное, там очень важно замечательно выглядеть и потрясти их всех до глубины души.

— Ну вроде как да, — согласился Исаев. — Но ты всегда красивая, Кир, в любой одежде, в любом платье. Если хочешь, завтра подберем тебе что-нибудь подходящее…

— Может быть, лучше не идти?

На самом деле, мне пришлось переступить через себя, чтобы предложить Исаеву это, но сегодня, наверное, пришло время для благородных поступков.

Однако, сам Назар явно этим моим благородством впечатлен не был. Он только криво улыбнулся и тяжело упал на кровать.

— Если ты еще готова туда пойти и не хочешь послать меня, вопреки всем условностям, то я хочу, чтобы ты там была, — твердо промолвил он. — Больше этого я сейчас хочу только спать, честно.

— Спи, — улыбнулась я.

— А ты ложишься?

Вообще, как раз пришло время демонстрировать свой капризный характер и сказать, что меня устроит и какое-нибудь другое место. Но я, здраво поразмыслив, пораскинув мозгами, решила, что лучше не буду дергать кота за усы.

— Ложусь, — сказала я. — Сейчас, переоденусь… и ложусь.

Исаев улыбнулся. Сейчас он больше всего напоминал мне запутавшегося мальчишку, у которого упорно не клеились отношения с его родственниками, а он винил в этом себя. Я была такая же; долгое время пыталась понять, что со мной не так, что мое мнение никогда не совпадает с маминым. А потом осознала, что родительнице слишком нравится все отрицать.

Но у меня был добрый, мягкий папа. У Назара с отцом ситуация еще хуже, чем с матерью; некому оказалось сглаживать острые углы. Однако, он все равно вырос нормальным человеком. Ну, да, не идеальным, но разве такие бывают?

Я уже давно осознала, что Назар — далеко не самое большое на свете зло, и даже вроде как примирилась с его присутствием в своей жизни. Поняла, что встреча с ним — отнюдь не несчастье, и, может, хорошо даже, что я однажды подвернулась ему под руку.

А что ж до двенадцатого желания…

Была у меня идейка, как произвести на этого надутого павлина Николая неизгладимое впечатление!


25


Назар

Когда родители впервые завели разговор о торжественном мероприятии, я не слишком вникал, что именно им надо устроить. Разумеется, от меня требовался в первую очередь ресторан — каким же я был бы владельцем сети, если б не смог обеспечить достойное празднество своей семье?

Что ж, место я предоставил, понимая только одно: родители готовили явно не сюрприз к моему дню рождения. Дату они назначили на четырнадцатое, а я родился днем позже, пятнадцатого и, слушая родительский треп, подумал, что они, может, вообще об этом забыли. Что ж, неудивительно, если это так и окажется. Мы с Глебом не напоминали о предстоящем торжестве, потому что оба тихо ненавидели его, а родители были увлечены своими делами.

В ресторане было красиво. Мама гордилась своим дизайнерским вкусом и радовалась, что передала его мне, а я предпочитал не упоминать, что просто нанял профессионалов. Она внимательно рассматривала интерьер, приветствовала гостей и раздаривала им щедрые улыбки. Я стоял рядом на правах сына виновников торжества и, выуживая из подсознания французские слова, старался не ударить в грязь лицом, разговаривая с едва знакомыми мне людьми.

— Так волнительно, — воспользовавшись короткой паузой в потоке гостей, проронила мама. — Казалось бы, мы с твоим отцом уже имели собственное дело, но эта презентация…

— Так это презентация? — без нотки разочарования поинтересовался я.

— Конечно! Разве ты не поинтересовался у отца? Ну, Назар, следует быть внимательнее, — с легким укором проронила она. — Впрочем, не важно уже сейчас… Да, Коленька решил заняться бизнесом вновь и… О, Эмиль! Я так рада тебя видеть! — уже на французском защебетала мама, поворачиваясь к гостям. — Вивьен! Франсуа, а ты сегодня без пары? Как же так, как же так? Да-да, вон тот столик!

Она повела гостей дальше, жестом веля мне следовать за ней. Я же воспользовался этим временем, чтобы хоть осмотреться в ресторане.

Легкий, светлый интерьер, никакой излишней вычурности — все просто и лаконично. Примерно так выглядели практически все мои рестораны: такой интерьер легко было модифицировать без большого финансового ущерба под новую моду, а сдержанность сейчас нравилась людям сильнее, чем чрезмерное, лишенное вкуса буйство красок.

Конечно, мама не могла удержаться и потребовала у флориста украсить все цветами, настолько, что эту самую лаконичность заведения удавалось рассмотреть далеко не с первого раза. Родители не рассказали, каким именно бизнесом они решили заниматься, но если цветочным, то это плохая реклама и явное свидетельство безвкусицы.

Наверное, работала над букетами все же не мама. Она всегда отличалась более сдержанным вкусом, а вот отец…

— Цветы — идея Николая, — словно прочитав мои мысли, промолвила мать. — Мне показалось, что это хорошая мысль… Тем более, концепция как будто живая!

— Да, — раздраженно кивнул я. — Местами эта концепция живая даже слишком.

— Не возмущайся, — оборвала она меня. — К слову, где твоя невеста? Или ты все-таки решил, что ей здесь не место?

— Мама, Кира — моя возлюбленная, мы собираемся пожениться, — холодно отрезал я. — Разумеется, она будет.

— Ну, просто, девочка здесь чужая! Я же не думала ничего плохого, — попыталась оправдаться мама. — Твой отец, конечно, не слишком доволен этим выбором…

— Когда это, интересно, он был доволен.

— Ты должен его понять. Он ждал, что ты выберешь кого-то несколько более… Изящного.

Я едва сдержал недовольное фырканье.

— Кира достаточно изящна, — отрезал я. — Она прекрасная, образованная девушка. И если б она была некультурной, как ты пытаешься до меня донести, то она уже давно сказала бы вам с отцом, что думает о вашем снобизме.

Мама явно с этим мнением была не согласна. Она поморщилась, демонстрируя свое недовольство, и на несколько минут оставила меня в покое. Она вновь позволила себе увлечься разговорами с гостями, с приторной радостью отвечала на комплименты по поводу ее нового синего платья, которое, по словам какой-то из маминых подружек, прекрасно шло к ее светлым волосам, потом переключилась на официанта, отдала ему несколько приказов и вновь повернулась ко мне.

Я не хотел продолжать этот бесконечный разговор по поводу неподходящей невесты, но родители не выбирали ни время, ни место, а атаковали меня в любой момент, который для себя считали удобным. Неудивительно, что Кира убежала утром, сказав, что обязательно придет на торжество, а мне нечего переживать.

Легко было сказать, конечно! Я понятия не имел, куда она делась и как будет ориентироваться в незнакомом городе, возможно, не зная языка. Но удержать Киру — все равно, что пытаться набросить сеть на ураган.

Что ни делай, все равно не поможет.

— И все же, возможно, было бы лучше, если б она не пришла, — завела вновь мама. — Нет, конечно, ты вправе любить кого угодно, Назар, но как на нее отреагирует наше общество?

— Нормально отреагирует, — огрызнулся я. — Если ваше общество несколько более культурно и уже успело, в отличие от вас, выбраться из восемнадцатого века, то никаких вопросов к Кире у них возникнуть не должно. И прекрати меня доставать. Меня не интересует ваше с отцом мнение по поводу моей невесты. Я и без вас знаю, что она замечательная девушка.


Мама нервно вздохнула, уже в десятый раз за последние несколько минут. Я все никак не мог понять — чего она добивается? До начала вечера начиналось всего-ничего, и мне, если честно, больше всего хотелось уйти, но это означало в очередной раз нарваться на конфликт. Родители должны были показать идеальную семью своим друзьям; разумеется, если не выходит продемонстрировать двух сыновей, то надо хоть одного! Про второго можно потом сказать, что он у них миллиардер и занимается серьезным делом.

А я — так. Ерунда. Сеть ресторанов? Можно подумать, мало у кого есть сеть ресторанов.

Можно подумать, они не в моем заведении сейчас устраивают свой торжественный вечер непонятно в чью честь, это не я договаривался с музыкантами, поварами, не я занимался организацией, ходить и удаленно.

Впрочем, будь здесь Глеб, он слышал бы то же самое. Я нисколечко не сомневался в собственных родителях и их умении испортить отношения со своими детьми. Что с одним, что со вторым.

— Ну, — тихо прошипела мать. — И где твоя Кира?

— Я же сказал: она присоединится к нам к началу вечера, — раздраженно ответил я. — Ей необходимо решить кое-какие вопросы.

На самом деле, я понятия не имел, чем таким важным вдруг решила заняться Кира во Франции, но не стал ее удерживать. Будет неприятно, если она все-таки опоздает, но я все-таки надеялся, что девушка прибудет вовремя. Никаких признаков того, что она должна меня подвести.

— И где ты ее нашел? — прозвенело над ухом недовольное от отца. — Мы тебе предлагали таких отличных кандидаток! Но все не то! Зато деревенщина из какого-нибудь села тебе приглянулась настолько, что ты решил приволочить ее во Францию знакомиться с нами.

Я повернулся к отцу с острым желанием посильнее его ударить.

— Не смей говорить о Кире плохо, — почти прорычал я, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик и не устроить достойное представление для всех гостей. Им бы зашло, вместо группы-то. — Она замечательная, образованная девушка. И она не деревенщина, а коренная киевлянка, как я или мама. Но не как ты — потому что ты у нас родом из Малого Полюхова! Но ты, очевидно, об этом забыл?

Отец позеленел. Он был ниже меня на полголовы, но каждый раз, когда доходило до конфликта, будто вытягивался. Мне сразу вспоминалось детство, когда он горой нависал надо мной и над Глебом, читая очередную нотацию. Как пытался вдолбить нам в головы, к примеру, что конкуренция — то, что даст нам билет в будущее.

И самое отвратительное, что сейчас, глядя что на мои, что на Глебовы успехи, отец постоянно приписывал их себе. Не было бы его — не было бы и этого смешного конфликта. Не было бы конфликта — не стали мы бы успешными и даже в какой-то мере знаменитыми.

А что остались бы настоящими братьями, так кого это интересует?

— Не смей дерзить отцу! — почти прорычал он.

Я бы с удовольствием ответил не менее зло, но мама вклинилась между нами.

— Прекратите, — раздраженно промолвила она. — Ну что вы, в самом деле… На нас уже смотрят наши друзья. Коля, а тебе вообще сегодня провозглашать речь, так что, будь добр, успокойся.

Я уж было понадеялся, что мама впервые в жизни решила встать на мою сторону, а не на сторону отца, но нет. Она перевела на меня тяжелый взгляд и со скорбным вздохом произнесла.

— Но папа прав, дорогой. Твоя Кира — недостойная партия. Не понимаю, что ты вообще в ней нашел. Эта девочка — простушка. Она не нашего круга. Вот, взгляни, например, разве она когда-нибудь сравнится вот с этой девушкой? Вот была бы тебе достойная невеста!

Я проследил за маминым взглядом, чтобы понять, на кого она смотрит, и взглядом выхватил у входа какую-то одетую во все брендовое красотку. Действительно, девушка могла похвастаться безупречным вкусом: все, начиная с туфлей и платья и заканчивая прической, выглядело дорого и лаконично.

Она была из тех, кто притягивает к себе посторонние взгляды — каждый из находящихся поблизости мужчин счел должным подойти и познакомиться. Кто-то даже поцеловал ее руку. Девушка неохотно позволила коснуться губами своего запястья и, гордо расправив плечи, продолжила свое шествие по залу. Волосы мягкими волнами рассыпались по плечам и, отражая свет, будто засверкали драгоценными камнями, привлекая еще больше внимания.

Девушка прекрасно владела французским, судя по тому, как она общалась с одним из друзей моих родителей, Эмиль. Тот даже предложил ей свой локоть, чтобы опереться, но она отказалась — если я правильно различил слова, сказала, что у нее уже есть спутник, и она как раз разыскивает его.

Я не мог оторвать от нее взгляда — и не мог сдержать рвущуюся на свободу улыбку.

— Вот! — довольно подытожила мама. — Образец достойного вкуса!

Эмиль оглянулся, осматривая присутствующих, и обнаружил нас. Он повернулся к девушке, сказал ей о чем-то, и она кивнула, все так же обворожительно улыбаясь. Эмиль жестом попросил следовать за ним — она подчинилась, будто лебедем поплыла по залу, привлекая к себе посторонние взгляды.