Лика Ви - Мой ботаник

У отца в охране много людей, когда-то работавших в органах, и дружили они со своими старыми приятелями из самых разных структур, вот и получилось, что отец мне вместо простого водителя прислал охранника со связями в прокуратуре.

— Вы же шпионить собрались, а я это умею, — ответил мне охранник на мою попытку возмутиться.

— Да, а еще проконтролируете, чтобы я бедную девочку не обидел, — ворчал я, просто потому что нервничал и вообще чувствовал себя нелепо.

Я слежу за Кирой? Зачем?

Когда она оставила свою машину на стоянке у торгового центра, я был готов воскликнуть: «ага, попалась коза!», а потом махнуть рукой и уехать, но она вышла из машины и пошла не к центру, а к жилым домам, скрылась во дворах и… чего я только не подумал.

— За ней, пожалуйста, скорее, — просил я как настоящий дурак, а потом чуть не рухнул, увидев, куда она зашла. — Это что за притон такой? — спросил я ошарашенно.

— В том-то и дело, что притон, — сказал мне охранник. — Это, конечно, не мое дело, Иван Сергеевич, но это очень мутный приют для животных. Им сейчас как раз прокуратура интересуется.

— Почему?

— Да я толком ничего не знаю, да и то что знаю говорить вроде как нельзя.

— Я понимаю, но хоть что-то, чтобы я понял, во что Рогозина могла вляпаться.

— Есть подозрения, что в приюте проводили незаконные испытания препаратов на животных. Деньги так экономили, это пока не доказано, но расследование уже идет.

— А работники? Работники в этом были замешаны? — спросил я взволнованно.

— Я не в курсе ситуации, только слухи, говорю же. Может, кто-то знал, а может, нет. Мне подробности не известны.

— А можно как-то узнать? Меня, в сущности, интересует не сам притон, а судьба вот этот дурехи Киры Рогозиной. Могла она во что-то подозрительное влипнуть?

— Я поговорю со своим товарищем, сдержанно ответил охранник.

— А я с Кирой, — решил я тогда, поговорил, но, по-моему, ерунда какая-то вышла.

С ней вообще тяжело разговаривать.

Не мог же я сказать, что идет какое-то там следствие, о котором, ну уж если совсем справедливо, я толком ничего не знаю. Пришлось идти на попятную. Я-то думал, она туда сунулась ради денег. У этой избалованной молодежи часто дурь в голове. Кого-то на иглу сажают, кого-то в криминал втягивают, а эта… она, видишь ли, животных любит. Ну я тоже их, можно сказать, люблю, а вот людей нет. Они подлые и частенько втягивают в неприятности других людей, словно это главный смысл их жизни.

Понимаю, что без отца я тут ничего не решу, разве что дров наломаю, потому что хочется сунуться туда и дать ее начальнику в глаз. Интересно, тот хоть знает кто она или нет? В конце концов, едва ли кто-то по ее виду понимает, сколько стоят джинсы, которые она готова в этом питомнике замарать. Брендовые вещи обычно видят только те, кто носит эти бренды. Всем остальным ничего не ясно. Простой народ не способен отличить дорогую вещь от рыночного ширпотреба, порой даже, наоборот, все путают и рыночное фуфло принимают за дорогую вещь. Так к чему это я? Да все к тому, что Кира, если бы захотела, могла скрыть свое происхождение и связи — мало что ли наивных девочек, любящих животных? Ладно, мало кто из них побежит работать за гроши, а уж размер ее зарплаты я узнал, но уверен, начальник ее только рад стараться — взял девочку на работу и вперед…

Все же я очень зол. Так зол, что самому в это дело точно лезть нельзя.

Звонить отцу уже поздно. Он наверняка спит — у него режим, который он строго соблюдает вот уже много лет, поэтому я пишу ему смс с просьбой позвонить мне завтра утром и все же засыпаю, размышляя о том, как мне объяснить, что мне нужно и почему Рогозину старшему не стоит ничего знать.

Я всё-таки хочу Кире помочь, а не испортить ей жизнь, а отец ее убьет. Мой бы меня точно прибил, если бы я ушел работать в какой-то притон, связанный с криминалом. Мой отец, переживший лихие 90-е, остерегается всего этого как огня. Может и сам чего-то когда-то, но я точно не узнаю.

Пока думал обо всем этом, уснул, а проснулся как всегда очень рано, но с дикой головной болью. Оказалось, температура опять подскочила. Пришлось отказаться от пробежки. Быть может, Кира права и бегать мне, пока я не поправлюсь, явно не стоит, а то такими темпами не скоро поправлюсь.

Выпил таблетку, сходил в душ, а Кира так и не встала, хотя, судя по тому, как она спит, звать ее надо бы Соней. Приготовил завтрак, хотя, кому я вру, просто разогрел и оставил ей порцию на столе, а сам с чаем поплелся к себе.

Видимо, желание пошпионить было преждевременным, надо было набраться сначала сил, потом уже все остальное. Или нет…

Я сбился с мысли, увидев сонную Киру, выглянувшую из комнаты. На свою нелепую пижаму она набросила халатик, но часть плеча была все равно открыта, а я почему-то сразу вспомнил, какая у нее пижама, хотя и без пижамы она ничего, да и просто длинная шея у нее ничего такая, хочется провести по ней языком…

Так, стоп!

— Завтрак на столе. Посуду можешь не мыть, — грозно сказал я, почти рыкнул и ушел со своим кофе в кабинет.

Не хватало мне еще на какую-то блондинистую Киру залипать.

— И я тебя рада видеть, — шикнула она сонно в мою сторону, но я не стал с ней препираться, а то опять забуду куда шёл или выдам свой интерес. Последнее вообще не вариант. Только не с этой!

Закрыл дверь, сел за комп, все еще нервно потирая висок. Голова раскалывается, и температура явно не торопится спадать, надеюсь, я ничего с таблетками не напутал, а то мать не просто так считает меня самым рассеянным человеком в нашем семействе.

От мыслей меня оторвал телефон. Звонок отца заставил вспомнить, что я тут делаю и зачем.

— Мне нужна твоя помощь, — сразу сказал я ему. — Но только при одном условии: все, что я тебе расскажу, останется между нами.

— С чего такие условия? — насторожился отец.

— Потому что это касается не меня. Я просто хочу помочь одному человеку.

— Рассказывай, — попросил он, и я просто выдал все, как было и про слежку, и про разговор с водителем, и о том, что Кира, судя по всему, ничего не знает, но хочет спасать животных, что может обернуться для нее проблемами. Мало ли как этот ее поступок оценит следствие.

— Она действительно просто хочет помочь животным и явно ничего другого не знает и не понимает. Может, там ничего страшного и не происходит, но, сам посуди, если есть дело и они сразу же закрываются, то это похоже на признание. Кира при этом собралась денег у отца просить… Я уверен, что денег он ей не даст, но мне надо знать, что на самом деле происходит, поговорить со следователем. Меня само дело не волнует, только судьба Киры и этих ее зверушек.

— И почему ты за нее так переживаешь? — недовольно спросил отец.

Я плечами пожал и пошутил, пытаясь не задумываться:

— Ну ты же сказал жениться, вот я и готовлюсь — привыкаю смотреть на нее как на жену.

Получилось не смешно.

— Ладно, — сказал отец. — Я дам задание и Рогозину ничего не скажу.

Это был идеальный расклад, с ним можно и работой заняться, к тому же у меня тут несколько новых заказов.

о важности правильных формулировок

Иван

Делать за лентяев их работы было гениальной идеей в свое время. Не столько потому что на этом можно заработать, сколько потому что на этом легко углубленно учиться. Пока выполнишь работу, сам вдоль и поперек изучишь тему и все подходы к ней, а мне это и надо.

Зарабатываю я иначе. Главным моим денежным доходом всегда были биржевые ставки. С них я и хочу начать, но сначала делаю еще один звонок, прямо перед началом первой пары у моей группы.

— Чего тебе, Зацепин? — спрашивает мой одногруппник недовольно, но трубку поднимает и на том спасибо.

— Вересов, не ворчи раньше времени, послушай, — прошу я.

Мы с этим парнем никогда не были друзьями, даже приятелями не были. Он самый настоящий очкастый ботан, а я мажор, по мнению университета, потока и нашей группы. Нам даже поговорить не о чем.

— Так чего тебе? — раздраженно спрашивает Вересов.

— Я хотел попросить у тебя конспекты. Ты ведь записываешь то, что Виктор Семенович на лекциях рассказывает, правда?

— Записываю, но тебе-то зачем? Лекции на сайте есть…

— Без его комментариев, а я их тоже записываю, они ценней и полезней слайдов, повторяющих учебник.

— Допустим, — ворчит Вересов.

— В общем, предлагаю сделку: ты мне конспект, а я тебе покажу коллекцию книг по экономике и дам почитать. Какие захочешь. В универской библиотеке и половины из них нет.

Я знал, чем на него давить. Он сразу переменился и согласился не только поделиться конспектом, но и приехать сегодня же, чтобы завести мне его лично, а не прислать размытую фотографию, сделанную на его старенький смартфон.

Отправив ему адрес сообщением, я понял, что голова у меня так просто не пройдет. Померил температуру. Вроде снизилась, а все равно высокая, выпил еще одну таблетку и решил немного полежать.

Уже из кровати отзвонился охране, предупредил, что ко мне придет одногруппник, а то вдруг я усну. Звонок дверной у меня и мертвого поднимет, а от телефона я могу и отмахнуться.

Переговорив с охраной, с чувством выполненного долга, я зарылся в одеяло и уснул, так, словно не спал всю ночь, а потом раздался звонок.

Боже, он правда даже мертвого поднимет, призывная сирена в коридоре заставила ворчать и ругаться.

«Наверно, Вересов», — решил я и кое-как отодрал себя от кровати, радуясь, что мне не дали спать до ночи, потому что работа не ждет. Сейчас дам Вересову покрутиться у своих книг, а сам делами займусь. Биржа — дело не секретное, рискованное, но на удачу можно не рассчитывать, не в ней дело. Только холодный расчёт и внимание, аналитический склад ума и способность прогнозирование падение или рост валюты.

— Сейчас, — ворчу я и, не глядя на монитор камеры в коридоре, открываю дверь.

«Твою же чебурашку!» — подумал я, увидев, кто именно ко мне явился. Угораздило же меня додуматься сказать охране просто «одногруппник», не уточняя ни имени, ни фамилии. Показать студенческий и пройти, зная адрес, стало слишком просто.

И вот результат: Лиля на пороге моего дома.

— Ванечка! — воскликнула она и бросилась ко мне на шею, а у меня в голове были только маты и возмущения, потому что только ее на мою больную голову не хватало.

— Лиля… — выдыхаю со стоном, пытаясь отцепить от себя прилипчивую брюнетку, но это не так просто. Она словно курсы по хватанию мужиков прошла и получила там спец подготовку. Чтоб ее…

— Ну, Ваня… — недовольно канючит она, обнимая меня сильнее, а я не то чтобы не могу — боюсь действовать силой, а просто ловкостью от нее избавиться не получается, цепкая зараза! — Я так скучала… так волновалась… может, ты мне покажешь свою квартиру? Я позабочусь о тебе, сделаю расслабляющий массаж…

Голос брюнетки сладенький, нежный, слишком доброжелательный и томный, а меня аж тошнит от его приторности. Лживая, лицемерная зараза, которую хочется спустить с лестницы, но нельзя. С ней можно только словами. Я уже готов осадить ее строгим тоном и предложить выпить кофе, только не у меня, а в кафе напротив и в гордом одиночестве. Еще я пожелал бы ей этим кофе отравиться, но уже мысленно.

Только подумал про отраву и сразу услышал знакомый, пропитанный ядом, голос.

— Да, Ваня, покажи гостье квартиру, зачем же держать её на пороге?

Я даже вздрогнул, ощутил себя идиотом, словно меня поймали на измене, хотя, черт подери, Кира мне никто, а Лиля вообще прилипала надоедливая, а значит — никто в большом квадрате. Почему тогда хочется заорать, что я ни в чем не виноват?

«Приплыли…» — обреченно подумал я обо всем и сразу. Зато Лиля, наконец-то, от меня отцепилась и впилась гневным взглядом в Рогозину. Кажется, мне пора бежать из собственного дома, пока еще жив.

о неожиданных поворотах и странностях

Кира

Если к стычкам с Зацепиным я уже привыкла и отношусь к ним легко, то внимание Игоря к моей скромной персоне очень настораживает. Да и Алина уже косо на меня смотрит.

Парень явился сегодня после первой пары с коробочкой довольно дорогих конфет и демонстративно положил на парту, пока я собирала вещи в рюкзак.

— Тебе, красавица, — иронично улыбнулся он, подталкивая ко мне красную коробку с золотой надписью на ней, явно ожидая моих искренних восторгов.

Недоверчиво покосилась на конфеты и перевела взгляд на подругу.