Через пять минут он развернулся и вошел в квартиру. Когда он открывал дверь, я постаралась отойти в сторону, чтобы Д. меня не заметила.

Влад молча прошел на кухню и поставил на плиту чайник. Оперся руками о столешницу и потянулся всем телом. Устал.

— Черт побери…

— Чего она хотела?

Он раздраженно хмыкнул:

— Да чего она могла хотеть? Поговорить по душам, конечно…

— Ну и как? Получилось?

— Вроде бы.

— О чем вы говорили?

— Говорила она. Обвинила меня во всех смертных грехах.

— Да, в последнее время тебе на это везет.

Опять смешок.

— Не то слово.

В дверь забарабанили — резко, громко, нетерпеливо.

— Не обращай внимания, — велел Влад. — Скоро пройдет.

Я была другого мнения и хотела знать, в чем именно она его обвиняет, поэтому подошла к двери и, не дав себе времени на раздумья, распахнула ее.

— Марина, что ты, мать твою, творишь… — послышалось запоздалое.

Заплаканные глаза Д. округлились, когда она увидела меня.

Я предполагала, что на моем лице может быть написано что угодно, но только не превосходство и не жалость — две самые мерзкие крайности. Я сделала шаг в сторону, предлагая Д. войти в квартиру, но она продолжала стоять на месте.

Думаю, она меня узнала, возможно, даже догадывалась, что Влад может быть не один: с кем-то встречается, спит, развлекается. И все же на заплаканном красивом личике отразилось слишком много удивления вперемешку с жалостью к себе. Знала она обо мне или нет, но увидеть меня в его квартире она явно не ожидала.

Мы молча смотрели друг на друга.

Через несколько секунд девушка молча переступила порог квартиры. Взглянула на Влада, прислонившегося к стенке и сложившего руки на груди.

Влад умел быть таким: даже в подобной ситуации он мастерски играл роль добропорядочного человека, к которому вломились непрошенные невежливые гости. Всем своим видом Влад словно говорил: ладно, если у меня нет выбора, я просто подожду, пока ты отсюда уберешься.

— Это из-за тебя со мной… из-за тебя меня посадили, — сказала она, плача. — Мне отец сказал.

— Д., ты насмерть сбила несколько человек, но обвиняешь меня? — Влад говорил жестко. — Учись нести ответственность за свои поступки!

Она всхлипнула снова. Думаю, он ей это уже говорил, когда они стояли в холле. Но там не было свидетелей. Д. повернулась ко мне.

— Ты же знаешь, что это он подстроил аварию, да? — Она всхлипнула и вытерла нос рукавом шубы. В ее глазах было отчаяние.

— Хватит! Д., убирайся из моего дома! — Влад схватил ее за плечо и поволок к выходу.

Увидев, что он впервые по-настоящему раздражен то ли тем, что она сказала, то ли тем, кто это услышал, Д. с новой силой начала вырываться и кричать:

— Он встречался со мной, чтобы папа ему помог! — кричала Д. — А когда мы расстались, мой отец отказался ему помогать, и Влад начал угрожать!

— Хватит! — Влад встряхнул ее хрупкое тело.

— Он говорил моему отцу, что со мной может что-то случиться. Мне даже охранника наняли! Понимаешь?! Он угрожал! А когда мой отец отказался выполнять условия — случилась эта авария!

Влад с силой вытолкнул ее за дверь.

— Убирайся!

— Он скотина, понимаешь?! Я пережила все это из-за него… Он говорил, что любит меня!

Влад попытался закрыть дверь, но с меня наконец-то слетело непонятное оцепенение, вызванное ее словами, и я оттолкнула Влада и выскочила в холл следом за Д.

— Я сидела в тюрьме из-за него, понимаешь?! — плакала девушка. — Там было ужасно! Это он все подстроил! У меня не сработали тормоза! Я никого не убивала, понимаешь?! Я все это время хотела посмотреть ему в глаза, но ему плевать, плевать на всё!

Она говорила сбивчиво, шмыгая носом и поправляя норовившую упасть на пол шубу. Я смотрела на девушку: маленькая, хрупкая, она жила в идеальном мире, в котором никто никогда не причинял ей зла, до тех пор, пока в ее жизни не появился мой Влад. Который, несмотря на мое сопротивление, схватил меня за плечи и поволок обратно в квартиру.

— Пусти меня! — кричала я, но он не слушал.

Он втолкнул меня внутрь и тут же закрыл дверь, разделяя меня с плачущей девушкой. Затем прислонился к двери и бросил на меня напряженный и сердитый взгляд.

— Иди в комнату!

— И не подумаю! Она говорит правду! Это ты подстроил ту аварию! Господи, да там же люди погибли! Пусти меня!

Я попыталась пройти мимо и открыть замок, но он схватил меня и оттолкнул.

— Иди в комнату, — прохрипел Влад.

Он не шутил: этот мужчина, если будет нужно, применит силу.

— А не то что, Влад?

Он молчал. За его спиной были слышны удары: уничтоженная, разгневанная Д. со всей силы лупила по двери, а он, Влад, подпирал ее с другом стороны, будто боясь, что металлическая конструкция не выдержит напора хрупкой девушки в сползающей с плеч шубке.

— Не доводи меня, — отчеканил Влад. — Иди в комнату!

— Я хочу с ней поговорить!

— Зачем? Не видишь, что она не в себе? За ней скоро приедут и заберут отсюда. А до тех пор… просто уйди, мать твою, в комнату!

Он сорвался. И это было еще одно подтверждение того, что все, сказанное Д., — правда. Но разве их было мало, этих подтверждений?

— Ты действительно подставил эту девочку, чтобы получить государственный тендер, — сказала я, стараясь сдержать подступающую истерику. — Ты шантажировал ее отца до тех пор, пока он не согласится на твои условия, и лишь после этого позволил доказательствам ее невиновности появиться.

Повисла пауза. Влад долго на меня смотрел, а затем низко склонил голову. Мне показалось, что он задумался, но затем из его горла вырвался смех. Страшный это был смех, нездоровый…

— Что ж, думаю, больше не имеет смысла скрывать… — И посмотрел мне в глаза открыто, не таясь. — Допустим, я это сделал, — усмехнулось мое чудовище. — Что дальше?

Он подошел ко мне и положил руки мне на талию, тем самым посылая по телу электрический заряд. Стук о дверь прекратился. Видимо, девушка выбилась из сил. Прозвучал последний, отчаянно сильный удар, потом настала тишина.

— Да, я шантажировал ее отца. Что дальше, Марин?


Я не могла поверить, что он наконец-то во всем сознался.

— Ты с ней встречался лишь потому, что хотел получить государственный тендер, а когда отец отказался — подставил его дочь…

— У тебя есть доказательства?

— Я заглянула во все кадастры, декларации, проверила сделки компании твоего отца. Информация на поверхности, если знать, где искать: вы боретесь за тендер на строительство *** дороги, но последнее слово за отцом Д.

— Все правильно, — прошептал Влад, сильнее сжимая руки на моей талии. — В одном ты ошибаешься: ее отец отказался лишь тогда, когда я перестал встречаться с его дочерью. Напомнить тебе, почему я это сделал? — Влад бережно убрал прядь волос с моего лица. — Помнишь, ради кого я ее бросил?

— Я тебя не просила.

— О таком не просят. Я хотел быть с тобой и сделал выбор, о котором с тех пор ни разу не пожалел.

Он был тем, кем был: мужчиной, который знал, что и когда говорить.

— Ты подстроил эту аварию…

— Я уже сказал: да, подстроил. Зачем ты повторяешь одно и то же?

— Пытаюсь поверить.

— Мариночка, — Влад нежно провел рукой по моей спине, — ты видела, как я насиловал юную девушку, когда мне самому было всего семнадцать. Неужели ты пытаешься убедить меня или, что еще хуже, себя, что не знала, кто я?

— Я думала, ты изменился…

Эта фраза — жалкая, как та бедняжка, которая плакала под дверью у Влада, — наконец-то прорвала плотину, и я всхлипнула.

Влад наблюдал за мной, как, наверное, наблюдали за своими пациентами врачи в Освенциме: с любопытством, но ни в коем случае не сопереживая.

— Я не давал тебе поводов так думать.

Самое страшное, что в тот момент я ему почти поверила: разве он мне врал, разве я не знала, кто он? Но потом я вспомнила, как виртуозно он убедил меня в том, что не причастен к смерти Матильды. И лишь появление Д. как будто что-то переключило в моей голове, расставив все по своим местам.

— Влад…

— Тебе нужно просто смириться, — сказал он ровно. — Я не пытаюсь изменить тебя, и ты, будь добра, поступай так же по отношению ко мне.

Смириться? Неужели он действительно это сказал?

Мне вдруг перестало хватать воздуха. Я вцепилась в ручку двери, потому что та была ближе всего, и навалилась на нее. Влад всполошился.

— Марина, тебе что, плохо?

— Влад, что же ты за скотина такая…

— Марина, перестань изображать истерику!

Влад обхватил меня за плечи и повел в гостиную. Усадил на диван и сам сел рядом.

— Матильду ты так же успокаивал?

— Возьми себя в руки!

Я всхлипывала и смеялась, потому что, даже несмотря на плакавшую у его двери девочку, несмотря на его признания, я до сих пор не обулась, не надела пальто и не ушла прочь из его квартиры. Но я знала, что рано или поздно должна буду так поступить, и это понимание убивало меня.

— Влад, что ты же за чудовище такое! — плакала я.

— Марина, тебе нужно успокоиться! — повторил он строго, а у самого в глазах отразилось самое настоящее беспокойство.

Знаю, он меня любил! Он был жестоким, мерзким, мстительным и даже подлым, но я помню этот страх в его глазах. Он видел, что я нахожусь на грани, и во мне борются два голоса: голос разума, требующий уйти сию же секунду, и голос сердца, умоляющий остаться. Он боялся, что я прислушаюсь к первому голосу.

Он погладил меня по плечам, но я вырвалась. И начала кричать, что ненавижу его, что желаю ему смерти и что он не заслуживает права жить.

Влад молча терпел мою истерику, и тогда мне показалось этого мало. Я начала бить его кулаками в грудь.

— Зачем ты вообще вернулся! — кричала я, а он зафиксировал мои руки одной левой у меня за спиной и не позволял мне вырваться из его объятий. Я ревела, кричала, безрезультатно пытаясь освободить руки и нанести удар.

— Почему ты такой?! — вопила я, ощущая, как он немного послабил захват и правой рукой стал гладить меня по спине. — Что… что пошло не так, почему ты стал таким?!

— Тихо-тихо, Марина, успокойся, — нежно шептал Влад, целуя меня в макушку. — Тихо, моя хорошая, тихо.

Сквозь меня будто электрический заряд пропустили, когда я услышала это его «моя хорошая». Тряхнуло от того, как нежно он это сказал и как отреагировало мое тело. Это было не возбуждение, но бесконечная нежность по отношению к столь желанному мужчине.

— Марина. — Он по-прежнему гладил меня по спине и не позволял отстраниться от его груди. — Послушай, Марина, то, что я говорю, звучит не по-книжному, я знаю, но иногда, чтобы победить, нужно принимать жесткие меры. Отец Д. — взяточник, каких поискать. Мой проект лучший, я два года над ним работал, но К. не позволил бы нам получить тендер, так как хотел пропихнуть к кормушке своих людей. Мариночка, родная, мне пришлось так поступить. Понимаю, тебе страшно, но я обещаю: больше ты ничего подобного не увидишь.

— Что ты несешь? — плакала я, вдыхая запах его кожи. — Ты людей убил, тех, которые погибли в результате аварии…

— Это было не нарочно…

— Какая разница! У них семьи были, дети. Влад, ты убил их. Не Д. виновата, а ты. Пусти меня, я хочу уйти!

Я попыталась встать, наконец-то вырваться из его рук, но он не позволил.

— Марина, прошу тебя, успокойся!

Я начала вырываться еще сильнее.

— Я хочу уйти отсюда! Пусти меня немедленно!

Мне все-таки удалось встать, но он снова схватил меня за талию и толкнул на диван. Я упала на спину. Влад оседлал меня и прижал к дивану. Он ждал, пока я немного успокоюсь и перестану вырываться.

— Если бы я не послал Д. к чертям, ее отец сделал бы все добровольно. — Влад зафиксировал мои руки над головой и наклонился к моему лицу. — Но я, мать твою, из-за тебя порвал с ней, так что если ты думаешь, что сможешь просто так куда-то уйти, потому что тебе, видите ли, захотелось, — ты глубоко заблуждаешься.

Эти события происходили не так давно, но уверена, что и на старости лет, если доживу, буду помнить тот его сумасшедший взгляд, полный презрения, опасения и вожделения.

— Ты хоть понимаешь, как нелегко далось мне это решение? — спросил он, наклоняясь ко мне все ближе. — Я рискнул тендером, чтобы мы могли быть вместе, а ты мне устраиваешь этот цирк?

— Ты подстроил аварию, ты убил Матильду!

— Далась тебе эта Матильда! — взорвался Влад, встряхивая меня за плечи. — Она давно мертва, ее труп давно разлагается под землей, но ты никак не можешь забыть эту дрянь!