Джоанна Линдсей - Мой единственный

— Какая жалость! — вмешался Джеймс. — Я тешил себя мыслью, что это моя работа!

Не обращая на них внимания, Габриэла вновь принялась отчитывать Ричарда:

— Да, и потому, что ты не мог ответить тем же, тебе пришло в голову перекинуть ее через перила балкона, в результате чего она едва не погибла.

Ричард покраснел, стыдясь того, что и это ей известно. Но ему чертовски надоело получать увечья при каждой встрече с Джулией, которая не задумываясь пускала в ход ногти и зубы.

Однако Габриэла продолжала бередить его совесть:

— Мы понятия не имели, где искать тебя, Ричард, и если бы Джулия не пришла и не сообщила все, что узнала от твоего отца, ни за что бы тебя не нашли.

— Она говорила с моим отцом? — не поверил Ричард.

— Да, и именно она просила Джеймса спасти тебя. Ор и мы с Дрю отправились с ним на случай, если каким-то образом сумеем помочь. Похоже, чтобы эта женщина хотела твоей смерти?

— Кажется, я должен извиниться, — вздохнул Ричард.

— Ты так считаешь? — не удержался Джеймс.

Но Ричард, не потрудившись ответить, направился к двери.

— Прошу прощения, кажется, мне предстоит несколько неприятных минут.

Не успела Джулия захлопнуть за собой дверь своей каюты, как ее глаза наполнились слезами. Гнев и обида снова разрывали сердце.

Не в силах совладать с эмоциями, она снова почувствовала себя маленькой девочкой, беспомощной, слабой, неспособной победить, когда речь идет о нем. Как может Ричард быть таким злобным после того, что она сделала для него?

Джулия пыталась смахнуть слезы рукавом, но они все текли.

Она взяла полотенце с умывальника, чтобы вытереть лицо, но в этот момент где-то близко захлопали двери. Девушка оглянулась, уставилась на дверную ручку и бросилась запирать замок.

Слишком поздно. Дверь распахнулась.

— Так и думал, что ты окажешься в самой последней каюте из всех, что я обыскал, — пробормотал Ричард, переступая порог и захлопывая дверь.

Он не попросил разрешения войти. Как это на него похоже! И голос у него раздраженный. Но сейчас Джулия думала только о том, как бы скрыть слезы. Отвернувшись, она промокнула полотенцем глаза и щеки.

— Ты плакала? — с подозрением спросил он.

— Нет, — поспешно солгала она. — Я как раз умывалась, когда услышала шум в коридоре и хотела запереть замок.

Она наконец повернулась, но вместо язвительной улыбки увидела, как он краснеет. И он не выглядел так, словно перенес тяжкое испытание. Длинные черные волосы казались чистыми и были аккуратно связаны на затылке. Он успел переодеться в чистую широкую рубашку, которую заправил в черные узкие брюки, в свою очередь, заправленные в высокие, до колен, сапоги, правда, обшарпанные, поскольку он не вылезал из них целую неделю. Синяки на лице поблекли, и он снова был так красив, что она словно под гипнозом уставилась на него. И даже это взбесило ее.

— Полагаю, что должен извиниться перед тобой, — начал он.

— Ты так думаешь? — язвительно спросила она.

— Ты сейчас ужасно похожа на Джеймса Мэлори, — пожаловался Ричард.

У Джулии перехватило дыхание. Разве это похоже на раскаяние?

— Убирайся! — приказала она — Не можешь вынести моего вида? Я чувствую к тебе то же самое. Дверь вон там.

Но Ричард не двинулся с места.

— Габби упомянула, что ты поехала к моему отцу, — с озадаченным видом протянул он, — и таким образом узнала, где я. Но почему ты отправилась за мной? Когда? Я мог бы поклясться, что видел, как ты скачешь по дороге в Лондон.

— Я действительно вернулась домой. Но посчитала, что в последний раз должна попытаться покончить дело миром. Поэтому и вернулась в Уиллоу-Вудс. Твой отец с участливым видом ясно объяснил, что случится с моей семьей, если я откажусь идти к алтарю. Я посчитала, что он блефует и пытается убедить меня, что ты согласишься на свадьбу. Наконец мне удалось вытянуть из него причину твоей готовности жениться, и он признался, какие меры принял, чтобы тебя сломать.

Ричард поморщился:

— Мне очень жаль, что тебе пришлось общаться с этим тираном. И прости, что сорвал на тебе злость. Спасибо, что поспешила на помощь. Бывают же моменты, когда ты — сама доброта. — Он широко улыбнулся: — Надеюсь, ты примешь мои извинения?

Джулия была слишком расстроена, чтобы думать о вежливости. Поразительно, что она вообще ответила на его первый вопрос без крика и оскорблений. Но второй?!

— Смеешься? Тебе придется извиниться тысячу раз, чтобы загладить все обиды, которые ты мне нанес.

— Ну почему ты вечно преувеличиваешь? Я никогда тебя не обижал. Только злил. А это огромная разница.

— Знаешь, сколько всего я упустила в детстве и юности, из-за тебя? Ни один мальчишка не ухаживал за мной, потому что я уже была обручена! У меня не было дебюта, когда все мои подруги планировали свои. Почему? Потому что я уже была помолвлена! Мне следовало бы выйти замуж три года назад. А теперь свет считает меня старой девой.

Каждое ее слово звучало обвинением, отчего Ричард мгновенно насторожился.

— Ты предпочла бы, чтобы я торчал здесь и мы покорились воле моего отца, чтобы убить друг друга сразу после свадьбы? — удивился он.

— Осел! Мы бы ничего такого не сделали!

— Ты поклялась, что…

— В гневе я могу наговорить много такого, о чем позже пожалею. Да и ты — тоже.

— Я не говорю об умышленном убийстве. Я имею в виду минутное помрачение. Ты прекрасно знаешь, что в подобные моменты не можешь себя контролировать.

— Не важно. Я не способна никого убить. Даже тебя. Так что, как бы ты меня ни бесил, до убийства дело не дойдет.

— Черта с два! Ты едва не откусила мне ухо. Неужели не помнишь?

— Ну, кто из нас преувеличивает? — фыркнула она.

— Ты пыталась, Джуэлс. Ты всегда дралась не на жизнь, а на смерть.

Джулия виновато покраснела.

— Ты был слишком силен для меня. У меня не было другого способа отбиться.

— Тебе вообще не нужно было отбиваться, — раздраженно заметил он.

— Ты ранил мои чувства, — прошептала она. Нижняя губа у нее задрожала, глаза снова заволокло слезами. — При каждой встрече. Я была далеко не так остра на язык, вот и мстила как могла.

— Господи милостивый, ты плачешь?

Она отвернулась:

— Проваливай!

Но он не ушел. Она услышала, как он идет к ней. И встал так близко, что она ощутила его запах… прежде чем почувствовать его руки на своих плечах. Это переполнило чашу ее терпения. Она снова повернулась, пытаясь ударить его в грудь кулаками. Он крепко обхватил ее, и, как ни странно, она обрадовалась этому прикосновению. Неужели он действительно пытался ее утешить?

От этой мысли она заплакала еще громче, прерывисто всхлипывая и не пытаясь остановиться. Вскоре его рубашка промокла от ее слез. Как давно она не плакала на чьем-то плече! Правда, за эти годы она много раз рыдала на груди отца, но он ничего не замечал, потому что был не в себе.

Воспоминания об этом вызвали новый поток слез.

— Не нужно, — тихо попросил Ричард, гладя ее по голове. Но добился этим только того, что половина шпилек рассыпалась по полу, а волосы упали на плечи.

Теперь он пропускал пальцы сквозь мягкие пряди, отчего вылетели последние шпильки.

— Пожалуйста, не нужно, — повторил Ричард, целуя ее в лоб. Дважды. И так нежно…

Его утешения творили чудеса. Но почему он вдруг пожелал успокоить ее? Чувство вины? Или он тоже ищет утешения после тяжких испытаний? Он мужчина. И возможно, не позволит себе такую роскошь, как слезы, но она все равно обняла его: на случай, если он в этом нуждается.

Его легкие прикосновения также творили чудеса, но несколько иного рода. Одна рука — в ее волосах, другая — осторожно гладит по спине. Теперь он уже прижимал ее к себе. А она и не думала отодвигаться.

Он снова попытался вытереть ее щеку своей. Она слегка наклонила голову, и все получилось, и он вдруг стал целовать ее. Наверное, продолжал утешать. Но для нее это было нечто иное.

Ее слезы мгновенно высохли. Должно быть, потому, что по венам распространялся жар. Поцелуй был нежным и пробудил в ней невероятное волнение. Он был… романтичным, словно бережное введение в мир чувственности. Вот что случилось бы, выйди она замуж в восемнадцать лет. Но теперь она не позволит прошлому помешать ей.

Поцелуй стал немного крепче. Ричард провел языком по ее сомкнутым губам. Даже вкус его возбуждал Джулию. Она притянула его к себе. Он сжал ладонями ее лицо, придержал затылок, и по ее спине прошла дрожь.

Вдруг он отстранился и взглянул на нее. Его зеленые глаза горячо блестели и… вопрошали. О чем? Она не понимала… Дает ей шанс отказаться оттого, что происходит между ними?

Если это и шанс, то очень маленький. Следующий поцелуй получился более пылким и скрепил взаимное, хоть и безмолвное решение.

Он принялся расстегивать ей блузку. Она вытащила его рубашку из штанов. Оба двигались очень медленно, чтобы не прерывать поцелуя. Они не спешили… пока.

Желание все усиливалось. Но они смаковали его. Ее юбка сползла вниз. Его рука скользнула под панталоны и сжала упругую ягодицу, прежде чем он прижал ее к своим чреслам.

О Боже, медлить было невозможно! Она со стоном обвила руками его шею. Он поднял ее выше и положил ее ногу себе на бедро. Подражая ему, она сделала то же самое с другой. Он шагнул к кровати и осторожно положил Джулию на самый край. Но не лег рядом. Потому что был слишком занят, расстегивая рубашку и снимая брюки.

Она завороженно следила за каждым его движением. Каким мускулистым он стал! Бугры мышц, перевивших руки и ноги. Узкие бедра и широкие плечи. А волосы? Боже, его длинные волосы цвета воронова крыла, придающие ему вид дикаря!

Но Джулия замерла при виде выражения его глаз. В них светилось откровенное желание, словно он ждал ее целую вечность.

Может, ей это кажется?

Она могла наверняка сказать это о себе, но он?!

И все же, это желание во взгляде лишило ее дара речи. Задело какую-то струнку.

И она протянула ему руки.

Ричард со стоном сорвал с нее панталоны и стал стягивать сорочку. Тонкие бретельки упали с плеч. Ладони легли на ее грудь. К тому времени как он припал губами к соску, сорочка сползла вниз.

Она изо всех сил удерживала его в кольце рук. В кольце ног. Ощущения, которые он в ней пробуждал, поражали словно стрелами. Она словно обезумела и не могла лежать смирно: подталкивала его, извивалась, требовала…

И дождалась.

Напряженная мужская плоть все дальше проникала в нее. Счастливое осознание того, что Ричард знал, как утихомирить ее взбудораженные эмоции, помешало почувствовать короткую боль, прежде чем он наполнил ее до конца.

Поразительно! Как это чудесно — понимать, что он сейчас находится глубоко в ней!

Она затаила дыхание.

Но Ричард не двигался!

Прижал ее к кровати и не двигался.

Их губы снова слились.

Она не знала, какие потребности движут ею, но стала отчаянно целовать его. Безумно. Исступленно.

Так долго подавляемая страсть требовала разрядки.

Он наконец прервал поцелуй и, снова застонав, приподнялся и вонзился в нее. И больше ему ничего не пришлось делать. О Боже, наслаждение, захлестнувшее ее, было не сравнимо ни с чем, что ей довелось испытать до сих пор! Оно разлилось по телу, и каждый медленный выпад возносил ее на новые высоты.

Джулия изо всех сил вцепилась в него, желая, чтобы это никогда не кончалось.

Но все закончилось слишком быстро.

Она была смутно разочарована, что эти поразительные ощущения не продлились дольше.

Ричард запрокинул голову, застыл, как от боли, и выдохнул так громко, словно сдерживал торжествующий вопль, прежде чем, тяжело дыша, уронить голову на ее плечо.

И легонько поцеловал ее в шею, прежде чем обмякнуть.

А нежность, которая копилась в ней, была воистину поразительной…

Они немного пришли в себя, ровно настолько, чтобы Джулия поняла: она больше не хочет пререкаться с Ричардом. По крайней мере сегодня.

Они все еще лежали на кровати, только как-то умудрились вытянуться во весь рост. Оторвавшись от Джулии, Ричард подхватил ее на руки, уложил на подушки и сам лег рядом. Поцеловал ее плечико и обнял, словно желая удержать рядом.

По крайней мере он не покинул ее сразу, пока она ощущала странную, небывалую связь с ним. Сделай он это, и ей было бы очень больно.

Сейчас же их тела соприкасались, и никто не шевелился. Не шевелился очень долго.