Джоанна Линдсей - Мой единственный

Однако Ричард был слишком разъярен, чтобы чего-то опасаться. Он буквально слетел по ступенькам и накинулся на Олафа:

— Вставай, ублюдок! Вставай, и дерись как мужчина! Или без позволения отца ты шагу ступить не смеешь?

Но Олаф не двигался. Только стонал, прижимая руки к животу.

Ричард наклонился над Олафом и зловещим тоном процедил:

— Убирайся из этого дома и не смей возвращаться! Не то важно, что граф приказал тебе напасть на меня в гостинице и притащить сюда. Важно, что ты посмел ударить лорда! А за это простолюдинов раньше вешали. И если хорошенько подумать, то можешь попасть на виселицу и сейчас.

Собравшись с духом, Джулия поспешила к Ричарду.

— Пойдем в сад. Там ты сможешь немного остыть.

Ричард кивнул и взял ее за руку.

Как только за ними закрылась входная дверь, Ричард несколько раз глубоко вздохнул и с виноватым видом сказал:

— Прости, что тебе пришлось стать свидетельницей этой потасовки.

— Это было… несколько неожиданно.

— Давно следовало преподать ему урок.

Джулия и без объяснений все поняла. Этот Олаф был один из тех громил, которых Милтон натравил на своего сына. Поразительно, что Ричард пощадил его и не избил до полусмерти.

Они обогнули дом. Двор был хорошо освещен. В некоторых окнах и даже в кабинете горел свет. Джулии это показалось странным. Она уже хотела спросить Ричарда, в чем дело, но, заглянув в окно, он резко пригнулся и потащил ее прочь.

— Сукин сын, — прошептал Ричард. — Оставил в кабинете одного из лакеев. Значит, контракт точно там.

— Если кабинет всегда охраняют, мы туда вряд ли проберемся, — разочарованно протянула Джулия.

— Проберемся, но не сейчас, а как-нибудь днем, когда слуги будут заняты другими делами и им будет некогда стоять на страже.

— Но это слишком рискованно.

— Думаю, отец к тому времени потеряет бдительность. Пока что он нас в чем-то подозревает. Сомневаюсь, что горничная рассказала ему о том, что застала нас в постели сегодня утром. Однако еще одна ночь может его убедить.

— Еще одну бессонную ночь я не вынесу. Слишком устала и хочу спать.

— В таком случае совместную ночь проведем завтра или послезавтра, когда мы точно будем знать, что отец ночует дома.

Еще два дня провести в Уиллоу-Вудс? Джулия немедленно передумала.

— Хорошо. Лучше сегодня ночью.

По пути наверх Джулия зевнула не менее трех раз. Она не представляла, как ей удастся побороть и сон, и влечение к Ричарду.

Следовало давно придумать другой способ убедить графа, что они с Ричардом спят вместе, но от усталости ей ничего не приходило в голову.

Остановившись посреди холла, Ричард кивнул в сторону спальни графа:

— Я готов биться об заклад, что контракт в кабинете отца, но что, если он решил сыграть с нами злую шутку и просто поставил там стражу лишь затем, чтобы сбить нас с толку?

— Думаешь, он стал бы придумывать такой сложный план?

— Полагаю, Олаф как раз шел, чтобы охранять дверь отцовской спальни. Его труднее сбить с ног, чем кого-то из лакеев. Кстати, пока Олафа нет, мы имеем прекрасную возможность обыскать спальню отца. На всякий случай.

— Разумеется, обыщи ее, — согласилась Джулия.

Ричард подергал за дверную ручку.

— Заперто.

И прежде чем Джулия успела расстроиться, он подмигнул ей и принялся возиться с отмычками. Вскоре дверь открылась, и Ричард, схватив со столика в коридоре зажженную лампу, переступил порог. Джулия немедленно последовала за ним и остановилась у окна. Открыв его, она стала прислушиваться, не едет ли экипаж. Ей не хотелось бы, чтобы Милтон застал их врасплох.

Она то и дело оглядывалась на Ричарда, открывавшего ящички в бюро. Отмычки действовали ничуть не хуже ключей! Когда все будет кончено, она обязательно поблагодарит Джеймса Мэлори.

Ричард подошел к гардеробной и открыл дверь в потайную комнату.

— Сукин сын! — воскликнул он.

Джулия ринулась в гардеробную. Он нашел контракт? Однако, замерев на пороге вечно запертой комнатки, громко охнула:

— Господи! Это же целое состояние.

Длинная узкая комната была уставлена доходившими до потолка стеллажами. Полки были буквально забиты вазами и урнами всех форм и размеров. Некоторые выглядели весьма странно, но большинство были невероятно красивы.

— Они же очень дорогие, — благоговейно прошептала Джулия. — Те, что поменьше, сделаны не из цветного стекла, а из драгоценных камней. Взгляни на эту! — Она подняла вазочку размером с ладонь. — Она из чистого золота.

— Не понимаю, — недоумевал Ричард. — Как отец позволял накапливаться долгам, когда здесь спрятано огромное состояние?!

Джулия тоже была ошарашена.

— Может, он запер эти вазы, потому что они просто очень дорогие? И каждая считается шедевром? Может, это фамильные ценности?..

— Только вот отец никогда не сообщал семье об их существовании.

— Эту вазу я узнаю, — заявила Джулия, рассматривая одну из ценных находок. — Я сама едва не купила ее пару лет назад. Она стояла в витрине самой дорогой лавки на Бонд-стрит. Но я не так расточительна, чтобы тратить тысячи фунтов на вазу только потому, что она предположительно единственная такая в мире и поэтому считается бесценной. Вот мать наверняка бы ее купила. Так что если какие-то вазы и можно назвать фамильными ценностями, то далеко не все.

Ричард заглядывал в вазы, чтобы убедиться, что в них ничего не спрятано. Закончив, он отдал Джулии лампу, и они покинули комнату.

Заперев все двери, Ричард бросил мешочек с отмычками в свой дорожный сундук и задумчиво покачал головой:

— Не могу поверить, что отец держит в своей спальне столько дорогих вещей. Это и правда целое состояние. Зачем тогда он стремится овладеть твоим? Не вижу смысла!

— Твоего отца нельзя назвать обычным человеком. Его поступки всегда было сложно объяснить. Достаточно вспомнить, как ужасно он обращался с собственными сыновьями! А потом целых девять лет он цеплялся за надежду, что в один прекрасный день ты послушно явишься исполнить свой долг. А его превращение в любящего деда? По крайней мере, когда мы удерем отсюда, я не почувствую себя виноватой лишь за то, что раньше времени оторвала от дела рабочих. С его богатством он давно мог бы сам нанять людей и отремонтировать дом. Правда, я уже успела полюбить твоего племянника, и мне не хотелось бы оставлять его в этом разваливающемся старом доме.

— Он вовсе не разваливается, — хмыкнул Ричард. — Фундамент довольно крепкий. Нельзя отрицать, что работы здесь еще полно, но ведь дети на подобные вещи не обращают внимания. И потом, у Чарлза есть свои деньги, так что не тревожься за Мэтью. Он никогда не будет в чем-либо нуждаться.

— Спасибо, ты меня успокоил.

Ричард подошел к Джулии и подтолкнул ее к кровати:

— Ты еще успеешь поспать. Ложись, сразу видно, что едва не падаешь от усталости. Я разбужу тебя, когда подъедет отцовский экипаж. И устраивайся поудобнее, Джуэлс. Если по какой-то странной причине отец не вернется сегодня, я позволю тебе проспать всю ночь напролет.

— Не могу расстегнуть платье на спине, — зевая, сказала Джулия.

— Тебе помочь? — спросил Ричард.

— Что?

— Не важно, — усмехнулся он. — Ты спишь на ходу. Давай, помогу раздеться.

Джулия знала, что должна держаться настороже. Ричард раздевает ее! Но она чувствовала себя такой уставшей, что ей уже было все равно.

Он бесцеремонно стащил с нее платье, туфли и чулки и, оставив в нижнем белье, укутал одеялом. Последнее, что она ощутила, — поцелуй в лоб.

— Сладких снов, любимая, — прошептал Ричард.

— Отец дома. Помочь тебе проснуться?

Джулия не помнила, как заснула. И вообще забыла обо всем на свете, едва ее голова коснулась подушки. Почувствовав на щеке теплое дыхание Ричарда, она медленно открыла глаза. Он целовал ее!

Но она не собиралась отвечать на его поцелуи, чтобы он не подумал, будто его ласки производят на нее какое-то действие. Хотя ей было очень хорошо. И она ничуть на него не сердилась, скорее, наоборот…

Но вскоре Джулия изменила мнение, поняв, что Ричард действительно всего лишь хочет ее разбудить.

Заметив, что она открыла глаза, он прошептал:

— Еще ночь, но нужно создать побольше шума. Давай попрыгаем на кровати.

Представив, как все это будет выглядеть, Джулия не удержалась от смеха:

— О, нам придется немало потрудиться! А я-то считала, что ты более изобретателен.

— Правда? — хрипло спросил Ричард.

Джулия поняла, что этим комплиментом разбудила в нем плотское желание, потому что он снова поцеловал ее. Пылко.

Но они вели себя слишком тихо. Лишь иногда с их губ срывались легкие стоны да слышалось затрудненное дыхание.

Джулия вдруг поняла, что отец Ричарда тут ни при чем, это он сам ее хочет. Увлекаемая потоком страсти, она забыла обо всем. Забыла даже, почему они целуются.

Ричард наклонился над ней и поцеловал грудь. От прикосновения его губ к соску ее обдало таким жаром, что она отчаянно выгнулась. Он стал целовать ее шею и мочку уха, отчего по спине поползли мурашки. Не успела Джулия опомниться, как он стал покусывать сосок, чем окончательно лишил ее воли.

Когда его рука проникла в ее панталоны, Джулию уже трясло от возбуждения.

Однако на них по-прежнему оставалось слишком много одежды.

Джулия знала, что если Ричард захочет, он сможет раздеть ее очень быстро, поэтому не проявляла нетерпения. Она так сильно хотела его, что держалась из последних сил. Ей так хотелось, чтобы он опять вознес ее к волшебным вершинам наслаждения!

Но Ричард вдруг остановился. Боже, только не это!

Он прижался лбом к ее груди и простонал:

— Надеюсь, это убедит отца, потому что у меня не хватит сил проделать это еще раз и не овладеть тобой!

Джулия попыталась сказать, что чувствует то же самое и нет нужды сдерживаться, когда дверь с шумом распахнулась.

Они были так поглощены друг другом, что не слышали шагов графа в коридоре. И не только графа. Милтон стоял на пороге, за его спиной теснилось еще три человека. Двое держали лампы, освещая комнату. Растерявшаяся Джулия замерла. С ее лица сбежала краска.

Ричард быстро соскочил с постели, набросил одеяло на полуобнаженную Джулию и повернулся к отцу. В этот момент он выглядел так же, как ночью внизу, когда схватился с Олафом. Он почти не сдерживал своей ярости. В такие моменты проявлялись все неукротимые, непредсказуемые стороны его характера, и Джулия намного сильнее боялась Ричарда, чем его папаши.

Милтон был само дружелюбие и приветливость. Улыбаясь во весь рот, он объявил:

— Не ожидал, что все так обернется. Но исключительно на тот случай, если вы меня обманываете, я привел с собой нашего приходского священника.

Уже понимая, что он задумал, Джулия запаниковала. А Ричард, не думая об опасности, злобно процедил:

— Это для чего еще?

Милтон торжествующе улыбнулся:

— Ты скомпрометировал Джулию. Надеюсь, не собираешься это отрицать? Но ты сам это признал. И вот теперь я стою здесь вместе с достойными доверия свидетелями и собственными глазами вижу доказательство вашей связи. Эти двое достойных людей станут свидетелями вашей свадьбы, которая состоится прямо сейчас.

Обретя наконец дар речи, Джулия поспешила вмешаться:

— Но это незаконно, ведь оглашения…

— Не важно, дорогая, — перебил Милтон. — Я получил специальное разрешение, так что оглашение нам ни к чему. Я ждал этого девять лет!

Джулия поняла, что отвертеться вряд ли удастся. Она лежит в постели мужчины, невестой которого считалась все эти годы. Более того, их застали в самый неудачный момент, причем свидетелем их любовных отношений был не один только граф… Но Ричард наверняка откажется жениться. И что потом? Их обоих отправят в Австралию?

— Зачем это вам, когда мы собирались обвенчаться как полагается, в церкви? — лихорадочно пробормотала она.

— О, вы получите свою пышную свадьбу, дорогая! Это всего лишь дополнительная гарантия!

— Нет, вы стараетесь принудить нас. И не задумываясь позорите перед посторонними, — взвился Ричард.

Милтон осуждающе прищелкнул языком:

— Ничего подобного. Если ты так любишь Джулию, то будешь счастлив жениться на ней как можно скорее. — Он понимающе ухмыльнулся: — Или ты не собирался жениться?

Ричард не ответил.

— Если у вас была лицензия и вы собирались поженить нас насильно, почему просто не послали за мной, когда Ричард был в вашей власти? Зачем решили отправить его в Австралию? — возмутилась Джулия.