Дрю без единого слова сменил ее на вахте, поцеловав в щечку, но при этом не выпустил ее из объятий, против чего Габриэлла отнюдь не возражала. Молодая женщина с довольным вздохом оперлась спиной на его широкую грудь. Мать когда-то предупреждала ее, что не стоит влюбляться в мужчину, который любит море. Росшая без отца, который вечно пропадал в долгих плаваниях, юная Габриэлла намеревалась послушаться совета матери, пока не поняла, что и сама любит море. Нет, муж не оставит ее дома, пока сам плавает вокруг света. Она всегда будет рядом с ним.

Это было их первым длительным плаванием после сыгранной в прошлом году свадьбы. Конечно, бывали непродолжительные «рейсы» между островами. Несколько раз они побывали в Бриджпорте, родном городе Дрю, что в штате Коннектикут, чтобы купить мебель. А теперь, наконец, держали курс в Англию, где они впервые встретились и где сейчас жила часть родни Дрю.

В начале года от его брата Бойда пришло письмо с поразительной вестью, что вслед за Дрю тот тоже связал себя законным браком. Бойд не был закоренелым холостяком, как Дрю, поэтому его женитьба не была такой уж неожиданной. Удивительным оказалось другое: Бойд стал третьим из братьев Андерсон, кто сочетался брачными узами с девицами из многочисленного семейства Мэлори в Англии. А еще Бойд влюбился в Мэлори, которую никто не знал, включая жену Дрю и тестя.

Черт побери этого Бойда! Он ограничивался только туманными намеками, не вдаваясь в подробности. Дрю не терпелось услышать всю историю целиком, и он готов был отправиться в Англию, как только получил письмо. Однако они с Габриэллой были заняты, управляя строительством их нового дома на очаровательном островке, который его жена получила в качестве свадебного подарка.

Наконец дом был готов, и они отправились в Англию. В письме Бойд предложил всем членам семьи собраться в Англии у их сестры Джорджины: ее день рождения был идеальным поводом для воссоединения семейства. Габриэлла и Дрю приплывут туда как раз вовремя.

Будучи единственным ребенком, Габриэлла была счастлива стать частью такой большой семьи. Всего Андерсонов было шестеро – пять братьев и одна сестра. Габриэлла уже встречалась с тремя младшими, а теперь горела желанием познакомиться с тремя старшими братьями. Она с нетерпением ждала этой встречи.

Габриэлла дрожала от холода, пока Дрю не согрел ее в объятиях, прижимаясь к жене. Пусть на дворе почти лето, и завтра, если ветер не переменится, они доплывут до Англии, но как можно сравнивать холодную Атлантику и теплые воды Карибского архипелага, где она выросла?

– Похоже, вам не помешало бы погреться в каюте, – с хитрой улыбкой предложил Ричард Аллен, подойдя к ним. – Может я постою за штурвалом?

– Глупости! Мы уже не молодожены, – начал Дрю, но тут Габби, развернувшись, обняла его.

– Хотя… – простонал Дрю.

Габриэлла рассмеялась и пощекотала Дрю, надеясь, что муж передумает. Конечно, Габриэлла умела его хорошенько поддразнить, но он предпочел не поддаваться, так как жена легко заигрывалась, когда оказывалась так близко к нему.

– Позовете, если передумаете, – засмеялся Ричард и направился к трапу, ведущему на нижнюю палубу. – Я вас сменю.

Габриэлла проводила его пристальным взглядом. Ее лучший друг почти полжизни прожил на Карибских островах, по крайней мере, ту половину, о которой она знала. Очевидно, он тоже продрог, поэтому надел шинель. Где, черт возьми, он смог раздобыть такой чисто английский предмет мужского туалета?

Высокий, необычайно красивый, дерзкий молодой человек, возможно, слишком дерзкий, но такой обаятельный и с прекрасным чувством юмора. Удивительно, но Габриэлла никогда не испытывала влечения к Ричарду. Они так и остались друзьями. Его черные волосы были настолько длинными, что Ричард заплетал их сзади в косу. Тонкие усики придавали ему вид прожигателя жизни, а зеленые глаза обычно сияли смехом.

Четыре года назад, когда они познакомились, Ричард был гораздо стройнее. Но сейчас, когда молодому человеку исполнилось двадцать шесть лет, он возмужал, а его тело налилось мускулами. Все – от кончиков волос до начищенных до блеска сапог он содержал в образцовой чистоте. Этим он всегда выделялся среди других пиратов.

Ричард присоединился к пиратской шайке отца Габриэллы вскоре после того, как приплыл на Карибские острова. Никто не знал, откуда он родом. Впрочем, большинство пиратов скрывали свое прошлое, даже брали себе разные прозвища и имена, которые нередко меняли. Поначалу Ричард называл себя Жан-Полем. Очень долго он старался подражать французскому акценту, чтобы соответствовать взятому им имени, что, признаться, было весьма забавным. У него ушло на это много времени и сил, но, овладев акцентом, ее друг перестал им пользоваться, а также сменил имя с Жан-Поля на Ричарда. Оказалось, он просто не хотел сдаваться, пока не добьется своего, а, добившись, легко оставил эту затею.

Отец Габриэллы не был обычным пиратом, если уж на то пошло. Он скорее выступал в роли посредника, выкупая пленников у других пиратов и возвращая их семьям за вознаграждение. Если же родственники не могли заплатить, он просто так отпускал пленников на волю. Помимо этого, Натан искал сокровища, а иногда перевозил грузы для компании «Скайларк», принадлежащей семье Дрю. Если, конечно, их следовало доставить туда, где он в данное время искал очередной клад.

Погруженная в собственные мысли, Габриэлла не сразу заметила, что Ричард подошел к поручням нижней палубы. Молодой человек пристально смотрел туда, где должны были показаться берега Англии. Как только Ричард забыл о своей дурацкой затее с французским акцентом, всем сразу стало понятно, что он англичанин. Впрочем, Габриэлла давно об этом догадалась, так как ее друг часто сыпал «кровавым адом» и тому подобными словечками, которыми пользуются только англичане.

Несмотря на то, что теперь Ричард говорил, как настоящий английский джентльмен, он так и не сознался, что родом из Англии. Но Габриэлла ни о чем его и не спрашивала. На то имелись веские причины. Те, кто шли в пираты, обычно скрывались от своего прошлого или прятались от правосудия. Она заметила, что в прошлом году Ричард с большой неохотой согласился плыть с ними в Англию. Он старался казаться беспечным и легкомысленным, как всегда, но, когда Ричард думал, что его никто не видит, на его лице проступало… Что? Тревога? Страх? Боязнь угодить в ближайшую тюрьму за проделки в прошлом? Габриэлла не знала. Потом он встретил Джорджину Мэлори, и Габриэлла поняла, что ее тревога не безосновательна.

Правда, глядя сейчас на друга, молодая женщина не могла не отметить сильную перемену в его поведении: Ричард погрузился в глубочайшую меланхолию. Она подозревала, что приятель снова думает о Джорджине, и все сомнения, которыми она терзалась с самого их отплытия, обрушились на Габриэллу с новой силой.

– И почему мы дали ему уговорить нас взять его с собой в Англию? – чуть слышно пробормотала Габриэлла.

Дрю проследил за взглядом жены и хмыкнул.

– Как-никак он твой лучший друг.

Развернувшись, Габриэлла сказала мужу:

– Теперь ты мой лучший друг.

– Я твой муж, а Ричард – по-прежнему твой лучший друг. И это ты позволила другому своему другу Ору убедить тебя, что Ричард вовсе не влюблен в мою сестру. Знаешь, Габби, – прищурив темные глаза, добавил он, – у тебя слишком много друзей-мужчин.

Габриэлла рассмеялась. Вспышка ревности мужа отвлекла ее от мыслей о Ричарде и его проблеме. Дрю смотрел на нее сверху вниз то ли с подлинной, то ли с притворной угрюмостью. Она не удержалась и страстно поцеловала мужа. Габриэлла так его любила! Было весьма непросто держать руки подальше от него, не касаясь. Дрю, похоже, ощущал то же самое по отношению к ней.

– Прекрати, – хриплым голосом предупредил он жену, – или я соглашусь на предложение Ричарда, и он заменит нас у штурвала.

Габриэлла засмеялась. Совсем недурная мысль! Нежиться с Дрю в их каюте куда приятнее, чем думать о том, что Ричард по собственной воле стремится попасть в смертельную ловушку.

Но смертельная ловушка никуда из ее головы не делась, потому что Дрю сказал:

– Меня больше интересует, как тебе удалось уговорить меня позволить этим двоим плыть с нами?

Габриэлла тотчас же отвернулась, чтобы муж не видел, как исказилось ее лицо. Хотя Ор и Ричард были для нее почти членами семьи, Габриэлла сожалела о своем решении.

Но все же возразила Дрю:

– Ты же знаешь, обстоятельства изменились, и пришлось принять поспешное решение. Я сказала Ричарду «нет» много месяцев назад, когда мы только начали планировать это путешествие, а он попросился с нами. А потом перед самым отплытием папа сломал ногу. Теперь он и его команда останутся на берегу еще месяц, а может, два. Ты прекрасно знаешь, что моряки, долго сидящие без дела на берегу, часто попадают в неприятности.

– Да, но эти двое с легкостью смогли бы найти, чем себя занять. Признайся, это твой отец захотел, чтобы они были при тебе, как сторожевые псы. Он еще не доверяет мне заботу о тебе.

– Ты не должен так думать, тем более что он так рад нашей женитьбе. Папа не просил меня взять их, хотя, возможно, приди ему в голову такая мысль, вполне мог попросить. Ему не безразлична их судьба. Он для них словно второй отец, и парни считают себя частью нашей семьи.

– Одна большая счастливая семейка, – хмыкнув, произнес Дрю. – И я стал ее частью, верно?

– Ты родился в большой семье, а теперь вошел в еще большую. Твой зять, возможно, и пренебрег Ричардом при последней встрече, но у Джеймса тогда было другое на уме: он придумывал, как вызволить моего отца из той ужасной темницы. Но это отнюдь не означает, что Джеймс забыл об обещании, данном в тот день, когда он увидел, как его супруга в саду дала Ричарду пощечину за его неуклюжую попытку «познакомиться». Тогда Джеймс, не стесняясь в выражениях, заявил, что, если еще раз увидит Ричарда рядом со своей женой, тот дорого за это заплатит. Я ни минуты не сомневаюсь, что он выполнит свое обещание. Ты знаешь его лучше, чем я, и можешь подтвердить, что тогда он был чертовски серьезен.

– Конечно, серьезен. Я бы на его месте тоже не миндальничал, если бы кто-то посмел предосудительно себя вести в присутствии моей жены. Думаю, дорогая, ты зря волнуешься, – добавил Дрю, когда жена снова прижалась к его груди. – Ричард не глуп. И как всякий здравомыслящий человек дважды подумал бы, прежде чем позволить себе переходить дорогу какому-то громиле из клана Мэлори.

– Разве ты и твои братья не поступили именно так, когда заставили Джеймса жениться на вашей сестре? Вы избили его до потери сознания.

– Дорогая, для этого нам пришлось накинуться на него впятером. Мы пытались драться один на один, но это было бесполезно. Кроме того, я тебе говорил, что Джеймс намеренно нас спровоцировал. Таким странным образом он заставил Джорджину выйти за него замуж без необходимости просить ее руки. А все из-за той дурацкой клятвы никогда не жениться.

– Сдается мне, это весьма романтично.

Дрю засмеялся.

– Еще бы! Только упертый англичанин способен впасть в такие крайности, чтобы не нарушать клятву, касающуюся женитьбы. Если бы речь шла о чести, или родине, или… ты понимаешь, о чем я, он рассуждал бы куда более здраво, но женитьба… Помни, что я рассказал тебе об этом только потому, что ты моя жена. Смотри, не проговорись Джеймсу, что мы с братьями разгадали его хитрость. Он все еще считает, что сумел нас одурачить. Поверь мне, его поведение гораздо легче сносить, когда он молча злорадствует, чем, когда он зол и раздражен.

– Клянусь, что буду помалкивать, – усмехнувшись, пообещала Габриэлла. – Но ты прав: Ричард отнюдь не глуп. Ты и сам это прекрасно знаешь. Он мил, обаятелен, остроумен, насмешлив и всегда улыбается…

– Перестань превозносить его до небес.

– Ты не дал мне договорить. Я лишь собиралась сказать, что Ричард такой, пока не вспоминает Джорджину. При этом он впадает в такую черную меланхолию, что у меня сердце разрывается.

– Только не мое сердце.

– Перестань! Он тебе тоже нравится! Как он может кому-то не нравиться?

– Проблема в том, что он влюблен в мою сестру. Ему повезло, что я не отдраил палубу его физиономией.

Габриэлла оставила без внимания злую реплику мужа.

– Ор считает, что Ричард не любит Джорджину по-настоящему. Я ему верю, иначе не позволила бы Ричарду плыть с нами.

Сначала она скептично отнеслась к мнению Ора, но затем узнала, что за последний год Ричард завел не менее трех интрижек. Это стало определяющим фактором, позволившим Габриэлле разрешить друзьям отправиться с ними в плавание.

– Возможно, и так, – согласился Дрю. – Но какое это имеет значение, если сам Ричард считает, будто влюблен в мою сестру?

– Ор уверен, что Ричард ищет любви, он хочет, чтобы его полюбили, поэтому он легко принимает плотское вожделение за любовь. Он даже до конца не понимает, что ищет. Ричард, сдается мне, не в состоянии понять различий между любовью и похотью, потому что никогда по-настоящему не влюблялся.