Джил МакНейл - Мой единственный

Следующим утром Эдна приезжает рано, и мне удается явиться в студию на съемки корма для собак чуть ли не на рассвете. Приходит владелец собаки с четырьмя щенками-далматинцами; они превосходны, но перевозбуждены. Приезжают и другие собачники со своими щенками; они все время задают вопросы и никак не могут успокоить своих собак, которые бегают повсюду, прыгают и лают. Один из них кусает нашего электрика, но он держится очень мужественно и говорит, что щенок его только ущипнул и вообще он дружелюбный. Это будет длинный день. Теперь у нас двадцать щенков, четыре строптивых хозяина и один жуткий дрессировщик, который уже начинает мастерить клетку для щенков, чтобы мы могли держать всех животных в одном месте в течение хотя бы двух секунд. В конце концов клетка получается огромной, трое из нашей группы целый час помогают ему сделать ее устойчивой и не напоминать своим внешним видом гильотину. Когда все готово, там оказывается достаточно места для всех собак и даже дрессировщика, который садится внутри на одеяло и начинает петь, чтобы успокоить щенков. Вся группа просто заворожена, и это действительно срабатывает: щенки послушно ложатся, с удивлением уставившись на него. Приходит Барни и спрашивает: «Твою мать, что он делает?» К счастью, дрессировщик этого не слышит. Площадка оборудована, и мы готовы снимать первый эпизод. Идея такова: женщина входит в кухню, насыпает новый сухой корм для щенков в миску для своего щенка-далматинца, и вот, смотри-ка, целое полчище щенков заполняет кухню через щель для собак. Все просто, и голос за кадром: «Щенки любят его. Вы полюбите его. Соседи тоже. В следующий раз лучше купить большую упаковку».

Барни и Джон, художник по свету, довольно бурно выясняют отношения; Джон считает, что если камера будет перемещаться быстро вслед за черно-белыми щенками, бегущими по черно-белым плиткам, то изображение смажется, Барни же уверен, что это все говно. Решают сделать вариант Барни, но также и более медленный вариант на тот случай, если Джон окажется прав. Джон идет на попятную, говорит, что, может, и не смажется. Пока все это происходит, два собачника затевают спор, чей щенок, скорее всего, выиграет предстоящее соревнование «Лучший в программе». В результате один из них решает в припадке гнева вообще уйти, потому никто до сих пор его так не оскорблял. Я вижу, как он хватает трех щенков и направляется к выходу, пытаюсь остановить его, но он непреклонен. Когда я сообщаю Барни, что теперь у нас только семнадцать щенков, он говорит: «Боже мой, почему ты его не остановила?»

Поначалу щенки ведут себя очень оживленно возле мисок с кормом, но вскоре наедаются и укладываются вздремнуть. И только один маленький борец за идею, которого мы называем Толстячок, добросовестно продолжает вбегать в щель для собак и жадно уплетать корм. Мы решаем сделать ставку на него и снимаем несколько кадров, когда он прыгает на своего хозяина, махая хвостом. Просыпаются остальные щенки, чтобы присоединиться к игре. Барни спрашивает: «Ну и где же эта Круэлла де Виль?» — и еще один хозяин обижается и грозится уйти.

В конце концов нам удается сделать все, что нужно, но мы не укладываемся во время, работаем сверхурочно, что очень радует группу, но приводит в бешенство Барни. Люди из агентства ведут себя прекрасно, Полу даже удается остановить и вернуть нескольких беглецов, едва не прошмыгнувших в двери студии. Заказчик приезжает, но ненадолго — до того времени, когда щенки увлекаются покусыванием проходящих мимо щиколоток. Барни отправляется восвояси, ворча что-то о гребаных собаках. У нас еще одна такая же съемка, но уже с большой собакой, сенбернаром, которая срывает дверь, чтобы попасть на кухню и съесть миску корма. В этом случае за кадром будут говорить: «Не закрывайте дверь! Так будет лучше!» Этот вариант не внушает мне особого энтузиазма, надеюсь, что заказчику он не подойдет. Но что-то мне подсказывает, что подойдет, и мы будем это снимать, и очень скоро, и окажемся по уши в сенбернарах.

Чарли приходит домой из школы, сжимая в руках приглашение на празднование дня рождения, и уже в сильном возбуждении, потому что именинник, Джек, пообещал, что будут фокусник, кока и фейерверки. Я звоню Клэр, маме Джека, с просьбой дать мне некоторые подсказки для выбора подарка и рассказываю, с каким восторгом Чарли предвкушает фокусника и фейерверки. Она спрашивает: «Какой фокусник?» Оказывается, она планировала игру «Передай пакет» и много желе, но теперь, видимо, ей придется пересмотреть свои планы, чтобы не испортить репутацию Джека. Да уж, с этими маленькими мальчиками не соскучишься, я обещаю узнать у Кейт, не знает ли она какого-нибудь фокусника, который сможет прийти без подобающей предварительной договоренности.

Клэр, однако, сама звонит первая, но Кейт ничем не может помочь. Мы с Кейт еще раньше решили устроить в этом году объединенный день рождения Чарли и Джеймса, и вот осталось лишь несколько недель. Кейт заказала аренду местного бассейна за довольно большую цену, а в кафе наверху можно организовать праздничное чаепитие. Нам разрешили принести свой торт, но все остальное должно быть заказано в кафе по их взвинченным ценам. Зато — как в сказке — они сами все потом убирают, надувают шары и даже предоставляют массовика-затейника. Замечательно. Мне все равно, сколько это стоит, лишь бы не нужно было потом соскребать размазанный торт с ковра в большой комнате.

Кейт еще предстоит организовать вечеринку в честь дня рождения Фёби, а это куда сложнее. Единственные ориентиры, которые Фёби дала, — это чтобы Джеймс не приходил, и еще, если Кейт не разрешит ей накраситься и надеть шпильки, то она умрет. Косметика в последнее время — ее особенная страсть, Кейт даже приходится прятать ее косметичку подальше в шкаф, чтобы помешать Фёби выйти из дома в образе Пэй Битчер из сериала «Ист-Энд». Мне неожиданно приходит в голову идея, что Кейт может пригласить сотрудника салона, чтобы та сделала макияж Фёби и ее друзьям, а Кейт потом сфотографирует их всех. Сломя голову Кейт бежит поделиться этой идеей с Фёби и звонит через пять минут, оповещая, что несчастная Фёби превратилась в безудержно счастливую Фёби и что я приглашена на вечеринку в качестве почетного гостя, но только без Чарли.

Похоже, начинается работа над вторым вариантом собачьего корма, и Барни звонит в абсолютной истерике, потому что Лоренс пригласил в офис бессчетное количество владельцев вместе с сенбернарами, чтобы Барни посмотрел, нравятся они ему или нет. Я часами сижу на телефоне, договариваюсь со студией и с группой, а Мак грозится приехать на съемки и привезти с собой пару кошек для оживления картинки. Мы договорились встретиться в эти выходные, но я говорю ему, что, если он еще раз сострит насчет кошек, может оставаться в Лондоне.

Я только вхожу в дверь, забрав Чарли из школы, как раздается звонок. Чарли бежит к телефону, обгоняет меня и берет трубку.

— А, Барни, привет!

О господи.

— Да, у меня все хорошо. Хочешь послушать новую лучшую шутку?

О господи, о господи!

— Как называется ослик, у которого только три ноги?

Долгое молчание.

— Инвалидик.

Я показываю Чарли яблоко и говорю, что мультики начинаются. Он кладет трубку, хватает яблоко и убегает.

— Привет, Барни.

— Я думаю, что твой сын и наследник мог бы назвать меня сейчас круглым идиотом.

— Устами младенца, Барни, устами младенца.

— Он немного болтливый для младенца, прямо как его мать. Между прочим, продолжая тему, с такими-то способностями, ты договорилась с группой?

— Да, я послала факс, уже давно.

— Хорошо, когда приеду, посмотрю. Лоренс договорился, что приведут еще собак, так что я в бегах. Позвоню тебе еще.

Бедный Лоренс. Так и подмывает позвонить ему и сказать, что Барни не приедет смотреть собак, но передумываю, не буду ввязываться в это. Но я звоню Стеф и предупреждаю ее, иначе Лоренс все выместит на ней, если она не будет осторожной. Возвращается Чарли, ему хочется знать, понравилась ли Барни его шутка; я говорю, что да, понравилась, но в следующий раз он не должен поднимать трубку.

— Хорошо, мама, но мне нравится разговаривать с Барни, он такой милый.

Я сразу вспоминаю огромное количество людей, которые прямо сейчас готовы присягнуть в суде, свидетельствуя обратное, но мне не хочется его разочаровывать.

Наступает день рождения Джека, я отвожу Чарли к трем часам. Уже собралось много детей, и Клэр на грани истерики. Джек бегает кругами с душераздирающими воплями: «У меня есть фокусник, у меня есть фокусник!» — и выхватывает подарки у приезжающих гостей. Папа Джека силой забирает их у него со словами: «Помнишь, мы говорили, что откроем их позже?» Похоже, страсти накаляются, и я быстренько сматываюсь, пока не поднялся крик.

Кейт с Фёби приходят на чашечку чая, мы ставим Фёби видео и выходим, крадучись, потихоньку покурить. Чувствуем себя как непослушные подростки, курящие украдкой на автобусной остановке. Мы стараемся не курить на виду у детей, потому что, кроме всего прочего, их лекции о приличном поведении совершенно невыносимы, так что обе предпочитаем стоять в саду, в пальто и шапках, на леденящем ветру, только чтобы покурить спокойно. Как трогательно. Я говорю Кейт, что уже спокойнее воспринимаю Мака, но все еще не очень хорошо понимаю, что происходит.

— Хотелось бы мне заглянуть на полгода вперед, посмотреть, как это будет.

— Старайся не думать об этом, наслаждайся моментом. Это вообще может не продлиться полгода. Ой, прости!

— Нормально. Просто у меня не получается сохраняя спокойствие, сидеть и ждать, куда вывезет.

— Я знаю, у меня тоже. Вот почему я все время вяжу. Что тебе в нем больше всего нравится? Ну, кроме того, что и так ясно.

— Он заставляет меня смеяться.

— Это жизненно необходимо. Фил никогда не мог меня рассмешить — ну, очень долго. Иногда я хихикала, но не потому, что он вызывал это намеренно.

— Между прочим, как он?

— Бесит, как всегда. Его последний план — подбросить мне ребеночка на выходные, чтобы дать им возможность отдохнуть. Представляешь? Кроме всего прочего, она отвратительная просто. Даже Фёби была красивее ее, а уж она родилась красной, как свекла. И почему ее назвали Сэффрон[14]? Ты знаешь, она родилась со страшной желтухой, она вся была ярко-желтая. Вполне можно было назвать ее Нарциссой. Фил говорит, что собираются сразу рожать второго. Как же они назовут его? Кориандром?

— Может быть, Бейзилом[15], если будет мальчик.

Мы заходимся смехом, и так приятно видеть Кейт смеющейся! В прошлом году она вообще не смеялась. Она всерьез подумывала заводить еще одного ребенка, а тут Фил объявил ей, что он стала старой и нудной и что он уходит от нее к двадцатилетней красавице Зельде, модели его художественного класса. Ее настоящее имя Сандра, но она сменила его на Зельду, когда приобщилась к искусству. Скорее всего, она думала, что Фил замечательный, и понимала, как важно для него творчество. Фил — бухгалтер, притом не самый хороший. Он постоянно теряет клиентов, потому что забывает посылать им уведомления вовремя.

— Но есть и хорошие новости. Похоже, что Зельде он уже начинает надоедать. Фёби рассказывает, что, когда она была там в последний раз, та дважды сказала, чтобы он заткнулся, и если ему нужно самовыражаться в творчестве, то он может приготовить обед, пока она немного поспит. Ты знаешь, я уже почти жалею ее.

Некоторое время мы молчим, переваривая эти новости, потом одновременно выпаливаем: «Но не настолько, чтобы взять Сэффрон на выходные!», а тут уже пора ехать за мальчиками.

Оглушающий шум толпы перевозбужденных детей чуть не сбивает нас с ног, фокусник в полном отчаянии собирает свои вещи. Кажется, он вот-вот расплачется. Его кролик бегает кругами по комнате, преследуемый оравой кричащих детей, а сам он пытается отобрать свою волшебную палочку у маленькой девочки, которая собирается забрать ее домой. Клэр пытается отвлечь ее конфетами, но та настроена очень решительно.

Высматриваю Чарли, и вскоре мне удается схватить его сзади за футболку и остановить наконец. Папа Джека дает нам пакетик с конфетами и кусочек торта. Поездка домой проходит очень спокойно, потому что Чарли занят конфетами. Вдруг, без всякого предупреждения, он выбрасывает торт из окна машины. Я говорю ему, что этот летающий торт мог серьезно ранить прохожего, но Чарли остается к этому совершенно равнодушным и говорит, что все равно никого не было, а барсуки очень обрадуются, потому что хорошо известно, что они обожают торт. Иногда мне очень, очень хочется поверить, что шлепанье — эффективный метод воспитания.

Стараюсь приготовить на ужин что-нибудь, совершенно не содержащее сахар, чтобы сбалансировать праздничную еду. Чарли говорит, что съест только два крекера и маленький кусочек сыра, а потом заявляет, что вообще взорвется, если его будут заставлять съесть что-нибудь. Он долго играет в ванне и рассказывает мне о фокуснике, украсившем весь флагшток флагами, которые доставал из уха Джека. Еще он достал кролика и много маленьких пакетиков «Смартиз» и сделал из воздушных шариков множество всяких существ, которые издавали неприличные звуки, когда он выпускал из них воздух. Очевидно, что он очень хорошо знал свою аудиторию, потому что неприличные звуки, производимые сдуваемыми шариками, — беспроигрышный вариант с детьми младше десяти лет. Я соглашаюсь, что все это было здорово, и как бы между прочим говорю, что немного позже может приехать Мак. К этому Чарли не проявляет никакого интереса и спрашивает, как я думаю, сможет ли мистер Всезнающие Штаны (вероятно, так зовут фокусника) прийти и к нему на вечеринку у бассейна в честь дня рождения. Я говорю, что для кролика это может оказаться опасным, он может намокнуть. Похоже, сработало.