Кейт, Сэлли и я проводим вечер в пабе, оставив Роджера сидеть со всеми детьми. Когда мы уходим, дети все дружно требуют пиццу и игру в прятки. У Роджера на шее на веревочке висит свисток. Это делает его похожим на учителя физкультуры, он говорит, что специально купил его, чтобы проводить вечера с детьми младше двенадцати лет. Звук этого свистка сопровождает наш отъезд. Мы едем в наш любимый паб в соседней деревне, а когда приезжаем, то видим, что сегодня там проводится викторина, и одну команду возглавляет наш викарий, а вторую — председатель местного отделения партии тори. Смертельный номер. Мы устраиваемся в дальнем зале и объявляем конкурс на самое изматывающее проведение Рождества. Как всегда, выигрывает Кейт: она едет к своей маме. Мы заранее договорились, что не будем говорить о мужчинах и детях, чтобы не расстраиваться. Говорим об одежде и о том, что будем делать, если выиграем миллион фунтов стерлингов. Оказывается, Кейт питает слабость к виллам на острове Барбадос, а Сэлли предпочла бы никогда, никогда больше не заниматься приготовлением пищи. Сегодня Кейт за рулем, так что мы с Сэлли прилично напились. Викторина заканчивается, победителем оказывается команда викария, и потом мы организовываем импровизированный концерт караоке. Через какое-то время я понимаю, что стою с Кейт и Сэлли и громко, во весь голос распеваю «Я выживу». Пошатываясь, мы выходим на улицу, тьма кромешная. Сэлли спотыкается о какую-то выбоину на парковке и произносит «твою мать» как раз в тот момент, когда викарий проходит мимо нас. Он делает вид, что ничего не слышал, а мы всю дорогу домой бурно обсуждаем, узнал ли он по голосу, кто именно употребил грязное ругательство. Мы приходим к выводу, что не узнал, но Сэлли просит нас не говорить Роджеру, потому что он планирует выставить свою кандидатуру в комиссию по управлению школами, а викарий входит в состав избирательной комиссии.

Когда мы возвращаемся домой, то устраиваем Роджеру перекрестный допрос, пытаясь выяснить, почему он хочет попасть в комиссию по управлению школами. В ответ он сильно смущается и говорит: «Ну так, просто подумал». А потом Сэлли объясняет, что он прочитал статью в газете, в которой говорилось, как важно, чтобы такая комиссия состояла из людей, характеризующихся не только излишним любопытством. Дело в том, что школы сейчас имеют возможность самостоятельно распоряжаться довольно внушительным бюджетом и поэтому в такой комиссии должны быть люди, которые хотели бы делать что-нибудь серьезное, а не только читать внутренние школьные отчеты о чужих детях. Мы полностью согласны с этим, особенно после того, как слышали, что говорит миссис Хэррисон-Блэк о маме слабоуспевающего ученика, и уже сейчас единогласно выбираем Роджера своим кандидатом.


Мой список рождественских покупок занимает два отдельных листа. Я решаю поехать в город на пару часов пораньше, чтобы походить по магазинам перед работой. Барни приглашает всех на праздничный обед, в прошлом году такой же обед затянулся до полуночи.

Цены в «Хемлейсе» просто грабительские, поэтому покупаю там только то, что точно не смогу купить в местных магазинах игрушек. Добираюсь до офиса около одиннадцати, умирая от желания выпить кофе и чуть-чуть полежать. Прикидываю, слишком ли рискованно лечь полежать на диванчике в кабинете Барни, пока он не пришел, но тут появляется Лоренс и выражает свое сочувствие по поводу того, что, как он слышал, у меня ничего не получилось с Маком Макдональдом. А слышала ли я, что в Нью-Йорке за него поднимают тосты и уже несколько раз видели в сопровождении настоящих красоток? Я уже собираюсь врезать ему как следует, но тут появляется Барни, он явно слышал последнее доброжелательное высказывание Лоренса.

— Привет, дорогая. Выглядишь великолепно, как всегда. О чем это болтает Лоренс? Наверно, о своих свежих идеях по поводу офисной мебели? Ему придется сидеть у дверей в специальной такой кепке с козырьком, чтобы за всеми следить и не пропустить ни одну важную сплетню. Правда, Лоренс?

Лоренс пытается рассмеяться, но Барни еще не закончил.

— Между прочим, если он рассказывает тебе о Маке Макдональде, то не верь ни единому слову. Я уверен, что все это ему уже осточертело. Все эти ужасные американки-пираньи, почуявшие запах свежей крови, — они кого угодно повергнут в шок. Ну ладно, Лоренс, мне нужно поговорить с Энни.

Лоренс уходит, явно обиженный тем, что его исключили из разговора.

— Спасибо, Барни. Все же, я думаю, он не скучает.

— Я бы сказал, скучать ему не приходится. Работы у него там — не позавидуешь. А если он все-таки найдет там себе местную принцессу — Бог в помощь. Она бы ему пригодилась. Что же все-таки случилось между вами?

— Да ничего и не случилось. Он хотел, чтобы я все бросила и поехала с ним в Нью-Йорк, а я не согласилась.

— Тоже правильно. Зачем тебе туда ехать? Кроме всего прочего, ты здесь мне нужна. А все-таки жаль. Мне казалось, ты была счастлива.

— Да, была. Давай не будем больше говорить об этом, а то я сейчас расплачусь.

— Трудный год был для тебя, да?

— И да и нет. Чарли выздоровел, и с Маком было много хорошего. Не смотри на меня так, у меня позитивный настрой.

— Вот это правильно. Выше нос! В будущем году встретишь классного мужика, который быстро разберется, что к чему; только подумай, как это будет здорово.

— Спасибо, Барни, мне уже лучше. Ты даже представить себе не можешь, как мне важна твоя поддержка.

— Всегда готов. Слушай, перед тем как пойти на обед, хочу кое-что тебе подарить. Мне не хотелось показывать при Лоренсе, он будет дуться весь день. Это просто в знак благодарности, у нас был удачный год и все такое.

Он сильно краснеет и протягивает мне пакет от «Либерти», а в нем необыкновенной красоты бархатный шарф в черно-фиолетовых тонах. Я сегодня утром видела похожий и хотела купить для Лизи, но, когда посмотрела на цену, поняла, что придется поискать что-нибудь другое, на что не потребуется брать ссуду в банке.

— О, Барни, спасибо! Какой красивый!

Когда я вытаскиваю его, чтобы примерить, из пакета вылетает маленький листок бумаги и, плавно кружась, опускается на пол. Поднимаю его и вижу, что это чек на тысячу фунтов.

— Небольшой бонус. Спасибо тебе за работу.

— Барни, я не знаю, что и сказать! Спасибо!

Я обнимаю его и целую; от смущения он становится очень серьезным и говорит:

— Ну ладно. Я рад, что тебе понравилось. Слушай, а теперь отвали, ты мнешь мне пиджак.

Корпоративная гулянка проходит очень хорошо, только все быстро напиваются, а так как я за рулем, то не могу последовать их примеру, поэтому потихоньку ухожу около пяти часов, чтобы встретиться с Лейлой за чаем.

Лейла заинтригована подарком Барни и предлагает помочь мне немедленно его истратить. Постепенно мне удается ей объяснить, что я скорее лягу посередине улицы и пусть меня переедет автобус, чем снова пойду хоть в какой магазин.

— Да, ты же мне еще не говорила: как там Летучий Голландец?

— О, спасибо, пока все хорошо. На этот раз я стараюсь себя сдерживать. Чертовски трудно, он бесподобный мужчина. Мы с ним встречаемся завтра, чтобы обсудить его проект по работе с домом. На самом деле мне не терпится не только поскорее обсудить проект, но и просто увидеть его. Как ты думаешь, это плохой признак?

— Не будь дурой. Все это связано. Даже если он окажется идиотом, дом будет в хорошем состоянии. Так что вариант беспроигрышный. Не волнуйся. Когда ты приедешь к нам с Чарли? У нас для тебя подарки.

Это верный способ привести Лейлу в неистовство: она обожает подарки. Очень трудно выбирать подарки для нее, так что в этом году я использовала подход «мешок подарков». Я купила для нее целую кучу маленьких блестящих вещичек, а Чарли смастерил рамку для картин, использовав полтонны блесток и четыре метра мишуры. Он поместил в нее фотографию Лейлы, на которой она держит Чарли, которому всего несколько часов от роду, а еще специально нарисовал для нее картинку и подписал: «Я люблю Лейлу». В его цветовой палитре явно преобладают розовый, серебряный и золотой цвета. Ей понравится. Я пересказываю ей новости о Маке, которыми со мной поделился Лоренс, и она говорит, что все это глупости, и она сама больше согласна с Барни. Она предлагает позвонить своей подруге в Нью-Йорк и узнать, правда ли все это, но я говорю ей, что меня это не волнует. Мы обе понимаем, что это явная ложь, но притворяемся, что не понимаем, и переводим разговор на новый дизайн ее ванной комнаты.


Наступает день нашего театрального представления, и я отвожу Чарли в местный концертный зал. Нас встречает очень странная процессия маленьких детей, наряженных домашней птицей и животными всех мастей. Очень холодно, мы с Кейт сидим в зрительном зале, и проходит, кажется, несколько часов, а представление все не начинается, из-за занавеса доносятся приглушенные удары, хлопки и стук. Сэлли и Роджер приходят совсем поздно, пробираются и садятся на свои места, которые мы заняли для них. Оказывается, у Вильяма что-то случилось с костюмом в самый последний момент. Напряжение достигает кульминации, когда занавес наконец поднимается. Я начинаю реветь чуть ли не сразу: очень маленький мальчик в костюме ослика падает со сцены, а маленькая овечка останавливается и машет рукой своей маме. Мария так волнуется, что не может говорить, пока один из ангелов очень резко не толкает ее в бок. Может быть, это Софи Бейтс, не видно под всей этой мишурой.

Забыла взять с собой платок и все время шмыгаю носом, но, к счастью, половина зрителей делает то же самое. На этот раз школа очень благоразумно запретила кино- и фотосъемку, потому что в прошлом году двое пап устроили настоящую потасовку друг с другом из-за хорошей позиции в конце зала. В этом году мистер Дженкинс снимает все на видео, и фильм можно будет купить в родительском комитете и тем самым содействовать увеличению его фонда. Мне кажется, что он не умеет пользоваться такой функцией, как объектив с переменным фокусом расстояния, потому что все время то стремительно подается вперед, то очень медленно отходит назад. Но я сижу тихо и не высовываюсь, потому что миссис Хэррисон-Блэк предложила, чтобы я организовала такую съемку кем-нибудь из наших «боссов», а я отказалась. Я пыталась ей объяснить, что все наши боссы скорее заколют себя вилками, чем согласятся иметь дело с самодеятельностью, но она мне не поверила. Потом я ей сказала, что придется привозить всю съемочную группу, а еще они наверняка захотят снести как минимум одну стену зала, чтобы правильно установить свет. Миссис Хэррисон-Блэк сказала, что наш викарий вряд ли даст разрешение на это, и тема была закрыта. Но по ней было видно: она считала, что я выпендриваюсь.

Чарли выходит на сцену вместе с Джеймсом и Вильямом, наряженными овечками для иллюстрации эпизода про то, как пастухи ночью пасут своих овечек. Он активно «машет крыльями», и половина аудитории начинает смеяться, но тут же из вежливости маскируют смех под кашель. Песня исполнена до конца, зал громко хлопает. Чарли снова машет крыльями, и зал начинает хлопать громче. Судя по всему, Чарли вошел в роль и совсем не прочь выступить на бис, но тут из-за кулис появляется рука мисс Пайк, которая вытягивает Чарли со сцены, и только несколько оторвавшихся перышек еще плавно кружат над ней.

Представление развивается по сценарию, ребенок рождается, и старшеклассники показывают рок-н-ролльную версию эпизода «В яслях». Сама идея очень неудачна, хотя партия барабана исполняется великолепно. Но это еще не конец. Все участники еще раз выходят на сцену для исполнения «Мы желаем вам счастливого Рождества». Затем выходит миссис Тейлор и произносит речь, в которой благодарит всех, кто пришел, и приглашает нас остаться, купить чаю и пирожков со сладкой начинкой, пока учителя уводят детей со сцены и помогают им снять костюмы. Я же ни секунды не сомневаюсь, что их шансы снять костюм с Чарли равны нулю. Чарли продолжает хлопать крыльями на протяжении всей речи, и многие бросают на меня удивленные взгляды. Раздаются аплодисменты, дети кланяются, очень довольные. Занавес закрывается, свет снова загорается, и все устремляются к тележкам с чаем.

Кейт считает, что костюм Чарли — настоящий шедевр, не можем ли мы дать его напрокат ее противному племяннику, Лайаму, чтобы он надел его на традиционную охоту во время «Боксинг Дэй». Она говорит, что, если Лайам падет жертвой охоты, от этого выиграют все, а ее дядя Джофри всегда так напивается, что стреляет во все двигающееся. В прошлом году он чуть-чуть промахнулся и не попал в Поли, их лабрадора. Наконец появляется мисс Пайк с детьми, которые теперь, когда все их мучения позади, веселятся и шумят. Как я и ожидала, Чарли еще в своем костюме, машет руками и клюет всех своим клювом. Мисс Пайк подходит поздороваться, но в это время в углу комнаты назревает драка с участием большого количества маленьких мальчиков и пирожков, так что ей приходится идти к ним.