— Ваш посланец сообщил, что ваше дело ко мне не терпит отлагательства. Должен сознаться, Колчестер, мне удивительно ваше присутствие здесь.

— Я в равной мере удивлен, что вы предоставили мне беспрепятственный проход.

Лорд Бартон отпил из кружки эля, изучая сидящего перед ним сурового молодого мужчину, который и до вступления в войско принца Эдуарда славился как превосходный воин; теперь же это был закаленный в сражениях ветеран. Его лицо не сохранило юношеской красоты, и ничего мальчишеского в нем не осталось. Длинный неровный шрам на лбу тоже не украшал гостя.

От него веяло силой и уверенностью; он раздался в плечах, но не набрал ни единой унции лишней плоти. Вот уже второй раз за эту неделю лорд Бартон пожалел, что браку этого молодого человека с Лиллианой не суждено было свершиться. Каких замечательных внуков они могли бы ему подарить!

— Я предложил вам беспрепятственный проход только потому, что был крайне озадачен. Колчестер и Оррик — по-прежнему враги. Или ваш брат Хью не напомнил вам об этом обстоятельстве?

— Мне не требуется, чтобы Хью напоминал мне об убийстве моего отца.

Это было сказано спокойным тоном. И все же лорд Бартон, встретив непреклонный взгляд собеседника, невольно ощутил страх. Он не сомневался, что этот сэр Корбетт без труда может одержать над ним верх. С помощью длинного кинжала из дамасской стали, висящего у него на поясе, ему ничего не стоит распотрошить хозяина прежде, чем хоть один стражник поспеет на помощь.

Однако лорд Бартон много раз смотрел смерти в лицо и хотя он и чувствовал враждебность сэра Корбетта, непосредственной угрозы он не ощущал.

— Я поклялся в своей непричастности к этому преступлению много лет назад и сейчас готов повторить клятву с той же убежденностью, — заявил он, поставив на стол свою кружку. — Но вы, конечно, явились не затем, чтобы обсуждать прошлое. Так что же привело вас сюда?

Глаза сэра Корбетта сузились и потемнели, из светло-серых став почти черными, но более ничем он не обнаружил своих чувств под пристальным взглядом старого лорда.

— Вот тут вы заблуждаетесь, лорд Бартон. Меня привело сюда именно одно дело из прошлого, поскольку оно не было доведено до конца.

— Тогда изложите его поскорее и удалитесь отсюда. У меня множество гостей, которые собрались на бракосочетание моей дочери.

— Ее бракосочетание? — Корбетт вскочил. Его глаза сверкнули яростью, он наклонился над столом и бросил прямо в лицо лорду Бартону: — Договор еще остается в силе. Никто из Колчестеров не давал согласия расторгнуть соглашение. Вы не имеете права выдать ее замуж за другого!

Бурная вспышка сэра Корбетта заставила лорда Бартона отпрянуть, но в его выцветших голубых глазах мелькнула лукавая усмешка.

— Я говорю о Туллии. А у нее нет никаких обязательств ни перед кем, кроме сэра Сэнтона Гастонского. Может быть, за минувшие долгие годы вы успели позабыть, с которой из моих дочерей были помолвлены. А вы были помолвлены с Лиллианой. Лиллиана — моя старшая дочь. — Он поднял кружку и залпом выпил остаток эля.

— Лиллиана… — Корбетт повторил это имя, медленно опускаясь на свое место. Гнев уже сбежал с его лица. — Да, я помню. Маленькая худышка с глазами, слишком большими для ее лица. — Встретив возмущенный взгляд старого рыцаря, он слегка улыбнулся. — Я слышал, что она еще пребывает в девичестве, хотя ее младшие сестры уже замужем. Может быть, поэтому. Но, худышка она или не худышка, я здесь, чтобы заявить о своих правах на ее руку.

Лорд Бартон ответил не сразу. Он разрывался между гневом на этого наглого грубияна и радостью от того, что брак, к которому он всегда стремился, может наконец свершиться. Но он понимал, что ни в коем случае нельзя обнаруживать свою готовность пойти навстречу. Сначала он потребовал, чтобы принесли еще эля. Томас молча наполнил кружки — сначала хозяйскую, а потом для молодого лорда.

— Итак, вы хотите жениться на Лиллиане. Но почему я должен вам это позволить? В течение пяти лет дом Колчестеров воевал с нами. Джарвис, мой юный племянник, который был дорог мне как сын, пал от удара колчестерского клинка…

— Так же, как мой отец пал от предательского удара убийцы из Оррика, — угрюмо возразил Корбетт. — Я не рассчитываю на то, что кому-то понравится мое предложение. Я не стремлюсь к обладанию вашей дочерью, засидевшейся в девах, — мне нужны замок и земли, которые назначены ей в приданое.

— Тогда будь я проклят, если допущу, чтобы отродье Колчестеров сидело на моем месте! — Лорд Бартон в сердцах смахнул со стола свою кружку с элем, и она с грохотом упала на пол.

— С твоего согласия, старик, или силой оружия — я заполучу ее в жены. И будь уверен, король Эдуард поддержит мое сватовство!

Наступило долгое молчание. Даже старый слуга почел за благо замереть на месте. Затем лорд Бартон движением руки отослал Томаса, а потом, весело блеснув глазами, спросил:

— А что, если она откажет вам? Она не питает любви к дому Колчестеров…

— Она женщина. Ее мнение не имеет значения, — насмешливо отпарировал рыцарь. Судя по выражению лица старого лорда, можно было подумать, что такой оборот беседы его сильно позабавил; однако это выражение тотчас же исчезло, и перед Корбеттом снова сидел озабоченный и осторожный барон.

— В этом вы правы. Последнее слово останется за мной. Но, по моему рассуждению, у меня нет причин соглашаться. Мы слишком долго воевали с Колчестером, чтобы отдавать вам мою дочь. Она — мое старшее дитя. Моя плоть и кровь. — Он помолчал. — Она всегда была моей любимицей.

— Почему же она до сих пор не замужем? — спросил Корбетт напрямик. — Я скажу вам почему. Она не слишком привлекательна, иначе вас осаждали бы искатели ее руки. Поэтому ясно, что я оказываю вам любезность, забирая ее из-под вашей опеки.

— Вы не оказываете мне никакой любезности этим предложением. Сначала вы женитесь на моей дочери и вступите во владение замком и поместьем Оррик. А потом получится так, что я умру во сне — как можно скорее после вашей свадьбы. Нет, — лорд Бартон встал, как бы собираясь уйти. — У меня уже есть два зятя. И я не отошлю мою Лиллиану в Колчестер-Касл.

— Мы будем жить здесь.

Корбетт тоже встал, и лорд Бартон испытующе взглянул на него:

— Следует ли это понимать так, что в Колчестере вас приняли не слишком приветливо? Или этот план придумал Хью?

Сэр Корбетт напрягся и еще больше помрачнел. Но когда он заговорил, он уже достаточно овладел собой, и лорд Бартон это заметил.

— Моя женитьба — это мое и только мое дело.

И снова наступило молчание.

— Моему зятю Олдису ваше присутствие здесь придется не по вкусу, — предупредил лорд Бартон.

— Ах, да. Олдис Хэндли. Позвольте мне самому разобраться с Олдисом и с любым другим, кто станет возражать.

Тупая боль ударила лорда Бартона в бок, и он поспешил опуститься на стул.

— Я не могу так быстро сказать «да» или «нет». Это дело, которое касается в Оррике всех до единого. — Он поднял косматую бровь. — Не надо меня торопить.

Корбетт пожал плечами и также сел.

— Будь по-вашему. Но когда Сэнтон женится на Туллии, тогда же я женюсь на Лиллиане.


Напряжение в толпе, заполнившей двор, было непереносимым. Несколько человек узнали в дерзком рыцаре сэра Корбетта Колчестера, недавно вернувшегося из крестового похода. Но Лиллиана не позволяла себе в это поверить. Она помнила сэра Корбетта таким красивым юношей! Некогда он всецело завладел ее детским воображением. Она знала за ним некоторую угрюмость и молчаливость, но у него и следа не было этой свирепости и устрашающей манеры держаться. Кроме того, уверяла она себя, сэру Корбетту Колчестеру просто незачем было сюда являться. Какое дело могло быть у него с ее отцом?

Ответ на этот вопрос — ужасный ответ — принес старый Томас. Когда он вышел из главной башни, его окружили и забросали вопросами. Но он не поделился новостями с любопытствующей толпой, а направился к старому каштану, под кроной которого собрались дамы. Подобно сказочному музыканту, который ведет за собой людей, зачарованных его игрой на дудочке, Томас медленно приближался к дереву. Лиллиана заметила, что его взгляд прикован именно к ней, и почувствовала холодную дрожь страха.

Когда он остановился перед ней, толпа затихла; каждый с беспокойством ожидал, что скажет слуга.

— Леди Лиллиана, — начал он, и его старые глаза смотрели с невыразимой печалью. — Они там…

— Нет! Не здесь. — Лиллиана должна была выслушать ужасную весть не при всех, и пусть Оделия и другие дамы возмущаются, сколько им угодно. Ей приходилось замедлять шаг, чтобы приноровиться к походке немощного старика, и она была вне себя от тревоги. Но даже пока они шли по многолюдному двору, она могла уже слышать, как начинаются пересуды.

— Вот мы и пришли, Томас, — начала она, когда они добрались до пустующей каморки сокольничего, — что там надумали эти двое?

— Ваш брачный договор, миледи, — объяснил он. — Молодой Корбетт требует, чтобы вы вышли за него замуж.

Лиллиана глубоко вдохнула воздух.

— А… а отец? Что он ответил?

— Знаете, он не сказал вот точно «да». Но…

— Но?.. — шепотом переспросила Лиллиана.

— Я состою при лорде Бартоне с тех пор, как я был просто молодой парнишка, а он — просто младенец на руках у матери. — Томас покачал лохматой головой. — Он согласится. Он всегда этого хотел.

— Но почему?.. В этом просто нет никакого смысла!

Внезапно ее поразила ужасная мысль:

— Но ведь это может быть подлая ловушка, Томас! Может быть, Колчестеры задумали под этим предлогом проникнуть в наш дом, приблизиться к отцу и убить его, чтобы утолить свою месть, — хотя им не за что мстить ему!

Старик некоторое время обдумывал ее слова, но потом возразил:

— Вы плохо знаете своего отца, если думаете, что его так просто заманить в ловушку.

— Но он-то почему хочет видеть меня замужем за нашим врагом? Он забыл, как они обвинили его и пытались его погубить? Или как они убили Джарвиса? Неужели у него нет гордости?

— Вы уж простите меня, миледи, только для хозяина на первом месте должен быть Оррик. А такой союз Оррику на пользу.

— Такой союз покончит с нами раз и навсегда! — возмутилась Лиллиана. Но она знала, что зря вымещает зло на Томасе. Ее отец и тот варвар, с которым он столковался, — вот те двое, кто заслуживает всей силы ее гнева. Не в силах совладать с собой, она помчалась к главной башне. Зловещая решимость, написанная на ее лице, отбивала у любого встречного всякое желание подступаться к ней с расспросами, и она без задержки добежала до резных дверей, ведущих в парадную залу.

Она вознамерилась уже толкнуть одну из двух тяжелых дверных створок, чтобы открыть ее. Но в это самое мгновение створку рванули изнутри, и Лиллиана, потеряв равновесие, уткнулась прямо в твердую грудь мужчины, который собирался выйти из залы. Его сильные руки подхватили ее и не дали упасть.

Она, испуганная, подняла глаза — перед ней стоял сэр Корбетт Колчестер с выражением явного неудовольствия на лице. Глаза у него сузились и потемнели; когда он поставил ее на ноги, он, казалось, смотрел как будто сквозь нее. Потом он бесцеремонно отодвинул ее в сторону и, обернувшись, обратился к хозяину:

— Кажется, Оррик нуждается в более крепкой руке, если служанкам здесь дозволяется врываться к лорду, когда он ведет важные переговоры!

От абсолютной наглости этого человека Лиллиана просто лишилась дара речи, и не успела она придумать подходящий ответ, как он уже сел в седло и уехал. В бешенстве она собралась изо всей силы хлопнуть дверью. Но, словно в насмешку над тщетой ее ярости, массивная панель только слегка скрипнула и почти бесшумно закрылась… Ее переполняли возмущение и обида, сердце билось часто и дыхание прерывалось, когда она повернулась к отцу. Но умиротворенное выражение его лица погасило в ней все пылающие чувства. Заранее зная ответ на свой вопрос, она устало прислонилась к двери.

— Отец, что вы наделали?

Он ответил не сразу и некоторое время пристально всматривался в нее.

— Я сделал только то, что сделал бы каждый хозяин, если он хоть чего-нибудь стоит…

— Продал дочь самому дьяволу? — прошептала она в отчаянии.

— Возможно, не все в нем придется тебе по нраву, дочь моя, но он будет хорошим хозяином для Оррика. И хорошим мужем для тебя.

— Да я лучше в монахини постригусь, — запротестовала Лиллиана, вновь загораясь гневом. — Вы же не можете всерьез рассчитывать, что я выйду за него?

— Я всерьез рассчитываю на это, Лиллиана. Брачный договор никто в законном порядке не расторгал. И мы с ним пришли к соглашению.

Бессильная ярость захлестнула Лиллиану.

— Но я не пришла с вами к соглашению! Когда я сказала, что выйду замуж по вашему выбору, я знала, что, скорее всего, это не будет брак по любви. Но вы сказали, что выберете мне в мужья человека чести! Такого, чтобы я могла хотя бы уважать его!