Нора Робертс - Мой герой

— Воздушная тревога, — пробормотала Кей. — Роузен в три часа.

Мичу не понадобилось и слова, чтобы понять, что Роузен — это сила, с которой следует считаться. Он увидел, как лицо Эстер внезапно приняло бесстрастное выражение и она провела рукой по волосам, чтобы убедиться, что все в порядке с прической.

— Добрый день, миссис Уоллес. — Он значительно окинул взглядом собаку, обнюхивавшую носки его ботинок. — Возможно, вы забыли, что вход в банк с животными запрещен.

— Нет, сэр. Мой сын просто…

— Ваш сын? — Роузен коротко кивнул Рэдли. — Как дела, молодой человек? Миссис Уоллес, я уверен, вы помните, что политика банка не одобряет личные посещения в рабочее время.

— Миссис Уоллес, я положу эти бумаги на ваш стол на подпись. Посмотрите их, когда ваш перерыв на обед закончится. — Кей со значе нием положила несколько форм, потом подмигнула Рэдли.

Роузен прокашлялся. Он не мог возразить ничего против обеденного перерыва, но его долгом было обратить внимание на другое нарушение политики корпоративного этикета.

—Что касается этого животного…

Решив, что тон Роузена звучит огорчительно, Тас уткнулся носом в коленку Рэдли и заворчал.

—  Он мой. — С очаровательной улыбкой и распростертыми руками Мич сделал шаг вперед. Эстер пришло в голову, что с такой улыбкой он мог бы продать и болота во Флориде. — Митчелл Демпси Второй. Мы с Эстер хорошие друзья, очень хорошие друзья. Она мне столько рассказывала о вас и вашем банке. — Он пожал Роузену руку с видом политика, вступившего в предвыборную гонку. — Моя семья владеет несколькими холдингами в Нью-Йорке, и Эстер убедила меня, что я должен воспользоваться своим влиянием, чтобы побудить их перевести капиталы в «Нэшнл траст». Должно быть, вам знакомы некоторые наши семейные компании. «Триоптик», «Ди энд Эйч Кемикалс», «Бумажные работы Демпси».

—  Да, конечно, конечно. — Вялое рукопожатие Роузена окрепло. — Очень рад с вами познакомиться, очень рад.

—Эстер предложила мне прийти и лично убедиться, как эффективно ведет дела «Нэшнл

траст». — Мич подумал, что прекрасно раскусил его. В маленьких, щуплых мозгах коротышки так и светился знак доллара. — Я впечатлен. Конечно, я бы мог положиться на слова Эстер. — Он похлопал ее по плечу. — Она просто дока в вопросах финансов. Должен вам сказать: мой отец не задумываясь переманил бы ее к себе корпоративным советником. Вы должны быть счастливы, что она у вас работает.

—  Миссис Уоллес — один из самых ценных наших сотрудников.

—  Рад это слышать. Обязательно упомяну о преимуществах «Нэшнл траста», когда буду разговаривать с отцом.

—  Почту за честь устроить для вас персональную экскурсию по нашему банку. Уверен, вам обязательно надо осмотреть наши административные офисы.

—  Был бы рад, но, боюсь, я крайне лимитирован во времени. — Да даже если бы у него была неделя в запасе, он не потратил бы и минуты на осмотр душных закоулков банка. — Почему бы вам не разработать пакет документов, чтобы я мог их представить на следующем совете директоров нашей компании?

—  Прекрасно. — Лицо Роузена просто лоснилось от удовольствия. Привлечь в банк такой значительный и многоотраслевой капитал, как тот, что принадлежал Демпси, могло стать большой удачей для узколобого банковского менеджера.

—  Просто передайте его через Эстер. Вы не против послужить посыльной, моя дорогая? — весело спросил Мич.

—  Нет, — удалось вставить слово Эстер.

—  Превосходно, — заявил Роузен с ноткой восторга, прозвучавшей в его голосе. — Я уверен, вы поймете, что мы сможем удовлетворить все нужды вашей семьи. Кроме того, мы именно тот банк, с которым надо расти. — Он похлопал Таса по голове. — Какая милая собака, — отметил он и зашагал прочь с новоприобретенной резвостью шага.

—  Что за противный старый сноб? — возмутился Мич. — И как ты его выносишь?

—  Не могли бы вы пройти ко мне в офис на минутку? — Голос Эстер звучал также напряженно, как и ее осанка. Распознав тон, Рэдли выкатил на Мича глаза. — Кей, если мистер Гринберг придет, пожалуйста, попроси его подождать.

—  Да, мэм.

Эстер проводила Мича в свой кабинет, потом закрыла дверь и прислонилась к ней. Одна часть ее хотела рассмеяться, обнять Мича и возопить от восторга, видя, как тот отбрил Роузена. Но была и другая ее часть, та самая, что нуждалась в работе, регулярной зарплате и выгодах трудоустройства, и эта ее часть дрожала от страха и негодования.

—  Ну и что вы теперь будете делать?

—  Делать с чем? — Мич оглядел ее кабинет. — Коричневый ковер следует выкинуть. И эту картину. Как это назвать?

— Гадость, — отважился вставить слово взгромоздившийся в кресло Рэдли.

Тас, в свою очередь, уже успел положить голову ему на колени.

— Вот именно. Знаешь, обстановка того места, где ты работаешь, сильно влияет на производительность труда. Попробуй донести это до Роузена.

— Я не буду пытаться донести что-либо до Роузена, поскольку он уволит меня, узнав, что ты тут наговорил.

—Не будь глупой. Я вовсе не обещал, что моя семья переведет все свои счета в «Нэшнл траст». Кроме того, если он подберет пакет достаточно выгодных предложений, они, может быть, и сделают это. — Он пожал плечами, демонстрируя, как мало это его заботит. — Если это сделает тебя счастливее, я могу перенести сюда свой личный счет. Мне кажется, банк есть банк, только и всего.

—К черту. — Она очень редко ругалась вслух и с таким жаром. Рэдли решил, что мех на шее у Таса нуждается в его пристальном внимании. — Благодаря тебе у Роузена в голове созрела идея корпоративной династии. Он будет в ярости, когда обнаружит, что ты все это выдумал.

Мич стукнул рукой по аккуратной стопке бумаг.

—  Знаешь, ты такая классная в гневе. И я вовсе ничего не выдумывал. Хотя мог бы, — проговорил он задумчиво, — у меня обычно это хорошо получается, но сейчас, кажется, для этого нет достаточных оснований.

— Ты прекратишь или нет? — Она набросилась в ярости на него, требуя, чтобы он убрал руки с ее бумаг. — Весь этот вздор о «Триоптике» и «Ди энд Эйч Кемикалс». — Сделав глубокий вдох, она присела на край стола. — Я понимаю, ты хотел мне помочь, и я ценю твои усилия, но…

— Правда? — Он с улыбкой притянул ее к себе за лацкан пиджака.

— Я думаю, ты правильно меня понимаешь, — прошептала Эстер.

— Иногда. — Он наклонился к ней еще ближе. — Ты пахнешь слишком здорово для этого затхлого офиса.

— Мич. — Она положила руку ему на грудь и нервно посмотрела на Рэда.

Мальчик обнял Таса и погрузился в новые выпуски комиксов.

— Ты правда думаешь, что, если ребенок увидит, как я тебя целую, это обернется для него травматическими переживаниями?

— Нет. — На мгновение она прижалась к нему еще крепче. — Но это не имеет отношения к нашей проблеме.

— А какая у нас проблема? — Он перестал держать рукой лацкан и переключился на золотые треугольники в ее ушах.

— Проблема в том, что я должна буду пойти к Роузену и объяснить ему, что все это просто твои… — она задумалась, какое бы подобрать слово, — фантазии.

— Ну, у меня много фантазий, — признал он, очерчивая большим пальцем ее подбородок. — Но будь я проклят, если они имеют к нему хоть какое-нибудь отношение. Хочешь, я расскажу, как мы с тобой оказались одни на спасательном плоту посреди Индийского океана?

— Нет. — На этот раз ей пришлось улыбнуться, хотя внутри все горело совсем не от юмора. Любопытство заставило ее поднять на него глаза и быстро отвернуться. — Почему бы вам с Рэдли не пойти домой? У меня сейчас еще одна встреча, а потом я пойду и объясню все мистеру Роузену.

— Ты больше не злишься?

Она покачала головой, едва устояв перед желанием коснуться его лица.

—Ты просто хотел мне помочь. Это было очень мило с твоей стороны.

Он представил, что, наверное, она так же отнеслась бы к Рэдли, если бы тот, решив помыть посуду, разбил ее любимое фарфоровое блюдце с фиолетовой каемочкой. Думая про себя, что это — нечто вроде теста, он прижался своими губами к ее губам и ощутил все стадии ответной реакции — шок, напряжение, желание. Когда он оторвался, то прочел в ее глазах нечто большее, чем прощение. Страстный огонь промелькнул быстро, но ярко.

— Ладно, Рэд, пошли, твоей маме надо вернуться к работе. Если нас не будет в квартире, когда ты придешь домой, мы — в парке.

— Прекрасно. — Она невольно решительно сжала губы. — Благодарю.

— Не за что.

— Пока, Рэд, я скоро буду дома.

— Хорошо. — Он протянул руки, чтобы обнять ее за шею. — Ты больше не сердишься на Мича?

— Нет, — ответила она тем же заботливым шепотом. — Я ни на кого не сержусь.

Выпрямившись, она улыбнулась, но Мич заметил ее обеспокоенный взгляд. Он остановился, положив руку на дверь.

— Ты правда собираешься пойти к Роузену и рассказать, что я выдумал весь этот бизнес?

— Я должна. — Чувствуя себя виноватой за то, что так на него накинулась, она улыбнулась. — Не беспокойся, я уверена, мне удастся все с ним уладить.

— А что, если я скажу тебе, что я вовсе не выдумал все это, что моя семья основала «Триоптик» сорок семь лет назад?

Эстер подняла бровь.

— Я скажу, чтобы ты не забыл про перчатки. На улице очень холодно.

— Хорошо, но будь добра, прежде чем открыть душу Роузену, сделай одолжение и загляни в справочник «Кто есть кто».

Держа руки в карманах, Эстер вышла за дверь кабинета. Оттуда она видела, как Рэдли протянул свою одетую в перчатку руку Мичу. Последний, естественно, был без перчаток.

— У вас восхитительный сын, — сказала Кей, вручая Эстер папку. Небольшая стычка с Роузеном полностью изменила ее мнение о сдержанной миссис Уоллес.

— Спасибо. — Когда Эстер улыбнулась, новое мнение Кей окрепло окончательно. — Я очень благодарна вам за то, что вы меня прикрыли перед Роузеном.

— Пустяки. Что плохого, если сын заскочил к вам на минутку?

—Политика банка, — прошептала Эстер.

Кей фыркнула в ответ:

—Вы хотите сказать — политика Роузена. За черствой внешностью — черствая натура. Но не беспокойтесь о нем. Как мне удалось узнать, он считает, что ваша производительность труда гораздо выше, чем вашего предшественника. Это высшая степень похвалы, на которую он способен.

Кей минутку постояла в нерешительности, пока Эстер просматривала и разбирала папку.

— Очень тяжело в одиночку растить ребенка. У моей сестры маленькая девочка, ей всего пять. Знаете, иногда ночью Энни просто готова выть от горя из-за всех этих обязанностей.

— Да, знаю.

— Мои родители хотели, чтобы она вернулась обратно домой, чтобы мама могла присмотреть за Сарой, пока Энни на работе, но Энни совсем не уверена, что это лучший выход.

— Порой трудно предположить, чем обернется однажды принятая помощь, — прошептала Эстер, думая о Миче. — И мы иногда забываем быть благодарными, когда нам ее предлагают. — Она одернула себя и прикрыла папку рукой. — Мистер Гринберг здесь?

— Только что подошел.

—Прекрасно, пусть войдет, Кей. — Она углубилась в дела, потом остановилась. — Кей, откопайте для меня где-нибудь копию «Кто есть кто».

Он был миллионером.

Когда Эстер добралась до квартиры, она все еще пребывала в состоянии глубокого, изумления. Ее сосед снизу, с босыми ногами и в рваных джинсах, оказался наследником одного из самых больших состояний в стране.

Эстер сняла пальто и, против обыкновения, отправилась в гардеробную, чтобы его повесить. Человек, проводящий время за написанием еженедельных выпусков похождений Капитана Зака, на самом деле происходит из семьи, которой принадлежат лошадки для игры в поло и загородные виллы. Причем сам он живет на четвертом этаже самой заурядной многоэтажки в Манхэттене.

Она ему безусловно нравилась. Надо было быть глухой и слепой, чтобы этого не заметить, и тем не менее, хотя она знала его уже несколько недель, он ни разу не упомянул о своей семье или своем положении в обществе, чтобы произвести на нее впечатление.

Кто же он такой? Только ей начало казаться, что она стала его понимать, как он вновь оказался для нее незнакомцем.

Надо бы позвонить ему, сказать, что она уже дома и пора отсылать Рэдли обратно. Эстер смотрела на телефон с чувством стыда и смущения. Она прочла ему нотацию о том, как нехорошо красоваться перед Роузеном, а потом в мягкосердечной и немного снисходительной манере простила его. В конце концов, все закончилось именно тем, что она ненавидела больше всего на свете. Она опять оказалась в дураках.

Чертыхаясь, Эстер сняла телефонную трубку. Ей стало бы значительно лучше, если бы она смогла запустить Митчеллу Демпси Второму этой телефонной трубкой в голову.