Киран Крамер - Мой граф

Кокни подмигнул ей:

– Кухарка приберегла для тебя остатки холодной печенки. Да и пинта эля небось не повредит.

– Это точно, – с деланным воодушевлением закивала она. – Хотя еще мне нужен стакан молока, пожалуйста. Распоряжение доктора. И пожалуй… пожалуй, я не буду печенку. – Она всегда ее терпеть не могла. – Ломоть хлеба вполне подойдет.

Квадратная Челюсть состроил гримасу.

– Ишь ты, шельмец, какой разборчивый.

– Лучше б ему вести себя поскромнее, когда он будет спать сегодня с нами, – сказал Кокни.

Квадратная Челюсть подтолкнул его.

– На полу он будет, между нашими кроватями.

– Ты имеешь в виду, между нашими ночными горшками под кроватями? Мы будем мочиться через его голову.

Фу.

Оба опять загоготали и повели Пиппу по дорожке к кухонной двери. Следующие полчаса прошли как в тумане. Казалось, что всем захотелось перекусить, поэтому другие слуги сидели за столом вместе с Пиппой. Она поела хлеба с молоком, что оживило ее, и теперь слушала какофонию голосов, сплетничающих обо всех гостях. Пока что Грегори выигрывал, как самый достойный восхищения джентльмен. Его оценивали как красивого, богатого и обаятельного.

– А еще он опасный, – добавила Пиппа.

Все, как по команде, смолкли.

– Ага, точно вам говорю, – продолжала она в полной тишине. – Хотя вряд ли он кого укокошил. Хорошо, что, когда он рядом, я точно знаю: мне нечего бояться, если меня кто обидит. Он терпеть не может, когда задирают его слуг – впрочем, никто из вас, ясное дело, и так не стал бы этого делать.

И продолжила жевать.

Мало-помалу, хоть и несколько неуклюже, разговор возобновился. Обсуждение затронуло самую очаровательную женщину на этом приеме – леди Дамару Пойндекстер.

Пиппа перестала есть, чтобы слышать каждое слово.

Она узнала, что у леди Дамары фигура как у небесного ангела, смех – как у королевы сказочных фей, губы сочные и роскошные, как лепестки алой розы, и всякая другая подобная чепуха, позаимствованная главным образом из старых песен – ничего оригинального и по-настоящему неотразимого, пока кухарка не заявила:

– У этой чертовой леди глаза такие, что опаляют душу джентльмена и сводят его с ума от желания завладеть ею, пока от него ничего не останется, кроме пустой оболочки.

Услышав это, все замерли и уставились на нее.

– Я вычитала это в книжке, – призналась кухарка. – Но к ней это подходит точь-в-точь.

– Бьюсь об заклад, сегодня она будет спать в своей постели не одна, – захихикала одна из служанок.

– Точно, – подхватил какой-то лакей. – Леди Тарстон позаботилась, чтобы комната лорда Уэстдейла была в том же коридоре, только на другом конце. Нельзя слишком уж облегчать им дело. Какой же в том интерес?

– Я заткну уши, когда буду проходить мимо, – противно хихикнула другая служанка.

Пиппу отчего-то вдруг затошнило. Она не представляла отчего. Не оттого же, в самом деле, что леди Дамара придет ночью в комнату Грегори. Нет, это потому, что она сама будет спать между двумя лакеями, которые настроены не больно-то дружелюбно к слугам гостей, и между их ночными горшками.

Боже милостивый, а вдруг они станут настаивать, чтобы она воспользовалась их ночными горшками? Пиппу обуял ужас. Вдруг ей предложат какое-нибудь непристойное состязание типа того, чья струя сильнее и дальше?

Если ее маскарад будет разоблачен, Грегори отправит ее домой.

– Ты будешь ждать его светлость? – спросила кухарка Пиппу.

– Да, – ответила она, обрадовавшись этой идее. – Подожду хозяина у него в комнате. Он не любит вызывать меня звонком, когда мы в гостях.

– А ты хороший паренек. – Кухарка широко улыбнулась. – Но сначала сходи-ка ты в мансарду, посмотри свою койку, чтобы не разбудить всех, когда потом придешь спать.

– Хорошо. – Перспектива спать между теми лакеями не внушала оптимизма, но Пиппа стоически поднялась. – Кто-нибудь покажет мне дорогу?

– Мы покажем, – в один голос заявили Кокни и Квадратная Челюсть.

Но она почувствовала, что они замыслили какую-то каверзу. Одна из служанок захихикала. Пиппа оглядела стол.

– Надеюсь, вы знаете, что камердинер заслуживает уважения?

Другая служанка тоже хихикнула.

– Никого твой хозяин не укокошил. Ты сказал это просто потому… потому что ты – тощий малый, а эти парни, – она мотнула головой в сторону двух лакеев, – могут поколотить тебя.

– По крайней мере у него тут хватает кой-чего, – заметила еще одна служанка, постучав себя по виску. – Это была умная выдумка.

– Я бы не стала бросать вызов лорду Уэстдейлу, – спокойно проговорила Пиппа, и в этот раз она сказала это всерьез. – Очень не советую злить его – результат вам не понравится.

Какое, однако, счастье, что Грегори на ее стороне. Пиппа гордилась – гордилась! – тем, что она его камердинер. В глубине души ее потрясло, что она, оказывается, восхищается им.

В этот раз глаза девушек расширились. Пиппа задрала подбородок и пошла следом за лакеями. Святое небо, кажется, мечта стать сахарным скульптором серьезно испытывает ее на прочность.

Но когда они поднялись по черной лестнице и вошли в дом, красивая обстановка привела ее в радостное волнение. Загородный прием! Как интересно! Пиппа еще никогда не присутствовала ни на чем подобном.

Черно-белый мраморный пол в коридоре, ведущем к парадной двери, захватил ее воображение, как ничто другое. Дом дядюшки Берти удобный, этот же дом царственный. Пиппа перевела взгляд направо и заметила библиотеку, потом посмотрела прямо перед собой, на парадный вход с этим восхитительным витражом над ним. Слева от передней двери на мраморный пол падало большое пятно света. Он шел из гостиной, где собрались все гости.

– А те, кто прибыл поздно, будут есть с тарелок? – поинтересовалась она у Кокни.

– Нет, они будут есть с пола, – хмыкнул он и закатил глаза.

– Конечно, – сказал Квадратная Челюсть. – Да еще какую вкуснятинку. Если они ее не доедят, то я непременно стащу маленько, чтобы попотчевать моих ручных крыс.

Лакеи переглянулись.

Пиппа натужно сглотнула, но спрашивать не стала. Они явно хотели, чтобы спросила.

Они резко свернули к лестнице – двое других из их братии могли наблюдать со своих постов перед дверью гостиной, – и Пиппа потопала за ними.

А потом она услышала голос Грегори. Он рассказывал компании о каком-то замечательном американце, которого встретил на новых землях, о человеке, который вдохновил его своей силой воли и решимостью расчистить землю и построить себе дом. Все разом засыпали его вопросами, а он рассмеялся и попросил: «По одному, пожалуйста».

Они обожают его. Пиппа сглотнула горький ком в горле. Ей не хотелось быть камердинером. Ей хотелось присутствовать сейчас в той гостиной, сидеть рядышком с Грегори и ловить каждое его слово про Америку. А еще ей хотелось, чтобы леди Дамара увидела, что он не свободен, чтобы жениться на ней или вступать с ней в тайную любовную связь, потому что…

Потому что он – возлюбленный леди Пиппы Харрингтон.

– Мой крестный владеет несколькими театрами, – донесся до нее голос Грегори, когда она вступила на лестничную площадку.

Последовали какие-то поверхностные замечания, которые она не разобрала, а потом она услышала:

– Леди Пиппа Харрингтон.

Она остановилась на площадке.

– Пошевеливайся, – бросил один из лакеев.

– Погодите, – сказала она. – У меня чулки спустились. – Пиппа медленно наклонилась, чтобы подтянуть один чулок, с которым на самом деле все было в порядке, и услышала, как Грегори сказал:

– Да, она – старая школьная подруга леди Морган.

Элизы.

Он продолжал:

– Она скоро приезжает в Лондон, хотя вполне счастлива у себя в Дартмуре, посвящая время долгим прогулкам и своим увлечениям.

– Каким увлечениям? – полюбопытствовал кто-то.

Пиппа почему-то не сомневалась, что это была леди Дамара. Ее голос был как бархат. Или как смех той сказочной королевы фей?

– Она играет на фортепиано, – мягко ответил Грегори. – И очень любит читать.

Ох, Грегори.

Сердце Пиппы упало. Она не поедет в Лондон, и он ничего не сказал про ее страстное увлечение сахарной скульптурой. Почему? Какое дело кому-то, в том числе и ему, что у нее есть дар? Ибо ее эксцентричное хобби – изготовление сахарных скульптур – не что иное, как…

Дар.

– Да на месте твой чулок, – сказал лакей Кокни.

– Ты просто подслушиваешь, – заявил Квадратная Челюсть.

Пиппа вскинула на него глаза.

– А если и подслушиваю, что с того? Вы тоже развесили уши не меньше моего.

– Нет, вы видали такого нахала! – обозлился Кокни.

Пиппе уже до смерти надоело, что ее то и дело обвиняют в нахальстве. И сказал он это слишком уж громко.

– Шш, – зашептала она. – Я не нахал, просто устал, как собака. Пожалуйста, покажите мне мансарду, и я пойду ждать прихода лорда Уэстдейла у него в комнате.

Она сделала шаг вперед – один тяжелый, усталый шаг, когда голос из гостиной прокричал им:

– Эй, там! На лестнице! Харроу?

Она взглянула вниз и увидела самое желанное на свете зрелище – Грегори, он держал в руке бокал с чем-то красным. Он выглядел замечательно здоровым, а вовсе не унылым и измотанным, какой после этого бесконечного дня чувствовала себя Пиппа.

– Жди там, – приказал Грегори, потом посмотрел на лакеев. – Он не будет спать в мансарде. Тотчас же отведите его в мою гардеробную и уложите на тюфяк, пожалуйста. На удобный.

Грудь Пиппы распирало от ощущения такой легкости, что она едва не задохнулась. Грегори весь день заботился о ней, надо это признать. Хоть она и не могла простить ему то, что он пытается вернуть ее домой, он ни на минуту не забывал о ее удобстве.

А потом из гостиной выпорхнула молодая леди. На ней было эффектное бирюзовое платье с верхним слоем из искрящегося шифона, такого же цвета лента вплетена в иссиня-черные локоны. Она взяла Грегори под руку.

– Что тут у нас? – проворковала она и одарила его завлекающей улыбкой.

Леди Дамара, вне всякого сомнения.

– Это мой камердинер, – ответил Грегори, продолжая глядеть на Пиппу. – За ним надо присматривать. У него больная спина.

– Бедняжка, – посочувствовала леди Дамара, оглядев Пиппу, как будто та была хромой лошадью. – Вам от него будет мало проку, если он станет калекой, верно?

Пиппа просверлила Грегори взглядом.

– Он способный малый, – сказал Грегори. – Всегда приземляется на обе ноги. Спокойной ночи, Харроу. Приятных снов.

Пиппа ему не ответила. «Способный малый», ну надо же! Он никому не сказал, что ей нравится делать сахарные скульптуры, ведь так? Ему это безразлично. Его интересуют только красотки, приключения и необременительная игра в архитектора. Зачем ему что-то еще? Он же будущий маркиз!

Она, само собой, скрыла свое раздражение, отвесив ему быстрый поклон, как и подобает хорошему слуге, после чего заспешила вслед за лакеями, которые привели ее – без единого грубого слова – в спальню лорда Уэстдейла.

Пиппа злится. Грегори увидел это в мимолетном презрительном взгляде, который она бросила на него за секунду до того, как отвесила прощальный поклон. Хотя, с другой стороны, на ней были очки, и свет свечей в холле мог ввести его в заблуждение.

Ох, кого он обманывает? Она явно была расстроена. Когда она удалялась вместе с лакеями, он почувствовал ее негодование.

– А он дерзкий малый, а? – в раздумье проговорила леди Дамара, прильнувшая к его руке. – Не совсем обычный камердинер.

– Да, не совсем обычный, – пробормотал он.

Леди Дамара дернула его за руку.

– Давайте вернемся в гостиную. Там начинается игра в вист.

– Да, конечно, – несколько рассеянно ответил он. Грегори был определенно не в настроении развлекаться. Ему ужасно хотелось расслабиться – почитать, успокоиться. И неплохо было бы поговорить с Пиппой. Но разумеется, он не мог удалиться на покой так рано, во всяком случае, не раньше полуночи.

Его удивило, насколько понравилось ему то, что Пиппа будет ждать его в гардеробной…

Вообще-то спать. Он надеялся, что она будет спать. Она крайне нуждается в отдыхе.

«А ты крайне нуждаешься в ней».

Он представления не имел, откуда взялась эта мысль, но перед мысленным взором вдруг промелькнула скульптура сахарного замка.

Глупая, смешная скульптура, сопутствующая глупой смешной мысли.

Он отодвинул в сторону и ту и другую и сосредоточился на красивой леди рядом с ним.

– Давайте заключим с вами пари, в котором победитель получает все? – Леди Дамара вскинула на него глаза, сама невинность, но он заметил в них блеск. Он знал, что, заключи они пари, никто не останется в проигрыше. Приглашение было яснее ясного, а она крайне соблазнительна.

– Сегодня никаких пари, – мягко ответил он. – День был утомительный.

– Конечно. – Она отвела взгляд, но прежде Грегори успел заметить обиду на ее красивом лице. Ему совсем не хотелось ставить леди Дамару в неловкое положение, но факт оставался фактом: он не имел желания заводить роман с дамой, которая считает, что у нее есть шанс стать его будущей графиней, а позже – маркизой.