Он двинулся мне навстречу и застыл, не решаясь подойти ближе, чем на метр.

— Привет, — ровно поздоровалась я. — Что тебе надо от меня, Виталя?

— Привет, — он провел рукой по своим волосам. — Давай поговорим, а?

— Не самая хорошая идея. Все наши прошлые разговоры заканчивались сексом и ссорой после него.

— Блядь, что мне сделать? Я с ума схожу от того, что тебя нет рядом.

— Сейчас я рядом. Можешь говорить.

— Поехали со мной. Обещаю, что не буду приставать к тебе, только если ты сама на меня не набросишься.

— Мечтай больше.

И я согласилась поехать с ним.

— Куда мы едем?

— Ко мне домой.

— К тебе я не поеду. Неприятные и болезненные воспоминания.

Виталя поднял руки в примиряющем жесте.

— Алён, я тебя не обижу. Просто поверь мне.

Я молча кивнула.

— Ты голодна? Заедем за пиццой…

Виталя привез меня к себе домой. Положил коробки с пиццей на кухню и, взяв меня за руку, повёл за собой.

— Тебе понравится, — пообещал он, распахивая передо мной дверь зала. Зал теперь щеголял всеми оттенками тепло-бежевого.

— Ого, ты всё здесь поменял.

— Да, вспомнил, что тебе не нравится серый цвет в таких количествах, как было до этого. Да и мне самому эта комната уже не нравилась. Мне кажется, так гораздо лучше. И оттенки теплее намного.

Виталя, не выпуская моей руки, сел на диван, усадив меня на колени. Я попыталась встать, он удержал меня.

— Разреши хотя бы обнять тебя.

И крепко прижал меня к себе, уткнувшись носом в шею.

— Я так скучаю по тебе, родная. Прости меня, пожалуйста. Дай ещё один шанс. Я все исправлю, обещаю.

Я повернула голову и посмотрела ему в глаза, пытаясь разглядеть там что-нибудь ещё, кроме желания.

— Виталь, я хотела бы попробовать начать всё с начала, но боюсь. Боюсь тебя и твоих вспышек гнева. Ты становишься неуправляемым.

— Давай попробуем? Единственная моя, любимая…

Виталя крепко держал меня в своих объятиях и шептал на ухо всяческие нежности. А мне так хотелось почувствовать себя любимой… Я развернулась на его коленях к нему лицом, упёршись коленями по обеим сторонам его бёдер. Моё платье бессовестным образом поползли вверх по бёдрам, обнажая кромку чулков. Даже через ткань джинсов чувствовала его сильную эрекцию. Я обняла его за плечи и начала́ целовать лицо, постепенно приближаясь к губам. Он лишь переместил руки с талии немного ниже, ожидая моих дальнейших действий. Предоставляет мне право свободы в сексуальных утехах? Это что-то новенькое… Я мягко поцеловала его губы, втянула нижнюю губу в рот и принялась неспешно её посасывать. Он опустил руки ещё ниже, крепко сжимая ягодицы. Я простонала в его приоткрытый рот и начала тереться промежностью о его джинсы.

— Я тебя хочу, — прорычал он, освобождаясь от моего поцелуя.

Я вновь завладела его ртом, играясь с его языком, потом отстранилась, глядя на него. Он крепче прижал меня к себе, но не стал настаивать на продолжении. Я прислушивалась к своим ощущениям, было приятно, но не более того. Никакого сумасшедшего пожара внутри. Чёрт, женщина, ты в своем уме, разозлилась я на себя. Тебе не хватило американских горок с лже-ангелом стриптизером?

Виталя легко поцеловал кончик моего носа и предложил:

— Может, выпьем немного вина?

— Хочешь меня напоить и использовать в своих целях?

Он невозмутимо улыбнулся, и я поняла, что попала в цель.


Пицца была вкусной, а вино немного терпким. Виталя пил виски, закинув руку мне на плечо, рассказывая мне о прошедшем месяце. Я не спешила делиться информацией о том, что уволилась с работы. Иначе к разговорам «а давай опять жить вместе» добавятся еще и «давай работать у меня». Вдалеке заиграла мелодия его телефона. Он чуть поморщился:

— С работы звонят. Я постараюсь разобраться с эти как можно быстрее, не скучай без меня.

Виталя вышел из комнаты. Я отпила немного вина из бокала и откинулась на спинку дивана. Вдруг услышала жужжание, доносящееся из под диванной подушки. Виталин личный iPhone. На экран высветилось «Сообщение от Лена Работа».

Я положила телефон на столик, прислушалась к разговору Витали в соседней комнате. Судя по всему, очередная неразбериха у его подчинённых. Ох, это надолго…

Из головы не выходило высветившееся имя на экране телефона. Лена Работа. Почему именно на личном телефоне? Виталя был педантом в этом отношении. Для работы — исключительно рабочий номер, для друзей и семьи — исключительно личный номер. Помню, как он возмущался, когда я по ошибке набрала его рабочий номер вместо личного.

Я поставила бокал вина на стол, провела пальцем по экрану телефона, разблокировав его, открыла входящее сообщение и обомлела:

«Приедешь сегодня ко мне, муррр?»

К сообщению было прикреплено фото фигуристой девушки в чёрном боди с открытой промежностью. Девушка акцентировала на этой детали внимание, показывая пальчиком вниз.

В глазах потемнело. И он только что пел мне серенады о любви, верности и серьёзных намерениях? Так, стоп… Я глубоко вдохнула и задержала дыхание. Мы сейчас не встречаемся, я ведь тоже развлекалась с другим парнем совсем недавно… Что ж, продемонстрирую ему это фото и потребую, чтобы он при мне разорвал отношения с этой фифой. Я прокрутила историю сообщений немного назад… Так… Июнь, май, апрель, март… 2017… Все эти месяцы мы не были вместе, неудивительно, что он на это время нашёл себе девушку для постельных утех.

Взять бы мне на этом и успокоиться, отложить телефон в сторону… Но пальцы жили самостоятельной жизнью, прокручивая историю сообщений назад. По большей части, переписка была немногословной, подробной той, что я уже прочитала. Фото Виталя удалял, а вот текст нет.

Ноябрь 2016… В конце ноября мы расстались с Виталей.

Пальцы листали всё дальше: сентябрь, август, июль 2016. Чёрт! В это время мы жили вместе… Первое сообщение от этой фифы с текстом «я жду тебя уже мокренькой» и его ответное «ок, еду» было датировано февралём 2016 года.

Мы начали встречаться в сентябре 2015, в декабре 2015 года я переехала жить к нему. Первые несколько месяцев совместной жизни были особенно бурными и счастливыми. Для меня. Как оказалось, всё это время он помимо меня крутил шашни с какой-то девицей со своей работы. Февраль 2016 года! Как долго он обманывал меня.

Я вытерла тыльной стороной ладони набежавшие на глаза слёзы. В комнату с лёгкой улыбкой на губах вошёл Виталя:

— Что-то случилось? — встревожено спросил он, присаживаясь на диван рядом со мной.

Надо же, какое искреннее участие!

— Случилось. Лена Работа в развратном боди и жгучим желанием видеть тебя рядом с собой.

— Это просто секс, и ничего большего.

— Вот как?

— Да. Хочешь, я порву с ней прямо сейчас.

Он протянул руку за своим телефоном, а я изумилась его хладнокровию, с которым он соглашался со мной. Даже не пытаясь извиниться.

— Порвешь? Вот так просто? Порвешь с той, с которой трахаешься с февраля 2016? У тебя с ней такие длительные отношения…

— Значит, всё узнала? Да, я с ней трахался. Это секс, и ничего больше. Люблю я только тебя. Меня интересуешь только ты, и больше никто.

— Ты слышишь себя? Ты так спокойно говоришь мне о том, что изменял мне?

— Она ничего не значит для меня. Она просто тряпка, о которую я вытираю ноги, чтобы не тащить грязь к нам дом. Я спускал с ней пар, не больше.

— Невероятно! Всё это время ты врал мне…

— Не врал. Я люблю тебя и хочу быть с тобой. А эта дырка для меня, как унитаз, я сливаю в неё всё то дерьмо, что иногда бурлит внутри и хватает меня за горло. Разрядка, не больше… Но ты, ты… Совершенно другое дело.

Виталя потянулся ко мне. В глазах явно читалось желание, ничем не прикрытое. И ни капли раскаяния. Будто ничего из ряда вон выходящего и не произошло.

— Держи свой драгоценный телефон, — я швырнула ему iPhone. — это точка. Не желаю тебя больше видеть и слышать. И не приближайся ко мне!

Я предупреждающе выставила вперёд руки и поспешно выбежала из квартиры.

13. Начало конца

— Целая поэма! — прокомментировала я длиннющее сообщение, присланное мне Виталей. Я удалила его, не задумываясь, и вновь внесла Виталю в «чёрный список». Теперь уже навсегда. Дороги назад нет.

— На твоём месте, я бы не вертела носом от него.

— Тамара, что именно ты имеешь в виду, говоря, «на твоём месте»?

— Сама посмотри: он небеден, хорош собой, любит тебя. Сколько ты от него бегаешь? Другой на его месте давно бы плюнул, а он пытается добиться твоего расположения.

— Не нужно мне его расположение. Теперь уж точно. Возможно, ты не так меня поняла, но всё это время он изменял мне с какой-то девицей из числа своих сотрудников.

— А ты посмотри сначала на себя в зеркало, — резко произнесла Тамара, со стуком ставя бокал на стол, — разве не ты развлекалась с каким-то парнем? Как ты там говорила, одноразовый секс или что-то в этом роде? У тебя самой рыльце в пушку.

— Нет, не сравнивай. Он изменял с тех самых пор, как мы начали жить вместе. Этого я не прощу.

— Ну и дура. Смотри, годы идут, а ты всё такая же, без детей и без мужа. Скоро будешь кидаться на каждый столб.

О, как меня бесили подобные разговоры. Будто от того, что если к 27 годам ты не обзавелась каким-нибудь завалящим мужичком и парой отпрысков, на тебе можно ставить крест.

— Ты хочешь сказать, буду кидаться на каждого мужика точно так же, как ты? Да, Тамара? Или ты считаешь за большое счастье выскочить замуж только из-за беременности, мотать сопли на кулак в несчастном браке с гулящим мужем, потом пытаться привязать его к себе путем рождения второго ребёнка и окончательно разбежаться с ним в итоге, оставшись с двумя детьми на руках? И, конечно, после этого всего ты поступаешь очень мудро, начиная встречаться с очередным ухажером и скрывая от него, что у тебя есть дети. А потом удивляешься: как же так? Почему он сбегает, сверкая пятками?

Я высказала всё это подруге в лицо, понимая, что скорее всего перегнула палку, говоря в таком пренебрежительном тоне. Но все сказанное мной — чистой воды правда. Тамара была из тех, кто считает наличие хоть какого-нибудь убогого мужичка самым главным достижением. Тоже мне счастье!

— Молодец, всё сказала? Или может ещё хочется немного поучить меня жизни, находясь в моем же доме?

Я аккуратно поставила стакан в мойку и небрежно бросила:

— Успокойся, Тома. Скоро меня в твоём доме уже не будет. Можно даже сказать прямо сейчас.

Нищему собраться — только подпоясаться. Все мои сумки так и стояли в коридоре аккуратной горкой. Я вынула из кошелька пару купюр и положила на стол перед Тамарой:

— За ночлег и кормёжку, подруга, — и, подхватив свое нехитрое имущество, гордо прошла к выходу, закрыв за собой и эту дверь.


Через полтора часа я тряслась в автобусе по направлению в родной город, где я выросла. Было одновременно легко и больно на душе. Легко от того, что оборвала все связи, иногда меня тяготившие. А ведь в настоящей дружбе и любви так быть не должно быть, верно? Больно от того, что буквально неделю назад я могла похвастаться наличием работы, двух боевых подруг, шикарного парня и бывшего ухажера, продолжающего любить меня и бегать за мной. Сейчас же у меня не было ни-че-го. Осталась только семья, любящая меня и готовая принять в свои объятия. А это уже немало, улыбнулась я и откинулась на спинку кресла, устраиваясь поудобнее: ехать мне предстояло ещё несколько часов.

Тётя меня встретила с распростёртыми объятиями. Всё же приятно знать, что есть те, кто тебя любят и готовы принять таким, какой ты есть, со всеми твоими тараканами. Я не распространялась обо всех причинах, по которым решила некоторое время пожить у родных. Но похоже все единодушно решили, что виной всему моё разбитое сердце. Я не стала их в этом разубеждать, тем более, что по большей части это и было правдой.

Позже всех проведать меня пришёл мой любимый оболтус — Ромка. Устроился рядом со мной на балконе, затягиваясь сигаретным дымом, и без обиняков заявил, чтобы я не раскисала.

— Ром, давай обойдёмся без нотаций. Мне уже вся родня уши прожужжала про пользу позитивного мышления и прочей хрени. И, уж не обижайся, но особенно смешно будет выслушивать нравоучения от тебя.