Как ни трудно догадаться, обо всем случившимся довольно быстро стало известно большому количеству народа. Как это произошло, история вновь вынуждена умолчать. Но среди народа стали ходить самые интересные слухи, жаль, что до Смерча они так и не дошли.

Мы провели вместе неплохой день и вечер. Лера, которая, как оказалась, воистину была идеальной женщиной, сама приготовила вкусный ужин. Я вызвалась ей помогать, и мы, как подружки, проболтали на кухне обо всем на свете, к изумлению своего сыночка. А он, кстати, не просто так болтался на кухне, как это, к примеру, делает мой братец обычно, а тоже помогал, причем его помощь была куда более значимей, чем моя. А еще он не ныл и не канючил традиционные для голодных мужчин фразы: "Когда же будет едаааа? Я голодный, сейчас умру. Чего вы там так долго возитесь?!". И этим заслужил мое молчаливое одобрение, хотя я видела, что его синие глаза явно были голодными. Умеет он все-таки скрывать свои чувства. А еще умеет убалтывать. За время, проведенное в компании его и его матери, я наслушалась кучу забавных историй, так, что забыла о времени и от души насмеялась.

Лера, красиво сервировав стол, усадила нас с Дэном за него в большой комнате с камином, именуемой у них в доме столовой. Не смотря на то, что та женщина была вроде как женой состоятельного мужчины, она умела отлично готовить (как оказалось после, для этого даже проходила специальные курсы).

- К сожалению, наш папа в отлете, - объявила грустно Лера. - Этот его вечный бизнес, сделки, партнеры отнимают у него кучу времени, да, Денис?

Тот кивнул, отодвигая мне стул. Он вообще был галантным и куда-то далеко запрятал свои извращенско-лапательские наклонности и просто улыбался мне, а один раз, когда решил убрать с моих волос непонятно как попавший туда кусочек зеленого салата, коснулся мимоходом губами щеки, правда, не забыл при этом шепотом добавить:

- Тыква.

А Лера продолжала:

- Поэтому мы будем ужинать втроем. А вот, кстати, и наш папа. Смотри, Маша.

- Где? - удивилась я.

- На стене, на портрете, - рассмеялся Дэн, открывая по просьбе матери бутылку красного полусухого вина.

Я глянула на стену и уставилась на большой семейный портрет в тонкой золоченной раме. Маслом на нем были изображены Лера, такая же красивая, как и сейчас, только с куда более длинными волосами; щеголяющий своими ямочками на щеках от улыбки Денис в возрасте лет двенадцати - в это время он был уже красавчиком, и взгляд у него был озорной-озорной; а третьим человеком, изображенным рукой неизвестного, но крайне умелого мастера, был мужчина в деловом костюме и совершенно обычной, но приятной, даже, может быть, благородной внешности: кажется, высокий, крепкий, русоволосый, с небольшими залысинами и орлиным носом.

Мама, папа и их сын. Изображены во весь рост, сидя. Два поворота головы в три четверти и один анфас. Лера - счастливая, Денис - радостный, его отец - умиротворенный. Все они сидели на кожаном диване под открытым окном, из которого вырывались солнечные лучи, освещающие пространство и делающие лица членов семьи Смерчинских оживленными и светлыми. Казалось, что их семья - некий символ гармонии.

Я вновь перевела взгляд на лицо отца. Нет, все-таки, Дэнка пошел не в папу - это факт. Но и на мать он не похож. Может, он пошел в Даниила Юрьевича?

- Отличный портрет! - я решила щегольнуть своим образованием и выдала им все, что пришло мне в голову насчет работы: и про то, что внешнее сходство есть, и про то, что внутренний мир, характер похоже, переданы прекрасно, и про удачный фон, и про то, что мне вдруг этот портрет напомнил работы Ван Дэйка.

Мать и сын переглянулись и дружно рассмеялись, а после чего Лера предложила начать трапезу. Она же первой подняла бокал с темно-рубиновым вином, я последовала ее примеру, и мы выпили, как изящно выразилась женщина, за "огненноволосое чудо Дениса", то есть за меня. От этого я даже смутилась. А Сморчок, поддержавший маму, довольствовался виноградным соком и лыбился, как конь из сказки про Алешу Поповича.

И как он только в тот раз с моими родственниками столько за столом просидел?

В конце ужина Дэн оставил нас одних на пару минут. Правда, я уже так привыкла к его матери, что воспринимала ее, как подружку. Иногда мне казалось, что и с сыном она старается общаться на равных.

- А ты мне нравишься, - дружелюбно глядя на меня, сказала Лера. - Очень милая. Очень. Я тебя не смущаю? Иногда, когда я выпью вина, я становлюсь очень общительной и говорю много. От шампанского и коктейлей такого эффекта нет, только от вина. Не знаю даже, почему. - Тебе понравилось у нас?

- Да. А еще вы... ты очень красивая! - честно сказала я ей. - И общаться с тобой здорово. Я бы не подумала, что у тебя есть такой взрослый сын.

Хозяйка дома кивнула.

- Спасибо, Маша, это хорошо. Чтобы быть женой обеспеченного и уважаемого человека из хорошей семьи, нужно приложить немало усилий, - слегка невесело отвечала она. - Я должна всегда быть на уровне. В наших кругах зачастую бывает так, что мужчин оценивают по толщине их бумажника, а женщин - по внешнему виду и умению эффектно подать себя. Приходиться стараться, детка. Чтобы быть на уровне, мне пришлось даже учить языки: английский и французский. Тогда Денис был еще маленьким, ему было лет девять или меньше, и мы начинали учиться у репетитора вместе. Было весело. Французскому нас учил настоящий парижанин. Наш папа его "выписал" его к нам. Мне тогда казалось даже, что мы живем в каком-нибудь XIX веке, в усадьбе.

Она улыбнулась, вспомнив что-то забавное.

- Ого, он уже тогда хотел выучить языки? - удивилась я, а мои головастик мигом нашли умельца-художника, который парой небрежных мазков изобразил мелкого Дэна, этакого хорошенького веснушчатого ботана с жутко умным лицом и в круглых очках. Я в 9 лет хотела только мультики смотреть и гулять с друзьями.

- Да, - кивнула его мама. - У него идея фикс была прямо. Денис всегда был умненьким. На собраниях никогда не краснела за него, хотя нет, краснела - когда его перехваливали. А это случалось очень часто. Но, знаешь, Маша, Денис никогда не зазнавался и не гордился. Ни своим положением, ни оценками, ни внешностью - да-да, я думаю, ты будешь согласна со мной, что он - красивый мальчик. - Она отпила глоток рубинового вина. - Мне кажется, иногда ему тяжело. С ним общается столько людей, и многие - я уверена - из-за его положения.

- Согласна. Согласна, что он красивый. - Сказала я, непонятно от чего занервничав, словно была ученым и пыталась доказать простые истины другому исследователю, не такому искушенному, как я. - И что вокруг него столько людей - тоже. Но, ты знаешь, твой сын - очень хороший человек. И люди его любят не за то, что он богат и щедр, и за то, что у него есть байк "Выфер", и крутой телефон, и ВИП-карта в лучший клуб города. Ну, за это тоже, любят, но больше - за его особенность. Дэн - особенный.

- Даже так?

- Так. - Сказала я сердито, потому что вовсе и не желала описывать Лере достоинства ее сыночка.

Она выпила немного вина.

- Хорошо, что ты так думаешь. Я хочу, чтобы Денис был счастлив. Знаешь, я, кажется, была не самой лучшей матерью, и им всегда занимались больше другие, чем я, - это факт. Но я, правда, хочу, чтобы мой мальчик был счастлив. Он ведь только внешне у меня такой сильный. - В ее голосе послышалась и нежность, и теплота, и даже легкая непонятная горечь, - но он ранимый, Маша, очень ранимый. Его жизнь не такая легкая, как может казаться со стороны. Знаешь, я часто посещала психоаналитика - одно время это было модно в наших кругах, а потом я поняла, что психоанализ мне и правда помогает. - Она отпила еще немного вина, помолчала и продолжила. - И как-то мой психоаналитик заметил, что веселые, активные люди, которым не сидится на одном месте, которые вечно чего-то ищут-ищут-ищут, с кем-то всегда общаются, излучают кучу энергии, участвуют в куче авантюр, люди, способные поднять настроение всему миру - зачастую очень несчастные. И их стремление быть яркими, окружать себя друзьями и подругами - всего лишь внутренняя игра. Замысловатая. Которая заглушает боль внутри и пустоту. Не дает возвращаться в себя. Дает возможность отвлечься от своих проблем.

Я машинально перевела взгляд на стул Смерча. К чему она клонит?

- Виктор Иванович - мой психоаналитик сказал это, когда был у нас дома - на званом вечере. - Продолжала мать моего любимого парня. - Когда увидел моего сына. Виктор Иванович уже довольно пожилой человек, профессор в университете, имеет ученую степень, миллион рекомендаций и кучу лет практики, проницателен до невозможности и умен. Я доверяю ему. Но я не знаю, как он это определил. Он просто смотрел на смеющегося Дэнси и говорил задумчиво мне эти слова. Сначала я рассердилась, а потом пришла к выводу, что Виктор Иванович прав. Дэнси, кажется, правда, такой - одинокий. Ищущий. Мечущийся. Поэтому я хочу сказать тебе, Маша, если он решил допустить тебя к себе так близко, что представил тебя родственникам как свою девушку - а Даниил Юрьевич вообще считает тебя едва ли не невестой - то ты должна быть по отношению к Дэнси честной. Хорошо?

- Я и так честная. Я никогда не вру и не обманываю. Ну, по-крупному, - вспомнилась мне моя собственная мама и ее наивная вера в то, что я случайно покрасила волосы в оранжевый, или в то, что я недавно якобы занималась в библиотеке. - Я могу обидеть людей своими резкими словами, я иногда несу чушь, - призналась я в порыве откровенности к этой женщине, задумчиво теребящей дорогую серьгу, - но я не предам.

- Хорошо. Наверное, я слишком рано завела этот разговор, но мое беспокойство о сыне - всегда со мной. Да и это вино... Да, психоаналитик был прав, Дэнси одинок, сам в себе запутался, и старается не думать о себе, чтобы заглушить все, что лежит на душе - или, по словам Виктора Ивановича - в ид, бессознательном. Насколько вы близки? Он никогда не рассказывал тебе о...

Дальнейшее узнать в этот день мне было не сужено - нашему разговору помешал сам Денис. Он вернулся в столовую. Лера приложил палец к губам и шепнула:

- Потом.

Я кивнула, переваривая информацию. Вроде бы простые слова, но за душу задели. И что хотела рассказать мне хозяйка дома? Может быть, о тех самых двух потерях своего сына? И почему при Смерче нельзя? Блииин... Тролль и Черри не стали мне ничего рассказывать, а когда об этом хотел сказать Дэн - я отказалась его слушать, послав его прошлое к Васе на бороду.

- Сплетничаете? - громко спросил Денни с напускной грозностью.

- Сплетничаем, - согласились мы хором.

- Обо мне? - уселся он на свое место - во главе стола.

"Типа, крутой", - сказали объевшиеся головастики.

- О тебе, ты же ужасно важная фигура. И о твоей подруге. Маша, Дэнси так давно девчонок домой не приводил. - Лера бросила слегка обеспокоенный взгляд на сына, - вернее, не приводил тех, с кем у его серьезные отношения. Потому я очень рада, что ты сегодня была с нами.

Я тоже была рада. И мне вовсе не хотелось уходить из дома Смерчинских - двухуровневого, огромного, элегантного, как и его хозяйка, и богатого - как хозяин, отец Дэна. Но уйти все же пришлось - невовремя позвонила моя любимая мама, и потребовала, чтобы я немедленно шла домой. Лера с трудом отпустила нас - Дэн, естественно, вызвался меня проводить, и сказала на прощание, что будем рада видеть меня еще. Я буду тоже рада видеть ее.

В этот вечер я видела Дениса в последней раз, перед тем, как впасть в кому поганых чувств. И целовала с легкой душей - тоже. Зато в первый раз, около своего подъезда сказала ему веское: "Ты - мой".

Он согласился.

Нам было так хорошо в тот вечер, что я не стала расспрашивать его о прошлом - я эгоистично забыла про это.

Они ждали его с нетерпением. Все пятеро следили за входом в комплекс, где жил Денис Смерчинский. Он вышел оттуда в десятом часу и тут же сел в такси вместе со своей оранжевлаской.

Территория огромного современного жилого пятнадцатиэтажного элитного комплекса, в котором жил Смерч вместе со своими родителями, была обнесена по периметру двухметровым забором, напичканным камерами наружного и внутреннего наблюдения. Внутри комплекс охранялся, поэтому жильцы с чистой душой оставляли свой транспорт не только в подземной стоянке, но и на улице, не боясь, что с ним что-то случиться. Но вот за воротами этого дома было уже и не так безопасно, хотя район, где жили Смерчинские, считался одним из самых благополучных в городе. И Дениса нужно было поймать тогда, когда он будет за воротами и, желательно, подальше от них и камер наблюдения.

- Поперся на такси провожать свою оранжевую деваху, - неодобрительно качая головой, сказал Санек. - Девка - дура, без мазы.

- Ничего, фраерок наш вернется, тогда и поговорим. Будьте наготове, пацаны. - Сверкая влажными глазами, сказал Дикийи несколько раз чихнул и вновь стал кутаться в куртку. У него явно поднималась температура. Гера очень нехорошо на него взглянул, но промолчал.Никки просил просто избить фраерка, поэтому он набирал команду из левых парней. Дикого надо было не брать. Что-то с ним совсем плохо.