Его улыбка растаяла.

— Ты забыла добавить нетерпеливый.

— До этого я еще доберусь. Так что? По рукам?

Кинг был явно не в восторге от моего предложения, но слегка поклонился.

— Ладно. По рукам.

Я сняла браслет и крепко сжала его ладонью, готовясь к худшему, и выдохнула, когда поняла, что ничего не произошло.

— Я все еще здесь.

— Это очевидно.

Для сохранности я переложила браслет в правую руку, а левую протянула ему.

— Ладно.

Он сжал рукой мое запястье.

— Как я узнаю, что ты не притворяешься?

— Попроси меня сделать что-то такое, что я не смогу сфальсифицировать. Как на счет того, чтобы усыпить меня? Ты можешь хоть булавкой меня тыкать.

Тут мои глаза остановились на небольшой круглой пряжке, которой он заколол свою тогу на поясе, и его губы образовали волчью ухмылку.

— Хочешь, чтобы я тебя ткнул? Я больше, чем рад реализовать твое желание. Однако уверяю, что это отнюдь не булавка.

Я нахмурилась.

— Ты дал мне слово.

— Именно это я и сделал, — его глаза посмотрели через мое плечо на океан. — Прыгай.

— Что?

— Я приказываю тебе прыгнуть.

Еб твою мать!

Я посмотрела вниз с балкона на скалистые утесы. Мои ноги стали двигаться к каменным перилам, а глаза защипало.

— Не заставляй меня делать это!

Но Кинг просто стоял в паре сантиметров от меня, холодно и бессердечно смотря на то, как я залезаю на перила спиной к океану.

— Мой король! Что происходит? — услышала я женский крик.

Мои легкие разрывало, сердце неистово билось, вопя о том, что мое желание покончить с собой, падая с этого балкона — бред. Я повернулась на женский голос.

Мне показалось, что все происходит, как в замедленной съемке. Кинг, так же как и я, повернул голову, чтобы посмотреть, кто его зовет, и я тут же почувствовала, как мое тело теряет равновесие. Глаза Кинга, повернувшегося на мой крик, заполнил ужас, потому что он понял, что я падаю. Облокотившись на перила всем своим сильным телом, он поймал мою лодыжку уже в воздухе.

— Боги, женщина! Что за маразм? — заревел он.

Но я была слишком шокирована, чтобы ответить. Платье полностью закрыло мое лицо, потому что ветер сдул его с нижней части моего тела. Слезы боли и ужаса струились по моему лицу. Я услышала голоса других мужчин, удивленно поминающих своих богов.

— Помогите мне затащить ее наверх, — скомандовал Кинг.

С помощью еще одной пары рук меня вытащили и поставили обратно на террасу. Теперь мое платье снова прикрывало мои гениталии, и я наклонилась вперед, чтобы отдышаться.

— Мой король, что происходит? — услышала я голос Хейн.

— Она поскользнулась, — ответил Кинг. — Теперь все в порядке. Вы можете вернуться к еде.

Толпа гостей и охранников, обменявшись нерешительными взглядами, вернулась в обеденный зал.

— Божечки! — выдохнула я и выпрямилась.

И мои ноги тут же стали возвращаться к перилам.

— Черт возьми! Прикажи мне остановиться!

С испуганными глазами Кинг схватил меня за запястье и потянул на себя.

— Проклятая сумасшедшая!

Кинг продолжал ворчать и вспоминать всех богов подряд, пока мы шли прочь от перил. Признаюсь, что слышать от него про богов смерти, разрушения и огня было почти смешным. Почти.

Мы дошли до его покоев с видом на океан, освещенных мягким светом множества масляных ламп. Фрески с изображением воинов, заносящих кинжалы над животными, которых они приносили в жертву, покрывали все стены.

Он толкнул меня на кровать — такое же, как и у меня, бетонное возвышение, но с мягким матрасом и подушками. Я села, сдерживая желание придушить его, ведь я могла умереть, а он навис надо мной практически рыча.

— Что? — проворчала я.

Внезапно он сел рядом со мной и взял меня за запястье.

— Не вздумай сделать это снова, — скомандовал он, и я вырвала свою руку.

— Спасибо. Так что, теперь ты веришь мне? — надулась я. — После того как чуть меня не прикончил?

— Я же не знал, что ты прыгнешь!

— Отлично! — я ткнула его в грудь. — Теперь ты знаешь!

Кинг громко и сердито задышал, раздувая ноздри.

— Теперь ты расскажешь, зачем ты здесь!

Я собиралась начать огрызаться и скандалить, но он удивил меня, снова взяв меня за запястье и повторив свой вопрос.

Прежде чем мой рот стал двигаться, я сердито на него посмотрела.

— Я не знаю зачем я здесь.

— У человека нет такой власти над временем, — он указал на мой браслет. — Такое происходит только для какой-то божественной цели.

О, Божечки! Все это так странно!

Мышцы на его челюсти пульсировали от напряжения.

— Я ничего не хочу, — я снова выхватила свою руку.— Я…я.. Иисус, помоги мне…

Сказать об этом означало разбить сердце этого мужчины.

— Что такое Иисус?

— Не что, а кто, — я взглянула на Кинга. — Неважно, это длинная история.

— Я приказываю тебе отринуть все эти загадки и сказать мне, что ты скрываешь. Ты говоришь мне о том, что знаешь меня. О том, что ты моя женщина и будешь моей суженной спустя целые десятилетия. Я состарюсь? Я умру?

Я отрицательно покачала головой.

— Я пришла из… — это, наверное, звучит бредово. — Меня и мой дом разделяет примерно три тысячи лет, — я не знала, как они тогда исчисляли дни, поэтому добавила. — Примерно миллион дней.

— Что такое миллион?

Я почесала затылок.

— Ну, скажи, как вы называете один оборот вокруг солнца? Зима, весна, лето, осень?

Кинг уставился на меня непонимающим взглядом.

— Ладно. Сначала холодная погода, потом вы сажаете урожай, затем он растет, а потом вы его собираете, — он кивнул. — Хорошо. Это один цикл, один год. Возьмем десять циклов, — я показала ему десять пальцев.— Это десятилетие. Десять десятилетий, — я сжала и разжала пальцы десять раз. — Это век. Десять веков это тысячелетие. А теперь представь себе три тысячелетия.

— Это невозможно. Люди не живут так долго.

Я кивнула.

— Ты прав.

— Я всегда прав, женщина.

Миа. Почему ему так трудно называть меня «Мией»?

Я сделала глубокий вздох.

— Подвинься ко мне.

Я похлопала по кровати рядом с собой, и он нерешительно сделал так, как я просила. Его накаченное тело в такой близости заставило меня ощущать себя мухой в венериной мухоловке [прим.пер.: Дионея мухоловная (Dionaea muscipula), называемая также «Венерина мухоловка» — наиболее знаменитое растение-«хищник» на североамериканском континенте. Это единственный вид в роде. Взрослый экземпляр мухоловки ловит и усваивает не только мух, но и комаров, и других насекомых, обычно не превышает 15 см. По весне Венерина мухоловка цветёт белыми цветками на длинном цветоносе]. Меня могли слопать в любой момент.

— Хейн не любит тебя.

Он свел брови.

— Конечно, не любит.

— Тогда почему ты женишься на ней?

— У нее сильная родословная, и ее семью боятся и уважают наши простолюдины. Наш союз обеспечит мир многим будущим поколениям.

Ладно. Это уже хорошо. Он не ожидает от нее любви. С другой стороны, я точно помню дневник Хейн. Кинг перевел его и заставил меня прочитать, чтобы я поняла, как он стал проклятым, и почему он делает то, что делает. Признаюсь, что это откровение заставило меня взглянуть на него по-другому. Я понимала его боль. Ведь в этом дневнике он описал свои мысли (которые, как он, наверное, думал, должны были стать последними), и я чувствовала то, что он к ней испытывал. Мне не нужно было его слышать, чтобы составить свое суждение о Хейн. Она была вероломной безумной сукой. И Кинг должен был в это поверить.

— Она любит твоего брата Каллиаса, — сказала я.

— Это невозможно.

— Но это правда. Она любит его. И через некоторое время после вашей свадьбы она настроит его против тебя. Он бросит тебе публичный вызов, и ты его убьешь.

Кинг встал.

— Ты лжешь!

Я протянула ему свои запястья.

— Спроси меня еще раз, если не веришь мне.

Он посмотрел на мою татуировку. Кинг понял смысл того, что я сказала, и в его голубых, гипнотических глазах появилась боль.

— Прости, — прошептала я. — Мне правда, правда, очень жаль. Но может я здесь как раз для этого? Чтобы попытаться изменить твою судьбу?

— Что со мной произойдет?

— Хейн с тобой произойдет, — ответила я.

— Я узнаю о ее предательстве?

— Да. Она забеременеет или уже беременна от Каллиаса. Из-за этого, как я думаю, ты пощадишь ее, но не ее семью. Когда она потеряет ребенка, ты убьешь и ее, а она в ответ проклянет тебя. Ты будешь вечность бродить по земле, не зная покоя.

Кинг холодно смотрел на стену, думая о чем-то своем, его гордые прекрасные плечи солдата поникли.

— И потом ты встретишь меня? Проклятого человека? — спросил он.

— Да, но…

— Но что? — рявкнул он.

— Ты не человек.

— А кто же я?

— Ты — дух, призрак.

— Я не понимаю…

— Я тоже, но ты способен обретать плоть. Ты говоришь, ходишь, ешь, пьешь, но ты мертв.

Он кивнул.

— И это не я отправил тебя сюда?

Я покачала головой.

— Нет. Я сбежала от тебя. Ты собирался... — я просто не могла произнести это вслух. Просто не могла. — Ты собирался сделать мне больно.

Кинг выглядел так, будто бы получил удар под дых.

— А мой народ? Что станет с ним?

— Никто не знает, — тихо ответила я. — Он исчезнет.

Кинг уставился в пол, медленно почесывая свою щетину.

— Что ты собираешься делать? — спросила я.

— Мне нужно подумать. То, что ты рассказала, мне не кажется правдоподобным либо вообще возможным, — он повернулся к двери.

— То есть ты не веришь мне?

— Я не знаю, — он почти вышел за дверь, но потом остановился. — Ты сказала, что я проявил жестокость по отношению к тебе. Значит ли это, что ты меня презираешь?

Я не ожидала, что он задаст этот вопрос, но решила ответить честно.

— Да. Именно поэтому я напала на тебя несколько дней назад.

— Тогда зачем ты мне все это рассказываешь?

— Хейн создала этого монстра. Ее выбор разрушит жизни многих людей. Включая жизнь кого-то очень важного для меня.

— Ясно, — он снова отвернулся к двери.

— Но я думаю… Вернее, я уверена, что ты еще где-то внутри этого монстра. И пытаешься выбраться наружу.

А иначе, зачем ему спасать мою мать? Или пытаться спасти Джастина? Внутри него точно живет что-то хорошее.

Не сказав больше ни слова, Кинг ушел. Я надеялась, что он вернется через несколько часов и скажет, что верит мне и примет какое-то решение. Потому что в противном случае я не знала, что делать. Любое принятое решение повлечет за собой страдание и боль. Мы уже начали двигать фигуры по этой шахматной доске, и уже многое изменилось. Кинг может хоть сейчас посадить Хейн в темницу или даже убить ее, но если ее семья действительно так уважаема народом, то это может спровоцировать гражданскую войну. Еще он сможет оставить ее в живых и позволит им с Каллиасом сбежать, тогда народ может счесть его слабаком, недостойным трона. Я просто не видела другого решения, кроме как предупредить Каллиаса, как я и хотела раньше.

Я легла на спину и закрыла глаза, надеясь, что сон принесет мне уверенность и подскажет правильный выход.

Глава 9

На рассвете я была разбужена очень настойчивой Мелой, которая трясла меня за плечи.

— Вы опоздали, госпожа. Вы должны немедленно встать и идти в храм.

Я застонала и потерла лицо.

— Чего Кингу нужно? — спросила я, предполагая, что это он меня позвал.

— Сегодня праздник урожая.

Я открыла один глаз.

— Прости, но я не знаю, что это за праздник такой.

Глаза Мелы, и без того большие за счет черной краски, стали совсем огромными.

— Свободные женщины преподносят в дар богам зерно, фрукты и вино, чтобы они благословили наш будущий урожай.

— Звучит прекрасно, — пробормотала я и перевернулась на другой бок. По ощущениям мое тело провернули в блендере. Причем дважды.

— Вы — Провидец и должны там присутствовать. Боги разгневаются, если вы не придете.

Ай-яй-яй! Этот корабль уже уплыл. Если судить по моей гребаной, непонятной жизни.

— Боги меня ненавидят, — проворчала я. — Лучше мне оставаться вне поля их зрения.

— Пожалуйста, госпожа. Вы не должны так подводить нашего короля. Вы его гостья и Провидец. Если вы не придете, то это вызовет много шума.

— Если это так важно, то почему он не вспомнил и не сказал мне об этом вчера? — пробормотала я.

— Уверена, это все потому, что наш король вчера… был занят другими мыслями.

О, черт!

Я вздохнула. Да, я определенно поняла, что под словом «занят» Мела имела в виду что-то сексуальное. В конце концов, я проснулась в кровати Кинга. Тем не менее она почти угадала. Все мысли Кинга занимали другие, очень беспокоящие его новости.