— Нужно увидеть Брук.

      — Держись, дружище, — задыхаясь, говорит Пит, когда они направляются в спальню.

      — Нужна она, — повторяет Реми низким искаженным голосом.

      Диана спешит помочь мне встать и следовать за ними. Клянусь, кажется, будто мое сердце скомкано, как носовой платок. Ненавижу, когда они вводят то долбаное успокоительное ему в шею!

      Приобняв меня рукой, Диана помогает мне, прихрамывая, пройти в спальню. Мы видим, как ребята снимают с Ремингтона одежду, пока он не остается в одних серых боксерах. Затем они изо всех сил пытаются положить его в кровать.

      — Возьми его с другой стороны, — говорит Пит и Райли поднимает его с края кровати.

      — Рем, какого черта мы с тобой делаем? А, чувак? — ворчливо говорит Пит, помещая его в постель.

      — Брук, — сердито рычит Ремингтон.

      — Она идет, чувак! — смеется Пит.

      Они с усилием поворачивают его на кровати так, чтобы он был лицом ко мне. Кладут ему под голову подушку, и я вижу, что его глаза полуоткрыты. Они останавливаются на мне, когда Диана помогает мне забраться в постель. Они полностью черные и почти безумные, когда он на меня смотрит. До сих пор удивляюсь, как быстро эти красивые глаза могут меняться. Как в течение нескольких минут его тело может так преобразиться. Его большие загорелые руки лежат по бокам, но палец дергается, будто он хочет прикоснуться ко мне, и вдруг все пальцы моих рук болят от такой же необходимости прикоснуться к нему и утешить его.

      — Хорошо? — шепчет он мне, а его взгляд бурный, темный и пылкий от отчаяния.

      Я также могу чувствовать его недовольство. Он хотел защитить меня, а они его остановили. Я чувствую, его гневное потрясение кружится вокруг нас, когда я придвигаюсь в кровати поближе к нему и накрываю нас до талии.

      — Больше, чем хорошо, — нежно говорю я, обнимая его крепкие плечи и гладя его по голове.

      Чувствую, как напряжение в его теле уменьшается, когда он закрывает глаза и внезапно расслабляется. Погружаясь лицом в его волосы, я отчаянно наполняю свои легкие его запахом и крепко обнимаю, когда его тело прижимается к моему, перемещаясь таким образом, что его голова покоится на моей груди.

      — Я так сильно тебя люблю, — шепчу ему на ухо. — Просыпайся скорее, хорошо? Теперь я держу тебя.

      — Это будет трудный сезон, — слышу голос Пита.

      Я понимающе киваю, неспособная оторвать от него глаз, от его красивых ресниц, от его слегка приоткрытых губ. Глажу пальцем его мальчишеское лицо с этой сексуальной щетиной на челюсти.

      — Давайте, я привезу Люпа из тренажерного зала и скажу ему, что наш парень не придет, — говорит Райли.

      Пит смотрит, как я медленно начинаю теребить волосы Реми на затылке, затем приносит мне воду, другой пакет со льдом и ставит это на тумбочку возле кровати. В то же время, Диана сообщает мне, что уберется снаружи.

      — Ты как? — спрашивает меня Пит.

      Я киваю.

      — Благодаря таблеткам лучше, — шепчу. Потом добавляю, — Прости за то, что назвала вас козлами.

      — Мне очень жаль, мы должны были . . . но он был там. Ублюдок, — он сердито сжимает губы в линию, затем продолжает странно на меня смотреть.

      — Ты единственная, кто успокаивает его, Брук, но ты также являешься для него окончательным пусковым механизмом. — Пит вздыхает и смотрит в окно на маленький пустынеподобный сад снаружи нашего номера. — И Скорпион знает, что в тебе есть что-то, что заставляет Ремингтона проигрывать. Он будет продолжать провоцировать его. Он будет пытаться трахать его мозг и выманивать каждую частичку зверя Ремингтона.

      — Мы не можем, Пит, мы никому не можем позволить трахать его мозг, — целую лоб Реми, отдавая всю свою любовь его прекрасному мозгу и тихонько обещая, что я не позволю никому делать этого с ним.

      — Прямо сейчас Ремингтон такой сильный, каким он был всегда, — говорит Пит. — Но ты его большая слабость. Он проиграл для тебя, ушел для тебя. Убил для тебя. Лечил свою задницу для тебя.

      Я вытираю слезы, сильнее прижимая голову Реми к своей груди.

      — Пит, пожалуйста, не вводи ему больше успокоительное. Мы должны найти другой способ.

      — Подруга, он силен, как полдюжины мужчин вместе взятых. Как ты себе представляешь, чтобы кто-то остановил его? Позволь сказать тебе, что если организаторы “Андеграунда” решат сделать из финального матча настоящее представление . . . — он качает головой и встает.

      — Что ты имеешь в виду? Что значит "представление"?

      Он мрачно смотрит на меня, затем вздыхает.

      — Ничего. Но Ремингтон очень жаждет Скорпиона. Он благородный человек, но он не помилует того мудака и, если ему предоставится шанс убить его на ринге, позволь сообщить тебе прямо сейчас, он так и сделает, — он направляется к двери. — А теперь я пойду и найду нам другой отель.

      Кивнув ему, произношу шепотом:

      — Спасибо, — и поворачиваюсь к своему большому льву.

      — Давай устроимся поудобнее, — говорю я Реми. Дрожащими неуклюжими руками снимаю свою одежду, затем снимаю его нижнее белье, потому что знаю, что он всегда спит голый. Тогда я снова прижимаю его голову к своей груди, лаская его волосы. Целую его в висок. — Теперь я держу тебя. — Его дыхание медленное и ровное. Его палец дергается и я хватаю его руку, обвивая ею свою талию. — Тебе нравится так меня обнимать? — мягко спрашиваю я, не совсем ожидая ответа. Я прижимаюсь к нему, обнимая руками его плечи, представляя себе его в день, когда я ушла от него в больнице.

      Темный, растерянный и маниакальный отчаянно пытается что-то мне сказать.

      А я слишком боялась оставаться . . .

      На глаза снова наворачиваются слезы, и внезапно болят не только места укусов, но и все тело изнутри.

      Проглотив комок в горле, я усиливаю захват и прячу лицо в его волосах, несколько раз отчаянно целуя его там, где только могу. Его дыхание медленное и ровное, но мое все еще прерывистое из-за произошедшего. Знаю только то, что боль прекращается, когда я смотрю на него, когда вдыхаю его запах, и когда прикасаюсь к нему.

      Так что я провожу руками по твердым мышцам его голых плеч, затем наклоняюсь и целую его ухо, потом гладкую теплую кожу на виске. Он пахнет собой, соблазняя меня. Я утыкаюсь в его шею, чтобы вдохнуть аромат, и в то же время провожу руками вниз по спине, по твердым кубикам пресса, затем целую в челюсть.

      Он бормочет что-то невнятное и дергает пальцем. Глажу руками его челюсть и оставляю нежный поцелуй на губах.

      — Спасибо тебе за то, что защищаешь меня, но я больше не позволю тебе разрушить свои мечты из-за меня, — говорю я ему.

      Пробегаюсь пальцами по его мускулистой груди, жилистым рукам, вверх к его массивной шее, где наклоняюсь, чтобы поцеловать точку его низкого уравновешенного пульса. Он издает другой звук и мне становится интересно, о чем он думает. Слышит ли он меня? Думаю, да.

      Хватаю его айпод и свои наушники, чтобы мы могли поделиться, и ищу песню, которую хотела включить ему. Помещаю один наушник в его ухо, один в свое и включаю ему песню "Stay with You" (“Остаться с тобой”) в исполнении Goo Goo Dolls. Беру его руку в свою и целую костяшки его пальцев, поглаживая его волосы, когда мы слушаем. Песня заставляет меня забыть о том, что каждое место укуса болит так, будто жала все еще находятся во мне. Я обнимаю его. Мой боец. Он борется со всем, даже с самим собой, но я люблю то, что он никогда не борется с любовью ко мне.

♥ ♥ ♥

ОН СОВЕРШЕННО БЫСТРЫЙ.

      Через два дня после подарка (как мы теперь это называем) во всех новостях говорилось о том, что боец “Андеграунда”, известный как Скорпион, и его команда были задержаны и обвинены за нанесенный ущерб в номере мотеля из-за взрыва внутри фейерверков.

      Да. Фейерверков.

      Когда я спрашивала Пита и Райли о том, что случилось, они просто говорили, что Ремингтон никогда не оставляет сообщения без ответа.


      — Он мог бы попытаться сделать что-то, чтобы Скорпиона исключили из тура, но он явно хочет покончить с этим на ринге.

      Сейчас Пит достает какое-то устройство, чтобы защитить меня во время следующего боя, и я очень сильно надеюсь, что буду носить одно из тех устройств на случай, если потребуется выбить дерьмо из всего, что касается Скорпиона.

      Ритмичный звук того, как Реми набивает грушу в огромном спортзале, позволяет нам сегодня почувствовать магию.

      Я всегда могу сказать, когда у него хороший тренировочный день, потому что его энергия поглощает помещение. Он вдохновляет меня, он вдохновляет всех, кто рядом. Его огонь зажигает наши огни. Это ощутимо, как свист веревки в воздухе. Энергия Ремингтона настолько мощная, что я могу почувствовать ее запах, ощутить вкус.

      Тренер расхаживал вокруг тренирующегося Ремингтона, явно под воздействием всей той энергии. Райли наблюдал поблизости, размахиваясь в воздухе в стиле боя с тенью, а я провела два часа на беговой дорожке лицом в направлении Реми, получая все свое вдохновение от того, как он проделывает каждый атлетический прием.

      Теперь я растянулась в стороне. Мое тело, все еще усеянное знаками от скорпионов, расположилось на матах, пока я занимаюсь йогой.

      Я до сих пор помню взволнованное пробуждение в ночь укусов, к тому времени маленький сад снаружи нашего номера был полностью во тьме. Маленькие уколы боли пробежались по всему моему телу, когда вдруг я ощутила, как Ремингтон притягивает меня к своему твердому телу, смазывая все укусы моей собственной мазью. Боже. А его голос, такой ленивый, немного пьян от успокоительного, но ох, настолько нежный и обеспокоенный, когда он сказал:

      — Посмотри на себя.

      Я сказала в полном неверии:

      — Посмотреть на меня? Посмотри на себя!

      И мы жалко засмеялись. Мой смех на самом деле был просто блефом, потому что, честно говоря, он выглядел ленивым и расслабленным, его стремительность не была явной из-за успокаивающего качества препарата. Он ни в коем случае не выглядел жалким или таким, чтобы чувствовать то, что чувствовала я. Ремингтон источает силу. Даже, когда спит. Или когда слабый. Спящий лев - все тот же чертов лев.

      Сейчас он расходует это в спортзале, а я, находясь в позе "собаки мордой вниз" внезапно слышу, как прекращаются удары. Отвыкнув от тишины, я поднимаю голову (которая находилась между моими руками ближе к полу), и заглядываю на него. Он смотрит на мою попу, поднятую вверх в воздухе. С моими внутренностями делается что-то странное, и я выпрямляюсь, одаривая его небольшой улыбкой. В ответ на меня выглядывают его ямочки. Затем он поднимает свои мощные руки и снова начинает размахиваться, ударяя свою пневматическую грушу снова и снова.

      Мне нравится то, как он тренируется. Каждый мощный удар сильно и намертво попадает в самый центр, а его красивое лицо имеет тот спокойный сконцентрированный вид, который я нахожу очень сексуальным. Его бицепсы выпирают, когда он неоднократно ударяет по груше, и он так сосредоточен на том, что делает, что я слышу, как он иногда рычит на мешок, низко и глубоко в горле.

      Удар! Удар! Удар!

      У тренера один из его громких дней, и до меня доносится, как он заводится по новой:

      — Мы не будем довольствоваться дерьмом в этом году! И не будем ничего отдавать! Мы возьмем то, что принадлежит нам!

      Ремингтону нечего ответить, кроме, как начать бить еще сильнее.

      — Нам нужна груша потяжелее, если мы собираемся взять чемпионство, Райли,. — говорит тренер, стоя по обратную сторону мешков, на которых сидит Райли, делая пометки.

Мне нравится, как тренер Люп произносит "мы". Так, словно он сам собирается взобраться на ринг, чтобы воевать вместе с Реми. Пфф, будто этому человеку вообще нужно хоть какое-то тренерство.

      — Что ты имеешь в виду? — выкрикивает Райли в ответ, показывая на большой тяжелый мешок, который Ремингтон сейчас обрабатывает кулаками. — Это 270-футовый мешок. Тяжелее просто не существует!

      — Он слишком сильно раскачивается! — кричит тренер, покачивая лысой головой.

      Райли смеется и тычет пальцем в сторону Ремингтона.

      — Может, ему стоит сбросить скорость?

      Тренер свистит в свисток и показывает на скоростную пневмогрушу. Ремингтон снимает перчатку, чтобы восполнить водный баланс.