Сдержав смех, я отталкиваю ее. Она права, и я абсолютно уверена, что ребенку это понравится. Я уже чувствую воодушевление, и в самом деле не думаю, что ребенку весело со мной в моем нынешнем плачевном состоянии. Я влюблена в сложного человека и он заставляет меня испытывать непростые чувства. Я прокрутила это в своей голове тысячу раз, и мне наплевать, если он не хочет, чтобы я там была. Я увижу своего мужчину. Точка.

— Что скажешь? — спрашиваю Мелани, надевая белокурый парик длиной до плеч.

— Потрясающе. Ты выглядишь дешево. Теперь позволь мне тебя накрасить, — она вываливает на меня тонны макияжа, в то время как от перспективы встречи с ним мое сердце взволнованно колотится.

— Мел, мои поры захлебываются.

— Тс-тс! Тихо! Теперь я.

Я смотрю на себя в зеркало, пока она работает над своим лицом.

— Ладно, я выгляжу, как проститутка. Нас спросят, сколько мы берем.

— Ты чокнутая, мы должны сделать так, чтобы ты не была на себя похожа.

— Но ты по прежнему выглядишь привлекательней! Ты сексуальная бабушка, почему я не могу быть такой?

— Потому, что я все еще могу ходить, а ты будешь в кресле, — она подталкивает меня ближе к зеркалу, и мы обе смотрим на себя в платьях с цветочным принтом. Мел подобрала к платью небольшой кашемировый свитер и добавила цветы к своему седому парику, а мой мой белокурый парик был украшен черной повязкой в стиле "Алисы в Стране Чудес", удерживающей волосы на месте.

Я совсем не похожа на себя, и если добавлю большие очки, имеющиеся у нас, то буду выглядеть вдвойне непохожей на себя, но они такие большие и их неудобно носить, поэтому я запихиваю их в карман платья, когда мы выходим из лифта.

— Не хочу отвлекать его. Реми не должен видеть, что я здесь. Он может рассердиться. Я даже не знаю, как он поступит, он слишком непредсказуем. До того нашего расставания мы никогда по-настоящему не ссорились.

— Ты моя трусишка, судя по розам, которые он тебе отправлял, он хочет это компенсировать. И не волнуйся! Я мгновенно верну тебя назад, а пока что мы вытаскиваем тебя из этой ЧЕРТОВОЙ КОМНАТЫ! Юхууу! 

♥ ♥ ♥ 

ТРИДЦАТЬ МИНУТ СПУСТЯ мы обнаруживаем, что Андеграунд не ориентирован на людей с физическими недостатками. Мы узнали об этом, когда Мел пыталась вытащить меня из такси, затем пересадить в кресло, потом попасть внутрь ночного клуба, спуститься вниз на лифте и оказаться в Андеграунде. Она пыхтит, отдувается и говорит мне, что больше не выглядит круто:

— Благодаря тебе, беременная цыпочка.

Я бы посмеялась над тем, как нелепо она выглядит, пытаясь заставить людей расступиться, чтобы мы могли пройти, но как только мы попадаем на переполненную арену - такое чувство, будто я вернулась домой. И смешавшиеся чувства счастья и разочарования, из-за того, что я не была приглашена, вступили во мне в противоречие в непростом сочетании.

Это то место, где я его встретила. Где потеряла свое сердце с единственного вздоха. Где он трахал мое имя. Где он поцеловал мои губы. Где он штурмом взял ринг перед тем, как взять меня.

После примерно тысячи "извините, простите, пропустите", Мелани наконец останавливается у наших мест. Чтобы купить билеты, мне пришлось воспользоваться своей собственной карточкой, и я разорилась, так что у нас места в первом ряду, хоть и не в самом центре. Здесь неплохо, и я смогу вблизи жадно поглотить каждый сантиметр своего Разрывного. Он не стремится поговорить со мной? Не хочет увидеть меня? Я умираю от одного намека.

— Не забывай, что ты должна выглядеть как пожилая женщина, Мел, — шепчу я, когда первые бойцы вечера начинают набивать друг другу морды.

— Та женщина следит за нами, — беспокойно говорит Мелани и указывает позади нас, но я даже не могу повернуться. — Она, как трансвестит. Немного пугающе.

Нахожу взглядом Пита и вижу его, и прямо рядом с ним на сидении, которое обычно занимаю я, замечаю свою сестру Нору, улыбающуюся и флиртующую с ним.

— Ничего себе, Нора добралась до Пита, чтобы он достал ей билет? — говорит Мелани.

Не знаю почему, но от вида кого-то другого, кто занимает мое место, даже если это моя сестра, во мне пробуждаются тысячи змей ревности, и я становлюсь все злее и злее. Нет, не злой. Взбешенной все больше и больше из-за того, что Ремингтон запретил мне сюда приходить. Подонок.

Вдруг ринг освобождается и я вижу, как Райли идет занять свое место возле угла ринга и мой пульс ускоряется.

— В последний раз, когда он выходил на эту арену, он подарил нам рекордно быстрый нокаут и погнался за одной из своих... — взрывается голос в динамиках, женщины визжат, а мое сердце начинает биться быстрее, когда я вспоминаю, как он побежал за мной.

— Вы знаете, о ком я говорю. МУЖЧИНА, на которого ВЫ ПРИШЛИ ПОСМОТРЕТЬ! Скажите "привет" единственному и неповторимому Ремингтону Тейту, вашему РААААЗРЫВНОМУУУУ!!!!"

Мелани задерживает дыхание, а потом бормочет:

— Омойгребаныйбог, я вижу его!

Мой пульс подскакивает до потолка, когда я напрягаюсь, чтобы увидеть вспышку красного, передвигающуюся рысью к рингу, но мне не удается ничего рассмотреть из этого тупого кресла.

— Я не вижу его!

И, господи, я ненавижу всех за то, что они могут видеть его, а я нет.

— Подруга, он идет на ринг! Его окружает несколько цыпочек, но он проталкивается между ними. Он Бог, Брук. О, боже...

И затем я наконец вижу его, мое сердце замирает, а живот сводит от эмоций. Люблю его, ненавижу и люблю.

Он появляется в моем поле зрения, как вспышка красного, и поднимается наверх на ринг, такой гибкий и мускулистый, блестящий и подвижный. Софиты светят на него сверху вниз, пока он избавляется от своей красной накидки, и вот он здесь. Такой мужественный и неукротимый. Фантазия каждой женщины и моя реальность.

Я никогда не смогу забыть, как он смотрится в своей боксерской форме, каждый мускул его точеного торса жесткий и неизменный, загорелый и блестящий. Я никогда не смогу забыть то, как он улыбается толпе. Я. Умираю. Он выглядит потрясающе.

Идеально. Излучает мужскую и жизненную силу. Такое ощущение, будто свет софитов опускается на него, чтобы поцеловать его загорелую кожу. Он начинает медленно поворачиваться, раскинув в стороны свои мощные руки с тугими мышцами. Арена практически дрожит под колесами моей коляски, стоит оглушительный крик.

— Трахни их всех, Разрывной! — кричат люди позади меня.

"А потом трахни меня!"

Его ямочки подмигивают им, глаза блестят для них. Он выглядит настолько счастливым, что мне хочется ударить его. На самом деле, мне хочется подняться туда и обрушиться своим ртом на его, в то время как я буду бить его.

— Брук, я чувствую себя плохой подругой от того, что хочу твоего мужчину, поэтому, пожалуйста, скажи, что ты понимаешь, — встревоженно произнесла Мелани.

Я стону от отвращения к себе. Я ушла без разрешения и вот я здесь, преследую его, как какая-то фанатка. Страстно желаю его, потому что он мой.

МОЙ.

— А теперь, дааамы и господа, приветствуем "Прародитель всех монстров", Гектор Хекс, Геркулеееееес!!! — взвыл диктор, а Мелани пробубнила "Святоооое дерьмо!"

В этот момент "Прародитель всех монстров" поднимается на ринг и, готова поклясться, что вижу, как под его весом прогибается пол. Я никогда его раньше не видела, но выглядит он даже больше Мясника, отчего узел в моем животе завязывается в десять раз туже. Новый боец похож на Пола Баньяна, невероятного гиганта.

— Из какой галактики прилетел этот кусок мяса? — спрашивает Мелани, возмущенная, как и я.

Реми стукнулся с ним боксерскими перчатками, затем отошел и согнул руки, предоставляя на обозрение свои татуировки между плечом и бицепсом, перекатывающиеся под его мышцами. И от воспоминаний, как они ощущаются под моими руками, мое тело начинает пульсировать.

Гонг.

Они идут в центр. Мое сердце бешено колотится, когда "Прародитель всех монстров" лупит Ремингтона по ребрам, а Реми возвращает ему три удара, так быстро и мощно, что это заставляет соперника отступить на три шага назад.

— Брук, омойбог! — произносит Мелани. — О! МОЙ! БОГ!

Гигант, покачиваясь, возвращается, направляя удар прямо в живот Реми. Я слышу звук удара и морщусь, но вскоре раздаются звуки контратаки Ремингтона. Быстро и мощно. ПАМ-ПАМ-ПУУМ!!! И гигант падает на задницу. Ожидая, пока он поднимется, Реми кружит по рингу - гибкий, грациозный, мой сильный голубоглазый лев.

Все мое тело вспоминает, как лев двигается на мне. Во мне. Как его бедра толкаются с идеальным нажимом и точностью. Как его руки касаются меня. Сжимают меня. Дразнят меня. Как его язык трется об меня, пробует меня на вкус, облизывает меня.

Монстр медленно поднимается, трясет головой, словно сбит с толку и, прежде чем он может нанести еще один удар, Ремингтон ударяет его своей правой и сбивает обратно на спину.

Мелани вскакивает и орет.

— ДА! ДА, РЕМИ! ТЫ КОРОЛЬ ЧЕРТОВЫХ ДЖУНГЛЕЙ! — выкрикивает она. Он оборачивается с этой своей улыбкой, и я застываю, когда он замечает нас. Он снисходительно улыбается нам, своим фанатам, стоя к нам лицом, как вдруг его поза меняется, тело кажется напряженнее. Его ямочки все еще на месте, но глаза чуть прищурены, когда он изучает нас, словно хищник во время охоты.

Внутри меня все обрывается.

— Думаю, он узнал твой голос, идиотка! — шикаю я на Мел, дергая ее за юбку, чтобы она села обратно.

Но он не смотрит на Мел. О, нет. Реми уставился на меня. Его ноги расставлены, грудь тяжело вздымается, он пронзает меня взглядом, словно лазером. Он смотрит на меня, и только на меня.

Его голубые глаза впились в меня, любопытные и вопрошающие, и вдруг я с мучением осознаю во что одета. На мне тонны макияжа: тени для век, нелепая красная помада... Я молюсь, тихо и горячо, чтобы этого было достаточно для маскировки от него.

Я выдыхаю, когда его глаза скользят направо от меня, к Мелани, а она поправляет свой парик и вздыхает: "Дерьмо на гребаной палочке".

И если я думала, что я ничем не ограничена, то совершенно его недооценивала.

Он снова смотрит на меня, а потом медленно качает головой.

Мое сердце сжимается так сильно, что кажется, что в моей груди образуется внутреннее повреждение.

На какое-то мгновение он медленно проводит рукой по своим волосам и беспокойно вышагивает туда-сюда; затем снова поднимает голову и, когда его глаза всматриваются в меня, он снова качает головой, но на этот раз на лице внезапно вспыхивают его ямочки и я, думаю, что попалась.

Электрический заряд пробегает сквозь меня, в то время как его глаза полыхают темным огнем, а губы чувственно изгибаются, он переполнен тем мужским знанием, что я, вопреки словам его фанатов, его фанат номер один.

Он точно знает, кто я. Я вижу отчитывающее веселье в его глазах и практически слышу, как он говорит...

“Ты, маленькая засранка, я знаю, кто ты”.

“Я вижу тебя”.

“Я, черт побери, вижу тебя!”

Я хочу сорвать с себя этот глупый наряд, подбежать и взобраться на него, как на дерево.

Схватить его мощную челюсть в свои ладони и целовать его, утопить в своих поцелуях, отдать ему всю свою любовь, в которой я тонула на протяжении недель.

Он сжимает пальцы, держа руки по бокам, в то время как объявили следующего противника, и пока он взбирается на ринг, Реми продолжает смотреть на меня, сжимая и разжимая кулаки, с сильным возбуждением во взгляде, которое, я чувствую, вспыхивает в каждой части моего существа, вплоть до пальцев ног.

Звонит колокол, и Ремингтон подмигивает мне, что заставляет толпу взреветь.

Мелани визжит и сжимает мою руку.

— Скажи мне снова, как сильно он не хочет тебя, больная! — она указывает на себя. — Эта девушка прямо сейчас одета, как шлюха, чтобы тебя поддержать. Омойбог! Он точно сделал это с тобой в своей голове!

Я практически стону, когда начинается бой.

Ремингтон выглядит заведенным. Он многократно наносит удары своему новому сопернику, исполняет джебы, бьет, уклоняется, и оборачивается ко мне между ударами, только чтобы убедиться, что я смотрю.

И я смотрю.

Я вижу его.

Чувствую его.

Хочу его.

Я, черт побери, люблю его больше чего-либо или кого-либо в этом мире.

У противника нет никаких шансов против него, и я наблюдаю за ним в абсолютном и безоговорочном восхищении.

Все эти недели, под влиянием всех этих гормонов, скучая по нему, как сумасшедшая, желающая его, как сумасшедшая, любящая его, как сумасшедшая... Впервые за эти недели он так близко, и я умираю по нему настолько сильно, что схватилась за свое кресло так, что побелели костяшки пальцев. Мне нужен он внутри меня так же, как нужен следующий вдох. Сейчас это все, о чем я могу думать - все мои мысли о том, что он мой, а я его, что не позволю ему уйти и заставлю захотеть меня снова, если у него когда-то пропадет желание ко мне, и что тот момент, когда я отпущу его, никогда не наступит.