После обеда (или завтрака?) мы тщательно убрались, собрались и покинули дачу. Все это время я наблюдала за походкой Антона. Он то хромал, то шел нормально. Мне стало любопытно, но спросить я постеснялась. Обратно мы поехали на автобусе, хотя пешком дойти недолго. Но с неба снова шел этот непонятный снежный дождь (или дождевой снег?), и нам не хотелось идти по мерзкой снежной каше. Мы все не выспались, были вялыми и сонными, поэтому разговаривать не хотелось. Так мы и ехали в автобусе, положив головы друг на друга и молча всю дорогу. Мы походили на кучу котят, спящих в коробке. Проехав одну остановку, мы распихали друг друга и вышли из электрички.

Мы обменялись телефонами и разошлись. Мы с Ромой пошли в одну сторону, Серега с Антоном в другую.

– Почему Антон то хромает, то нет? – задала я Роме мычавший меня вопрос.

– Ах, это… – весело сказал Рома. – Стас ударил ему по колену железной трубой. Вообще-то у него уже все зажило. Просто мозги переклинило и теперь, когда он вспоминает Стаса, то начинает хромать. А знаешь, что самое смешное? Труба была от пылесоса. Довольно стыдно быть избитым трубой от пылесоса. Меня, например, били велосипедной цепью. Это не так унизительно, как трубой от пылесоса. Вот видишь шрам? – он повернулся ко мне лицом. – Не тот, который между бровями, а выше. Прям в лобешник заехали. Это прошлым летом. А Антону трубой досталось позже, осенью, по-моему.

Мне стало жутко.

– Почему Антон не сказал своим родителям? – спросила я.

– Хех. Он рассказал… За пару дней до этого. Рассказал предкам о том, как Стас сжег его куртку. Ты бы знала, какая у Тохи мамашка! Сразу пошла разносить всю школу. И дом Шутовых. Ну собственно говоря, это ни к чему не привело. Хотя нет. Привело. Стас рассердился на Тоху, потому что из-за нападения его мамашки родители его наказали и отобрали скутер. У него тогда еще вместо квадрика скутер был. И за это Стасик Тошку подловил и двинул ему трубой. Так что если б не рассказывал бы предкам, сейчас бы не хромал. Но после того случая Тоха стал умнее. И мы все стали умнее.

Наступила пауза.

– Ты прости, что я в школе не шел с тобой на контакт, – сказал Рома.

Я кивнула.

– Я все понимаю. И не обижаюсь.

– Просто такие, как мы, могут выжить там только по одиночке.

– Такие, как мы? – переспросила я.

– Да, такие, как мы. Парни вроде нас. Ты знаешь, это все похоже на какую-то дьявольскую лотерею, где в цилиндре крутятся шарики с нашими именами. Нам просто не повезло. Наши шарики выпали. И ты знаешь, не нужна никакая причина, для того, чтобы тебя изгнали из стада. Тебе необязательно быть хлюпиком, носить очки или быть гиком. Выпадает твое имя – тебя изгоняют.

Я не очень понимала Рому. Он это почувствовал.

– Я смотрел на тебя. Смотрел на Стаса. И что-то стал понимать. Он относится к тебе не так, как к остальным. Хуже. И в тоже время лучше. Ты для него особенная. Но, к сожалению, могу сказать, что это плохо. Тебе придется гораздо хуже, чем нам. Когда он стал тебя травить, честно признаюсь, мне жить стало гораздо легче. Он все свои силы и всю свою энергию выкладывал на тебя. А про остальных забыл. Все боятся падальщиков. И никто не хочет общаться с теми, на кого они охотятся. Они боятся. Боятся, что если они будут общаться с нами, подцепят эту болезнь и на них тоже объявят охоту. Понимаешь? Поэтому теперь стадо всеми силами будет тебя выдавливать из своего загона. А когда они тебя выдавят, то ты перестанешь для них существовать.

– Они уже выдавили меня, – только и смогла сказать я.

Слова Ромы казались мне дикими. Мне хотелось убежать от него – он пугал меня своими мрачными размышлениями.

Под конец я совсем загрузилась и ушла в тяжелые мысли.

– Не переживай, – Рома ободряюще похлопал меня по плечу. – Все будет перпендикулярно, как говорит наш друг Серега.

Я пришла домой и прямиком ринулась в ванную смывать с волос перья, липкую дрянь и избавляться от запаха мокрой псины.

Бабушка была дома. И мама с дядей Костей тоже. Они не волновались, где я была – вчера я отправила бабушке сообщение на телефон, что буду ночевать у Даши.

Целый день мне было плохо. Вечером недолго посидела со всеми у костра, отметили мой день рожденья.

Бабушка подарила мне новый кошелек. И духи. Я взяла розовый стеклянный флакон и пшикнула на руку. Улыбнулась – бабушка угадала. Клубничный запах был моим любимым.

Мама ничего не подарила, сказала, что завтра мы едем в торговый центр и накупим мне всего, что я захочу.

На утро я проснулась бодрой, как огурчик, пошла будить маму – она обещала мне шоппинг.

Мы поехали в торговый центр.

Мама купила себе шубу.

Я купила пару грубых прямых рубашек. Теплую куртку – болотного цвета с рыжими вставками. А то та, в которой я ходила вчера, вообще принадлежала дедушке. А старая куртка, в которой я ходила в прошлом году, совсем износилась, и из нее полезли перья. И еще я купила себе очередную симку. Звонки меня достали. Сразу же отправила сообщение с нового номера мальчишкам.

В кино решили не ходить – посидели в суши-баре.

Погода окончательно испортилась, и мама с дядей Костей решили уехать пораньше. Я поехала с ними. Раз уж начались каникулы, то хоть поживу вместе с ними несколько дней.

Мы ехали в машине. Всю дорогу я думала о своей новой компании. Компания потерянных мальчишек. Я вдруг почувствовала, что я не одна. Что нас таких много – несчастных, объединенных общей бедой. И общим врагом.

Мы с мамой каждый день после ее работы сидели на кухне, пили чай, а мама иногда и вино, и болтали. Днем я ходила гулять вокруг пруда.

Рома звонил мне каждый день. Весело рассказывал, какие крутые войлочные подкладки ему на штаны пришил батька на зиму, чтобы попа не мерзла.

Я смеялась. А Рома стал выливать на меня очередной поток чудо-батькиных знаний. Серега постоянно выхватывал у него трубку и тоже изливал на меня словесный поток своих запредельно перпендикулярных глупостей.

Под конец каникул я с удивлением подумала, что за всю неделю мы с Дашей ни разу не созвонились. Это странно – обычно не проходит и пары часов, чтобы мы не соскучились друг по другу и не списались или созвонились. Сейчас – тишина. Червячок тревоги стал медленно грызть меня изнутри. Я взяла в руки телефон, набрала Дашин номер, но.. Нажала кнопку отбоя и убрала телефон. Я не знаю, почему я не позвонила. Я решила и дальше делать вид, как будто ничего не происходит.

Я вернулась в последний день каникул, в воскресенье. Серега позвонил мне сразу же, как я ступила на крыльцо бабушкиного дома.

– Пойдем взрывать холодильник! – радостно закричал он в трубку.

– Прости… Что?

– Ну, холодильник! Ты что, не знаешь, что такое холодильник? Взрывать!

Стало ничуть не понятней.

– Ну пойдем…

– О, ну перпендикулярненько! В три часа встречаемся на нашем перекрестке!

И он отключился. Я тяжело вздохнула. Конечно же, по мнению Сереги все должны знать, что такое наш перекресток и как туда добраться! И даже не спросил, а удобно ли мне это время?

Мне пришлось перезванивать ему.

И вот к трем часам я подошла к перекрестку, он находился недалеко от моего дома.

Перед этим я зашла в магазин, купила кое-что из продуктов по просьбе бабушки. Продуктов было немного, так что я решила купить их сразу, а то потом забуду.

Первым пришел Серега. Он был одет в огромную телогрейку и был похож на комод.

–Смотри, чего у меня есть, – он загадочно посмотрел на меня, и с видом фокусника, достающего кролика из шляпы, вытащил из бездонного кармана огромную петарду. – Я ее слегка усовершенствовал, – он указал на небрежно запаянный краешек петарды. – Ух, бабахнуть должно…

Вскоре пришли Рома и Антон.

– Куда мы идем? – спросила я.

– До полей. Там свалка, и я когда мимо проходил, такой крутой холодильник там увидел.

Свалка находилась в получасе ходьбы от моего дома в сторону окраины и представляла собой кладбище старой техники. Здесь покоились ржавые сломанные тракторы и самосвалы, железные баки и бочки. Белый холодильник смотрелся среди всего этого довольно странно.

Серега подошел к холодильнику, подергал дверцу.

– Примерзла, – разочарованно протянул он. – Помогите мне!

Мальчишки взялись за дверцу и резко дернули ее. С третьей попытки дверца поддалась.

– Тоха, будешь оператором, – скомандовал Серега, достав из кармана петарду и зажигалку. – Остальные, прячьтесь!

Мы с Ромой спрятались за ковш от трактора. Антон спрятался за огромную шину – оттуда было удобно снимать. Серега поджег петарду, засунул ее внутрь, закрыл дверцу и с криком «В окопы! Сейчас рванет!» побежал к нам.

Раздался взрыв, поднявший в воздух кучу мерзлой грязи. Он был очень мощным, и я вздрогнула. Дверца полетела в сторону Антона, перелетала через свалку и врезалась в дерево.

Боковые стенки разлетелись в разные стороны. Мимо нас пролетела железная решетка.

– Ты снял? – закричал Серега Антону. – Это было круто! Ну просто запредельно круто!! Весь корпус разлетелся! Никогда раньше корпус не разлетался, все время только стенка отлетала! Ух, вот это было круто!

Я улыбалась. Никогда не думала, что разлетевшийся в разные стороны холодильник способен принести кому-то столько счастья. Мальчишки были в восторге и еще долго эмоционально рассказывали друг другу о своих впечатлениях. Эх… Я девчонка. И мне никогда их не понять.

После тщательного осмотра останков бедного холодильника мы оставили поле боя и вышли к реке. Речка совсем замерзла. Прозрачная корка льда покрывала ее почти всю, оставляя только тонкую полоску воды в центре.

Здесь валялось упавшее дерево. Мы сели на него и стали смотреть, как потоки реки несут последние льдинки.

Безумно хотелось есть.

Мои мысли передались всем, потому что Рома вдруг сказал:

– Как есть хочется.

Его тут же поддержали.

– И правда, – огорчился Серега, – мы это не предусмотрели.

– Эй, Томас, – обратился он ко мне, – ты же в магазин ходила. Может, у тебя что съедобное есть в рюкзачке?

Я подумала немного и сняла рюкзак. Достала из рюкзака купленные недавно продукты. Упаковка панировочных сухарей, пакет молока, батон, майонез и кочан зеленого салата. Не особо впечатляет.

Я вытащила продукты и положила их на бревно.

Мы буравили взглядом наши скудные запасы провизии.

– Эх, колбаски бы сейчас…Докторской, – заныл Антон.

– Ну, ничего. Батон и майонез – два лучших друга, которые никогда не бросят в беде, – Серега оторвал от хлеба горбушку и потянулся за майонезом. Все последовали его примеру.

Мы сидели на бревне, с аппетитом уминая хрустящий хлеб, обильно смазанный майонезом, запивая его молоком из пакета.

– Сэр, будьте любезны, передайте соус! – Серега обратился к Антону, который заныкал у себя майонез. Антон протянул ему пачку, и в ответ сказал:

– Держите, мой добрый друг! Вас не затруднит передать мне графин?

Я хихикнула. Серега передал Антону молоко.

– Мой друг! – Серега обратился к Роме, – почему ваша прекрасная дама сидит с пустой тарелкой? Положите ей салат! – Серега кивнул на меня и кинул в Рому кочаном.

Рома поймал кочан и повернулся ко мне:

– Прекрасная дама! Не угодно ли вам отведать еще салату?

И он кинул кочаном в меня.

– Большое спасибо, мой заботливый спутник, – хихикнула я. – Салат просто бесподобный. Советую всем отведать его, – и я запустила салатом в Серегу.

– Хм, дорогие гости, у нас большая беда, – печально изрек Серега, – кончился хлеб.

Все печально вздохнули и посмотрели на пустой пакет из-под хлеба.

– Но стол все еще ломится от изысканных блюд, – Серега развернул салат, оторвал лист. Взял пачку панировочных сухарей, насыпал их в лист, добавил майонез и завернул. Получился рулет. Аппетитно хрустнул, пожевал.

– Ну как? – с опаской спросил Антон.

Серега запил молоком, прожевал и ответил:

– А ничего так!

И мы потянулись за салатом.

Мы смеялись и шутили, грызли салат с сухарями.

Мы пели нашу песню:

– По улице шагают в ногу мушкетеры короля…

– Атос! – крикнул Антон.

– Портос! – крикнул Рома.

– И Арамис! – подал голос Серега.

– А где гасконец? – все посмотрели на меня.

– Вот он я… – улыбнулась я.