Амелия Грей - Мой любимый герцог

– А я вот зашел, чтобы купить кое-что для своей подопечной. – Рат поднял сумочку на уровень их глаз и покачал на пальце. – Ей столько всего нужно.

– Подопечной? – воскликнула Эсмеральда. – У тебя есть подопечная?

– Да. Юная леди.

– Ты опекун? – в ужасе переспросила Лоретта.

– А что со мной не так? – как ни в чем не бывало поинтересовался Рат.

– Подумать только – ты делаешь покупки для своей подопечной здесь? – возмутилась Эсмеральда. – Ты не можешь отвечать за юную леди!

– Совершенно верно! – поддакнула Лоретта.

Рат наслаждался их реакцией, хотя поначалу ему показалось, что и для них придется приобрести нюхательную соль. Их уверенность, что он ни при каких условиях не может быть опекуном, конечно, его задела, но не так чтобы очень.

– Я вовсе не пытаюсь вас ввести в заблуждение и вполне согласен с вашим мнением относительно моей неспособности быть опекуном. Женщины меня любят, а я, в свою очередь, люблю и уважаю их.

– Кто бы сомневался, – буркнула Лоретта, а Эсмеральда выпалила:

– Как это несчастное создание угораздило попасть к тебе в лапы?

– Меня попросил об этом друг ее семьи, который высоко меня ценит. – Если это утверждение и не совсем соответствовало истине, то по крайней мере было близко к ней. – И хотя сначала мне показалась немыслимой перспектива взять на себя ответственность за юную леди, я тщательно все обдумал и согласился.

– Бедняжка! – пробормотала Эсмеральда, а Лоретта с вызовом поинтересовалась:

– Что ты знаешь об опекунстве?

– Пока ничего, – улыбнулся Рат: говорить правду всегда легче.

– Кто она? – спросила Эсмеральда.

– Мисс Марлена Фаст. Этот сезон будет для нее первым, так что вы едва ли ее знаете. Ее опекал лучший друг моего отца, но состояние его здоровья оставляет желать лучшего, вот он и передал ответственность мне.

– Рат, а Хок и Гриффин знают об этом? – не унималась Лоретта.

– Нет, но, уверен, сегодня узнают. – Он усмехнулся. – С нетерпением жду их реакции.

Случайная встреча с женами приятелей могла оказаться полезной для мисс Фаст, и Рат решил еще немного продлить разговор и воспользоваться ситуацией.

– Я рад, что встретил тебя, Эсмеральда.

Чего явно не скажешь о ней – вряд ли ее обрадовала встреча в магазине мисс Лоры.

– Я собирался зайти в агентство по найму мисс Фортескью. Насколько я помню, вы там с Гриффином и познакомились.

Эсмеральда хоть и выглядела несколько обескураженной, но все же кивнула.

– Мне нужна твоя помощь.

– Разумеется, буду рада тебе помочь, если это нужно. Ты же знаешь, я всегда готова помочь и сделаю все, что в моих силах. – Леди Гриффин быстро оглянулась, но в магазине больше никого не было и никто не видел, что она разговаривает с джентльменом слишком долго. – В пределах разумного, конечно. Что ты задумал?

– Мне нужна гувернантка… нет, не так: воспитательница… в общем, женщина, которая помогла бы моей подопечной подготовиться к дебюту. Поскольку она уже девушка взрослая, обучать ее не надо – об этом позаботился предыдущий опекун, – а вот отшлифовать…

Рат хоть и произнес эти слова, но точно не знал, что имел в виду. У него не было опыта общения с юными леди до дебюта, а те, которых он знал, были вполне адаптированы для общества. Также он понятия не имел, что входит в подготовку юной леди для выхода в свет: разве что советы в области моды и обеспечение ее приглашениями на лучшие балы и вечера, – но не раз слышал, как отцы семейств сетовали на то, что тратят состояния на дебют своих дочерей в надежде на их удачное замужество.

– Мне нужна опытная дама, которая подготовит мисс Фаст к сезону. Я имею в виду одежду, приглашения на балы, «Олмак» и так далее. Ты можешь кого-нибудь порекомендовать?

Его просьба о помощи звучала вполне искренне, и о своей подопечной он, похоже, беспокоился всерьез. Это заинтриговало Эсмеральду.

– Сколько ей лет?

– Девятнадцать-двадцать, точно не знаю, не спрашивал. Но приближающийся сезон у нее первый.

– О, тогда это непросто, Рат. Есть у меня несколько подходящих кандидатур, но смогут ли они тебе помочь сейчас, так поздно, я не уверена.

– Буду тебе очень признателен, если разузнаешь, если, конечно, это не слишком тебя затруднит.

– Вовсе нет.

– Вот и хорошо! – улыбнулся Рат. – Да, и передай, что все услуги будут щедро оплачены, можно не сомневаться.

– Я и не сомневаюсь, – сказала Эсмеральда. – Просто все опытные компаньонки уже заняты, но я поспрашиваю, а когда что-нибудь узнаю, свяжусь с тобой.

– Спасибо, – поблагодарил Ратберн с поклоном.

– Рат, – заговорила Лоретта, – ты знаешь, как мы тебя любим. Но, возможно, лучше передать ответственность за юную леди кому-то другому? Тому, у кого есть опыт?

Герцог насмешливо вскинул бровь.

– А по-твоему, у меня нет опыта в обращении с женщинами и я не в курсе их нужд?

– Прошу прощения, – вмешалась Эсмеральда, – но нам пора.

– Да, – кивнула Лоретта, – у нас… встреча. И мы уже опаздываем.

Пора было отпустить герцогинь с миром, но распутник в душе Рата опять поднял голову. Он не смог отказать себе в удовольствии и с улыбкой проворковал:

– Неужели так и уйдете, не взглянув на этот восхитительной шелк? И кружева?

Кончики его пальцев коснулись рулона кружев, потом рука переместилась на полку, где были разложены экзотические яркие шелка.

– Очень тонкая работа – вероятно, ирландская. И такой необычный оттенок синего.

Эти слова явно предназначались Лоретте, и та выпалила:

– Не сегодня!

– Но мы с радостью покинем тебя, чтобы не мешать делать покупки, – язвительно добавила Эсмеральда. – Сказать Гриффину, что ты в ближайшее время зайдешь?

– Пусть достанет бутылку своего лучшего бренди и держит наготове.

Дамы покинули магазин: об их уходе возвестило бодрое звяканье дверного колокольчика, – и Ратберн покосился на хозяйку магазина.

– Примите мои извинения. Из-за меня вы сегодня лишились двух покупательниц.

– Возможно, но я не в обиде: это было великолепное зрелище!

Герцог рассмеялся.

– Чтобы компенсировать вам убытки, куплю, пожалуй, флакон самых лучших духов.

Уверенной походкой он покинул магазин, снова и снова возвращаясь к мысли, правильно ли поступил, согласившись на роль опекуна. Он в силу своей беспечности и легкомыслия определенно не лучшая кандидатура на роль опекуна молодой леди, но уж коли согласился, теперь обязан позаботиться о мисс Фаст и удачно выдать ее замуж.

Подойдя к экипажу, он попытался выбросить из головы мысль о ее замужестве, поскольку сразу же представил рядом с ней единственного мужчину, которому позволил бы исполнить супружеский долг, – себя.

– Пять дней! – возвестила Джастина, вышагивая перед диванчиком, обитым веселенькой тканью в цветочек. – Представляешь, сколько времени прошло с тех пор, как герцог почтил нас – точнее, тебя – своим присутствием.

О да, Марлена знала, и не потому, что кузина говорила об этом дважды в день. По какой-то непонятной ей причине никак не удавалось выбросить этого повесу из головы. Ничего не помогало: ни чтение, ни вышивание, ни игра на фортепиано. Она постоянно видела его лицо: с легкой ухмылкой и ироничным взглядом, – и сердце начинало трепетать словно крылья бабочки.

На вопрос кузины она не ответила: лишь неопределенно хмыкнула.

– Это никуда не годится, и я очень расстроена! – продолжила разглагольствования Джастина. – Он же должен понимать, как мне важно услышать такие новости от него лично.

Марлена не могла взять в толк, почему кузина не верит ни ей, ни письму, но перестала убеждать ее, а когда та в очередной раз заводила этот разговор, слушала и молчала.

– Может создаться впечатление, что он понятия не имеет о хороших манерах или просто не уважает нас, хотя это, конечно, неправда. Очевидно, у него просто нет времени – да, скорее всего так оно и есть. Он же герцог, а мы всего лишь жалкие родственники впавшего в немилость графа. Чем больше я о нем думаю, тем меньше нахожу привлекательных качеств. – Джастина помолчала, потом продолжила: – Он привлекателен, этого у него не отнять, но красота его какая-то дикая, даже, я бы сказала, разбойничья. Ты не находишь? А танцует он прекрасно. Если у него есть планы на меня, не стоит об этом забывать.

Марлена что-то промычала в ответ, но делиться с кузиной своими мыслями о герцоге не собиралась.

– Но все это не может служить оправданием. Уже целую неделю я вынуждена отменять дневной сон, совершенно необходимый для поддержания моей красоты, надеваю самые модные платья, заставляю горничную делать мне изысканные прически.

– В неделе семь дней, а не пять, – буркнула Марлена.

Кузина проигнорировала поправку, подошла к окну и выглянула на улицу.

– Поскольку герцог до сих пор не прислал записку или даже не направил к нам поверенного, чтобы обсудить его намерения относительно меня и планы на тебя, возможно, все это неправда.

– Возможно, у него не было времени, – рассеянно пробормотала Марлена.

Тат, тоже привыкший к монологам Джастины, лежал, свернувшись, у ног хозяйки, время от времени поднимая мордочку и вскидывая ушки.

– Его было предостаточно.

– Уверена, у него есть и другие дела, кроме нас.

– Гром и молния, Марлена! У нас тоже много дел, и тем не менее мы находим время, чтобы навести красоту и нарядиться. А он про нас забыл.

Марлена постаралась отвлечься от причитаний кузины, переключившись на обдумывание очередной статьи для еженедельника. Кузина никогда не спрашивала, что она пишет и кому. Взять в руку перо и написать письмо или хотя бы записку с благодарностью – это было последнее, чего хотела Джастина. Правда, сегодня она в очередной раз доказала, что в искусстве художественной декламации ей нет равных: спустившись в гостиную после обеда, еще ни на мгновение не замолчала.

Марлене трудно было поверить, но кузина не прочла ни одной книги. Джастина всегда утверждала, что ей хватает собственных мыслей, поэтому потребности в чужих не испытывает. Ей есть о чем подумать. А если надо поблагодарить хозяев вечеринки за приглашение, то это можно сделать лично, еще находясь в их доме, и нет никакой необходимости впоследствии делать это еще раз в письменном виде.

Возможно, все дело в том, что у Джастины ужасный почерк: некоторые слова было вообще невозможно прочитать. Она сама признавалась, что ей так и не хватило терпения освоить каллиграфию. Вместе с тем ее совершенно не интересовало, зачем Марлена так часто берет в руки перо и что пишет. Ее вообще не волновало, кто что пишет, если, конечно, это не относилось лично к ней.

Это для Марлены было очень удобно: можно не беспокоиться, что кузина проявит любопытство, – но на всякий случай приветствие «Дорогие читательницы!» и свой псевдоним в конце статьи не вписывала до тех пор, пока текст не будет готов для передачи Евгении.

Марлена взяла листок с еще не высохшими чернилами и прочла: «Зима еще не закончилась, но в воздухе уже чувствуется запах весны и предвкушение грядущих летних сплетен».

Нет, это недостаточно образно для начала колонки. Читательницам нужно нечто большее, чем предвкушение. Марлена немного подумала и ниже написала: «Над Лондоном еще собираются снежные облака, но солнечные лучи уже проникают в комнату сквозь покрытые морозными узорами окна. Вот так пробираются к нам и последние слухи».

Прочитав написанное, она решила, что так лучше, но все же недостаточно хорошо. Наверное, стоит дождаться, когда Джастина уйдет к себе, и попробовать еще раз. Ее постоянная болтовня и жалобы отвлекают. По какой-то причине сегодня кузина действовала ей на нервы больше, чем обычно.

Нет, не по «какой-то»: как раз причина ей была прекрасно известна – герцог так и не пришел, хотя обещал. Правда, он не уточнил, когда именно намерен их навестить, но Марлена решила, что это будет через день-два – возможно, три-четыре, но не больше.

Она взглянула на верхнюю полку секретера, где лежал носовой платок герцога – выстиранный, отглаженный и аккуратно сложенный по ее просьбе миссис Додл. Марлена хотела вернуть его герцогу таким же мягким и свежим, каким он коснулся ее щеки.

Взглянув на Джастину, Марлена увидела, что кузина пристально смотрит из окна на улицу, словно пытается силой воли заставить герцога появиться, взяла платок и понюхала, как делала это неоднократно все прошедшие дни. Ничего не изменилось: запаха герцога не появилось – только свежесть и отглаженная горячим утюгом ткань.

Марлена улыбнулась и вернула платок на место, где герцог его сразу заметит, когда наконец почтит их своим присутствием. Теперь, когда прошло время и к ней вернулась способность мыслить рационально, она осознала комичность ситуации. Герцог повел себя очень умно, заставив ее поверить, что у нее на щеке пчела или оса, в то время как там была всего лишь грязь. Такие, как он, умеют поддразнить, пусть даже осторожно, юную леди.