Амелия Грей - Мой любимый герцог

Марлена, обрадовавшись возможности оказаться подальше от этой компании и успокоить бурю, бушевавшую у нее в душе, приветливо улыбнулась.

– Да, конечно, я готова.

– Лорд Дагуорт, – вдруг вмешался герцог Гриффин, – быть может, вы уступите танец с мисс Фаст мне? Если она, конечно, не возражает.

О боже! Конечно, возражает! Еще как возражает. Ей хочется оказаться как можно дальше от всей этой компании, а если быть честной, то забыть и скандальный листок, и саму мисс Труф как кошмарный сон.

– Нет уж, Гриффин, ты уступишь эту честь мне, – вмешался герцог Хоксторн. – А сам останешься здесь, со своей сестрой. Вы не возражаете, мисс Фаст?

Чувствуя, как внутри все переворачивается, Марлена растерянно пробормотала:

– Нет, конечно, но я не знаю… меня ведь пригласил лорд Дагуорт.

Граф отступил, поклонился по очереди обоим герцогам и невесело улыбнулся ей:

– В другой раз, мисс Фаст.

И тогда Марлена все поняла. Памятуя, как он обошелся с леди Верой, герцоги дали ему понять, что она тоже находится под их защитой и ему лучше держаться от нее подальше. Если бы не сильное потрясение, то она непременно расплакалась бы.

– Прошу вас, мисс Фаст, – сказал герцог.

Марлена не представляла, как сможет танцевать, тем более вальс, если оцепенела настолько, что с трудом переставляла ноги.

Они заняли место в центре зала, музыканты уже взяли инструменты, и в этот момент наконец появился Рат: возник откуда-то из-за спины герцога Хоксторна.

– Я украду у тебя партнершу? – раздался его голос.

– Ну слава богу, а то я уж подумал, что не успеешь, – с облегчением заявил Хоксторн.

– Сначала я должен был убедиться, что вы исполните свой долг, – ухмыльнулся Рат.

– Приятно было познакомиться. – Хоксторн улыбнулся Марлене и ушел.

Глядя на герцога, Марлена всегда успокаивалась. Вот и теперь, хоть ничего и не понимала, сразу почувствовала себя лучше. Оцепенение прошло, ноги вернулись к жизни. Едва его рука обняла ее за талию, зазвучала музыка, и они закружились в вальсе. Рат вел ее так уверенно, что она почувствовала себя свободной, как птица, словно и не кружилось вокруг еще множество пар. Какая-то пара задела плечо Рата, но он не обратил на это никакого внимания, а вот Марлена заметила, как пристально смотрит на нее дама, и улыбнулась. Леди надменно вскинула бровь. Интересно, что не так? Быть может, она считает, что подопечная не должна танцевать со своим опекуном? Только теперь Марлена заметила, что на них смотрят все, только одни скрывают любопытные взгляды за веерами, а другие таращатся открыто. Гости явно обсуждали их с герцогом.

– Весь зал смотрит на нас, ваша светлость.

– Возможно. Полагаю, они считают скандальным мой танец со своей подопечной.

– А это действительно так? – нахмурилась Марлена.

– Только не для меня. Вы были очень напряжены перед моим приходом, мисс Фаст. Почти так же, как в день нашей первой встречи у дверей вашего дома. «Беспокойство» – кажется, этим словом вы тогда описали свое состояние.

Веселые искры в его глазах и насмешливый изгиб губ говорили о том, что он подтрунивает над ней.

– Если вы заметили, то меня окружали совершенно незнакомые люди. Кроме того, сегодня мой первый бал и меня пригласили на первый танец. Полагаете, этого недостаточно для беспокойства? – Она помолчала, потом продолжила: – Я спутала леди Сару с леди Верой, вот и… Мне хотелось узнать у леди Веры, как Евгения, – она тоже должна быть здесь.

– Ах да, мисс Эверард, ваш вечный приоритет.

– Вы же знаете, она очень ранима, чувствительна и скромна. Возможно, ей не так просто оказаться в такой обстановке.

– Я видел ее по дороге в бальный зал: прекрасно выглядит в желтом платье с бантиками на юбке и в волосах. Ничем не хуже других.

Марлена заулыбалась.

– В желтом? Прекрасно. Вы с ней не говорили?

Глаза Рата вспыхнули.

– У меня была такая мысль, но я решил, что под рукой ни у кого может не оказаться нюхательной соли, так что будет лучше, если я приглашу на танец не ее, а вас.

Марлена засмеялась.

– Вам бы все шутить, ваша светлость.

– Про танец – да, пошутил, а о том, что видел ее, нет. Если вы так за нее переживаете, могу незаметно устроить, чтобы она получила два-три приглашения.

– Вы можете это сделать? Тайно?

– Считайте, что уже сделал.

– Даже не знаю, как вас благодарить: опять вы ей помогаете.

– Некоторым джентльменам, – задумчиво проговорил Рат, – непросто подойти к леди, которая выглядит слишком робкой, из опасения получить отказ, но бывает достаточно двух-трех танцев, чтобы девушка перестала стесняться и ее начали приглашать другие джентльмены.

– Понимаю. Спасибо. Мне очень хочется, чтобы она чувствовала себя хорошо. Скажите, а платье ей идет?

Рат рассмеялся.

– Да, я вам уже сказал, что она прекрасно выглядит, но все же не так, как вы. – Конец фразы он произнес совершенно серьезно, глядя ей прямо в глаза. – Здесь нет никого красивее вас, Марлена, и ни с кем я не хотел бы танцевать – только с вами.

Ее сердце затрепетало. Судя по выражению лица, Рат не кривил душой. Она хотела ответить и даже открыла было рот, но тут вспомнила, что она мисс Труф, а значит, должна молчать о своих чувствах.

Марлена открыла входную дверь, и в дом, весело тявкая, вбежал Тат, принюхиваясь, словно собирался устроить очередную охоту на мышей, хотя она искренне надеялась, что их здесь больше нет, а значит, у Джастины не будет повода оставаться в доме герцога. Рат, конечно, ни словом об этом не обмолвился, но она не сомневалась, что ему не терпится вернуться домой.

Тат пробежал по коридору и скрылся из виду. Миссис Додл можно уже не звать: пес всех известил о ее приходе. Марлена остановилась в вестибюле, чтобы снять накидку, шляпку и перчатки, не переставая удивляться, почему собачка с такой радостью вернулась в собственный дом, несмотря на то что у герцога было полно мест для исследований.

Снимая новую темно-синюю накидку, Марлена улыбнулась, вспоминая, как легко приспособилась к жизни в доме Рата. Джастина расположилась и вовсе со всеми удобствами, словно герцогиня, которая долго отсутствовала, но наконец-то вернулась. Всего за несколько дней она успела довести дворецкого Снидса до невменяемого состояния бесконечными требованиями и придирками. Пора ей возвращаться домой.

Марлена положила накидку на столик и сняла перчатки, наслаждаясь ощущением прикосновения мягкой шелковистой ткани, которую помогла выбрать леди Вера. В особняке герцога ей понравилось, хоть она и не считала, что из-за каких-то мышек следовало бежать из дому. С Ратом они виделись почти каждый день. У него всегда находился повод заехать, чтобы провести с ней несколько минут до того, как появлялась леди Вера и они отправлялись в гости или по магазинам.

Ему нужны были то бухгалтерские книги, то документы для поверенного, то серый фрак. Рату хватало времени, чтобы улыбнуться ей, немного поболтать и так пристально заглянуть в глаза, что ей хотелось броситься в его объятия, не обращая внимания на присутствие Джастины.

Создавалось впечатление, что кузина чувствовала какой-то подвох, поэтому никогда не оставляла их наедине, хотя герцог не единожды пытался. Как-то раз он пригласил Марлену погулять в саду, зная, что Джастина ненавидит пешие прогулки, но кузина тут же заявила, что тоже с радостью подышит свежим воздухом. В другой раз он прислал Снидса передать мисс Фаст просьбу уделить ему несколько минут по важном делу, и кузина, не дав ей открыть рот, заявила, что и ее дела подождут. Марлене удалось избавиться от ее контроля только в самый первый день, когда герцог отправил Джастину выбирать себе комнату. Она опасалась, что напряжение, возникшее между ней и Ратом, не ускользнуло от внимания кузины.

Положив на столик шляпку и перчатки и краем глаза заметив какое-то движение, она обернулась: по коридору шагал герцог с Татом на руках, она замерла.

– Ваша светлость, вы меня напугали.

– Я не хотел.

– Понимаю. Я ожидала увидеть миссис Додл или ее новую помощницу по кухне, но не вас.

– Я так и подумал, что мое появление здесь станет для вас сюрпризом.

Рат наклонился поставить собачку на пол, и только теперь она обратила внимание на то, что на нем нет ни сюртука, ни шейного платка. Раньше она не замечала, как безупречно обтягивает его широкие плечи и грудь рубашка, какие у него узкие бедра и длинные ноги. Эталон мужской красоты. Он тоже пожирал ее глазами, и Марлена порадовалась, что одета в красивое новое платье из легкой бледно-зеленой шерсти.

– Вы без сюртука – это так… необычно.

Тат залаял и принялся прыгать, то касаясь лапами юбок Марлены, то царапая герцога, требуя внимания хоть кого-то, но тщетно: оба его игнорировали.

– Джентльмен, как правило, надевает сюртук утром и снимает только на ночь, перед тем как лечь спать. Раньше снимать считается неприличным, какой бы ни была причина, тем более в присутствии леди. Я чужд подобных предрассудков, поэтому, чтобы чувствовать себя комфортно, довольно часто вообще не надеваю ни сюртук, ни шейный платок. Надеюсь, мой внешний вид не оскорбляет ваши нежные чувства?

Скорее наоборот: он выглядел потрясающе.

– Вовсе нет. Просто я не ожидала вас здесь застать.

– Мне сказали, что работа по уничтожению грызунов закончена и вы можете возвращаться. Миссис Абернати не поверила. Очевидно, поселившись в моем доме, она наслаждается вниманием общества и потому не спешит его покинуть.

– Так и есть.

– Поэтому я решил лично все проверить. Тогда я смогу заверить ее, что ни одного маленького хвостатого дьяволенка больше нет в доме, а значит, нет причин откладывать возвращение.

Марлена захихикала.

– Ни вы, ни кто-либо другой еще не нашли способ заглянуть внутрь стен, чтобы проверить, не живут ли там мыши или кто-нибудь еще.

– Так-то оно так, но ведь миссис Абернати этого не знает. Надеюсь, она почувствует большее желание освободить мой дом, если я заверю ее, что проверил все сам.

– Сожалею, что мы доставили вам столько беспокойства: фактически навязали еще одну подопечную.

Рат подошел ближе, не отрывая глаз от лица Марлены, и она ощутила дрожь во всем теле.

– Я так не думаю, – возразил Рат.

Тат тявкал и прыгал, привлекая к себе внимание, и Марлене пришлось прикрикнуть:

– Успокойся! Сидеть!

Песик зарычал, завилял хвостом, но команду выполнил.

– А хотите знать истинную причину моего прихода сюда, Марлена?

– Конечно.

– Я слышал, как вы вчера сказали миссис Абернати, что собираетесь повидаться с мисс Эверард и заодно проверить, как миссис Додл управляется со своими новыми помощниками.

– Совершенно верно, но пока еще никого здесь не видела. Вы не знаете, куда все подевались?

– Понятия не имею, – пожал плечами герцог. – Я сказал прислуге, что должен внимательно осмотреть каждую комнату в доме, и предпочел бы, чтобы мне не мешали. А еще добавил, что не знаю, сколько времени займет инспекция, поэтому дал им денег и отпустил до полуночи.

Марлена улыбнулась.

– Понятно, но зачем вам это, если…

– Если я все равно не вижу сквозь стены?

Ей нравилось, как его взгляд скользит по ее лицу, зажигая искры желания.

– Вы считали, что я не удивлюсь, увидев вас?

Рат пожал плечами.

– Не знаю. В любом случае я хотел дождаться вашего прихода, потому что мечтал увидеть вас. Одну.

Марлене тоже этого хотелось. Сердце так бухало в груди, что стало трудно дышать.

Рат наклонился, взял собаку на руки и оглянулся на Марлену:

– Я сейчас вернусь, только собачку выведу погулять.

Рат прошел по коридору, открыл заднюю дверь и, выпустив собаку в сад, медленно направился к ней: высокий, стройный и невероятно, просто возмутительно привлекательный. Судя по выражению его лица, он был во власти желания. Марлене тоже больше всего на свете хотелось оказаться в его сильных объятиях. В этот момент она поняла, почему никак не может выбросить его из головы, почему он постоянно занимает ее мысли и мечты, почему, стоит его увидеть, сердце того и гляди выскочит из груди. Она влюбилась, безоглядно, всей душой, хотя отлично понимала, что не должна, тому было множество причин, а главная заключалась в том, что он не должен узнать, кто такая мисс Труф.

Рат подошел к ней, порывисто обнял и с жадностью завладел губами. Поцелуй был долгим и страстным. Ее губы раскрылись, впустив в рот его язык, и он принялся исследовать бархатные глубины ее рта, потом стал покрывать поцелуями лицо. Губы его скользнули вниз по подбородку и шее и вернулись обратно. Марлена с восторгом отметила, что он хотел ее поцелуев ничуть не меньше, чем она – его.