Мэри Патни - Мой любимый шпион

– Да, она с фермы Хилл-Брук, – отозвался Рупер. – С примесью арабских кровей, прекрасно выезжена. Недешево обойдется, если решите оставить ее себе.

Симон усмехнулся.

– Думаю, никаких «если» быть не может. Луна, похоже, так же ласкова, как и красива.

– Да, и хорошо вышколена. – Рупер кивнул в сторону соседнего денника. – А Дьюк, вот этот гнедой жеребец, будет в самый раз для вас.

Симон оглядел жеребца и кивнул.

– Славный малый. Буду с нетерпением ждать близкого знакомства с Дьюком завтра. – Он шагнул к Сюзанне. – Утром вам предстоит убедиться, что ездить верхом на Луне так же приятно, как и смотреть на нее.

– Да, безусловно, – уверенно заявила Сюзанна. – А теперь, наверное, пора вернуться в дом и переодеться к ужину.

– Вот именно. – Симон взял ее за руку и вывел из денника.

Сюзанна одарила конюха сияющей улыбкой, от которой тот заморгал, словно ослепленный ярким солнцем, и воскликнула:

– Спасибо вам, мистер Рупер! Вы прекрасно разбираетесь в лошадях!

Направляясь в сгустившихся сумерках к дому, она взяла мужа под руку.

– Как я рада, что мы поженились, Симон. Теперь я снова чувствую себя молодой.

– И я тоже словно помолодел, но, увы, это всего лишь ощущения: вряд ли их одних хватит, чтобы рассеять мрак прошедших лет.

Сюзанна вздрогнула. Эти слова мужа стали для нее подобием ледяного душа. Мрак прошлого и впрямь был непроглядным.

– Да, вы правы. О, как бы я хотела все забыть и стать прежней!

– И я бы хотел, – тихо откликнулся Симон, когда они входили в дом. – Но дайте время… Время и счастье творят чудеса.

«Как было бы хорошо, если бы он оказался прав», – подумала Сюзанна, передавая мужу накидку. И в тот же миг ей вдруг ужасно захотелось, чтобы они были самыми обычными новобрачными и делали все то, что положено делать новобрачным.

Но едва эта мысль оформилась, как сердце Сюзанны болезненно сжалось – даже сама мысль о физической близости вызывала острое отвращение.

И все же она была в состоянии принимать по ночам теплые объятия мужа… Более того, они ей нравились. Это ведь доброе предзнаменование, не так ли? Как жаль, что она не была в этом уверена.

Расстаться утром с ласковым теплом объятий мужа оказалось непросто, но предвкушение прогулки верхом побудило Сюзанну выскользнуть из-под одеяла. За ночь комната выстудилась, поэтому она тотчас же набросила на плечи теплый халат и сунула ноги в домашние туфли.

Надеясь, что день выдался ясный, она подошла к окну, выглянула наружу – и затаила дыхание при виде белой лошади, проступавшей из тумана, в точности как рассказывал накануне Симон.

Симон же передвигался так бесшумно, что Сюзанна, любовавшаяся белой лошадью, заметила его только тогда, когда ощутила спиной жар его тела. Прислонившись к нему, она сказала:

– Я обнаружила, что наслаждаюсь браком.

Он усмехнулся.

– И я. А день, похоже, обещает быть в самый раз для прогулки верхом.

– Мы можем съездить к той белой лошади? – спросила Сюзанна. – Я хотела бы взглянуть на нее вблизи.

– До нее несколько миль, а вам, пожалуй, в первый день возвращения к верховой езде следует проявить осторожность. – Положив руку ей на плечо, Симон добавил: – Но, пожалуй, посмотрим, как у вас пойдут дела.

Сюзанна кивнула. Слова мужа имели смысл. И ей вновь захотелось избавиться от тревожного ощущения, что дела идут слишком уж хорошо.

К тому времени как супруги оделись и позавтракали, солнце встало. День выдался прохладный и слегка туманный. По пути к конюшне на Сюзанну напала говорливость, и она щебетала без умолку.

Рупер ждал их с уже оседланными и взнузданными лошадьми.

– Подходящий денек для прогулки, – весело объявил он.

Несмотря на все свое нетерпение, Сюзанна все же проверила, надежно ли затянута подпруга. Симон одобрительно кивнул.

– Готовы, миледи?

Он переплел пальцы таким образом, что его ладони образовали подножку, с которой Сюзанне было удобно сесть в седло.

Она поставила ножку в аккуратном сапожке на его ладони, и он подсадил ее в седло. Уселась она грациозно и легко, как пушинка, и улыбнулась мужу, расправляя на ногах складки пышной юбки.

– Когда-нибудь я попробую прокатиться в мужском седле. Раньше мне этого никогда не позволяли.

– Как пожелаете, миледи, – откликнулся Симон. – Но, может быть, сегодня вы ограничитесь дамским седлом, в котором выглядите как принцесса?

Он ничуть не преувеличивал. Новая амазонка Сюзанны – темно-зеленого цвета – прекрасно оттеняла сливочную белизну ее кожи и яркую зелень глаз.

– Льстец! – рассмеялась она. – Так мы едем?

Симон осмотрел гнедого жеребца, знакомясь с ним, проверил подпругу и забрался в седло. Дьюк поначалу немного капризничал, но им двоим не понадобилось много времени, чтобы поладить.

– За конюшней начинается удобная тропа, которая ведет по холмам, – сообщил Симон. – Эта тропа подойдет и для езды галопом, когда вы будете к тому готовы.

– Я уже готова! – Сюзанна пустила лошадь быстрой рысью.

Достигнув тропы, кобылка Сюзанны перешла на легкий галоп, и всадница вполне уверенно держалась в седле. Симон держался позади, наслаждаясь и скачкой, и воспоминаниями о том, как они с Сюзанной катались вместе верхом незадолго до ее первой свадьбы.

Наконец Сюзанна перешла с легкого галопа на рысь. Она смеялась, и ее лицо раскраснелось.

– Восхитительно! Луна – замечательная лошадь! У меня никогда еще такой не было!

Поравнявшись с женой, Симон сообщил:

– Дьюк тоже хорош. Как вы и сказали, у Рупера глаз наметанный, и он был очень рад потратить мои деньги.

– Он потратил их с толком. – Сюзанна запустила пальцы в серебристую гриву Луны. – Обожаю Уайт-Хорс! Я хотела бы остаться здесь навсегда, но полагаю, нам придется вернуться в Лондон и влиться в сообщество эмигрантов.

– Да, верно. Надеюсь, удовольствия это доставит нам больше, чем неприятностей. – Симон оглянулся на дом. – Я уже полон предвкушениями. Давно мне не случалось бывать среди французов, которых я знал с детства.

– Наверное, будет любопытно… – заметила Сюзанна, и повернув к дому, добавила: – Что ж, прогулка вышла чудесная, а теперь я должна все внутри осмотреть вместе с миссис Стэнли.

– У нас обоих есть домашние обязанности. Мне вот предстоит засесть вместе с управляющим за конторские книги, которые ему не терпится показать. Но вечером мы сможем позволить себе такую роскошь, как воплощение еще одной мечты – тихий семейный вечер у камина, а потом – крепкий ночной сон.

Сюзанна в ответ улыбнулась, и Симон подумал, что ему очень повезло с женой и осталась самая малость – совладать с неукротимым вожделением, только и всего.

Вечером, укладываясь в постель, Сюзанна болезненно поморщилась и пробормотала:

– Прогулка верхом была чудесной, но мышцы отомстили мне и теперь нестерпимо болят.

– Если вы ляжете на живот, я смогу массажем немного приглушить боль, – предложил Симон.

– Спасибо!

Сюзанна с готовностью перевернулась и легла ничком поверх одеяла. Ее ночная рубашка обрисовывала плавные контуры спины, ягодиц и ног. Окинув ее по-мужски оценивающим взглядом, Симон прерывисто выдохнул, встал рядом на колени и принялся осторожно массировать ее шею, плечи и спину.

Блаженно вздохнув, Сюзанна расслабилась под его ладонями.

– Не знаю, поможет ли это от боли в мышцах, но ощущения чудесные.

А Симону казалось чудесным ее тело. Он массировал спину жены чрезвычайно старательно, не пропуская ни одного дюйма. Ее округлые и упругие ягодицы, а также бедра и икры, искушали и сулили чувственные наслаждения.

Симон с грустью подумал, что, будь они любовниками, эти минуты стали бы великолепной прелюдией к дальнейшим наслаждениям. Немного погодя он поднял бы подол ее ночной рубашки и…

Он судорожно сглотнул, силясь подавить возбуждение, тотчас же охватившее его при этой мысли. Сюзанна ни за что не согласилась бы на такой массаж, если бы не считала, что он утратил всякий интерес к плотским утехам и теперь способен прикасаться к ней только как друг. А если бы она сейчас увидела его лицо, то ей открылась бы убийственная правда. Но она уже почти засыпала с блаженной улыбкой на устах.

Симон в последний раз провел ладонями по ее ягодицам, затем встал и укрыл одеялом. Потушив огонь в камине, он зажег свечу, поставил ее на столик в другом углу комнаты и лег к Сюзанне под одеяло.

Она перевернулась на бок, спиной к нему. Вскоре дыхание ее замедлилось и выровнялось. Симон мысленно вздохнул. В крови у него по-прежнему бурлило желание, поэтому он не стал прижиматься к жене – только положил руку ей на бедро, лежа на спине, закрыл глаза и стал дышать поглубже, чтобы расслабиться и в конце концов уснуть. Если во сне он даст волю своим плотским помыслам – не важно, лишь бы и впредь удавалось сдерживать их наяву, лежа рядом с женой, с его прелестной женой, с которой он поклялся обращаться как с другом…

Ночью похолодало, и Сюзанна невольно придвинулась к мужу, так что теперь они лежали, прижимаясь друг к другу. Симон уже спал, но даже во сне обнял жену за талию…

Внезапно Сюзанну пронзила паника, и сон моментально покинул ее – она обнаружила, что мужская плоть, горячая и твердая, упирается ей в ягодицы. Тихо вскрикнув, она поспешно выбралась из постели и выпалила:

– Ах, черт! Чтоб вам сгореть в аду!

Ее крик разбудил Симона, и он чуть приподнялся. В свете горевшей на столике свечи он увидел лицо жены. Ее возглас поначалу вызвал у него замешательство, а потом он с ужасом понял, что произошло.

Чертыхнувшись, Симон пробормотал:

– Сюзанна, я…

– Вы солгали! – перебила она. Казалось, она вот-вот разрыдается. – Вы говорили, что плотская близость вас не привлекает. Я ни за что не вышла бы за вас, если бы знала, что это неправда!

Симон потупился и, судорожно сглотнув, сказал:

– Но я не лгал. В то время все мои слова были правдой. Я уже очень давно не испытывал физического влечения к женщине, поэтому считал его давно умершим.

Схватив халат, Сюзанна закуталась в него, но ее по-прежнему била дрожь.

– Еще и трех дней не прошло, а вы… вы… – Она захлебнулась возмущением, не в силах выразить, какие чувства вызвало у нее предательство мужа.

– Поверьте, я не ожидал ничего подобного! – оправдывался Симон. – Тем более так скоро.

Он встал с постели с другой стороны и тоже набросил халат. Теперь между ними была широченная кровать.

– Вы же сказали, что после нашей свадьбы почувствовали себя моложе. Вот и я тоже… Как юноша весной. – Он тяжело вздохнул. – В первую же ночь, которую мы провели вместе, я понял, что желание возвращается. Я был поражен и озабочен, потому что понимал: вы этого не хотите. Но я думал, моей силы воли хватит, чтобы сдерживаться, когда я с вами.

– Ошиблись, значит!

Симон поморщился.

– Видимо, во сне мое тело не подчиняется даже самым строгим запретам.

– Я заметила, – с горечью сказала Сюзанна. – И заявляю об этом не как пугливая девственница, а как женщина, которая слишком часто становилась жертвой мужских домогательств.

Симон снова вздохнул и на миг закрыл глаза; смысл ее слов дошел до него и вызвал душевные муки. Хриплым шепотом он произнес:

– Как я уже однажды говорил, мы можем признать наш брак недействительным. Формальности малоприятны, но возможны, поскольку брак не получил завершения.

Сюзанна уставилась на него в изумлении, какое-то время молчала, потом, запинаясь, пробормотала:

– Но я не хочу… расторгать наш брак. Хочу, чтобы он остался союзом друзей, как мы и договаривались.

– Это уже невозможно, – признался Симон. – Я поклялся, что никогда не стану ни к чему принуждать вас, и сдержу свою клятву. Но это означает, что спать в одной постели мы больше не станем. Я не могу лежать рядом с вами и ничего не чувствовать.

Сюзанна снова вздрогнула. Ей так нравилось лежать с мужем, обнявшись, но теперь… Было ясно, что он не мог поручиться за себя, когда спал.

– Вы правы, – с болью в голосе проговорила она. – Мне ненавистна мысль об отдельных спальнях, но… это единственный выход.

Симон сокрушенно кивнул.

– Да, так и есть. Я ухожу, а вы сейчас же возвращайтесь в постель. Видно же, что вы совсем продрогли. Я разведу огонь.

Муж был прав: она дрожала, – но не только от ночного холода. Не снимая халата, Сюзанна забралась в постель, легла на бок и завернулась в одеяло словно в кокон.

Симон подбросил в камин угля, и огонь быстро разгорелся. Из сундука, стоявшего у кровати, он достал тяжелое стеганое одеяло, развернул его и набросил на Сюзанну, чтобы она быстрее согрелась.

– Спасибо. – Ее взгляд, обращенный на него, был тоскливым: она понимала, что оба они несчастны. – Мне будет недоставать вас в постели.

– А мне – вас. – Его улыбка получилась кривоватой. – Какое-то время наш брак был таким, как мы и хотели. Жаль только, что продолжалось это очень недолго…