Мэри Патни - Мой любимый шпион

Все трое ели в дружеском молчании. Потом пришло время собирать вещи, седлать лошадей и пускаться в дорогу.

Сюзанна думала, что котенок отправился по своим кошачьим делам, но после того как Симон подсадил ее в седло, перед ней внезапно появился пушистый комочек и запрыгнул на ее ногу, уже вдетую в стремя, и принялся карабкаться вверх по штанине, впиваясь крохотными коготками в ткань. Добравшись до колена, он перепрыгнул на седло между ее ног, где и уселся, чрезвычайно довольный собой.

– Кажется, наш отряд разведчиков пополнился новобранцем, – объявила Сюзанна и, не удержавшись, почесала пальцем тощую шейку котенка. – Можно мне взять его с собой?

– Если вы оба этого хотите, – не вижу причин отказывать. Будь у него настоящий дом, он бы здесь не появился. – Симон расстегнул сумку, только что навьюченную на третью лошадь, и достал свернутую рубашку. – Подложи под него, чтобы он ненароком не впился коготками в самые чувствительные части твоего тела.

– Отлично придумано! Коготки у него ужасно острые. – Сюзанна приподняла котенка и посадила на свернутую рубашку. На мягкой ткани он устроился с таким видом, будто готов был скакать верхом весь день. Симон с Сюзанной обменялись улыбками. Кошек любили оба. – Надо обязательно дать ему имя.

– Выбери – и он твой, – усмехнулся Симон, вскакивая на коня.

Сюзанна ненадолго задумалась, потом сказала:

– Пожалуй… Лео. Имя в самый раз для кота.

– Прекрасно: Лео и миледи. Итак, вперед, на север!

Сюзанна с улыбкой кивнула, в надежде, что впереди у них – скучный и ничем не примечательный день, после которого они наконец отоспятся в Брюсселе.

Дорога на север оказалась не просто ничем не примечательной, но и приятной. Солнечным теплым днем природа вокруг была во всем блеске весны, когда до жаркого лета еще далеко. Среди леса всадникам пришлось переходить вброд неглубокую речушку, и на противоположном берегу Симон объявил:

– Мы только что перебрались из Франции в Бельгию.

– Как я рада! – воскликнула Сюзанна. – Может, остановимся, разомнем ноги и перекусим?

– Неплохая мысль. Лошади попьют из реки, и травы здесь вдоволь, чтобы им попастись. – Симон спешился, затем помог Сюзанне. – Как дела у Лео? Не пытался удрать?

– Нет, он, похоже, вполне доволен поездкой. И очень привязался ко мне. В буквальном смысле! – Она приподняла котенка, но тот так крепко впился коготками в подстилку, что и она поднялась вместе с ним. – И расставаться с твоей рубашкой явно не намерен.

– Рубашка старая, так что не жалко пожертвовать ею ради этого очаровательного прибавления в наших рядах.

Сюзанна передала Лео Симону. Свернувшись в клубочек, котенок замурлыкал в его ладонях, потом зевнул, показав острые зубы. К счастью, он был не из кусачих.

Почесав Лео за ухом, Симон опустил его на землю. Котенок шмыгнул под куст, а когда вернулся, вежливо дал Сюзанне понять, что не прочь перекусить.

Она тотчас достала из седельной сумки еду и бросила ему кусочек сыра. Лео с жадностью проглотил его и уставился на хозяйку, надеясь получить еще. После добавочной порции Сюзанна заметила:

– Ну ты и обжора! Так сыр кончится задолго до того, как мы доберемся до Брюсселя.

Симон усмехнулся.

– Его аппетит восхитителен, но прибереги и для нас немножко, ma chérie.

Они устроились на траве, радуясь пикнику. Сюзанна наслаждалась этой мирной трапезой, на время забыв обо всем, даже об опасности. Она украдкой любовалась мужем, теперь уже нисколько не напоминавшим ей Жана-Луи, у которого тонкой позолотой остроумия и шарма была прикрыта непомерная самовлюбленность. При том же росте, сложении и цвете глаз и волос Симон, казалось, излучал спокойную уверенность, тонкий юмор и неподдельную доброту.

Ей нравилась даже легкая небрежность его прически. После еды он дал ей подремать несколько минут, положив ее голову к себе на колени. Рядом с ним она чувствовала надежную защиту, заботу и понимание.

Чем был особенно хорош этот день, так это осознанием, что в Брюсселе на них обрушится молот неминуемой войны. Симона почти наверняка отправят с очередным опасным поручением, город наводнят солдаты – как ветераны, так и новобранцы, – а женщинам останется лишь ждать и тревожиться. В том числе ей, Сюзанне. Поэтому она не желала упускать ни единого момента простых жизненных радостей и старалась бережно сохранить их в душе и в памяти.

Слишком скоро Симону пришлось разбудить ее поцелуем в висок.

– Пора в путь, миледи, в конце которого, надеюсь, нас ждет сытная еда, горячая ванна и широкая удобная постель.

– Даже не знаю, что из перечисленного звучит особенно заманчиво! – Сюзанна подняла голову с коленей мужа и подставила ему губы для страстного поцелуя.

Он крепко обнял ее, продлевая поцелуй, и прижал к себе. У него были чудесные губы – необычайно чувственные.

Когда они, наконец, оторвались друг от друга, оба задыхались.

Поднявшись на ноги и протягивая руку жене, Симон заметил:

– Кажется, ты оправилась после вчерашнего быстрее, чем я мог ожидать.

– У меня большой опыт – надо же было как-то избавляться от воспоминаний о тех ужасах, что я пережила в мужских руках. – Сюзанна помедлила, подыскивая верные слова. – К тому же теперь у меня есть ты, и ты понимаешь, чем вызвана моя убийственная ярость. Благодаря тебе я лучше понимаю саму себя, а это значительный шаг на пути к исцелению.

– Хорошо, что я смог хоть чем-нибудь помочь, – тихо проговорил Симон.

– Ты даже не представляешь, как велика эта помощь, – сказала Сюзанна и решительно добавила: – А теперь надо поспешить в Брюссель, пока у нас не кончился сыр!

Рассмеявшись, Симон помог ей сесть в седло и посадил к ней на колени малыша Лео. Вскоре после этого привала они достигли пересечения дорог на Шарлеруа и Брюссель и прибавили ходу. Скачка продолжалась весь день, но Сюзанне все равно казалось, что Брюссель появился впереди слишком быстро и этот чудесный день рядом с Симоном закончился.

Хорошо еще, что им хватило сыра на всю дорогу до Брюсселя.

Когда уставшие, оба в дорожной пыли, супруги вошли в дом, к ним навстречу один за другим сбежались все его обитатели, но одними из первых показались Морис и Джексон.

– Лошадьми мы сейчас займемся, но прежде скажите, сэр, какие вести, – поспешил с расспросами Морис.

– Бонапарт определенно собирает армию, но пока еще не ясно, когда и куда ее направит, – ответил Симон. – Вполне возможно, что в Бельгию.

Из гостиной вышли Филипп и Мари. Филипп хоть и опирался на трость, но шел довольно быстро. И выглядел значительно окрепшим. Мари, увидев Сюзанну, с удивлением проговорила:

– А вы знаете, что у вас на плече сидит кошка?

– Разумеется, знаю, – с приветливой улыбкой отозвалась та и почесала котенка за ухом. – Его зовут Лео. Это деревенский кот, который решил перебраться в город.

– Филипп, мне надо поговорить с вами и Мари, – сказал Симон. – Нет-нет, незачем волноваться. Плохих вестей нет. Дайте нам только время вымыться и переодеться, и мы обсудим за ужином все, что узнали.

Появившаяся с опозданием Дженни в ужасе воскликнула:

– Мадам, ваша одежда!.. – И она уставилась во все глаза на мешковатую и запачканную в дороге мужскую одежду госпожи.

– Пришлось путешествовать быстро. – Сюзанна скорчила гримаску. – И вообще добраться до Франции оказалось гораздо проще, чем выбраться оттуда. Но, как видите, с нами все в порядке. Надеюсь, вы любите кошек, Дженни.

– А как же!.. Какой крошечный и худющий! Представляю, как ему не терпится побывать на кухне и подкрепиться. – Дженни почесала Лео за ухом и сняла с плеча Сюзанны так ловко, что котенок даже не успел выпустить когти. – Мне надо заняться вашей ванной и помочь переодеться, – добавила Дженни. – Мадам Морис, вы любите кошек?

Дождавшись утвердительного ответа, Дженни передала Лео супруге Мориса.

Мадам Морис, пристроив Лео на своей пышной груди, ласково заворковала:

– Сейчас ужин приготовлю и накормлю этого маленького негодника.

Проводив взглядом мадам Морис, Симон невольно улыбнулся. Было совершенно ясно, что на новом месте Лео будет жить припеваючи. Вслед за женой Симон зашагал вверх по лестнице – мыться и переодеваться. До вечера было еще далеко.

Ужин, приготовленный мадам Морис, был необычайно вкусным и сытным – подали тушенную в пиве говядину с овощами, а также пиво в кружках, чтобы запивать еду. Симон сказал себе, что надо будет непременно поблагодарить Киркланда за такой удивительный дом – уютный, с прекрасной кухней и приветливыми обитателями, весьма сведущими в шпионских делах.

Филипп изводился от волнения, поэтому Симон постарался избавить его от лишнего ожидания. Немного приглушив свой волчий аппетит, он сообщил:

– Вести в основном хорошие – начиная с того, что Шато-Шамброн ваш. Граф завещал его именно вам, своему «любимому сыну», как сказано в завещании.

Филипп судорожно сглотнул, и Симон понял, что эти слова значили для молодого человека так же много, как и наследование собственности.

– Но не титул, – негромко произнес Филипп. – Я родился вне брака, да?

– Да, – подтвердила Сюзанна. – Титул должен перейти к Симону. Но вы были единственным ребенком Жана-Луи. Он любил вас и прекрасно обеспечил на будущее.

Симон считал, что Жан-Луи мог бы уделить воспитанию Филиппа больше сил и времени, но все же не оставил сына ни с чем – явное свидетельство заботы со стороны человека, предельно эгоистичного по натуре. И в этом его решении явно чувствовалось влияние великодушного месье Мореля.

Симон передал Филиппу его экземпляр завещания и продолжил:

– На этом хорошие вести не заканчиваются. Имеется также внушительное денежное наследство. Весьма неудобным образом оно сейчас находится в Лондоне, но как только политическая обстановка наладится, вы сможете перевести ваши деньги сюда, если пожелаете. Настоятельно советую вам и впредь обращаться к месье Морелю в делах, связанных с поместьем и финансами. Он и его семья на протяжении жизни нескольких поколений служили Дювалям. Лишь благодаря его уму и честности ваше наследство уцелело.

Симон протянул молодому человеку выписку из банка. Взглянув на колонку цифр, Филипп в изумлении присвистнул. Мари заглянула ему через плечо и воскликнула:

– Целое состояние!..

– Его не хватит, чтобы жить на широкую ногу, как жил Жан-Луи, – пояснила Сюзанна. – Но в этом, возможно, нет необходимости. Ведь при разумном подходе этих денег будет достаточно, чтобы привести поместье в порядок.

– Столь же настоятельно рекомендую вам бросить замок, – сказал Симон. – На его ремонт скорее всего уйдут все доставшиеся вам деньги.

– Но Шато-Шамброн веками был домом графам де Шамбронам, – с грустью в голосе проговорил Филипп.

Мари накрыла ладонью его руку.

– Это же просто дом, mon chéri. А жить в развалинах ужасно неуютно! Гораздо важнее сейчас обзавестись скромным домиком, и пусть остальные деньги пойдут на посевы, посадки и так далее… – Она улыбнулась мужу. – Нам с тобой нужен только дом – чистый и уютный. Это несравненно лучше, чем сгоревший дворец.

– Ты абсолютно права.

Филипп с явным сожалением мысленно отказался от дома, о котором мечтал с давних пор, и взглянул на Симона.

– Можно перевести мне деньги, необходимые для весенних работ в поле, пока еще не слишком поздно?

Симон покачал головой.

– Перевод потребует времени, а поля ждать не станут. Но не беспокойтесь. Поскольку я уже успел познакомиться с брюссельскими банкирами, я дам вам авансом сумму, которой хватит, чтобы приступить к полевым работам немедленно. А вы вернете мне деньги, когда получите доступ к своему наследству.

Филипп крепко сжал руку Мари и, снова посмотрев на Симона, с озадаченным видом пробормотал:

– Почему вы так щедры к нам? Ведь при первой встрече я целился в вас из ружья…

– Вы защищали то, что вам дорого. На вашем месте я поступил бы так же. Мы с вами – одна семья, как я уже говорил. А родичи должны помогать друг другу.

Сюзанна в задумчивости проговорила:

– Решать, конечно, вам, но я на вашем месте поскорее отправилась бы в поместье с повозкой, груженной инвентарем и семенами. Вы ютились в руинах и были больны, потому и не успели повидаться ни с кем из местных. А среди них наверняка остались те, кто работал в поместье в прежние времена и был бы рад снова получить работу.

– В больших поместьях обычно есть коттеджи для работников и арендаторов. А как в Шато-Шамброне? – спросила Мари. – Думаю, нам на первое время подошел бы какой-нибудь из этих домов.

– Да, в поместье было несколько таких домов, – подтвердила Сюзанна. – Я бы посоветовала поискать тот из них, который в настоящее время не занят. И следует проявить понимание и щедрость ко всем бывшим арендаторам и работникам, которые ухаживали за полями и скотом в поместье после того, как Жан-Луи бросил его. Обойдитесь с ними деликатно, и они, думаю, вознаградят вас преданностью. А Жану-Луи был свойствен… чрезмерный аристократизм.