Бронебойные фашистские танки въезжали в город на больших скоростях. В воздухе раздался первый выстрел со стороны немцев. Русский главнокомандующий шестого батальона, генерал пехотного подразделения Анатолий Карасёв, тотчас же выдал приказ о блокаде центрального здания обороны. Русские солдаты незамедлительно шли в бой. Начиналась сильная схватка, в которой, как позже выяснилось, погибло более сорока тысяч русских солдат и около семидесяти тысяч немецких оккупантов. Крики и мольбы о помощи доносились с разных сторон. Немцы брали пленных, и это зрелище было ужаснее чем рядовые выстрелы. Невысокая женщина среднего возраста, мчалась напрямик к своему одиннадцатилетнему сыну, который в одиночестве сидел в сыром подвале. Она несла ему немного еды, как вдруг сзади раздался выстрел оружия. Она обернулась и увидела перед собой громадный танк, испачкавшийся в пыли. Позади него бежало десять солдат. Они кричали и размахивали руками, но ни одного слова бедная женщина так и не поняла. Двое немцев подбежали к ней и схватили её за руки, затем поволокли её к какому-то автомобилю, в котором уже находилась пара пленных. А её сын, смирно сидевший в подвале, даже не подозревал о том, что любимая мама, несущая ему кусок хлеба, больше никогда к нему не вернётся. Бедный мальчик остался совершенно один, не зная, что же будет дальше. Таких случаев было много. Ожесточённая схватка перерастала в насилие. И хотя немцы были ошарашены тем, что Москва подготовилась к их визиту, сдаваться они были не намерены. Крики доносились отовсюду. Время приближалось к полудню, а подытоживать было ещё нечего, ведь военные действия были в самом разгаре. К этому времени Эрих и его товарищ по службе Йохан Шрайер должны были проникнуть к главному центру городского управления и поджечь его, но парни где-то запропастились. Всё это было дело рук Эриха, ведь он единственный кто знал, что охрана будет стоять повсюду и поджигать центр не имеет смысла, ведь задуманному всё равно не суждено осуществиться. Эрих отвлекал Йохана, как только мог, в итоге он специально завёл его на другую дорогу, которая вела к озеру, но никак ни к центру управления. Он ссылался на то, что заблудился, и парни вместе стали искать другой путь, опасаясь того, что русские солдаты найдут их. Советская армия не теряла времени даром. Ещё прошлой ночью они расставили сотни ловушек и капканов, чтобы поймать врага. Воздушная авиация сбрасывала на землю взрывчатки, благодаря которым фашистская армия сокращалась на глазах. Немцы держались стойко. Их безусловно подкосил факт о том, что вся запланированная операция была рассекречена, но они продолжали бороться, применяя свои самые крайние меры. Непонятным оставалось лишь одно, каким образом вся Москва узнала о безупречном плане Гитлера. Кто же предал свою родину и сдал себя с потрохами?! Никто не знал о мотивах лазутчика.

Таня сидела в засаде уже несколько часов. Изнемогая от страха и усталости, она всё больше и больше начинала переживать за Эриха, который не спешил появляться в назначенном месте. Центр управления был окружён офицерами и рядовыми бойцами, которые держали в руках перезаряженные автоматы. Таня понимала, что оставаться здесь дальше, будет глупо, ведь очевидно, что Эрих не придёт, а значит всё это время было потрачено впустую и Таня могла бы спасти десятки человеческих жизней. Ползком она стала пробираться через деревья, стараясь, чтобы даже свои её не заметили. Спустя пару минут она встала на ноги и со всех сил побежала вперёд. Вдалеке слышался свист пуль, поднимая голову можно было увидеть струящийся дым, при виде которого замирало сердце. Таня вбежала в небольшой переулок между тремя старыми общежитиями. Запыхавшаяся девушка остановилась, чтобы отдышаться и унять лёгкую боль в правом боку. В переулке было безлюдно и тихо, наверно потому, что сама улица давно была непригодной для жилья, а с приходом войны она и вовсе опустела. Откуда-то сзади послышались грубые мужские шаги. Испугавшись, Таня забежала в подъезд и прикрыла за собой деревянную дверь. Навострив свой слух, она пыталась понять о чём идёт речь, но у неё ничего не получалось. Двое мужчин говорили на немецком, не подозревая о том, что за ними наблюдает малолетняя русская санитарка. Одним глазом Таня подглядывала через узкую щель. Мужчины привлекали её взгляд с ног до головы. Оба они были одеты в военную форму. Один из них был среднего роста, худощавый, со светлыми усами и бородой. Другой был немного выше, полноват, с большими и сильными руками, в одной из которых держал оружие. На его лице был небольшой шрам волнообразной формы. Густые тёмные брови были нахмурены. Он размахивал своими кистями и грубо разговаривал со своим собеседником.

– Wie viele Handgranaten haben wir noch? (Сколько ручных гранат у нас осталось?)

– Ungefähr zehn. (Около десяти)

– Sehr wenig. Wo ist Colonel Wigman? (Чёрт, это очень мало. Где сейчас полковник Вигман?)

– Ich weiß nicht. (Я не знаю.)

– Du hast mich belogen, Herr Shtolcman! (Ты подставил меня, господин Штольцман!)

– Warum? Ich weiß nicht, wer von unserem Plan erzählt. (Почему? Я действительно не знаю, кто рассказал о нашем плане.)

– Ich auch. Warum ist die Steuerzentrale nicht verbrannt? (Я тоже не знаю. Объясни почему центр управления до сих пор не сожгли?)

– Ich weiß nicht, wo Erich Remer und Johan Schreyer. (Я не знаю где сейчас находятся Эрих Ремер и Йохан Шрайер. Они должны были это сделать пару часов назад.)

– Stopp! Sie konnten es jemandem sagen? (Остановись! Они могли рассказать кому-нибудь о нашей операции?)

– Ich denke nicht. (Я так не думаю. )

– Sonderbar! (Странно!)

– Letzte Nacht Remer war nicht in der Zentrale. (Хотя, подождите…Прошлой ночью Ремер не ночевал в нашем штабе, а появился лишь утром.)

– Wo war er? (Где он был?)

– Niemand weiß. (Никто не знает.)

– Beschießen Remer und Schreyer! (Передай Вигману, что я отдаю приказ расстрелять Ремера и Шрайера)

– Grund? (Причина?)

– Sie sind Verrätern. (Будем считать, что они предатели)

– Wenn es sie nicht? (Если это всё– таки были не они?)

– Kein Unterschied! (Без разницы! Они всё равно подставили нас, не выполнив своё задание.)

– Еs gemacht wird! (Будет сделано! Я прослежу, чтобы по возвращению их расстреляли.)

Старший сержант Штольцман всегда был у всех на побегушках. Вот и сейчас, в очередной раз, он столкнулся с рядовым приказом, который не имел права оспаривать. На этот раз Штольцман всё равно промолчал бы, даже если бы на кону была его собственная жизнь, а всё потому, что говорил он не просто с человеком, а с самим Вильгельмом Кейтель. Фельдмаршал, начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии, правая рука самого Адольфа Гитлера. Идти вразрез с мнением такого человека было просто на просто глупо. Штольцман, подобно дворовой собачонке согласился с его приказом и прямиком направился к Вигману, а Кейтель тем временем достал из кармана толстую сигару и закурил её, плавно направляясь в противоположную сторону, где его ждала собственная чёрная машина с личным водителем.

Всё это время Таня находилась в пустом тёмном подъезде, подглядывая в щель за происходившим. От ужаса она прикрыла рот руками и, хотя ни единого слова она не поняла, она отчётливо слышала имя «Эрих Ремер», которое не давало ей покоя. «Что же такое они от него хотят? Почему эти двое говорили на повышенных тонах? Всё это более чем странно. Я срочно должна найти своего Эриха, чтобы поговорить с ним обо всём.» Таня была напугана тем, что только-что видела собственными глазами. Ей дико хотелось увидеть Эриха, обнять его, знать, что с ним всё в порядке. Она просто не представляла где же его искать. Не придумав варианта лучше, Таня решила бежать обратно к девочкам, которые находились в заброшенной местной больнице, в паре километров отсюда. На свой страх и риск, безоружная Таня пошла на встречу своему врагу. Пара километров казалась целой бесконечностью, которую ни каждый сумеет преодолеть.

Вечерело. День начинал подходить к концу, а развязавшиеся бои не прекращались ни на минуту. Разгромленная Москва держалась из последних сил. Было страшно подумать о том, сколько жертв принесла эта чёртова схватка. Сдаваться был не намерен никто. Час от часу был нелегче. Фашисты наступали со всех сторон. Подкрепление не заставило себя долго ждать. Таким образом к семи часам вечера, в город вошли Нюрнбергские войска. Это была тяжёлая артиллерия, с которой ни каждый мог справиться. Девчонки из санитарной дружины, по-прежнему, находились в одном из полуразрушенных зданий городской площади. Укрываясь там от поднявшегося ветра, они возвращали к жизни тяжело раненных советских солдат. Семь молодых ребят лежали на цементированном полу и едва подавали признаки жизни. Самым юным среди них был пятнадцатилетний мальчишка, который проявил свою храбрость и мужественность, покинув родительский дом для того, чтобы защищать свою мать и младшую сестрёнку. Он лежал не шевелясь, слегка делая прерывистые вздохи, а на теле его были явные следы огнестрельного оружия. Оля Жукова и Аня Петрова оказывали мальчишке помощь первой необходимости. Искусственное дыхание, обработка и перевязка ран – всё это было необходимо для того, чтобы юный герой выжил. Пока они осторожничали с хрупкими костями солдата, другие девчонки в быстром темпе, применяли свои медицинские навыки на других бойцах. Таня стояла у шаткого окна, которое при каждом сильном порыве ветра открывалось и вновь закрывалось. Она до сих пор не могла поверить, что с такой лёгкостью нашла своих девочек в этом огромном городе. В течении часа Таня бежала, куда глядели её глаза. Она пряталась от любого прохожего, будь то старушка, ребёнок, русский солдат или фашист с гранатой. Оставаться незамеченной было само-собой тяжело, ведь не было такой дороги, где царило бы полное безлюдье. Наверное, Таню спасла счастливая случайность, ведь она знала в какой стороне находилась заброшенная больница, поэтому с такой уверенностью стремилась в верном направлении. Она добросовестно выполняла свою работу, пытаясь не оставить ни единого раненого без внимания, однако все мысли её были заняты совершенно другим. Таня страшно волновалась за Эриха и испытывала дурное предчувствие. Мысль о том, что он не явился к ней на встречу, не давала ей покоя, а подслушанный разговор немецких генералов ещё больше усугублял ситуацию. Она не знала где он сейчас, всё ли с ним в порядке и что вообще от него хотят те люди, но одно Таня знала точно – ей необходимо найти его во что бы то не стало. Но страх выбежать в одиночку и попасть под обстрел, был сильнее чем она могла представить. «Нет, Эрих никогда бы меня не бросил. Я точно знаю, что он пошёл бы за мной и в огонь, и в воду! А я? Я сижу сложа руки и даже не пытаюсь его найти. А что если он ранен? Вдруг он попал под обстрел или застрял в каком-нибудь окопе. Нет, я не смогу ждать пока он сам вернётся, я должна найти его прямо сейчас. Боже, как же страшно выходить на улицу. Начинает темнеть, ветер вовсю свищет, а бои всё никак не прекращаются. Что если попросить Шурку пойти со мной? Знаю, знаю! Она и так винит Эриха во всех моих бедах, а тут я ещё её за собой тянуть буду…Но другого выбора у меня нет. Я попрошу её шагнуть со мной в неизвестность, а там будь, что будет!»

Глаза у Тани были на мокром месте. Она развернулась от окна и подошла к Шуре, сидящей в углу и перебинтовывающей собственную руку, которую она порезала о стекло. Шура подняла своё веснушчатое лицо и посмотрела на взволнованную Таню, которая не знала с чего бы начать разговор.

– Эй, тебе чего?

– Шурочка, милая, я прошу тебя выслушай меня до конца…

– Так-так-так! Не вздумай сказать, что дело опять твоего Эриха касается.

Таня переглянулась по сторонам и убедилась, что их никто не слышит. Все девочки были заняты собственными делами, да и находились они вдали от угла, в котором сидела Шура.

– Касается, миленькая! Мы должны были с ним встретиться сегодня, но Эрих не явился. Я ждала его так долго, извелась вся, переживать вовсю начала…

– Ах! Хочешь знать моё мнение? Забудь его пока с ума не сошла.

– С ума я сойду, если не буду знать, что с ним всё в порядке. Я ждала его, ждала, а он даже спустя пару часов не пришёл. Эрих никогда бы не забыл о нашей встрече, значит у него была веская причина, чтоб не прийти. И потом, пока я направлялся к вам, услышала один странный разговор. Двое немецких генералов говорили между собой, и я отчётливо слышала, как они произносили имя Эриха и ещё какого-то парня. Не поняла я вовсе смысла разговора, но уж больно не спокойно мне на душе!

– Во дела! Думаешь он в передрягу попал?

– Не знаю, но боюсь, как бы не случилось чего. Пойдём со мной, прошу тебя!

– С чего я должна помогать тебе найти какого-то фашиста?

– Прекрати! Ты же знаешь, что я люблю его, тем более он не такой! Ну Шурочка, ты же моя лучшая подруга! Кто как ни ты поможет мне?

Шура томно вздохнула и поменялась в лице. С одной стороны, она не приветствовала Таниной опасной затеи, но с другой стороны к ней в голову закрадывалась мысль, а что, если ребята действительно любят друг друга? И потом, друзья всегда должны помогать.