– Ладно, твоя взяла! Куда идти то хоть знаешь?

– Нет! Но помню недавно, Эрих рассказывал мне, что рота его солдат сильно любит дорогу через Невский проспект. Уж больно нравится им, что на ней преград мало, а домов много! Может он сейчас там, как думаешь?

– Ох, не разбираюсь я в их нацистских замашках. И что мы без оружия туда нагрянем?

– У нас есть выбор?

– Чего не сделаешь для тебя, Танька! Вот всю жизнь мне должна будешь.

– Спасибо, Шурочка!

– Только девочкам скажем, что мол срочно идём на помощь одному русскому генералу. Дай Бог, чтобы за нами никто не увязался.

– Так и сделаем!

Осторожными движениями Шура перерезала тонкую нитку бинта на своей руке. Обе девушки взяли свои медицинские сумки и накинули плащи поверх своих белых халатов. Шура дала командование сидеть в больнице до полуночи. Девочки стали расспрашивать куда они с Таней направляются, но Фролова вошла во вкус командирши. Насупив свои брови, она дала приказ ждать рассвета, ведь выходить на улицу было уже слишком опасно. Ветер становился всё сильнее и сильнее. Небо, которое давно уже было затянуто тучами, начинало проливать на землю мелкие капли дождя. Никто не решался вступить в перепалку с Шурой, поэтому девочки пообещали выполнять все указания старшей медсестры. Таня и Шура перекрестились на дорогу и выбежали из старой больницы. На улице и впрямь было холодно. Мелкий дождь шёл так быстро, что уже через пару минут на дорогах появились первые глубокие лужицы. Страх полностью охватывал их, а дорога, ведущая в неизвестность, омрачала их ещё больше. Где-то вдалеке были слышны звуки выстрелов. Сквозь темнеющие улицы виднелись роты, бегущих куда-то солдат. «Огонь, огонь!» – слышалось со всех сторон и тут же раздавались пушечные выстрелы. Девочки срезали свой путь при первой же возможности, однако добраться до Невского проспекта было не так уж и просто. Проблема заключалась в том, что находились они сейчас на другом конце города и пройти пешком такое большое расстояние было им не под силу. Дождь, ливший всё сильнее и сильнее, превращал их дорогу в сущий кошмар. Холодная вода попадала прямо в лицо. Тело мёрзло, идти не было сил. В воздухе смешивалась дюжина разных запахов. Здесь витал аромат прибитой пыли, лёгкий аромат чистой воды перемешивался с запахом крови, который был повсюду. Дышать было трудно, особенно тогда, когда девочки резво прятались от идущих им навстречу солдат. Усталость одолевала отважных девочек. Всё, казалось бы, нормальным, если бы они точно знали, что встретят Эриха на Невском проспекте, но гарантировать этого никто не мог. С каждым шагом опасность становилась всё ближе и ближе, ведь они напрямую шли в местность, где обитают немецкие захватчики, яро жаждущие забрать кого-нибудь в плен, а ещё лучше на месте пристрелить. Таня и Шура остановились посреди дороги. Вокруг были холмы и мокрая земля, которая из-за дождя превращалась в настоящее болото. Поблизости никого и ничего не было. Пустое место являлась ничем иным, как следствием войны. Ещё утром, именно здесь располагалась местная школа, а сейчас её и след простыл. Советская армия сама уничтожила её, ведь скидывая воздушные бомбы на бегущих внизу немцев, она не могла не задеть собственное здание. Одно радовало – пострадавших там не было! Теперь разрушенные стены, обвалившаяся крыша и разлетевшиеся на куски стёкла, по праву можно было назвать грудой развалин. Девочки остановились прямо под проливным дождём, укрыться в этом разрушенном месте, было просто негде.

– Я устала, Таня…Не могу идти дальше!

– Шурочка, я тоже устала, но мы должны продолжить путь. Ой, чувствует моё сердце, неладное что-то творится с Эрихом.

– Мы рискуем собственными жизнями, не зная толком, в верном ли направлении мы идём!

– В верном, в верном! Я чувствую, он точно на Невском проспекте. Пойдём скорее, я и так промокла вся до ниточки.

– Я тоже промокла! Ох, подруга, считай простуда нам обеспечена.

Шура выкрутила свои рыжие волосы и принялась догонять Таню, которая ринулась вперёд, разбрызгивая лужи под ногами. Впереди начиналась каменистая дорога. От небесной воды, каждый камушек намокал и бежать по такой дороге становилась ещё тяжелее. Ноги скользили и разъезжались в разные стороны, держаться было совершенно не за что. Перемешавшись с пылью, белые халаты девочек становились серыми. Плащи были мокрыми и пахли сыростью. Не обращая внимания на боль в области поясницы, Таня бежала вперёд. Её карие глаза смотрели сквозь льющиеся капли дождя, а розовый язык облизывал пухлые губы от волнения. Всё дальше и дальше отдаляясь от заброшенной больницы, на улице становилось тихо. Поблизости не было ни танков, ни военных машин, ни солдат с автоматами. Это радовало, ведь бежать вперёд, не прячась ни от кого было однозначно легче. После маленькой остановки у разрушенной школы прошло около двадцати минут. На небе начинало сверкать. Ужасающие вспышки молнии слепили глаза, но девочки уже ничего не боялись. Они добежали до небольшого озера, которое завораживало взгляд. Оно было таким холодным и одиноким, что казалось никто не остался бы равнодушным. Грозные капли, падающие сверху прямо в воду, создавали небольшие разводы, на которые можно было любоваться долгое время. Кристально-чистое озеро, средней глубины, стояло непоколебимо, и казалось, что никакой ветер не сможет расплескать его дальше своих берегов. Это уединённое место окружали деревья, замёрзшие от непогоды. Давно осыпавшиеся листья лежали у подножья деревьев, а ветки качались от ветра, ударяя друг друга со всей силы. Таня и Шура остановились, чтобы немного отдышаться. Бежав без остановки под проливным дождём, они сильно напрягли свои лёгкие. Где-то рядом раздался шелест деревьев, а позже послышались чьи-то шаги. Девочки ни на шутку испугались.

– Таня, прячемся скорее вот за то дерево!

– Угу!

Переглянувшись друг на друга, Таня и Шура спрятались за широкий ствол старого дуба, который за долгие годы разросся в разные стороны. Девочки замерли в страшном ожидании, но к ним никто не подходил.

– Мне так страшно, Шурочка! Посмотри кто там идёт.

Плавными движениями Шура отодвинулась в сторону и осторожно принялась смотреть откуда же был шум. Поблизости никого не было. Шум дождя и ветра не давал возможности прислушаться к окружающей среде в полной мере.

– Я никого не вижу.

Шёпотом произнесла Шура и посмотрела своими большими глазами на Таню. Та тяжело вздохнула и упёрлась головой о дерево. Сердце билось так, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Она уже было хотела предложить Шуре продолжить их путь, пока окончательно не стемнело, как вдруг Шурка произнесла:

– Подожди, подожди! Я кого-то вижу! Это…немцы.

– Ну всё, милая! Мы попались!

– Да погоди ты. Рано ещё сдаваться. Из-за этого ливня мне совершенно ничего не видно, но одну могу сказать точно, они далеко от нас! Вот, стоят там возле озера.

– Сколько их?

– Четверо вроде. Других не вижу.

– Вооружены?

– Ещё как! Да тихо ты, а то и нас сейчас засекут. Выглянь лучше сама посмотри, а не вопросами меня заваливай.

Таня тихонько развернулась и высунула свою голову из-за дерева. Она никак не ожидала встретить кого-то именно в этом месте, ведь рядом с озером всегда было безлюдно, особенно сейчас, когда практически все находятся в центре города и бежать вглубь не имеет смысла. Однако девушка крупно ошибалась. В пятнадцати метрах от неё стояло четверо человек. Таниному удивлению не было предела, когда двоих из них она узнала. Одним из четверых был тот самый худощавый, со светлыми усами и бородой, которого Таня видела сегодня утром. Вторым человеком, которого она узнала был Эрих! Её сердце замерло так сильно, что казалось будто оно и вовсе остановилось. Она с ужасом вновь спряталась за дерево и потянула Шуру за плащ.

– Шурочка! Это Эрих!

– Что? Который из них?

– Вон тот, высокий с широкими плечами, который нахмурился сейчас.

– Интересно! И что же они тут делают?

– А я думаешь знаю, милая? Шура, мне так страшно. Я так хочу к нему.

– Я бы тебе не советовала…

Таня взглянула Шуру и ужаснулась. Такого страха в её глазах она давно не видела. Шуркины глаза стали круглыми, словно две большие монетки. Она резко схватила Таню за одну руку и как можно сильнее сжала её в своей.

– Что ты делаешь? Мне больно.

Таня догадалась, что наблюдать за происходящим может быть ещё опаснее, чем самовольно сдаться и выбежать на встречу врагу. Она заново высунула свою голову из-за дерева и увиденная ею картина, стала настоящей катастрофой.

Четверо немецких военных совсем не были похожи на старых приятелей. Мужчина с бородой и усами, полковник Штольцман, держал в руке толстую верёвку, с обратной стороны которой были привязаны Эрих и его товарищ Йохан. Их руки плотно прилегали друг к другу и были обмотаны режущей верёвкой. Солдаты имели бледный вид, который нельзя было не заметить, даже находясь под проливным дождём. Второй мужчина был моложе Штольцмана и больше смахивал на рядового солдата, чем на командира. Его китель был испачкан чем– то чёрным и по всей видимости липким. Он держал в руке огромный автомат немецкого производства, МР– 18. Рядом лежал потрёпанный рюкзак, в котором находились патроны, ручные гранаты и прочий снаряд. Картина была поистине ужасающей. Полковник Штольцман подошёл к солдатам и принялся развязывать тугую верёвку. Танины руки затряслись, она не понимала почему свои взяли в плен своих же! Из-за шума ливня, девочки не слышали о чём говорят солдаты, а их незнание языка ещё больше влияло на ситуацию. Тем временем, Эриху тоже приходилось не сладко. Он до последнего сохранял сдержанное лицо, как настоящий солдат и казалось, что ему совершенно не страшно. В отличии от него, Йохан Шрайер вёл себя встревоженно, пытаясь кому-то, что-то доказать.

– Es ist nicht unsere Schuld. (Это не наша вина.)

Полковник Штольцман вёл себя вальяжно. Он совершенно был не похож на того человека, которого Таня видела утром. Тогда он выглядел жалким, подчиняющемся приказам главнокомандующего, а сейчас он сам строил из себя командира.

– Ist mir egal. (Мне всё равно.)

Эрих был спокоен до того момента, пока МР-18 не зарядили. Как только в воздухе раздался пробный выстрел, Эрих разнервничался. Он и его друг были безоружны, поэтому единственным способом изменить свою ситуацию был разговор, который Штольцман и его помощник Линкольн не желали начинать. Эрих заметно побледнел.

– Johan ist nicht schuldig. (Йохан не виноват. Это моя вина)

– Wirklich? Du bist ein Verräter? (В самом деле? Ты считаешь себя предателем родины?)

– Ja! Ich bin ein Verräter. (Да! Я один из предателей.)

– Lincoln, Shoot! Wir werden nicht zu hören Remer und Schreyer. (Линкольн, стреляйте! Мы не будем слушать Ремера и Шрайера.)

– Sehr Gut! (Хорошо!)

Нежелание вести дальнейший разговор и откровенное признание Эриха сделали своё дело. Перепуганный Йохан смотрел на Эриха и тихо ненавидел своего друга за то, что он его подставил. А недалеко от них находились девочки, которые так же боялись того, что сейчас произойдёт. Громыхал гром, раскаты молнии устрашали абсолютно всех. Последними мыслями Эриха, были о мысли о его возлюбленной. Он так боялся, что больше никогда не увидит Таню. Руки дрожали, всё тело изнемогало от боязни и напряжения. Парень даже не подозревал того, что его любимая рядом с ним даже в этот тяжёлый момент. Линкольн приказал солдатам встать в паре метров друг от друга. Разведчики выровнялись в прямую линию и приготовились к самому страшному. Линкольн нацелил автомат на Йохана и прищурил один глаз.

Таня и Шура стояли едва дыша. Все прошлые мысли остались позади. Наконец к ним пришло осознание того, что Эриха и его товарища в чём-то подозревают и сейчас ребята понесут своё наказание. Так было принято у всех, предателей родины расстреливали без сомнений, а Эриха и Йохана как раз считали таковыми.

– Нет, пожалуйста! Шура, скажи, что всё обойдётся? Я умоляю тебя, Шура.

В дрожащем голосе Тани был слышен страх и отчаяние. Она закрыла свои глаза и закусила нижнюю губу. По щекам потекли горячие слёзы, которые перемешивались с холодным дождём.

– Я ничего не могу обещать, Танечка! Ты только не кричи, я прошу тебя!

– Почему? Почему Эрих? Я должна подойти к нему, я не брошу его.

– Ты спятила, Иваненко? Они убьют нас всех, какой в этом смысл?

– А какой смысл жить без него? Ради чего?

– Ради всех остальных. Ты – боец! Нельзя сдаваться. Закрой глаза и вспомни, что-нибудь хорошее!

Шура схватила Таню за руку, и та почувствовала всю её доброту и преданность. Ей было приятно, что Шура сейчас рядом с ней. Теперь она поняла, что та никогда не была предательницей, наоборот боялась за Таню и желала ей добра. Таня закрыла свои глаза. Она слышала, как пульсируют её нервы. Каждая клеточка тела разрывалась на части. Раздался выстрел!

– Нет, пожалуйста!

Тихо шепнула Таня, и Шура прикрыла её рот ладонью. У неё и у самой наворачивались слёзы на глаза. Жалость и сострадание лились через край, но Шура не знала, чем может помочь своей подруге.