Линкольн выстрелил прямо в грудь Йохану. Тот упал незамедлительно, и густая кровь потекла по его телу. МР-18 был перезаряжен и наготове уже был очередной патрон, предназначенный разведчику Ремеру. Эрих стиснул зубу и посмотрел на лежащего рядом друга. Он мысленно просил у него прощения за то, что всё так вышло. Затем он вытер намокшие глаза и приподняв свою голову взглянул прямо на Линкольна. Тот поднял автомат и медленно нажимал на курок. Его рука дрожала. Он понимал, что совершает безвозвратное действие.

– Schneller! (Быстрее! Через пол часа мы должны быть на городской площади, истреблять ничтожную нацию, а ты не можешь разделаться с собственным сослуживцем)

Грубо и яро прокричал полковник Штольцман. Он развернулся назад и вынул свою папиросу. Раздался ещё один выстрел! Эрих упал в небольшую лужу, а из оружия Линкольна пошёл небольшой дым. Штольцман направился в противоположную сторону, а за ним пошёл и Линкольн. Где-то на дороге их ждала мокрая от дождя машина, на которой они везли солдат. Они нашли их в засаде пару часов назад и сразу принялись выполнять приказ Вильгельма Кейтеля. Выбрав укромное место, на берегу небольшого озёра, они безжалостно расправились с молодыми ребятами, оставив их тела гнить на земле. Быстрыми шагами они стали отдаляться от этого злополучного места. Как только раздался второй выстрел, Таня обеими руками закрыла себе рот и завыла. Это произошло на её глазах. Она до последнего молилась, что они не сделают этого, но увы, оказалась напрасно. В этот же момент она хотела подбежать к Эриху, но Шура не позволила ей этого сделать.

– Они всё равно выстрели, Танечка! Дождись лучше, пока они уйдут. Ты всё равно ничего не поменяешь.

И Таня послушала её, хотя никакой разницы она уже не видела. Спустя пару минут раздались звуки проезжающей мимо машины. Девочки сразу поняли, что находятся на озере сами. Быстрыми шагами Таня выбежала из-за чёртового дерева и пустилась к Эриху. Она винила себя за то, что не вышла к нему раньше и молилась лишь о том, чтобы он был жив. Шура тоже выскочила и побежала вслед за подругой. Подойдя ближе, она впервые увидела возлюбленного Тани, жаль только первая встреча была такой ужасной.

– Осмотри его друга! Может ещё можно что-нибудь сделать.

– Хорошо!

И Шура принялась рыться в своей сумке, чтобы найти хоть что-то полезное, а Таня тем временем упала на колени рядом с Эрихом и принялась его тормошить.

– Эрих, любимый! Очнись пожалуйста. Это же я! Ну посмотри на меня, я умоляю!

Слёзы градом катились из её глаз. Она со всей силы тормошила своего солдата. На его груди была глубокая рана, из которой вытекала кровь, но сердце его ещё билось. Шура же, осмотрев Йохана пришла к выводу, что его смерть наступила мгновенно. Она посмотрела на мёртвое тело светловолосого парня и ей стало безумно его жаль. Таня продолжала трясти Эриха и кричать во всю мощь. Он сделал неглубокий тяжёлый вздох и наполовину приоткрыл глаза. Увидев свою самую любимую медсестру, свою самую родную душу, ощутив её дыхание на своей щеке, Эрих улыбнулся. Таня схватила его голову одной рукой, а второй стала вытирать слёзы. Её слёзы стали течь сквозь улыбку, которую она уже не могла убрать. Она смеялась и плакала одновременно, сама, не понимая, что с ней происходит.

– Родной мой! Очнулся! Не бойся, я рядом.

– Танечка, ты здесь или мне это кажется? Прости меня, за всё. Прости за то, что из-за меня тебе пришлось нелегко в своей дружине. Я ужасный человек. Я солдат, на которого возлагали большие надежды, а я так и не смог их оправдать. Я ненавижу себя за то, что меня с позором пытались расстрелять. Я жалею о многом, чего не успел сделать, но об одном я не буду жалеть никогда. Ты всегда будешь самым дорогим, что у меня есть. Эта война отняла у меня многое, но подарила мне тебя! Если бы я вернул назад нашу первую встречу, я бы сделал всё то же самое. Я люблю тебя!

Слегка открывая свой рот и еле-еле шевеля пальцами, Эрих коснулся Таниной щеки и его глаза становились всё туманнее и туманнее. Таня продолжала плакать, ведь лирическая речь ещё больше её растрогала.

– Я тоже люблю тебя, Эрих! Ты самое лучшее, что у меня когда-либо было, только не умирай, пожалуйста!

– Мне больно, Таня!

– Эрих…Эрих…

За считанные секунды рана начинала кровоточить всё больше и больше. Эрих хрипло дышал и стал закрывать свои голубые глаза. Он умирал на Таниных руках. Эти секунды стали настоящей мукой для бедной девушки. Она до последнего не верила, что это их последний разговор. Она трясла его, совала под нос нашатырь, а сама искала в сумке тугой жгут, чтобы перетянуть рану, но было слишком поздно. Пульс прекратился, никаких признаков жизни больше не было. Дождь вовсю обмывал землю, на которой мирно лежал Эрих, а рядом с ним сидела навзрыд рыдающая Таня. Эхо разносило её голос вместе с ветром и казалось, что сейчас все вот-вот сюда сбегутся. Шура молча сидела в стороне и по её щекам так же катились слёзы. Она не могла видеть, как Таня упала рядом с Эрихом и дико плакала. Она трогала его руками, целовала в губы и лоб, но постепенно тело холоднело, а Таня никак не могла осознать, что он никогда уже не проснётся. Он отдал свою жизнь во имя любви. Война стала для него уже не такой важной, как когда-то. После встречи с Таней он изменил свою сущность. Эрих выбрал любовь, и его выбор заключался в полном доверии своей возлюбленной. Он рассказал ей то, чего никто не должен был знать, в итоге по своей же глупости пострадал, заставил страдать непричастного ни к чему друга. Цена его любви стала жизнь, которая так рано оборвалась, как и у многих на войне! Шура приобняла Таню сзади и помогла ей подняться с земли. Ей было стыдно за то, что она когда-то не поверила в искренность чувств этих двух сердец. Горесть охватывала её, но исправить она ничего не могла. Она лишь погладила Таню по мокрым волосам и шепнула ей на ухо: «Он всегда будет рядом с тобой!» Таня рыдала и ничего не могло её успокоить. Такие раны не залечишь спиртом и бинтами, такие раны лечит время. Она вырвалась из Шуркиных объятий и подошла к старому дереву. Собрав всю силу в кулак, она сломала две толстые ветки, одну из которых дала Шуре.

– Копай! Мокрая земля легко роется.

И Шура молча принялась за дело, не сказав в ответ ничего. Простыми ветками даже мокрая земля будет долго копаться. В течении двадцати минут девочки раскопали две небольшие ямы, в которые едва поместятся тела погибших. В одну яму они аккуратно положили Йохана и принялись забрасывать его землёй. Эрих всё это время лежал рядом, и Таня не отводила от него глаз, даже когда была занята. Ей казалось, что её боль никогда не исчезнет и что жить дальше нет смысла, но что-то свыше её останавливало, давало сил на то, чтобы дышать. Похоронив Йохана на душе стало пусто, но впереди их ждало самое страшное. Таня стала копаться в своей сумке и достала оттуда белую простынь, которую многие медсёстры использовали вместо жгута. Она постелила её в неглубокую яму, предназначенную для Эриха. Затем она попросила Шуру достать из своей сумки такую же, и та покорно выполнила её просьбу. Таня сняла свой мокрый, прилипший к телу плащ и сложила его в несколько раз. Затем она обмотала его простыней и у неё в руках оказалась маленькая белая подушка, которую она только что сделала сама. Она так же положила её в яму и вновь перевела свой взгляд на Эриха.

– Ему понравится!

Шепнула Шура и посмотрела на неглубокую яму. Её вырыли прямо под деревом, которое летом украшает вход к озеру. Внутри болотистой от дождя земли, красовалась белая самодельная постель, на которую аккуратными движениями положили Эриха. Опускать его в солдатскую могилу было самым тяжёлым для Тани. Она поправила его военную форму, распрямила его изящные волосы и в последний раз посмотрела на знакомые черты родного лица.

– Спи спокойно, мой мальчик! Я всегда буду с тобой.

Сквозь струящиеся слёзы, она сказала свою прощальную речь и стала засыпать его землей. Она делала это прямо руками. Дрожащими руками. Шура помогла ей во всём. И вот, когда на улице окончательно стемнело и воцарилась полная тишина, Эрих был похоронен, в чудном месте, спокойном и тихом ото всех. Кусая губы и унося свой взгляд куда-то вдаль, Таня стояла молча и неподвижно. В голову лезли старые воспоминания, всё то, что так тщательно было скрыто от других. В свои юные годы, Таня чувствовала себя старухой, которая повидала много на жизненном пути. Нет ничего страшнее того, чтобы любимый человек умирал на твоих руках. Она мысленно благодарила судьбу за их встречу, за то, что они соединили свои сердца. Таня молила Бога об успокоении души Эриха, о том, чтобы все его грехи были прощены. Ведь она его простила! Простила за то, что он оставил её сегодня. Оставил одну, навсегда…Состояние было разбитым. Девочки устали, ведь день был длинным и напряжённым, а закончился он ещё хуже, чем начался. Шура чувствовала всю боль своей подруги и дала себе клятву, что никогда не оставит её в беде. Таня всё так же смотрела в ночную даль и тихо плакала. Она знала, что Эрих не случайно появился в её жизни. Они будут связаны с ним на века. От этих мыслей становилось теплее. Однако голова жутко раскалывалась, иногда даже появлялось лёгкое чувство тошноты. Ей казалось, что всё это следствие напряжённого дня, в котором она потерпела серьёзную утрату, но Господь знал, что внутри Тани зарождалась новая жизнь!


ПОСЛЕСЛОВИЕ

Damit ein Mensch verstanden haben wird, dass er ein Sinn des Lebens hat, muss er das haben, wofr er sterben kann.

Чтобы человек понял, что ему есть для чего жить, у него должно быть то, за что ему стоит умереть.

  • 1
  • …
  • 10
  • 11
  • 12
  • 13
  • 14
  • …
  • 16