– Ты… – Я качаю головой.

Приходится закрыть глаза. Иначе не вспомнить, как говорят по-английски. Это слишком. Не может быть, чтобы я заполучила это огромное золотое создание в стеклянную кабинку душа в отеле и сейчас он смотрит на меня. Как же я люблю его глаза!

– О нет, я ужасен, – шепчет он с насмешливым трагизмом в голосе, и я чувствую, как кусочек мыла прикасается к моей ключице, начинает выписывать мелкие завитки, сначала липкий, потом скользкий.

– Мой личный тренер был уверен, что такая маскировка помогает в общении с женщинами. Какая глупая трата времени и сил.

Я с трудом разлепляю глаза. Вероятно, у меня такой вид, будто я только что вывалилась из опиумной курильни, потому что Джош смеется.

Прижимаю палец к складке, очерчивающей улыбку, на его щеке.

– Ты великолепен. Красив. Я не могу тебе верить.

Пячусь назад, пока не упираюсь спиной в кафельную стену, чтобы лучше видеть его, и теперь наступает черед Джоша рассмотреть меня дюйм за дюймом. Руки болят от волевых усилий, которые я предпринимаю, чтобы не прикрывать себя ими. В сравнении с совершенной мускулатурой Джоша мое тело выглядит дряблым. Глаза его темнеют, когда он окидывает меня взглядом с головы до ног.

– Выбирайся оттуда, – едва слышно произносит он и протягивает мне руку. Я берусь за нее.

Что за способ начать день! Мыться в душе с моим коллегой и воздаянием.

Как только мысль оформляется, я понимаю, насколько она устарела. Невозможно продолжать лгать себе. Джош оттаскивает меня от леденящего кафеля и подставляет под водяные струйки, предварительно проверив температуру. Потом обхватывает сзади руками и баюкает, иначе это не назовешь. Я крепче прижимаюсь ягодицами к его выдающейся части, чтобы услышать стон.

– Как у тебя настроение? Никаких странностей? Не хочется взбрыкнуть? – Он проводит мыльным кружком по моей груди, опускаясь ниже вдоль ребер. Берет мою руку, чтобы рассмотреть ее, и мы сравниваем размеры ладоней.

– Нет, все в порядке. Почему нам не приходится переживать насчет твоих странностей? Большинство девушек беспокоятся, как бы их парни не выдумали какую-нибудь раннюю тренировку как повод сбежать. В нашем случае такой вариант исключать нельзя.

– Я уже давно приготовился к такому повороту событий, гораздо раньше тебя, – говорит Джош. Он будто понимает, что я не хочу мочить волосы, и немного разворачивает нас. Его скользкие руки гладят мои бедра.

– Ох.

– Да.

– Как давно?

– Очень давно.

– Надо же, я и подумать не могла.

– Я очень скрытный. – Джош доволен собой, слегка.

Я забираю у него мыльце, которое уж очень быстро превращается в полупрозрачный лепесток. Прилепляю его к ладони, это служит хорошим предлогом, чтобы пошарить по телу Джоша, пока он слизывает языком капли с моей щеки.

Мы смотрим друг на друга, нос к носу, глаза полузакрыты, и все вокруг начинает вращаться. За пределами нашего водяного колокола – холодный воздух, но под струями воды нам становится жарче и жарче. Наконец мне уже кажется, что я покрываюсь испариной. Это все поцелуй.

Минуты и часы тают без следа, когда я целую Джошуа Темплмана. Нет ни солнца, восходящего на небосвод, ни неуклонно пустеющего бака с горячей водой, ни времени, когда надо освобождать номер. Джош не спешит. Он редкий мужчина, достигает почти невозможного. Он целует меня в настоящем времени, здесь и сейчас.

В прошлом при близких контактах с мужчинами мне всегда было трудно отключить мозг. Но здесь остаемся только мы, ничего больше. Наши губы улавливают ритм, легкое покачивание маятника, который двигается по мягкой дуге, снова и снова, пока в мире не остается для меня ничего больше, кроме наших тел, обливаемых водой, которая заново напитает облака.

Из-за Джоша слова вроде «интимность» становятся недостаточными. Может быть, это от того, как он большим пальцем приподнимает мой подбородок, остальные пальцы при этом заведены за ухо и прячутся в волосах. Я пытаюсь набрать в грудь воздуха, и он вдыхает его в меня. Моя голова клонится на сторону, сонно-тяжелая, и Джош берет в ладони мое лицо. Я смотрю на него, и внутри меня происходит взрыв эмоций космического масштаба. Думаю, он видит это по моим глазам, потому что улыбается.

Я вспоминаю, какие большие у него руки, как они прикасаются к моему телу, как скользят по моим ребрам, как уютно ложаться мои груди в его ладони. Когда я уже не могу больше выносить это, он поворачивает меня к стене, и его пальцы распластываются крыльями на моих лопатках.

Ногти мягко скребут спину, и он шепчет, уткнувшись мне в шею.

Говорит, что я прекрасна. Самая вкусная клубничная печенька. Я так приятна на вкус, что он не выпускал бы меня изо рта никогда. И он хочет, чтобы я была уверена, абсолютно уверена, прежде чем приму решение относительно нас.

Он слизывает воду с моих плеч и кладет широкую ладонь между моих бедер. Чувствую, как моя нога непроизвольно отодвигается в сторону на дюйм. На два. Я дрожу, он обхватывает меня сзади рукой за шею.

При первом прикосновении его пальца я слышу эхо стона, который издаю сама. Он начинает теснее прижимать меня к себе с каждым мягким кружком, который рисует внутри. В ответ я завожу руки за спину и ловлю его. Наш совместный стон отражается от кафельных стен, порождая пещерное, вибрирующее эхо.

– Отдайся мне, – шепчет Джош.

Я повторяю ему то же. Вокруг меня нет ничего, кроме горячих, влажных мышц, его губы теребят мочку моего уха, мощный член бьется в моей несоразмерно маленькой руке. Джошу, кажется, до этого нет дела. Он, вообще-то, начинает стонать.

У меня свои проблемы. Например, я пытаюсь не производить слишком много шума, чтобы нас не услышали снаружи. Это на удивление трудно, учитывая небесно-прекрасный массаж, который он мне делает.

– Ш-ш-ш, – посмеивается Джош.

Я начинаю шататься, он покусывает мою шею. Я сжимаю его сильнее. Мы оба напряженно вытягиваемся и достигаем оргазма буквально в один и тот же момент. Словно лопается и раскрывается созревший для цветения бутон. Щека Джоша прижата к кафельной плитке у меня над головой, мы молча глядим друг на друга и дрожим. Странно наблюдать, как каждый из нас распадается на части. У меня такое чувство, что я могла бы привыкнуть к этому.

Вероятно, не существует способа адекватно завершить момент, подобный этому. Как вернуться к реальности? Здесь нужно повесить памятную табличку.

– О черт! Скоро завтрак. Нам нужно торопиться. Мне надо собрать сумку.

– Давай пропустим его. – Рука Джоша резвится на изгибе моей талии и бедрах. Вверх, вниз, внутрь, наружу.

– Твоя мама будет нас ждать. Пошли.

– Нет, – недовольно подвывает Джош, и его руки блуждают по моим плечам.

– Нет, – вторю ему я и выбираюсь из-под душа, уворачиваясь от его рук. Заматываюсь в полотенце и проверяю, сколько времени, взглянув на часы у кровати.

– Давай, давай. Пятнадцать минут. Поторапливайся.

– Я забронирую номер еще на сутки. Мы можем оставаться здесь часами. Мы можем здесь жить.

– Джош, мне нравится твоя мама. И я не знаю, правильно ли то, что я хочу ее порадовать, я ведь не уверена, увидимся ли мы еще когда-нибудь. Она скучает по тебе. Может быть, в этом и состоит моя роль в эти выходные – заставить тебя снова быть с семьей.

– Как мило. Заставлять меня делать то, чего я и сам хочу. И разумеется, вы еще увидитесь.

– Отлично. Давай рассуждать так: меня пригласили на завтрак и я иду. Умираю от голода. Ты высосал из меня всю энергию сексом. А сам делай что хочешь.

Я успеваю накрасить ресницы и половину верхней губы «Огнеметом», после чего Джош встает у меня за спиной, и я смотрю на наше отражение в зеркале.

Разница между нами никогда не была столь контрастной или чувственной. Контраст между мной и его мускулистым великолепным телом едва не лишает меня решимости. Джош убирает с шеи мои волосы и пригибается ко мне, целуя. Мы встречаемся взглядами в зеркале, и я издаю прерывистый вздох.

Хочется сказать ему: «Да, сними эту комнату до конца наших дней. Если бы у нас было больше времени, я сделала бы так, чтобы ты меня полюбил». Осознание этого берет за горло.

Надо быть слепой, чтобы не увидеть огонька обожания в глазах Джоша, который загорается, когда он крепче обхватывает меня руками и начинает целовать в шею. Только дожив до тысячи лет, я забуду эти поцелуи. Это свежий бутон, который в один прекрасный день превратится во что-то волшебное, но у меня большие сомнения, сможет ли он распуститься и выжить в реальном мире. Этот пузырь, в котором мы находимся, не реальность. Я бы хотела, чтобы он был реальностью и мы жили в нем. Надо сказать все это вслух, но у меня не хватает смелости.

Я закрываю глаза:

– Мы можем позавтракать, а потом на бешеной скорости вернуться к тебе домой.

– Отлично. Красивая помада, между прочим.

Я докрашиваю губы и один раз промакиваю их. Джош берет у меня салфетку, не успеваю я ее скомкать, расправляет и держит перед собой, любуясь.

– Как сердце.

– Может, купишь маленький белый платочек, и я поцелую его для тебя. Будешь меня вспоминать. – Я игриво подмигиваю ему, чтобы поддержать шутливый тон разговора.

Саркастический ответ, которого я ожидаю, не звучит, вместо этого Джош разворачивается и выходит из ванной. Когда я тоже появляюсь оттуда, зажав под мышкой косметичку, он уже одет в джинсы и красную футболку.

– Никогда не видела тебя в красном. Как это получается, что тебе идет любой цвет радуги?

Джош кладет мой мобильник рядом с сумочкой и белой розой, которую вытащил из петлицы на лацкане пиджака.

– Это ты так считаешь. – Он застегивает молнию своей сумки и стоит у окна, глядя на воду.

Я вытаскиваю из багажа джинсы и черный кашемировый свитер. Хорошо, что я их взяла с собой. Здесь прохладно и свежо. Я к такому не привыкла. Джош не смотрит, как я одеваюсь. Немного подскакиваю, чтобы застегнуть штаны, он не оборачивается. Громко брызгаю духами в ложбинку между грудей, ноздри у Джоша ни капельки не раздуваются.

– Завтрак пройдет отлично.

– Да, конечно, – едва слышно отзывается он.

Надеваю туфли без каблука и решаю оставить волосы небрежно скрученными в большой влажный узел. Подхожу сзади к Джошу и обнимаю его за талию, прикладывая щеку пониже его лопатки.

– Скажи мне, что не так.

– Я приятель на одну ночь. Именно этого я стремился избежать. Хотел построить что-то более основательное, чем просто удовлетворить тебя.

– Нет! Эй! Чем я дала тебе повод так думать?

Я тяну Джоша за локоть, пока он не поворачивается ко мне.

– Ты постоянно говоришь так, словно все уже закончилось. Отпечаток губ, по которому я буду тебя вспоминать? Мне это понадобится, да?

– Нам недолго осталось работать вместе.

– Не для того я столько времени хотел тебя, столько вытерпел и от столького отказался, чтобы получить тебя на одну ночь. Этого недостаточно.

Конечно, он прав. Исход собеседования висит над нами, как серп. Я вдруг теряю выдержку.

– Я могу остаться у тебя сегодня? – Другие слова в голову не приходят. – Могу я спать в твоей постели?

– Думаю, да, – уныло произносит Джош, и я тяну его за шлевки джинсов к чемодану.

Смотрю на кровать. Как могло столь многое измениться в таком ограниченном пространстве? Может быть, Джош думает о том же. Он целует меня в лоб так нежно, что я ощущаю пощипывание слез.

Краем глаза кошусь на счет, когда мы выписываемся из отеля. Этот волшебный номер стоил примерно столько, сколько я плачу за квартиру в неделю. Джош ставит на чеке размашистую подпись, как Зорро, и привлекает меня к себе. Моя щека оказывается прижатой к его великолепным грудным мышцам.

– Хорошо провели у нас время?

Элегантная, ухоженная девушка за стойкой, проводя регистрацию отъезда, улыбается Джошу чуть шире необходимого. Кажется, она намеренно не замечает моего присутствия, а может, просто зачарована. Я рассматриваю ее прическу: светлые волосы гладко зачесаны назад и изящно скручены. Бледно-розовая помада слишком контрастирует с загаром. Гостиничная Барби.

– Да, спасибо, – с отсутствующим видом отвечает Джош. – В душе отличный напор воды.

Я вижу, как уголок его рта приподнимается, складка, очерчивающая улыбку, углубляется.

Девушка явно представляет себе этого красавца в ду́ше. Ее глаза перебегают от Джоша к экрану компьютера. От экрана – к лицу. Она скрепляет бумаги степлером, складывает их и ищет красивый маленький конвертик, хотя постоялец, которого обслуживали у соседнего окна, ничего такого не получил.

Она суетится и совершает массу мелких, необязательных действий, чтобы получше рассмотреть Джоша. Говорит ему о программе лояльности и что в следующий приезд ему при регистрации дадут бутылку вина в подарок и, возможно, ее саму, разложенную на его постели. Повторно проверяет адрес и номер телефона.

Я раздраженно буравлю девицу взглядом. Хотя кто мог бы укорить ее? Джош ничего не замечает и начинает целовать меня в висок.