– Как вареная свекла, – пожевал губами Харлан. Джордж посмотрел на Чарли, оставляя ему, как всегда, последнее и решающее слово:

– Что скажешь насчет вареной свеклы, Чарли? С золотым шитьем!

Чарли увидел обращенные к нему глаза друзей и глубоко вздохнул:

– А что, ребята? Мне лично нравится, – сказал он. Было в этой минуте что-то особенное, неповторимое.

Наверное, в такие вот минуты и рождается то, что зовется у людей дружбой: вместе, всегда, на всю жизнь, – вот как называется то, что чувствовали они в эту минуту. Особенно остро переживал это ощущение сам Чарли – ведь, кроме всего прочего, он как никогда чувствовал сейчас свою ответственность – за всех своих парней и за каждого в отдельности.

Раскрылась дверь конюшни, и появилась Одри. Она улыбнулась и величественно вошла под своды конюшни – так, как входят королевы на придворный бал. Ее появление было встречено приветливыми улыбками.

– Доброе утро, мисс Адриенна, – сказал за всех Чарли.

– Доброе утро, мистер Уайлд. Доброе утро, джентльмены.

“А она делает успехи”, – подумал про себя Чарли, стараясь сдержать глупую улыбку, готовую расплыться по его лицу.

– Леди дочитывают последнюю главу из “Повести о двух городах”, – сообщила Одри. – А затем ваша очередь. Тетушка Айви решила посадить вас на веранде – это будет похоже на сцену. А зрителей мы усадим на стулья внизу, во дворе.

Она разрумянилась от возбуждения, и Чарли захотелось сыграть сегодня как никогда хорошо – ради нее. Ради прекрасной мисс Адриенны, звездочки, свалившейся с небес в эту забытую богом пустыню. Он тряхнул головой. Господи, неужели же он и в самом деле влюбился?

– Ах, мистер Уайлд, я так счастлива, что вы и ваш оркестр окажете нам честь своей игрой, – продолжила Одри. – Все леди просто сгорают от желания поскорей услышать вас.

Одри прошлась по конюшне, и Чарли пожалел о том, что это всего лишь конюшня, а не роскошный бальный зал. Одри, безусловно, была достойна лучшей оправы. Впрочем, саму ее это, похоже, не слишком-то заботило.

– Я просто жду не дождусь, когда же услышу звуки вашей волшебной музыки! – Она еще раз улыбнулась и направилась к двери, добавив уже через плечо: – Я вернусь через несколько минут, чтобы пригласить вас на сцену.

Чарли проводил ее зачарованным взглядом.

Концерт удался на славу. Чарли был по-настоящему горд за себя и за своих парней. А когда они заиграли “Лесной квикстеп”, “коронку” Чарли, он не сводил глаз с Одри. Купался в свете ее огромных прекрасных серых глаз.

В конце его соло она смахнула слезинку, и сердце Чарли болезненно и в то же время сладко сжалось. Он не мог припомнить случая, чтобы его игра вызывала у женщин слезы. Тем более у таких очаровательных женщин, как Одри.

Выступление они закончили нежной мелодией “Светловолосая Дженни”, и последние звуки музыки унеслись и растаяли в бескрайней прерии, окружавшей их импровизированную сцену.

Зрительницы так бурно выражали свой восторг, что им пришлось сыграть на “бис”.

Потом еще. И еще. И еще. И так – до самого обеда.

Наконец Чарли опустил корнет. Боже, какое это необыкновенное чувство – играть перед зрителями! Такой радости, такого подъема он не переживал уже много лет, с тех пор как отправился вместе со своими друзьями на ту проклятую войну из родного Америка-Сити. Чистая, светлая радость – и совершенно бескорыстная. Ведь они никогда не получали за свою игру больших денег – их платой была признательность зрителей, их горящие глаза и улыбки.

Чарли все еще стоял, с улыбкой наблюдая за дамами из литературной лиги, когда к нему подошла Одри.

– Чар… Мистер Уайлд! – воскликнула она. – Это было волшебно! Просто волшебно!

Стоя на ступеньках веранды, он раскинул руки, и Одри легко впорхнула в них – так, словно это было самым обычным и естественным делом. Она прижалась головой к груди Чарли, а он обнял ее за талию – и тоже так, словно это было для него привычным занятием.

Одного Чарли не посмел сделать перед глазами своих парней и этих литературных леди из Розуэлла – он не поцеловал Одри, хотя, честно говоря, и сгорал от такого желания. Вместо этого он опустил руки, что далось ему не без труда.

– Я рад, что вам понравилось, мисс Адриенна, – слегка охрипшим голосом сказал Чарли.

– Понравилось! Да я просто влюблена в вашу музыку, мистер Уайлд.

Чарли еще сильнее захотелось расцеловать ее – и черт с ними, с этими розуэлльскими дамами, и с его парнями, и даже с тетушкой Айви. Еще секунда, и он, наверное, так и поступил бы, если бы не раздался высокий женский голос:

– Мистер Уайлд!

Чарли с Одри с неохотой оторвались друг от друга и повернули головы.

– А, это вы, миссис Поль! – сказала Одри. – Вы хотите поговорить с мистером Уайлдом?

– Да, Одри! Да, очень хочу.

Миссис Поль стояла возле нижней ступеньки веранды, сложив на животе свои большие натруженные руки. Ветерок трепал легкую шаль, накинутую на ее плечи. По фамилии Чарли тут же догадался, что перед ним мать Хомера Поля, и немного встревожился, не зная, зачем он мог ей понадобиться.

– Вы не против, мистер Уайлд? – нежным шепотом спросила его Одри. – Бедная миссис Поль, ей так тяжело живется.

Чарли заглянул в последний раз в глубину сияющих глаз Одри и тяжело вздохнул. Конечно, он поговорит с бедняжкой миссис Поль, несмотря даже на то, что его плечи уже поникли от груза собственных проблем.

Чарли выпрямился и с достоинством кивнул:

– Я буду рад познакомиться с миссис Поль.

– Спасибо, Чарли! То есть я хотела сказать, мистер Уайлд! – Одри не удержалась, приподнялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.

Чарли улыбнулся. Теперь разговор с миссис Поль уже не казался ему таким обременительным. Черт побери, ради поцелуя Одри он готов не только говорить с кем-то, он по углям раскаленным готов пройти.

– Ах, мистер Уайлд, – всхлипнула миссис Поль.

Она стояла, опустив плечи, словно на них лежал непомерный груз. Рядом с нею Одри выглядела легким, беззаботным мотыльком, радостно порхающим над цветущим лугом. Лицо же миссис Поль было страдальческим, прорезанным преждевременными морщинками, и сердце Чарли сжалось от боли. Ему стало очень жаль несчастную миссис Поль.

– Могу я чем-то помочь вам, мэм? – спросил он.

– Ах, мистер Уайлд, – снова всхлипнула она.

Чарли показалось, что она еще больше побита жизнью, чем он сам, чем Лестер, чем все его друзья, и, взяв женщину под локоть, он негромко повторил:

– Чем я могу вам помочь?

Она смутилась и тихо произнесла:

– Могу я поговорить с вами с глазу на глаз, мистер Уайлд?

Чарли покосился на Одри, и та мгновенно все поняла и сказала:

– Простите, но я должна покинуть вас. Мне нужно помочь тетушке Айви накрывать на стол. Миссис Поль, мистер Уайлд. – Она величественно кивнула и отошла, улыбнувшись на прощание ослепительно и слегка загадочно. Чарли провожал ее взглядом до тех пор, пока миссис Поль не вернула его на землю.

– Может быть, нам лучше пройти за дом? – спросил Чарли, услышав новый негромкий вздох, вырвавшийся из груди миссис Поль.

Она молча кивнула, и Чарли взял ее под руку и повел вокруг веранды.

– Ну а теперь рассказывайте, мэм, – попросил он, когда они уединились за домом. – Что же случилось и чем я могу вам помочь?

Он предполагал, что речь пойдет о сыне миссис Поль, о Хомере, но как именно сложится их разговор, он мог только гадать.

– Ах, мистер Уайлд, – в который раз всхлипнула миссис Поль, и Чарли, начинавшему терять терпение, вдруг захотелось хорошенько встряхнуть ее. Она вытерла платочком покрасневший нос и наконец призналась: – Хомер рассказал мне обо всем, что тогда случилось в магазине мистера Фиппса.

Чарли с облегчением перевел дух. Нет, есть все же справедливость на небесах!

– Вот как? Рассказал обо всем?

– О, да. Если бы не вы, он покатился бы и дальше по наклонной плоскости и сейчас, наверное, был бы уже среди тех бандитов, что промышляют в округе. А потом тюрьма, и… и…

Она снова уткнулась в промокший насквозь платочек и зарыдала. Чарли смущенно погладил женщину по спине, затем прижал ее к своей груди и подождал, пока она немного успокоится.

Кто б знал, как неуютно чувствовал себя Чарли в присутствии плачущих женщин!

– Ах, мистер Уайлд!

Чарли глубоко вздохнул и ничего не ответил, терпеливо ожидая продолжения.

– Ах, мистер Уайлд, я прекрасно понимаю, что просто не имею права просить вас о чем-то еще после того, что вы сделали для моего несчастного мальчика, но… Понимаете, он слышал, как вы репетировали тогда возле церкви, после того, как вырвали моего Хомера из лап сатаны, и вот я сама сегодня услышала вашу игру… Я знаю, что у вас доброе сердце, потому что вы так помогли Хомеру… Спасли ему жизнь, можно сказать… Вы такой… такой… И я… я…

Миссис Поль снова зарыдала и никак не могла остановиться.

В иной ситуации все это, наверное, заставило бы Чарли рассердиться, но ему было искренне жаль эту несчастную женщину и ее сына. В конце концов, они не виноваты в том, что принимают Чарли совсем не за того, кем он является на самом деле.

– Успокойтесь, мэм, все будет в порядке… Миссис Поль вдруг резко отстранилась:

– Ах, мистер Уайлд… Я знаю, что прошу вас о невозможном, но… Скажите, вы не согласились бы давать Хомеру уроки игры на корнете? – Миссис Поль молитвенно сложила на груди руки и посмотрела на Чарли как на божка, с последней надеждой во взоре.

Уроки? Хомеру Полю?

Чарли ошеломленно молчал… Черт побери, ведь это было его давнишней и заветной мечтой – учить детей музыке!

Тут же воображение нарисовало ему соблазнительную картину – он, Чарли, руководит духовым оркестром города Розуэлла и каждое воскресенье дает со своими парнями концерты в парке, а в остальные дни занимается с молодежным составом, с подростками из Розуэлла и близлежащих ферм. У него нет отбоя от желающих, и ребята буквально дерутся за место в его оркестре. Всем им хочется играть, и всем им хочется покорять своей музыкой девичьи сердца.

Он представил, как будет целовать по утрам Одри, уезжая на занятия в Розуэлл. А может быть, не только на занятия – что, разве в городе не найдется еще и работы для классного плотника? А вечером, уставший, он будет возвращаться домой, и Одри выбежит навстречу вместе с кучей ребятишек…

Фантастическая картина!

Но тут реальность стукнула по его мечте своим бронированным кулаком, и мечта мгновенно лопнула, словно воздушный шарик.

О чем он размечтался? Нет, этим сладким мечтам никогда не сбыться. Сказок наяву не бывает. Нужно трезво смотреть на вещи и не впадать в искушение.

Ведь даже если им так безумно повезет, что все они найдут здесь постоянную работу… и никто не узнает о том, чем они занимались в прошлом…

А почему, собственно, нет? Кому придет в голову связать воедино появление в Розуэлле духового оркестра из Джорджии с двумя неудавшимися ограблениями в этих краях? Да мало ли их здесь случается, этих ограблений, – и удавшихся, между прочим! Пожалуй, никто до этого не додумается – во всяком случае, пока он, Чарли, не сунется грабить банк и не стащит рубины у леди Хьюлетт.

Впрочем, нет. Это тоже пустая надежда. Судьбы не избежать. Скоро кто-нибудь поумнее Фермина Смолла потянет за кончик ниточку, ведущую к попытке ограбления в Арлетте, и все закрутится – опознание, арест, суд…

Чарли обнаружил, что миссис Поль продолжает терпеливо ожидать ответа, с надеждой глядя ему в лицо. Боже, боже, ну почему все они всегда ждут от него ответа? А если у него нет ответа на их вопросы? В конце концов, кто он такой? Пророк? Маг? Да ничего подобного! Он – просто музыкант, играющий на корнете. И к тому же человек с криминальными наклонностями.

“Сказать миссис Поль всю правду? – мелькнуло в голове Чарли. Он посмотрел в ее глаза и решил: – Нет. Не поверит”.

– Видите ли, мэм, – осторожно начал он. – Я и сам не знаю, как долго еще мы здесь пробудем. Что же касается Хомера, то я… Я, пожалуй, готов давать ему уроки, пока мы остаемся в Розуэлле, а уж потом – не знаю.

Миссис Поль распрямила плечи, словно сбросила с них пудовый мешок с мукой.

– Ах, мистер Уайлд, благодарю вас. – Она схватила руку Чарли своей натруженной ладонью и пылко стиснула ее. Пожатие миссис Поль было крепким, совсем мужским. – Просто не знаю, чем вам смогу отплатить за вашу доброту!

– Не стоит благодарности, мэм, – пробормотал Чарли, освобождая свою руку и незаметно потирая ее. Тут он вспомнил нечто весьма важное и спросил: – Скажите, мэм, а у Хомера есть корнет? Дело в том, что у меня только один инструмент – тот, на котором играю я.

Миссис Поль еще раз промокнула глаза платочком и ответила:

– У нас есть корнет, мистер Уайлд, только старый, правда. Он остался еще от моего деда. Но, думаю, что для занятий сгодится.