Секундный шум и я снова слышу нормально.

Женщина в белых перчатках садится рядом со мной, и Вадим начинает кому-то звонить.

Я смотрю на свою окровавленную ладонь, из которой один за другим пинцетом вытаскивают осколки стекла. На красной скатерти мокрое пятно с капельками крови на белоснежной тарелке с едой.

Почему воспоминания всё ещё настигают меня?

Это произошло больше года назад. Может, я ещё не готов вернуться на сцену?

Глава 11

– Эрин, где голубая шёлковая ткань, которую я вчера отмечал для этого платья? – спрашивает Джейсон, держа в руке мой эскиз платья.

– На вашем рабочем столе, думала, вы сразу же её увидите, когда зайдёте.

Джейсон срывается с места.

– Ай! – вскрикиваю я, когда булавка глубоко вонзается в мою ладонь.

Сжав зубы, отодвигаю белую шёлковую блузку в сторону, чтобы не запачкать её кровью. Сильно напрягаю лоб и аккуратно вытягиваю иголку. С груди вырывается крик, и я бросаю иголку на стол. Прикладываю руку ко рту и пытаюсь остановить кровотечение.

– Эрин, что за крики, что случилось? – взволнованным голосом спрашивает Джейсон. Он кладёт рулон ткани на мой стол.

– Всё в порядке, ткань не запачкана, – говорю я, указывая на руку.

– К чeрту ткань, сильно укололась? – Джейсон вертит и осматривает мою руку.

– Игла глубоко прошла, но я в порядке, бывало и хуже, – говорю я, успокаивая его и себя заодно.

Через пару секунд Джейсон со всех ног мчит ко мне с белой коробочкой в руках. Он принимается за обработку раны, и я издаю крики о пощаде. Ладонь пульсирует в области, которую проткнула игла. Мне ещё повезло, что она прошла не насквозь.

Счастливица по жизни.

Не самое лучшее начало пятницы, но какое есть.

Я благодарна Джейсону за заботу. Понимаю, что у него много работы, а он приходит на крики какого-то там практиканта, откладывая работу на второй план, и оказывает помощь. Джейсон всегда ко мне хорошо относился и я очень рада, что у меня такой начальник. Я благодарна ему за то, что он увидел во мне перспективы и оказывает поддержку.

После моего ранения дизайнер отпустил меня пораньше с работы, но я всё же осталась и решила заняться сортировкой тканей. Мне неловко уходить с работы пораньше, ведь пострадала по собственной же неосторожности. Рабочего процесса это никак не должно коснуться.

Не успела я зайти домой, как Вероника налетела на меня.

– Привет, как прошёл день? О боже, что с рукой? – спрашивает она, осматривая мою руку с самого порога.

Пару дней назад мы всё обсудили, и Вероника извинилась, сказав, что была не права. Я дала ей, так сказать, второй шанс. Нам всё-таки ещё жить и учиться вместе.

– Ерунда, рабочая травма. В целом неплохо, если не считать вот это, – указываю на руку. – А у тебя как прошёл день?

Я раздеваюсь и иду умываться, пока Вероника рассказывает про свой день. Сегодня она весь день пришивала крошечные блёстки к шёлковому платью. Забавно, что мы обе работаем с шёлком. Это единственная ткань, с которой работать я просто ненавижу. Ткань красивая, но работать с ней – сплошной ад. Если бы у меня был выбор, я бы запретила шёлк навсегда.

Я вышла из душа и стала переодеваться в свою домашнюю одежду.

– Ты что это такое делаешь? Это что ещё за шорты с солнышками? – недовольным голосом спрашивает она.

– Это не солнышки, а лимончики, и мне в них удобно, – гордо отвечаю я.

– Ты собираешься провести вечер пятницы дома?

Она это спрашивает, как будто это странно, что человек хочет провести вечер пятницы дома, смотря фильмы и поедая пиццу и мороженое, которые я купила именно для того, чтобы съесть его сегодня.

– Так точно! – отвечаю я, делая самую величественную позу, которая приходит на ум.

Лифчик и шорты с лимончиками, скорее всего, отвлекают Веронику от всей серьёзности моих слов.

– Нет уж, я не могу этого позволить. Поехали в клуб? – спрашивает она, строя щенячьи глазки.

В голове у меня сразу же вырисовывается ответ «нет», но тут же я начинаю обдумывать, что мои дни и так проходят очень однообразно. Сейчас мои будни однообразны : работа, дом, сериалы. Периодически происходят совместные ужины с командой практики и профессором.

– Эрин?

– А, что? – спрашиваю я.

Я размышляла слишком долго, и получилась неловкая пауза между вопросом Вероники и моим «а, что?».

– Что ж, клуб не такая уж и плохая идея.

– Ты шутишь? Ты согласна пойти в клуб на всю ночь? – спрашивает она, убеждаясь в серьёзности моих слов.

– Мы идём в клуб, – подтверждаю я.

Ника вскидывает бровь и сужает глаза.

– Мы будем пить?

– Мы будем пить, – с улыбкой на лице отвечаю я.

Надев тёмно-синее платье до колен, я пригладила рукава в три четверти и осмотрела себя в зеркало. Мне нравится, как оно сидит на мне. Неглубокое декольте и приятная на ощупь ткань.

Вероника выходит из ванной и смотрит на меня с большими глазами.

– Ты собираешься пойти в этом? Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

– А что? Мне нравится оно, – я делаю разворот и демонстрирую платье Веронике, – тем более у меня больше ничего нет.

– Давай я тебе что-то из своих вещей дам? Это платье не подходит для похода в клуб. Если бы ты шла на день рождения дедушки, то да, но это самый элитный клуб Нью-Йорка.

Какая ей разница, как я буду выглядеть? Ей было бы стыдно, находясь со мной?

Вероника перебирает вещи, достаёт чёрное платье, и у неё загораются глаза.

– Это оно!

Она кидает мне платье, и я начинаю его надевать. Натянув колготки, наконец подхожу к зеркалу, чтобы посмотреть на себя в полный рост.

Распускаю волосы и откидываю их назад. Смотря на свой силуэт, пытаюсь понять, нравлюсь ли я себе или нет.

Я выгляжу... женственно.

Вероника подходит ко мне со спины, кладёт свои тонкие пальцы на мои плечи и смотрит в моё отражение.

– Вот это да-а. А ты, оказывается, можешь быть красивой девушкой, – смеётся она, и я проглатываю брошенную в меня колкость с её стороны.

Вероника надела откровенное платье, откровеннее, чем то, что она примеряла в первые дни, когда мы только прилетели в Нью-Йорк.

Я надела сапоги на небольшом каблуке и красное пальто. Нет желания замёрзнуть. На улице снег почти растаял, а последнюю неделю была плюсовая погода. Теплеет, совсем скоро можно будет отложить свитеры, ведь приближается весна.

Мы выходим из дома, и я уже подумала, что мы пойдём на метро, как Вероника сообщает, что за нами приедет её подруга.

К нам подъезжает красный джип, и мы с Вероникой садимся в машину. Я села на заднее сиденье, а Вероника – рядом с водителем.

Она здоровается с подругой, обнимает её, и блондинка обращается ко мне.

– Привет, я Стелла. Ты, должно быть, Эрин, однокурсница Вероники? – спрашивает девушка.

– Привет, да. А ты практикантка с Никиной работы? – интересуюсь я.

– Ага, я из Франции, а ты? – спрашивает она.

– А я из Эстонии. Ты, должно быть, даже не слышала о такой стране, она очень маленькая, – поясняю я.

– Ты права, не слышала, – и мы начинаем смеяться.

Мы подъезжаем к клубу, и я не могу не удивиться количеству людей, которые стоят в очереди ко входу. Каждого проверяют по списку. Значит, сюда не все могут попасть, и странно, почему мы не пошли в другой клуб. Мы же не пройдём: не думаю, что мы есть в списке.

Я следую за девочками. Мы подходим к охраннику, не становясь в очередь.

– Стелла Фронт, – говорит блондинка.

Охранник проверят список.

– Это мои подруги, – она кивает в нашу с Вероникой сторону.

Охранник бросил взгляд на Веронику и осмотрел меня с ног до головы, задерживая взгляд на ногах. Моё сердце начало бешено колотиться.

Этот охранник что, только что оценил меня?

Мне стало ужасно мерзко от того, как он облизал губы и кивнул Стелле.

Он пропускает нас в клуб, и я прохожу мимо него, как вдруг этот человек хватает меня за запястье.

– Какая очаровашка. Таких, как ты, здесь любят, – хриплым голосом шепчет он.

Таких ,  как я? Кто любит? Что он имеет в виду?

Я чувствую его горячее дыхание на своей шее. Отвращение застывает в горле. Пытаюсь собраться с мыслями и выбраться из этой ситуации, не впадая в истерику.

Я медленно поворачиваю голову, чтобы встретиться взглядом с бородатым и накачанным амбалом. Медленно перевожу взгляд на его физиономию, затем кладу забинтованную руку на его руку.

Нежно провожу пальцами по его волосатой руке, которая держит моё запястье, и делаю самую кокетливую улыбку.

О боже, я флиртую.

Ощущаю, как охранник ослабляет хватку и становится очарованным мною.

У меня получилось. Чёрт. Эрин, ты только что сделала это.

– Хорошего тебе вечера, – прошептала я, и его рука совсем ослабла.

Моя рука выскользнула из его хватки. Демонстративно вздыхаю, но получается некий стон. Откидываю волосы назад и, виляя бёдрами, захожу внутрь.

Обернувшись, поймала его взгляд. Он смотрел мне вслед, и волна мурашек пробежала по моему телу.

Омерзительно.

Пытаюсь скрыть свои эмоции, когда подхожу к девочкам.

Клуб небольшой, но видно, что очень элитный. Есть небольшой танцпол, где танцуют девушки и парни, но такое чувство, что они просто трутся телами друг о друга, ибо это даже танцем назвать сложно.

Как только мы подходим к бару, я замечаю, что клуб не такой уж и маленький. Здесь расположено несколько столиков с красными кожаными диванчиками, за которыми выпивают люди. Слева коридорчик. Предполагаю, что там туалет.

Девочки выбирают коктейли.

– Мне надо в уборную, – говорю я.

Стелла резко разворачивается ко мне.

– Мы пойдём с тобой. Одна никуда не ходи, – она шепчет что-то Веронике, и та кладёт меню.

Стелла ведёт нас в туалет.

Мы пошли в совсем другом направлении от места, где, мне казалось, расположен туалет.

Интересно, что тогда в коридоре слева от диванчиков?

Стелла и Вероника поправляли макияж и расчесывали волосы.

Когда мою руки, боковым зрением замечаю, как Стелла достаёт что-то из своего лифчика и протягивает Веронике.

Они положили это в рот.

Я поняла сразу, что это.

Экстази.

Я всегда была и буду против употребления наркотиков. Мои подруги тоже иногда употребляли экстази или ЛСД, когда мы ходили по клубам, но я никогда даже не задумывалась о том, чтобы попробовать.

Мне и так хорошо под воздействием алкоголя. Подруги употребляли их изредка, потому что у них был опыт в употреблении алкоголя. Им было уже сложнее чувствовать воздействие алкоголя, потому что в организме выработался «максимум». Если мне было хорошо от одного коктейля, то подругам нужно было выпить таких четыре, чтобы был такой же эффект, как у меня.

Поэтому они приступили к усилителю эффекта, чтобы пребывать в хорошем настроении и быть энергичными в клубе на всю ночь.

Мне предлагали, но я всегда отказывалась.

Я не могу.

Стелла ставит передо мной коктейль, и я спрашиваю, что в нём.

– Не помню. Бармен сказал, что сладкий. Попробуй, – говорит она, двигаясь под ритм музыки.

Сделав глоток, я почувствовала, как напиток обжигает горло, оставляя очень приятное послевкусие. Странно, ведь обычно послевкусие у алкоголя ужасное.

В силу неопытности я не могу разобрать, что в нём, но мне нравится.

Мы присаживаемся за столик на красный кожаный диван.

Музыка в клубе очень громкая, но большинство песен я уже слышала ранее, поэтому моё тело поддаётся ритму.

– Сегодня много народу. Чувствую, что будет весело, – громко говорит Стелла, чтобы мы её расслышали.

Вероника её поддерживает.

– Допиваем и поехали, – говорит Вероника, попивая коктейль из трубочки.

– Поехали? Мы же только пришли, вы так рано собираетесь уходить? – удивляюсь я.

Девочки начинают смеяться.

– Не-е, мы допиваем и идём танцевать, – объясняет Стелла.

Параллельно разговору Стелла кем-то переписывается.

– Алекс с друзьями уже здесь, – говорит она, не отрывая взгляд от экрана телефона.

– Да? Где они? – спрашивает Вероника, смотря по сторонам.

– Они за своим столиком, как всегда, пойдём к ним? – спрашивает Стелла.

– Давай сначала потанцуем, а потом пойдём к ним? – спрашивает Ника.

– Тогда я напишу, что мы позже подойдём, хорошо? – спрашивает Стелла, и Вероника кивает.

Мы с Вероникой одновременно допиваем коктейли, и она тянет меня за руку на танцпол. Я хватаю Стеллу и веду её за собой.