Сейчас почти два часа ночи, а у него ещё какие-то планы на сегодня, но разговор, похоже, не является одним из них.

– Спасибо за вечер, – говорю я, и открываю дверь

– Прости, я не хотел, – говорит он, и я оборачиваюсь.

Прости? Он извинился за поцелуй? Он не хотел? Сейчас я чувствую себя паршиво.

– Забудь! Сделаем вид, что ничего и не было.

Моё сердце бьется с бешеной скоростью. Как будто мне только что вкололи адреналин, и  сердце вот-вот вылетит наружу.

– Эрин, я не за поцелуй извиняюсь.

Марк усилил хватку, и его рука сжимала мою ногу до приятного покалывания.

– Мне нужно уехать, и я не могу сейчас с тобой поговорить. Черт, ты себе даже представить не можешь, как я хочу сейчас остаться с тобой, – говорит он, смотря мне в глаза.

– Поезжай по своим делам, я вижу, что для тебя это важно, – я выдавливаю из себя лёгкую улыбку.

Я не знаю, что происходит у него в жизни, и такими темпами вряд ли скоро узнаю. Без понятия, какие у нас с ним теперь отношения. Я потеряла понимание ситуации, как только он появился в моей жизни.

Марк

– Крутой бит! Качает конкретно так.

Звучит незнакомая для моих ушей мелодия, и я останавливаюсь у приоткрытой двери, за которой слышу голос Алекса и Вилла.

– Падла, не отвечает, отключено! – ругается и пыхтит Алекс.

Я перешагиваю через порог и вхожу в звукозаписывающую студию. Всё внимание присутствующих направлено на меня. Сидящий за пультом управления в наушниках, потряхивающий головой и, по всей видимости, наслаждающийся неплохим битом, это Вильгельм. Хотелось бы поменяться с ним местами и просто слушать музыку, а не разговаривать с кем-то.

– Что за срочное дело в два часа ночи? – поинтересовался я, падая на диван рядом с Виллом.

Вильгельм отстраняется от пульта и перекручивается на стуле. Он проводит рукой, покрытой множеством колец разных размеров с разными орнаментами, по щетине и произносит вдумчивый звук.

– Гхм-м-м-м...

Я перевожу взгляд на Алекса, который всё это время с кем-то переписывался и соизволил поднять голову после того, как Вилл топнул ногой.

Замечаю, как глаза Алекса начинают бегать по помещению. Он волнуется.

– Что такое? Выкладывайте, что то происходит?

Алекс протирает ладони и выпрямляется.

– Ладно, надо ему сказать. А там уже пусть сам решает, что будет делать, – говорит он.

– Это не его стиль, – говорит Вильгельм.

Ему определённо нужно бросать курить. Сильно прокуренный и хриплый голос.

– В чём дело, черт возьми? – я начинаю терять последние капли терпения.

– Вадим звонит, – говорит Алекс, и буквально секунду я слышу голос своего менеджера.

– Дай телефон Марку, – говорит Вадим.

Алекс протягивает мне телефон с таким видом, будто меня отправляют на смертную казнь и он ничего с этим поделать не может.

– Привет, ты, должно быть, удивлён и находишься в замешательстве. Я собираюсь тебе кое-что предложить, но прежде чем отказать, просто знай, что это отличный шанс для тебя посиять перед турне, – говорит Вадим, и я хмурюсь.

– Я тебя слушаю.

– Саманта Рэйгон, известная певица, которая порвала мировой чарт всего за три недели. У неё многообещающее будущее, – Вадим делает паузу.

Я должен отреагировать как-то на его слова или что?

– Понимаешь ли, Марк, ты взрослый парень и в этой сфере деятельности ты уже три года. Тебя знают миллионы, у тебя есть репутация. Она не самая лучшая, не будем скромничать, но, по крайней мере, тебя уважают за твой пафос, высокомерие, честность и истину по отношению к себе, – тянет менеджер.

Я начинаю понимать, к чему он ведёт этот разговор.

– Саманта прилетает в Ньй-Йорк завтра, и её менеджер связался со мной, чтобы заключить договор о сотрудничестве. Он подразумевает под собой совместную песню.

По глазам менеджера сразу понятно, что он переживал по поводу того, как преподнести эту новость.

– Я знаю, что ты не отказываешь своим принципам, но на карте стоит то, как твои фанаты воспримут твоё возвращение на сцену. Для начала выпустить совместный трек с многообещающей певицей тебе пошло бы на пользу.

Вадим упорно смотрит на меня через экран телефона, и я думаю, он понял, что я не в восторге от услышанного предложения.

Женский вокал в мои песни не вписывается, он там лишний. Моя музыка для безрассудных и для прямолинейных людей, которые принимают жизнь такой, какой она является.

– Что ещё подразумевает под собой этот договор, помимо совместной песни? –холодным и спокойным голосом спрашиваю я.

Друзья переглянулись между собой. Они ожидали, что я взбешусь и разгромлю всю студию в гневе, посылая Вадима на все четыре стороны. Не буду скрывать, я этого хочу, но, возможно, изменения пойдут на пользу. Если не получится, я не услышу больше таких предложений впредь от своего менеджера, так что такая перспектива меня не пугала.

– Песня и клип к ней, – ответил Вадим, при этом что-то записывая в блокнот.

– Я согласен попробовать.

Вильгельм, видимо, на грани получения инфаркта. Друзья смотрят на меня с раскрытыми ртами. Никто не ожидал, что я рискну. Признаюсь, я тоже.

– Я удивлён. Ты стал мудрее, Маркус, – говорит Вадим.

Мудрее, я стал мудрее? Полная брехня.

Я всегда удивлялся тому, как люди способны стелиться под других, когда им это на руку. Сами же они ни черта не смыслят в реальной морали этой жизни и выполняют роль второстепенных героев.

Жизнь – это театр, а мы лишь актеры. Кто-то исполняет главные роли, кто-то – второстепенные, кто-то – в массовке, кто-то – каскадёр, а кто-то так и остаётся в закулисье.

Приехав домой, я рухнул на кровать, таращась в потолок. Прикрываю веки лишь на мгновение, и перед глазами появляется её образ. Закусываю верхнюю, а затем нижнюю губу и чувствую вкус железа.

Проклятье.

Провожу рукой по кровати и поворачиваю голову влево, но её здесь нет...

Когда она узнает, кто я, какова будет её реакция?

Лишь одна мысль о ней заставляет моё сердце обливаться кровью. С каких пор я становлюсь романтичным парнем, который пишет стихи о девочке, что ему нравится?

Швыряю в сторону блокнот с песнями.

Девочке, которая ему нравится?

Чушь!

Эрин

Прохожу в офис, и Джейсон врезается в меня. Меня заносит, но скорее от неожиданности, а не от силы столкновения.

– Да чтоб тебя! – ругается Джейсон, и я в растерянности.

Как только он замечает, что это я, его взгляд становится мягче.

– Ой, Эрин, извини. Я не хотел, я просто...

Я его перебиваю.

– Джейсон, что-то случилось?

Он на меня смотрит с поникшим видом.

– Я потерял один очень важный документ, который мне срочно необходим, а все эти... недоумки ни черта не делают. Может, ты можешь мне помочь?

– Я? Я не знаю, какой документ искать. Вряд ли смогу быть полезна в этом деле.

– Нет, нет, я о другом. С бумагами я как-нибудь сам разберусь. У Гарри некие сложности с моделированием одного из его эскизов, не могла бы ты взглянуть? Может, ты сможешь что-то подсказать ему? Я даже не могу подойти к нему, потому что нужно срочно найти тот договор. Поэтому, прошу, сделай мне одолжение и помоги Гарри, – чуть ли не умоляет меня Джейсон.

Не желаю помогать Гарри. Я вообще была намеренна эти три недели избегать общения с ним после того, что он сделал. Я не держу зла на него, ведь не намерена тратить свою энергию на таких, как он.

Неуверенно приближаюсь к комнате черчения, в которой была всего пару раз, потому что мне было удобнее работать за большим столом в кабинете Гарри, но больше я не намерена туда соваться.

Стучусь и открываю дверь. Решаю оставить эмоции за пределами этой комнаты и выполнить просьбу Джейсона.

Вхожу в комнату и вижу Гарри в куче бумаг. Вокруг беспорядок. Словно я попала в голову к своей подруге, которая никогда не могла определиться ни с чем в своей жизни.

Гарри поднимает голову, и наши взгляды встречаются. Он удивлён.

– Зачем ты пришла сюда?

– Джейсон сказал, что тебе нужна помощь, – холодно говорю я.

Уголки рта Гарри приподнялись, создавая иллюзию мимолётной улыбки и в какой-то степени облегчения.

– Я сам справлюсь, так что можешь идти.

Он утыкается носом в кучу бумаг.

Я подхожу к столу и начинаю осматриваться вокруг. Мне жутко импонирует атмосфера этой комнаты для черчения. Она наполнена всеми самыми великими решениями, которые Джейсон совершал в своём дизайне.

Гарри делает вид, что меня не замечает, но я вижу, как всё его тело напряжено и он не может вернуться в свой холодный образ.

Я подхожу к нему, чтобы разглядеть, над чем он работает, и с моим приближением он роняет металлическую линейку, которая со звонким грохотом отскакивает от кафеля.

– Проклятье, Эрин! Я же сказал, что можешь идти, ты отвлекаешь меня!

Он поднимает линейку, которая цепляется за его стул, и тот громко падает.

– Да чтоб тебя! – кричит он.

– Я ничего не сделала. Это лишь твоё чувство вины, которое, казалось бы, не являлось частью тебя, – отвечаю я.

Я обещала сама себе, что оставлю всё за комнатой, но, похоже, Гарри хранит всё в себе.

– Ты всё ещё не отпустила это? Как по-детски,– фыркает он.

– По крайне мере, я честна по отношению к себе. Не пытаюсь выделиться за счёт других и тешить своё самолюбие чем-то за пределами реального.

– Хорошо, тогда если ты такая правильная, то почему всё ещё не рассказала обо всём Джейсону? О нет, постой, только не говори, что тебе меня жаль.

Он явно нервничает. Его голос выдаёт его.

– Мне тебя ни капельки не жаль, и то, что я не рассказала ему, насколько подло ты поступил, не должно тебя волновать.

– Ох, благородная душа! Что же такой ангелочек забыл в этой суровой индустрии моды? – язвит Гарри.

Всем сердцем сейчас хочется ударить его той железной линейкой как можно сильнее.

– Да что с тобой вдруг произошло? Неужели ты всё это время пытал ко мне неприязнь? Я ничего тебе не сделала, я вообще считала тебя своим другом здесь, ибо ты был единственный, кто относился ко мне хорошо. Ты помогал и поддерживал меня с самого начала практики, ибо я ничего и никого здесь не знала. Мы с тобой проводили время и за пределами работы, неужели ты себя заставлял относиться ко мне хорошо, чтобы потом так подло поступить? Я и сейчас не понимаю, чем ты недоволен, ведь решила не рассказывать ничего Джейсону, потому что считала, что раз уж ты так поступил, значит, для тебя это было необходимо, – говорю я.

Злость и обида пылают во мне, и я перевожу дыхание, чтобы продолжить.

– Но, похоже, ты сам недоволен тем, что сделал. Гарри, будь мужиком и хотя бы прими своё решение и придерживайся первоначального плана, а не вини во всём меня!

– Сука! – сжав зубы говорит он.

Гарри бьет кулаком по столу, и я от неожиданности подскакиваю.

– Представь себе, в жизни бывает несправедливость!

– Без тебя знаю, что такое несправедливость, но если я тебя так не устраиваю по неизвестной мне причине, тогда спешу тебя обрадовать - осталось всего три недели.

– Джейсон тебя не отпустит просто так. Он слишком к тебе привязался.

– В любом случае, неважно! Я тебя непонимаю. Что случилось? Я могу хотя бы узнать причину, по которой ты меня так невзлюбил?

Я не знаю, что я сделала, но если меня за что-то ненавидят, то я хотела бы знать причину.

Гарри уставился на меня.

– Не притворяйся, что ты не знаешь. Ты же умная девочка, Эрин. Не надо было со мной заигрывать, если не собиралась заходить дальше.

Его слова повергли меня в шок. Я не понимала, о чём идёт речь, ведь никогда не заигрывала с ним. Я относилась к нему хорошо как к работнику, ибо он считается моим начальником, а когда он начал проявлять интерес ко мне, я была лишь рада провести время и завести друга на работе, ведь я никого не знала.

– Не смотри на меня сейчас так, будто ты не понимала, что я проявил интерес к тебе, но не надо было играть с огнём и ещё прикрываться тем татуированным парнем-звездой!

На его лице отражались обида, непонимание и грусть.

– Ничего не понимаю. Я с тобой не заигрывала. Ты был моим другом. Не могу сказать, что у меня в голове не появлялась мысль о том, что ты хороший парень, и, возможно, лишь возможно, я была заинтересована в тебе, но это было лишь мимолётным моментом. Я была занята работой, и у меня не было и мысли о том, чтобы заводить отношения.

Я перевожу дыхание и продолжаю.

– Мне очень жаль, если ты хоть раз воспринял мои слова или действия как намёк на что-то или если я дала тебе хоть капельку надежды, ведь я не собиралась. В связи с работой и тем, что я здесь на недолгий срок.