Луис бросила разочарованный и удивленный взгляд в мою сторону, а затем и на мою папку.

Зайдя за кулисы, я почувствовала, как ко мне пришло осознание того, что всё это время я не дышала.

Принялась к восстановлению дыхания и на мгновение пожалела: может, не стоило добавлять что-то от себя и просто использовать два цвета, как я и заявила об этом профессору. Когда профессор взглянула на меня, я почувствовала разочарование в ее взгляде и подумала, что совершила ошибку.

Почему я не сказала о своей затее? Может, она бы не отказала.

Спустя пару минут мы вышли на подиум все вместе и закончили просмотр. На этот раз я не смотрела на профессоров. Не хотела смотреть на них, вернее, я не могла.

Вернувшись в мастерскую, мы встали в линию друг с другом, и в мастерскую зашла комиссия. Нас изучали со всех сторон и спрашивали, что нам показалось интересным в процессе, как пришли к дизайну, параллельно просматривая наши папки с отчётами.

Профессор Луис лишь смотрела на меня и не опускала глаза, из-за чего мне стало очень неловко.

Складывается такое впечатление, что я уже исключена из университета.

Я не стыжусь своей работы, но мне жаль, что не сообщила о дизайне профессору. Занялась самодеятельностью.

После того как все вопросы закончились, комиссия удаляется и мы переодеваемся.


Переодевшись, мы уходим на обед, и у нас есть час на это. Затем надо будет вернуться в мастерскую и прибраться, ведь в связи с нашими сборами там образовался беспорядок.

– Интересно, как они будут решать, кто поедет на практику? – спрашивает Мона.

– Им предстоит сложный выбор, ведь в нашем курсе пятьдесят восемь человек, – отвечает Кайла.

Я не вливаюсь в обсуждения подруг. Накалываю тушеные овощи на вилку и смотрю в тарелку.

Отвлекаюсь на сообщение, которое приходит на мобильный:

«Зайди в кабинет учебной части».

Сообщение от неизвестного номера. Читаю его снова и снова, а затем приходит ещё одно:

«Сейчас».

Что-то мне подсказывает, что у меня проблемы.

– Мне нужно отлучиться ненадолго. Встретимся в мастерской, – говорю я однокурсницам.

– Что-то случилось? – спрашивает Кайла.

– Ты ведь даже не притронулась к еде, – говорит Мона мне вслед, но я не отвечаю.

Вхожу в кабинет учебной части и обращаю внимание на профессора Луис и директора университета, сидящих за столом.

Я чувствую, как моё сердцебиение ускоряется и мне становится жарко.

– Здравствуйте, – пытаюсь унять дрожь в голосе.

– Здравствуй, Эрин. Садись! – просит директор.

Моментально рухнув на мягкий стул, почувствовала, как мои мышцы напряглись.

– Знаешь ли ты, почему мы тебя позвали? – спрашивает директор, и моё сердце готово выпрыгнуть из грудной клетки.

– Предполагаю, что это в связи с моей работой на просмотре?

Директор что-то мычит в ответ, и я взрываюсь.

– Я очень сожалею, что не сообщила о своём плане по использованию третьего цвета в костюме. Я лишь хотела попробовать что-то новое и внести часть себя в дизайн. Впервые ослушалась вас, профессор, мне правда жаль. Не знаю почему, но я подумала, что это может стать интересным элементом в дизайне. Я не думала, что за этим может скрываться что-то плохое. Я осознаю свою ошибку и впредь я не буду скрывать значительные изменения в своей работе. Я не знаю, чем я тогда думала, – тараторю я.

У меня сильно трясутся руки.

– Ты жалеешь о сделанном? – спрашивает профессор Луис.

– Не совсем. Мне жаль, что я не поставила вас в известность в самом начале, а лишь написала обо всём в папке. Я довольна своей работой и смогла доказать себе кое-что.

– Что же ты себе доказала? – директор строго спрашивает.

– Что я в силах делать вызовы самой себе и иногда отстраниться от правил ради собственного блага, – отвечаю я.

Идиотка. Затем всё так прямо говорить?

Я себе могилу собственноручно выкапываю.

– Похвально, что ты так думаешь, – уголки рта профессора поднимаются.

Я поднимаю брови в недоумении, смотрю на профессора, а потом на директора.

– Ты отлично себя показала, Эрин, и ты здесь дня того, чтобы развить себя как творческую личность. Тем более я была впечатлена твоим решением, – говорит профессор, и я не верю своим ушам.

Может, я ослышалась?

– Но как же...

– Мы тебя не будет отчитывать за то, что ты не сообщила о своей идее. Наоборот, мы хотели сказать, что ты отлично справилась. Ты не побоялась осуждений и сделала то, что хотела, – директор перебивает меня.

– Значит...

– Я не собираюсь говорить тебе, что ты сделала неправильное решение, Эрин. Я заметила, что ты необычная, когда ещё увидела твоё портфолио. Тебе нужно было развить себя, и этот университет должен стать твоим помощником в этом. И кстати, совет на будущее, сообщай мне о своих идеях. Я не люблю, когда меня не воспринимают всерьёз и делают, что хотят. Иногда стоит о чём-то умолчать, но в результате показать себя и удивить окружающих, но только иногда, – говорит профессор Луис.

Мой мозг снова получил доступ к кислороду, и я возвращаюсь в реальность.

– Эрин, думаю тебе известно, что намечается практика за границу, и двое человек с твоего курса получат такую возможность? – спрашивает директор.

Я киваю.

Я только и мечтала о том, чтобы отправиться на практику во втором курсе, ибо наслышана, что практики проходят у дизайнеров среднего и высокого уровня.

– Так вот, как ты смотришь на то, чтобы поехать на практику в середине января на три месяца? – спрашивает директор.

Моё сердце пропускает удар.

Что?

– Но как? Почему? Я думала, что из-за сегодняшнего инцидента я была бы последней, кого стоило бы отправлять на практику.

Я правда не понимаю.

– Дорогая, ты оказалась первой, и это обдуманное решение. Сегодняшняя работа показала то, что ты достойна, – профессор становится мягче.

Господи!

– Я очень благодарна вам за такую возможность и за веру в мои силы. Можно узнать, где будет практика? – спрашиваю я.

– В Нью-Йорке, – с энтузиазмом отвечает директор.

Что? Повторите.

Это тот Нью-Йорк, что находится в Америке?

Я полечу в Америку на практику? Это правда происходит со мной или же я сплю? В случае со вторым вариантом огромная просьба: не будите меня.

***

Оказавшись над ночным городом, я улыбаюсь в иллюминатор и предвкушаю следующие три месяца.

Я правда сейчас выйду из самолёта и окажусь в большом яблоке? Может, это сон?

Мы идём на посадку, и Вероника начинает болтать, но я её не слушаю. Весь полёт она мирно посапывала, но мне поспать не удалось, поэтому у меня даже нет сил, чтобы пошевелить мускулами рта.

Мы выходим из аэропорта, и я делаю глубокий вдох.

По приезде в наши апартаменты я проваливаюсь в глубокий сон и жду не дождусь, как проснусь утром.

Следующие три месяца обещают быть незабываемыми.


Глава 8

Марк

– Марк, как тебе та? – Карлос указывает на девушку возле бара в голубом купальнике с длинными каштановыми волосами.

– Ну такое, не цепляет, – незаинтересованно отвечаю я, допивая баночку пива.

Ветер обдувает волосы, и я смотрю в даль океана, будто пытаюсь разглядеть что-то, чего нет. Океан меня успокаивает, и я давно не был в Лос-Анджелесе. С последнего визита в Калифорнию я изменился, и многое в моей жизни сейчас иначе.

Алекс кладёт руку на плечо, и я поворачиваюсь лицом к нему.

– Чувак, Вильгельм звонил. Он готов записать новый трек.

– Он же говорил, что студия забита до конца января, – с безразличием отвечаю я.

Вильгельм – независимый звукорежиссер и он единственный, с кем мне комфортно работать.

– Он не хочет тебя потерять, поэтому сменил график, – говорит Вилл с насмешкой, – этот старик любит тебя.

Я слегка улыбнулся и снова перевёл взгляд на океан. Волны усиливаются, и мне вдруг захотелось оказаться в воде. Ничего не сказав друзьям, встаю и выхожу из бара, затем скидываю одежду по пути на песок и с разбегу окунаюсь в океан.

Я переворачиваюсь на спину и плыву на поверхности, смотря в небо.

За проведённое время в Лос-Анджелесе я написал три песни, но записывать их даже не думал до февраля. Если бы Вильгельм сам не решил мне позвонить и предложить записать треки, то я бы провёл в Калифорнии ещё месяц.

Похоже, что пора возвращаться.

Алекс не умолкал на протяжении всего полёта. Он хотел бы жить Калифорнии и в старости иметь дом на берегу океана. Вилл не терял время зря: флиртовал со стюардессами, которые вертелись вокруг меня.

– Извините, можно, пожалуйста, с вами сфотографироваться?

Я отрываю взгляд с иллюминатора и смотрю на стюардессу с короткой стрижкой.

– Конечно.

Девушка садится рядом со мной и делает несколько снимков. Две другие стюардессы смотрят на меня, как оголодавшие собаки.

Алекс обнимает девушек, которые пялятся на меня, и те начинают хихикать, переводя своё внимание на него.

Блондинка поблагодарила и предложила принести что-нибудь выпить. Я отказался и закрыл глаза. Откинул голову на сиденье и сложил ноги на круглый столик перед собой.

Люблю бизнес-класс. Тут просторно и комфортно.

Пару раз думал купить самолёт и жить в нём, путешествуя по разным островам, где нет людей и проблем. Лишь природа и океан.

Ощущаю хлопок по плечу, поэтому резко раскрываю глаза.

– Мы прилетели.

Эрин

– Доброе утро, Нью-Йорк.

Я поворачиваюсь на бок и протираю глаза. Вероника стоит возле окна и фотографирует вид.

Внезапно вскакиваю с кровати и бегу к окну. Она отодвигается немного вбок, и я встаю рядом с ней.

Высокие здания, покрытые снегом. Машины с такой высоты кажутся крошечными, а дома среди высоких зданий словно маленькие коробочки, покрытые снегом. Поднимаю взгляд на серое небо, с которого сыпятся снежинки. Как же давно я не видела настоящую зиму. В Таллине последние несколько лет зима была нестабильна, и снег выпадал всего пару раз, надолго не задерживаясь. Когда я была маленькая, тогда были настоящие зимы с кучей снега. Я лепила снеговиков напротив дома и на следующий день я была уверена, что он там ещё будет.

***

Мы заходим в кафе, которое находится напротив наших апартаментов.

– Здравствуйте, девочки, как спалось? – спрашивает профессор Лайма, когда мы садимся напротив неё за столик.

– Здравствуйте, – отвечаем одновременно.

– Я спала как младенец и я просто в восторге от Нью-Йорка. Сегодня пойдём на Times Square и на шопинг. Интересно, какие тут вещи продают, – говорит Вероника.

– Ну, я рада, что вы в прекрасном настроении. У меня для каждой из вас есть дневник, который вы должны будете заполнять каждый день, будучи на работе, – говорит профессор.

Она достаёт из сумки плотные папки и отдельные бумаги.

– В дневнике вы будете писать о том, что делаете. Например, рисуете эскизы, изучаете какую-то тему, шьёте – в общем, всё, чем вы занимаетесь. Указывайте рабочие часы. Каждый день вы должны отработать восемь часов, пишите восемь даже если работали меньше или переработали. В конце практики у вас должно быть одно число отработанных часов, ни часом меньше, ни больше.

Лайма ставит перед нами два листа.

– Это в конце практики заполняет дизайнер. Тут они прокомментируют вашу работу на протяжении трёх месяцев, а также оценят вас, ваши способности и поставят общую оценку, – говорит она.

Мы киваем.

– Итак, Вероника, ты будешь проходить практику у Вeckett Fogg'а и Piotrek Pansczczyk'a. Их бренд называется «AREA», думаю, тебе о них известно, – Вероника получает свой рабочий дневник и маленький листочек, – тут адрес офиса. В папке твой дневник и договор.

– Не может быть! Они же крутые! Я думала, мы будем проходить практику у каких-нибудь начинающих дизайнеров, но не у уже знаменитых, – говорит Вероника.

– А ты, Эрин, будешь работать с Jason'ом Wu, слышала о нём? – спрашивает профессор.

– Конечно! Я знакома с его творчеством.

Дела становятся всё лучше и лучше. Мало того, что нам предоставился шанс побывать в Нью-Йорке, так нам ещё и предстоит поработать с великими дизайнерами. Уже не терпится понаблюдать за процессом работы и узнать, каков был путь Джейсона к вершине.

У меня много вопросов к Jason'y Wu. С трудом верится, что смогу увидеть его и поработать с ним лично.

Неужели всё может быть так хорошо? Неужели я заслужила всё, что происходит со мной за все годы стремления, трудностей, падений и ошибок, мною совершённых.