Может мне стоило дать ему шанс? Я все же одна в новом городе, и пока мое социальное общение по большей части сконцентрировано на двухлетней девочке. Немного разнообразия не помешало бы. Сомневаюсь, что это затянулось бы надолго, да и каков мог быть вред от нескольких свиданий?

После долгих нервных гуляний и репетиций речи в моей пустой квартире я приняла решение. В следующий раз, когда мы по счастливой случайности «наткнемся» друг на друга, я упомяну, что Дениэл сказал мне. Это, кажется, будет естественно, если мне удастся прозвучать посредственно и достаточно кокетливо, и тогда, может, это не будет так неловко.

Я продумала несколько вариантов. Что же, твой друг сказал мне, что ты спрашивал обо мне. Нет, это звучало странно, словно я пыталась скрыть личность Дениэла, чтобы защитить невиновного. Что же, Дениэл упоминал, что ты спрашивал обо мне. Это уже лучше. Наверное. Или мне стоит быть более прямолинейной? Ответ на твой вопрос — нет, у меня нет парня.

Я должна сказать пока? Или это будет слишком?

Раньше это не казалось таким сложным. Когда мы с Мэдди поменялись ролями? В какой момент я потеряла способность разговаривать с противоположным полом?

Я просто давно не практиковалась. И мне просто нужно было вернуться в седло. А это идеальная возможность.

Как только я приняла решение, я окунулась в поиск актерской работы. Было слишком, слишком много прослушиваний вне моей сферы деятельности, но мне все же удалось найти несколько подходящих, а так же пару открытых конкурсов, на которые можно было сходить — это займет меня до конца недели. В любую свободную минуту от присмотра за Лаурой я собиралась оббивать пороги.

* * *

Первый открытый конкурс был таким же депрессивным, как и ожидалось.

Я оказалась зажатой между двумя другими претендентами на миниатюрном пластиковом сидении и могла лишь молиться, чтобы они прослушивались на другие роли. Одна из них была точной копией Си Си Эйч Паундер[21], мне даже пришлось приглядеться несколько раз, а вторым был мужчина лет тридцати пяти, одетый в галстук и рубашку с закатанными рукавами, открывающими тату на руках, которые вызвали бы ненависть в душе любого визажиста.

Он громко вздохнул, а я размышляла о том, стоит ли сказать ли ему раскатать рукава и прикрыть боди-арт. Но потом я поняла, что не имела ни малейшего понятия, на какую роль он прослушивался — может, он собирался сыграть лидера банды мотоциклистов или что-то подобное.

Я прождала весь день и так и не получила шанса почитать. Наплыв оказался намного больше, чем они ожидали, и большинство из нас были отвергнуты, отфильтрованы и выброшены на улицу, омраченные отказом.

Вообще-то, я была готова, подготовлена к выступлению. Я потратила столько времени и энергии, накапливая опыт, а теперь меня опустошили. Это ужасное чувство. Я брела к автобусной остановке с неприятным ощущением в животе.

Продуктовый магазин и его множество утешающих и вредных продуктов манил меня. Я засомневалась, взвешивая свои возможности. Я всегда могла пойти в магазин с завышенными ценами недалеко от моего дома, где большая вероятность не наткнуться на Бена. Но у них не было и половины того, что я хотела. В этом же месте у меня был шанс встретиться с ним, хоть я и не видела его почти неделю. Я была не в настроении пытаться соблазнять миллиардера.

Но я решила рискнуть. На середине прохода с печеньем и крекерами у меня появилось ощущение безопасности.

Затем я услышала его голос.

— Выходной? — Он встал передо мной боком и потянулся к пачке печенья «Ритц».

— Да, — сказала я. — Ну, не совсем. Я была на прослушивании, — я постаралась придать лицу нейтральное выражение.

— Как прошло? — он казался искренне заинтересованным — или, по крайней мере, заинтересованным во мне. Это уже что-то. Я пыталась изо всех сил напомнить себе про свое решение, но из-за ощущения разочарования было сложно вспомнить его положительные качества.

Я пожала плечами.

— Достаточно хорошо. Они мне позвонят. Но, знаешь, я не зацикливаюсь. Как только все заканчивается, я пытаюсь двигаться дальше.

Ложь на лжи, обман за обманом. Интересно, это было заметно? Бен много кем мог быть, но он явно не идиот.

— Это точно самый здравый способ заниматься таким делом, — сказал он с улыбкой. — А я забежал сюда между конференциями, чтобы пополнить запасы своего секретного снэк-ящика.

Я засмеялась.

— Властные руководители имеют секретные снэк-ящики? Как мило, они думают, что являются людьми.

— Что, гендиректоры не имеют права перекусить во время стресса? — он засунул коробку под руку. — Знаю, знаю, ничто не сравнится с изящными страдальческими голодовками, чтобы стать актером. Но иногда мне необходимо съесть целую упаковку того, что хоть отдаленно напоминает еду с повышенным составом натрия, чтобы пережить день. Я лишь надеюсь, что меня никто не увидит, потому что, согласно моему недавнему профайлу в «Форбс», я ем исключительно пищу без ГМО, с умеренной дозой растительного белка, экологически чистую и полезную. А также активированный миндаль.

— Что это, черт возьми, такое — активированный миндаль? — я почти забыла, что у меня было плохое настроение.

— Даже не знаю! — он вскинул руки. — Кажется, это моя ассистентка заполняет такие вещи вместо меня. Может, я забыл про ее день рождения или что-то подобное, а это ее способ мести. Или так, или она действительно думает, что это хорошо звучит, — он нахмурился. — Или я открыл свой другой секретный ящик и приложился к выпивке слишком сильно, прежде чем ответить на то письмо. Думаю, возможен любой вариант.

— Тебе нужна профессиональная помощь, — сообщила ему я. — И, на будущее, нет, я не одна из тех дурочек, считающих, что актерство — самая тяжелая работа в мире. Уверена ты тратишь куда больше сил, расслабляясь в своем бассейне Скруджа Макдака, заполненном деньгами.

Это не лучшая моя идея, а прозвучало еще и намного грубее, чем я планировала. Черт. Выражение его лица едва изменилось, и теперь я не могла его разобрать. Но он быстро взял себя в руки.

— Неа, я бросил это занятие. Слишком много порезов от бумаги.

* * *

— Что же, это неловко.

Это единственные слова, что пришли мне на ум. Я мысленно ругнулась, ненавидя себя за то, что… чувствую себя так неловко, когда дело касалось Бена.

В аптеке мы снова оказались лицом к лицу, при этом едва не врезались друг в друга. И, конечно же, я покупала не сироп от кашля или гигиеническую помаду.

Конечно же, я покупала мазь от геморроя.

Бен, в свою очередь, брал презервативы. Естественно.

— Это не неловко, — бросил он. — То есть, сейчас уже да, когда ты указала на это.

Я ощутила смешное желание спрятать коробку за спину, но было уже поздно. Я думала, что буду тут в безопасности. Это почти в четырех кварталах от места нашей обычной встречи, и я никогда не видела его так далеко.

Я посмотрела на него. Он был чертовски беззаботный, такой спокойный, и даже понятия не имел, через что я прохожу. Я провела пол ночи, рассматривая свои фотопортреты, пытаясь понять, что не так, и наконец осознала, что выглядела как старуха по сравнению с румяной наивной девочкой, смотрящей на меня этими невинными глазами. В реальной жизни я выглядела так, словно не спала неделю. Нервы измотали меня. Мне необходимо что-то сделать с этим.

Годы назад у меня был учитель по театральному искусству, который сказал нам об одном трюке — мазь от геморроя помогает избавиться от этих надоедливых мешков под глазами. Предположительно. У меня никогда не было возможности попробовать это, но сейчас я начала отчаиваться. Я просто хотела смотреть в зеркало и видеть узнаваемую версию себя, а не выжившую в катастрофе.

Сейчас, скорее всего, было не время для флирта с Беном. Я стала задаваться вопросом, было ли это вообще хорошей идеей.

— Хорошо, это не неловко, — сказала я. — Я живу на этой улице, ты работаешь на этой улице, естественно мы ходим в одну аптеку. Почему это должно быть неловко?

— Ты живешь на этой улице? — повторил он.

— Да, в жилом комплексе Ригал Армс, — я растерянно взмахнула рукой, не понимая, зачем вообще говорила ему, где живу. Но уже поздно было забирать слова обратно. — У тебя сегодня свидание?

Он посмотрел вниз на упаковку в руке.

— Я просто люблю быть подготовленным, — сказал он. — Чтобы ты знала, я не собираюсь опускаться до твоего уровня.

Его голос звучал дразняще, но я услышала нотки нервозности — вряд ли из-за меня, конечно, я не настолько тщеславна. Или он нервничал по поводу своего свидания, или — и это более вероятно, судя по размеру коробки — результат свидания был предрешен, или, по крайней мере, оно должно стать своеобразным лечением от этого стресса.

Я закатила глаза.

— Очень благородно с твоей стороны.

— Отлично, — он указал на то, что я держала в руке. — Ты ведь знаешь, что это больше не помогает, да? Не для глаз. Они поменяли формулу. Возьми лучше гамамелис. Он продается рядом с гомеопатической ерундой, но правда работает.

Мое лицо горело. С одной стороны, он хотя бы знал, зачем я покупала это. С другой стороны, это так было очевидно?!

— Откуда, черт возьми, ты это знаешь? — потребовала я, наконец поддаваясь желанию спрятать коробку за спиной.

— Я часто работаю по ночам. Потрепанный вид не самый лучший для встречи с партнерами. Ассистентка научила меня всем этим трюкам, — на его лице появилась полуулыбка. — То есть, эм, не то чтобы ты выглядела уставшей или что-то такое. Я просто догадался.

— Спасибо, — пробормотала я, желая, чтобы лицо остыло. Мой тон говорил «желаю тебе подавиться своим активированным миндалем», и это было катастрофически нечестно. Он не сделал ничего плохого, кроме смертного греха — подтверждал, что я не всегда выгляжу идеально. Боже, в какую же суку меня превращала вся эта ситуация?

— Серьезно, ты прекрасно выглядишь, — сказал он, слегка приподнимая бровь. — Пожалуйста, не продолжай попытки убить меня своим взглядом.

— Прости, — я вздохнула. — Просто… весь этот мир с волчьими законами. У меня остался лишь один нерв, и тот адски изношен.

Его улыбка стала сочувствующей.

— Что же, может, тебе стоит сделать перерыв. Займись чем-то другим. Актерство никуда не убежит, ведь так? Дай себе шанс попробовать что-то новое. Одного переезда сюда достаточно для того, чтобы свести многих с ума, а ты еще и добавляешь к этому уйму стресса.

— Но мне нечем больше заняться, — настояла я.

— А что насчет плана отступления? Я имею в виду, ты же не собиралась играть всю свою жизнь, да?

Он сказал это, как ни в чем не бывало, от чего мне стало интересно, что он подразумевал.

— Прости? — Я нахмурилась, притворяясь, что я не поняла, давая ему шанс исправиться.

— То есть… ну же, — он испустил короткий смешок. — Это ведь не должно стать пожизненной карьерой, правда? Что ты планируешь делать через несколько десятилетий? Когда, эм…

Я сжала губы, глядя на него.

— Когда, эм, что именно? — сказала я после того, как он несколько раз открыл и закрыл рот. — Когда я стану слишком старой?

— Не я это сказал, — отрезал он быстро. — Просто… таковы правила жизни, правда?

Он действительно так думал. Хорошо. Пускай.

— О да, конечно, я забыла, — я засмеялась. — Мэгги Смит, Хелен Миррен, Джуди Дэнч — ни от кого из них не было и весточки, как только им перевалило за тридцать. Какой стыд. Упущенный талант.

— Ну же, Дженна, — он слегка повысил голос. — Почему тебе всегда нужно перекручивать все в худшую сторону? Я лишь сказал, что, возможно, будет лучше не возлагать все надежды на одну-единственную вещь, которая может долго не протянуть. Я всего лишь реалист. Это не потому, что ты не талантлива, уверен, что как раз наоборот, и не потому, что ты женщина, просто…. не всегда все получается так, как хочется. Тебе стоит смириться с этой мыслью, потому что, поверь мне, это то, что даже бассейн Скруджа Макдака, заполненный деньгами, не может изменить.

В его голосе была горечь, и это никак не было связано со мной. Но это я ощущала на себе его холодный взгляд, и с меня было достаточно.

Я посмотрела на коробку, которую он сжал в руке.

— «Магнум XL»? Ты уверен, что это необходимо?

— Оу, ауч, — он прижал руку к груди, ухмыляясь.

Я сжала зубы, улыбаясь.