Джоанна Линдсей - Мой мужчина

К сожалению, одно это не могло ничего исправить, не могло вызволить его из передряги. А вот Спенсер мог.

Внезапно Чада озарила ужасная мысль: даже если Спенсер переманит Аманду и женится на ней, это не поможет ему завоевать благосклонность Мэриан. Нельзя лечь в постель с одной сестрой, а предложение сделать другой.

— Слушай, не злись, — осторожно сказал Лонни, подходя. — Я не должен был над тобой подшучивать.

— Да ладно, — отмахнулся Чад.

— Прости.

— Прощаю.

— Ты хоть знаешь за что?

— Знаю. И давай на этом закончим.

— Значит, Ты всерьез намерен взять в жены женщину, которая просто похожа на твою милую?

— Намерен.

— Тогда почему не скажешь Спенсеру, чтобы оставил ее в покое?

— Потому что он — моя единственная надежда на избавление от этого брака. Довольно и того, что я, как круглый дурак, сунул голову в петлю. Пусть ухаживает на здоровье, раз уж ему так приспичило взять жену из-под другого. Желаю ему удачи.

— Погоди, погоди! — заволновался Лонни. — Что ж ты сразу не сказал, что хочешь сбыть Аманду с рук? Я бы тебе в этом помог!

— Такой жены я не пожелаю и злейшему врагу, не то что другу, — угрюмо ответил Чад. — Ты ее плохо знаешь, и очень надеюсь, что так никогда и не узнаешь получше. К тому же у тебя теперь будет хлопот полон рот — к Рыжей я не вернусь.

— Чувствуешь себя виноватым?

— Нет, просто ты уже крепко стоишь на ногах.

— Можешь на меня положиться! — сказал Лонни, слегка выпячивая грудь и расправляя плечи.

— Само собой.

Танец закончился. Молодой ковбой бросился приглашать выбранную партнершу. Чад не двинулся с места, продолжая наблюдать. К Мэриан подошло сразу несколько претендентов, так что она имела возможность выбирать. Она оживилась и, судя по всему, наслаждалась жизнью. Не следовало портить ей вечер, набиваясь на разговор, тем более что его собственное настроение оставляло желать много лучшего. Но удержаться было невозможно.

Следующий танец состоял из непрерывной смены партнеров — как нельзя более кстати. Это позволяло надеяться, что в ответ на приглашение к нему не повернутся спиной. Однако стоило Чаду оказаться рядом, Мэриан помрачнела и напряглась. Не хотелось гадать, что тому причиной: досада, отчуждение или чистой воды неприязнь.

— Не пугайся, я не наступаю на ноги.

— Отчего ты не пригласил Аманду?

— У нее постоянный партнер.

— У меня их тоже хватает.

— Тот, которому я только что заступил дорогу, любит в танце перекидывать женщин через руку, подбрасывать и крутить. От него шарахаются, как от огня. Ты должна быть мне благодарна за избавление.

— Снова шуточки? Да или нет? Потому что, если нет, я готова принести свою самую искреннюю благодарность. Я не настолько опытна, чтобы меня подбрасывали и крутили.

Чад улыбнулся, показывая, что шутит. Мэриан сдвинула брови, но уголки ее губ приподнялись.

— Когда смешно, надо смеяться, не то скиснешь. Она против воли засмеялась — и переменилась как по волшебству: движения стали живее, шаг легче, глаза засияли из-под ресниц. Из хорошенькой она стала прекрасной. Пользуясь тем, что на площадку валом повалили танцующие, Чад прижал Мэриан теснее. Делать этого не стоило. Кровь бросилась в голову, желание охватило его, и он едва удержался, чтобы не покрыть ее лицо и плечи поцелуями. Музыка смолкла. Мэриан высвободилась и отступила. Чад хотел сказать, что это было чудесно, что он желал бы повторить танец, но слова не шли с языка, и чуть погодя она молча ускользнула, так и не узнав, как близок он был к тому, чтобы выставить свою страсть на всеобщее обозрение.

Хотя родео давно закончилось, у загона оставалось четверо. Эти люди не были в числе зрителей и не задержались там для обмена мнениями — они подъехали скрытно, в общей веселой суматохе, и незаметно влились в толпу, когда та уже начинала расходиться.

Двое для отвода глаз бросали у изгороди кости. Один прохаживался на углу конюшни, искоса поглядывая в сторону столов с угощениями. Последний мучился жестоким похмельем после чересчур обильных возлияний накануне ночью. Он едва осознавал окружающее и тупо удивлялся, что они все тут делают.

— Надо будет отвалить что-нибудь кузену Билли за услугу. Если бы он не забрался в стол к шерифу и не порылся там, кое-кому из нас пришлось бы плохо, — проворчал один из игроков в кости. — Может, возьмем его как-нибудь на дело?

Это был Арни Уилсон. На его ферме банда отсиживалась между грабежами.

— Зелен еще! — ответил Джон Билкс, в очередной раз прочесывая взглядом толпу гостей. — И потом, пятеро — это уже много.

— Да, но Билли сильно рисковал, вламываясь к шерифу. Сам знаешь, что за это бывает, если попадешься.

— Я рассыпался в благодарностях, разве нет?

— Не понимаю, чего ради мы сюда притащились, — вздохнул Донелли по прозвищу Змей, принимая кости от Арни Уилсона. — Здесь столько народу, и половина из них знает тебя в лицо, Джон.

— Не пойман — не вор, а моя вина так и не была доказана, — отмахнулся тот. — К тому же с тех пор они обо мне не слыхали.

— Спасибо кузену Билли! — буркнул Арни.

— Да хватит тебе! — вмешался Змей. — Портретик-то был так себе, совсем крохотный.

— Это Билли так говорит, а я его не видел, — возразил Джон. — Надо было не жечь его, а принести мне.

— Он подумал: так-то лучше, а то еще увидит кто, — вступился Арни. — Пепел уж точно не может служить вещественным доказательством.

— Может, Билли и прав. Сам-то он узнал меня по этой миниатюре!

— Еще бы! Он хорошо тебя знает, знает и то, что именно ты устроил то ограбление.

— Сляпать другой портрет недолго. Надо бы избавиться от того, кто рисовал.

— А как это узнать? — оживился Змей.

— Очень просто, — откликнулся Арни. — Билли все время отирался возле шерифа, и в конце концов тот сболтнул, что пропавший потрет — дело рук девицы Лейтон по имени Мэриан. Кстати, он собирается попросить, чтоб нарисовала другой.

— И по этому поводу мы здесь?

— Да, зачем мы здесь? — подал голос Дакота Джек, стараясь не разжимать челюстей, чтобы не отдавалось в висках (трезвым он лучше остальных управлялся с оружием, но, к сожалению для них, обычно бывал под градусом). — Никак не могу взять в толк, зачем было тащиться в такую даль.

— Надо вовремя похмеляться, — хохотнул Арни. — Понятное дело, мы здесь затем, чтобы разобраться с этой рисовальщицей.

— А почему бы не наведаться к ней домой? — удивился Змей. — Здесь не протолкаешься сквозь толпу.

— Зато и затеряться проще, и никто не обратит внимания, — резонно заметил Джон. — Если девчонка исчезнет, дома ее сразу хватятся, а здесь подумают, что она обжимается с кем-нибудь в укромном уголке.

— А зачем она нам?

— Чтобы прикончить, зачем же еще?

— Девчонку? Да еще красивую? Ты спятил! — Дакота произнес это в полный голос и сморщился от боли.

— Другого выхода нет. Из-за таких, как она, и появляются плакаты с надписью «Разыскивается!». Что-то не хочется красоваться по всем техасским почтам! А уж если возьмут меня, то доберутся и до вас, будьте уверены.

Дакота промолчал, но только потому, что боль снова взялась терзать его злополучную голову.

— А как мы это сделаем? Как похитим ее? — полюбопытствовал Змей.

— Не мы, а ты. Ты один из нас прилично выглядишь: чистый и без прорех. И лицо твое здесь никому не знакомо. Примут за пришлого, который ищет работу. Если заговорят, так и скажи. Короче, иди туда, разыщи ее и замани к нам. Только не сваляй дурака! У нее есть сестра-двойняшка. Если притащишь не ту, пристрелю вместо нее тебя.

* * *

Не зная, что и думать, Мэриан шла к конюшне. Строение выглядело безмолвным и пустынным: через час должны были начаться скачки, и все пригодные для этого лошади были снаружи — их разогревали для забега. Оставшиеся старички дремали в своих стойлах. Веселье было в разгаре, когда к Мэриан приблизился молодой, довольно приятный на вид ковбой и сообщил, что на конюшне ее ожидает мистер Кинкейд. Одна из собак только что ощенилась, и он желает сделать ей подарок. Не успела девушка раскрыть рот, как он исчез среди танцующих.

Прежде чем отправиться куда сказано, Мэриан по привычке огляделась в поисках Чада, но его не было нигде видно. На миг у нее мелькнула абсурдная мысль, что он таким образом назначил ей свидание. В этом случае она, конечно, осталась бы, где была. Но Чад никак не мог повести себя таким образом.

Стюарт, должно быть, хочет предложить ей щенка. Как мило с его стороны!

У Мэриан никогда не было любимца — отец не терпел в доме животных. Одно время она считала своим кота, приходившего на задний двор в поисках подачек, и когда он исчез, горько сожалела.

Мысль о мягком, теплом тельце, о бархатных ушках и круглых любопытных глазах настроила девушку на сентиментальный лад. Кэтлин вряд ли будет против, да и Стюарт наверняка уже обсудил с ней свою затею. Оставалось надеяться, что и Аманда получит своего щенка. Как-то не хотелось снова будить зависть сестры.

Оба входа на конюшню, передний и задний, стояли распахнутыми настежь. Кроме стойл, никаких иных помещений не было — ничего, где могла бы расположиться собака со своим выводком. Уж конечно, не под ногами у лошадей!

— Мистер Кинкейд!..

— Я здесь.

Голос показался незнакомым, но Мэриан решила, что дело в акустике просторного высокого помещения. Она пошла в ту сторону, откуда донесся голос, и вскрикнула, когда в лицо ей уставилось револьверное дуло. Кто-то оттолкнул его в сторону, но радоваться оказалось нечему, потому что та же рука зажала рот. Другая рука обвила ее талию, пригвоздив к месту.

— Какого черта ты хватаешься за мой «кольт»? — спросил голос, что отозвался на ее оклик.

Мэриан узнала это лицо, как только его увидела. Это был Джон Билкс, разбойник с железной дороги. Рядом маячили еще трое — как раз столько, сколько их принимало участие в том злосчастном ограблении. Неужели решили ограбить гостей Стюарта? Кстати, где он сам? Наткнулся на них и теперь лежит в каком-нибудь стойле связанный, с кляпом во рту? Или даже умирает в луже крови! Оглядеться не получилось — мешала рука.

— Не вздумай стрелять здесь! — сказал другой голос. — Все сразу сбегутся.

Этот голос Мэриан узнала без труда: он принадлежал лжепосыльному. Страх обрушился волной, так что подкосились ноги. Значит, эти четверо здесь ради нее! Из-за миниатюры, конечно. Других причин быть не может.

— Я и не собирался, — тем временем ответил Джон Билкс. — Хотел припугнуть, чтоб не кричала.

— Ну и дурень, — произнес лжепосыльный. — Будь я женщиной, закричал бы как раз при виде оружия.

— Как же мы ее убьем, если нельзя стрелять? — пропыхтел третий в самое ухо Мэриан.

— Я сказал: не стрелять, значит, не стрелять, — протянул с угрозой четвертый голос. — Не в такую красотку, понял?

Джон начал было спорить, но умолк. Казалось, он немного побаивается обладателя протяжного голоса, и это внушало надежду.

— Вообще-то ты прав, — помолчав, сказал он. — Я и сам, когда ее как следует разглядел, не хочу пускать в расход такие формы.

— Довольно будет отрезать руку, чтоб неповадно было малевать портреты, — предложил тот, что держал Мэриан.

— Признай, Джон, когда ты решил пойти по плохой дорожке, то не подумал о том, как западают в память буркалы вроде твоих. Девчонка умеет рисовать, это верно, но на опознании на тебя, не колеблясь, покажет любой пассажир с того поезда. Какой тогда смысл идти на мокрое?

Чувствовалось, что Джона все сильнее раздражает этот спор.

— Смысл в том, что на меня объявлен розыск! Пока у них нет даже примет, а если ее отпустить, они получат целый портрет! Этому не бывать!

— Сюда идут!

— Кто бы это ни был, я им займусь. А вы забирайте ее.

— Не вздумай кричать, — предупредили Мэриан пыхтящим шепотом, — не то придется свернуть тебе шею, а это не потешит ни тебя, ни меня — только старину Джона.

В этом был резон, и Мэриан не закричала даже тогда, когда ее отпустили, чтобы перекинуть через седло. Может быть, стоило закричать. Не каждый разбойник по натуре убийца. Он мог блефовать, чтобы заставить ее молчать. И потом, впереди не ждет ничего хорошего — в лучшем случае она отделается потерей правой руки, да и кто знает, что еще придет в голову таким людям?

Шанса дать знать о похищении больше не представилось. Рука так и оставалась на лице, зажимая рот, а лошади сразу были пушены в галоп и скоро унесли их за пределы слышимости.

Очнувшись, Чад раскашлялся, потом какое-то время не мог проморгаться. При каждом движении голову пронзала боль, напоминая о том, как что-то сбило его с ног на пол. Кашель (он не сразу понял это) был оттого, что на него плеснули водой. Ведро держал в мясистых руках Лерой.