Джоанна Линдсей - Мой мужчина

— При всей своей неотесанности он мужик честный.

— Нет, просто он знал, что на допросе пойдет речь о награбленном и это может сказаться на вознаграждении. Не важно, главное, что деньги мне вернули, и причиной тому глупое занятие моей сестрицы… ну, не такое уж глупое, если вспомнить миниатюру.

Пораженная Мэриан уставилась на сестру. Комплименты, даже такие сдержанные, были редкостью в устах Аманды.

— Это все тетя Кэтлин! — запротестовала она.

— Да, идея была удачная, — признала та, — но если бы не твой выдающийся талант рисовать по памяти, из этой идеи ничего бы не вышло. Если бы вы только знали, какие портреты она рисует!

Мэриан покраснела и потупилась.

— Можно взглянуть? — спросил Чад.

— Нет, нельзя! — пробормотала она, опуская голову чуть не в колени.

К счастью, Аманда еще не выговорилась и не желала делиться общим вниманием.

— Так на чем порешим, тетя Кэтлин? Приличия ради нам с Мэриан нужен провожатый, и раз уж вы едете, обойдемся без моего упрямого супруга. Идет?

— Идет, — согласилась та, метнув на Спенсера короткий сконфуженный взгляд. — Собирать вещи начнем как можно скорее. До города лучше всего будет добраться в вашем экипаже.

— Я еще не дал своего согласия, женушка, а оно необходимо, — подал голос «упрямый супруг».

— Черта с два!.. — начала Аманда, но он перебил:

— Спокойнее, спокойнее, дорогая. Во всей этой истории есть кое-что странное.

— Как, ты заметил? — съязвила она. — Ведь мы обсуждали это всего лишь целый вечер!

— Я о том, что не было упомянуто.

— Что именно? — насторожилась Кэтлин.

— По рассказам Аманды я понял, что ваш поверенный был скорее робок, а от такой интриги за версту несет дерзостью и отличной деловой сметкой.

— А может, безысходностью? — предположил Чад.

— Допустим, Альберт Бриджес и был тот выскочка, который все время пытался перебить сделки вашего отца, — заговорил Стюарт. — В этом есть резон! Ведь кому, как не ему, было знать, какую покупку затевает Мортимер Лейтон? Раз за разом налетая на бесперспективный бизнес, вместо того чтобы быстро разбогатеть, он в конце концов разорился. Тут невольно задумаешься, сколько случайности в смерти вашего отца, а сколько злого умысла… Как, ты говоришь, он умер?

При этом Стюарт смотрел на Мэриан. Она ответила не сразу, боясь собственной догадки.

— Он… он выпал из поезда…

— Выпал? А может, его выбросили?

Аманда театральным жестом прижала руку к груди, но Мэриан заметила, что щеки ее непритворно побледнели. Похоже, от Спенсера это тоже не укрылось, потому что он поспешил заявить:

— Еду с вами!

— Я еще не закончил! — Стюарт поднял руку, требуя внимания. — Дилижанс отправляется через два дня. Я еду в нем, и если вы не намерены всю дорогу трястись в экипаже, можем ехать все вместе. В Канзасе я держу личный вагон для поездок на север. Правда, пароходом будет быстрее…

— Ну уж нет! — запротестовал Спенсер с гримасой отвращения. — Я страдаю от морской болезни. Никогда не забуду, как отец отправил меня к родственникам. Всю дорогу я провалялся в каюте едва живой!

В конце концов было решено отправиться всей честной компанией, за исключением Чада, у которого не было никаких причин покидать Техас. Мысль об этом огорчила Мэриан.

Еще не простившись, она уже начала скучать.

На другое утро, еще до восхода солнца, экипаж выкатился за ворота «Желтой колючки». Помимо четы Эванс, в нем ехали Мэриан и Элла Мей. Хотя места хватило бы и для Кэтлин, та предпочла ехать верхом. За экипажем следовал фургон с багажом.

Покидая ранчо, Мэриан почувствовала, как с тоской сжалось сердце. Невозможно было предугадать, увидит ли она еще раз этот просторный дом, широкие пастбища, бескрайние техасские горизонты. Конечно, как бы ни повернулось дело, опекунство над ней оставалось за Кэтлин, и это давало шанс вернуться назад, как только (и если только) наследство снова окажется в их распоряжении. Но строить планы не хотелось. Еще совсем недавно Мэриан была уверена, что никогда не вернется в Хейверхилл — и вот как все обернулось. А там — кто знает? Она больше не играла нелепую комедию с переодеванием и не грубила мужчинам, чтобы их отпугнуть.

Стюарт предоставил в распоряжение своих попутчиков городской дом, а сам вместе с Чадом отправился на ранчо — собираться в дальнюю дорогу. Мэриан проводила их взглядом с тоскливым сознанием того, что не увидит Чада, быть может, много месяцев. Если вообще увидит.

А между тем они даже не попрощались.

Он тепло простился с каждым (даже со Спенсером, которого терпеть не мог), но Мэриан не сказал ни слова, даже ни разу не посмотрел в ее сторону, когда седлал лошадь, хотя она вызвалась присмотреть за укладкой багажа в фургон с тайной надеждой, что это подарит им минутку наедине.

Такое откровенное пренебрежение бесило ее. Что с ним такое? Не может выносить ее вида теперь, когда она так похожа на Аманду? Взгляд на живой портрет его пассии бередит едва зажившую рану? А у нее, между прочим, теплилась надежда, что как раз поэтому он выкажет к ней хоть какой-то интерес, чтобы, оттолкнув его, заново обрести чувство собственного достоинства. Она даже репетировала отповедь. «Нет уж, спасибо! Ты упустил свой шанс, выбрав не ту сестру!»

Это было несправедливо, и в глубине души Мэриан это понимала. Она слишком усердствовала поначалу, когда уродовала себя и изводила Чада беспочвенными нападками.

Ничего странного, что Аманда больше пришлась ему по душе — характер тот же, зато внешность не в пример приятнее. Для того все и затевалось, чтобы он выбрал не ее, а другую сестру. Но должен же он был опомниться позднее, когда каждая из них показала свою истинную сущность! Но он так и остался верен Аманде, и это невозможно было ни понять, ни простить.

Если бы Чад хоть дал ей шанс расквитаться, излить досаду в короткой, но резкой отповеди! Он как будто чувствовал ее настроение и сделал все, чтобы злые слова не были сказаны. И вот теперь она изводилась горькими сожалениями и ненавистью к себе за эти сожаления, хотя следовало все забыть, безжалостно перечеркнуть, как прискорбную ошибку, и утешаться тем, что все могло быть и хуже.

В городе выяснилось, что модистка трудилась день и ночь, чтобы поскорее закончить заказанные платья. Увы, надобность в них отпала. В дороге больше кстати одежда немаркая и практичная, чтобы не так были заметны пыль и пот, два неизбежных бедствия поездок дилижансом.

Ох уж этот дилижанс! Мэриан ничуть не хотелось снова трястись по выбоинам. Скорее бы уж добраться до поезда, единственная поездка в котором осталась в памяти как волнующее приключение. Засмотреться на пролетающие за окном виды и наконец развеяться.

Но на другой день вместе со Стюартом в город приехал Чад. Его желание проводить отца было вполне понятным, только в душе снова все всколыхнулось, и к Мэриан вернулась ужасающая неуклюжесть, от которой она избавилась, как полагала, вместе с очками. Для начала она уронила дорожный баул, сама же об него споткнулась и чуть не растянулась на дороге во весь рост. Потом налетела на грузчика, поднимавшего на крышу дилижанса самый тяжелый сундук. От неожиданности он выпустил ручку, сундук упал и раскрылся. Половина содержимого вывалилась в пыль.

К ужасу Мэриан, это бы ее сундук — тот самый, в котором ехали подальше от «Желтой колючки» два так и не уничтоженных портрета. Хорошо хоть, они были скатаны в рулон. Тем не менее рулон выкатился на середину улицы, и в погоне за ним Мэриан сшибла с ног прохожего.

— Не стоило тебе избавляться от очков, — пошутил Чад, хватая ее за плечи и оттаскивая в сторону.

Это был подходящий момент излить всю свою досаду, но Мэриан лишилась языка, так как Чад поднял с земли злополучный рулон. Он сразу понял, что это и есть упомянутые накануне портреты, и ту же начал теребить тесемки, словно решил принародно развернуть холсты.

Мэриан без слов выхватила рулон и сунула поглубже в сундук. Грузчик подошел извиниться, и пришлось с минуту уверять его, что ничего страшного не случилось. Покончив с этим, она обнаружила, что Чад собирает разбросанные вещи и укладывает в сундук. Мэриан оттолкнула его. Он сделал еще одну попытку помочь ей. Она испепелила его взглядом. Тогда он развел руками и удалился, самым нахальным образом посмеиваясь.

Только-только Мэриан начала приходить в себя, как он вернулся с саквояжем, который поставил возле вещей, еще ожидавших погрузки на крышу дилижанса. Страшная догадка озарила ее.

— Как, ты тоже едешь?!

— Почему бы и нет? Рыжая во мне больше не нуждается, я вернулся к прежней жизни.

— А в прежней жизни ты ездил с отцом в Чикаго?

— Само собой.

— О!

Как ни старалась Мэриан скрыть свои чувства, в этом восклицании была нотка паники. Чад ничего не заметил, потому и не задал ни единого вопроса. Он просто ушел — помогать с разгрузкой фургона. Очевидно, она жестоко ошиблась в первый момент, когда подумала, что он, быть может, решил присоединиться к ним из-за нее.

Оказывается, даже ей не чуждо тщеславие. Если среди них и есть магнит, который так притягивает Чада, то никак не она.

Мэриан в очередной раз охватили тяжкие раздумья.

На что он надеется? Ах, ну конечно! Спенсер говорил как-то, что Аманда мечтает от него избавиться. Уж не вознамерился ли Чад отвоевать ее? Тогда он, конечно, думает, что она потребует развод, как только доберется до наследства. Но можно ли строить надежды на одном случайном замечании? Как это глупо! Аманда не кажется несчастливой… правда, и счастливой тоже. Но все равно, кто знает… не стоит отпускать ее в такую даль и все такое…

Небольшой дилижанс компании, что обслуживала этот маршрут, ни за что не вместил бы весь багаж, да и восьмерым пассажирам было бы в нем тесновато. Но Стюарт держал не только личный железнодорожный вагон, он еще и имел контракт с компанией «Конкорд» на предоставление дилижанса с кучером по первому требованию. В таком просторном транспортном средстве могла комфортно разместиться и большая группа людей.

Как положено крупному скотопромышленнику, Стюарт путешествовал в сопровождении телохранителей, но тем не полагалось сидеть вместе с хозяином. Двое делили с кучером козлы, четверо сопровождали дилижанс верхом.

Сидя напротив Чада, Мэриан угрюмо размышляла над тем, каким долгим покажется ей обратное путешествие в Хейверхилл. Одно из двух: или она свернет себе шею, избегая смотреть в сторону Чада, или просидит всю дорогу с закрытыми глазами, изображая дремоту. Еще можно исхитриться и занять место на той же скамье — разумеется, не рядом с ним, потому что это было бы еще хуже. Нет, в самом деле, путешествие покажется бесконечным.

Удивительно, но на этот раз никто не слышал от Аманды ни слова жалобы на дорожные неудобства, которых хватало, невзирая на всю предусмотрительность Стюарта. Правда, и обстоятельства складывались не в пример более благоприятно: вместо того чтобы действовать ей во зло, все вокруг рвались помочь (по крайней мере так она это видела — и слава Богу!). Благодушие Аманды заметно скрасило дорогу для всех, кроме Мэриан.

Близкое соседство Чада не только не скрашивало, но сильно омрачало ей настроение, и большую часть времени она сидела подавленная, разочарованная во всем и вся, донельзя раздраженная оживленной болтовней своих спутников. Когда бы ей ни случилось украдкой взглянуть на Чада, он смотрел на Аманду, и стоило той подать голос, как он включался в разговор.

Вообще все как будто забыли о неприятной цели путешествия и вовсю наслаждались жизнью. Будь в характере Мэриан хоть что-нибудь от брюзгливости Аманды, она бы жаловалась без умолку. По натуре сдержанная, она не предъявляла никаких претензий и только молчала так упорно, что в конце концов, когда они с Чадом на минутку остались наедине в очередном гостиничном коридоре, он стал утешать ее:

— Не стоит так горевать! Твое наследство никуда не денется, мы его отвоюем.

— С чего ты взял, что я горюю?

— Да по всему видно. Ты так погружена в какие-то тяжкие думы, что жалко смотреть. О чем тебе еще беспокоиться, как не о наследстве?

О чем ей беспокоиться, вот как? Например, о том, как заливисто он смеялся в ответ на глупую шутку Аманды. Найти в такой шутке что-нибудь смешное может только по уши влюбленный дурак! О чем ей беспокоиться! Она бы могла порассказать о чем, но лучше уж промолчать.

Весь этот день Мэриан терзала себя, вспоминая заливистый смех Чада. Если раньше она лишь допускала возможность того, что он питает надежду отвоевать Аманду, то теперь убедилась в этом безоговорочно. Упомянутая шутка была направлена в адрес Спенсера, и ничего лестного в ней не было. Оставалось признать, что шансы Чада растут, — эта пара так и не ужилась, и теперь, в момент большого потрясения, брешь углубилась. Любой соперник сделал бы тот же самый вывод, а что Чад соперник, было ясно как день.